Разговоры под метель

      Три года.       Три долгих года новой жизни. У Ивана нет прошлого, есть небольшой остров, который он делит со старым финским моряком и его собакой Джеком. Есть пара знакомых из близлежащего паба и фальшивые документы. Прошлая жизнь почти забытая, нахлынивает жаром ночных кошмаров и болью старых ран. Иван Булатов больше не хочет этого помнить. День за днем выходя в море на рыбалку, играя с собакой, он убеждает себя в том, что это и есть его жизнь.       — Неужели там тебя совсем никто не ждет?       Он качает головой в ответ на вопрос, провожая старика в путь. Предложение составить компанию отметает сразу. Его там ждать некому. И только сердце колет болью…       — Ненавижу тебя!       Багира сползающая вниз по стене в горьких рыданиях. Кровь Умы на ее руках, и на белоснежном вороте его рубашки. Попытки Бизона ее успокоить. Кот, со всей дури оттолкнувший командира.       — Рита, держись! Батя исчезни!       У него не остается выбора, и уводя заминированный катер он уже не собирается возвращаться. Только судьба решает иначе. Он по прежнему жив, а раны, как когда-то говорила Багира, на нем как на собаке заживают.       — Никто.       Старик смотрит устало и кивает. Не в его привычках кого-то осуждать.       Иван долго смотрит в черную даль ночи. В груди глухая боль, он точно знает, что числится пропавшим без вести. Знает, что его не забудут. И уверен, что никогда не простят. Серый рассвет пахнет сыростью, в костре давно остыли угли. Плеч касается тяжелая рука, и пропахшая рыбой плащевка накрывает сверху.       — Мне кажется, сынок, что ты все же ошибаешься.       Прокуренный голос старика врывается в уставшее сознание, заставляя окончательно проснуться. Джек тыкается в ладонь влажным носом и смотрит как-то пристально долго. Булатов отгоняет от себя ненужные мысли. Море сегодня спокойно и встречает бесконечным простором. Крепкий чай и знакомое дело приводят мысли в порядок. Старик, ворча, отправляет его в каюту поспать, пообещав, что сам прекрасно справится. Он просыпается от осознания того, что что-то не так, неправильно. Вдали знакомый порт, слишком знакомый. Он знает, что у старика есть разрешение. Только вот…       — Зачем?       — Посмотри туда.       Он узнает эту фигуру из тысячи. Даже если забудет собственное имя, ему никогда не перепутать эти жесты. Руки, обхватывающие плечи. Прищуренный взгляд. Он не может всего этого видеть на таком расстоянии, но видит. Вопреки здравому смыслу. Потому что хочет, потому что каждое движение выучено наизусть.       — Ритка…       — Три года, Иван, почти каждый день…       Дальше он не слушает, бросаясь за борт вопреки логике. С каждым рывком причал все ближе. Она разворачивается, чтобы уйти.       — Багира…       Она не может его услышать. Но слышит… Она не произносит ни слова, прижимаясь к нему всем телом, и даже, кажется, дышит через раз, слишком судорожно. Пальцы цепляются за мокрую шерсть свитера, соскальзывают. Он до боли стискивает дрожащие плечи, проклиная себя за идиотизм.       — Я знала, что ты жив… Я верила. Мы все верили.       Он знает, что его ждет непростой разговор. И не один, но ответ на самый главный вопрос он видит в ее глазах. Опомнившись, оглядывается в поисках знакомого судна, но за спиной только туман…