Унесённая плакатом

       Мое утро началось с громкого: "ДУРОВА, ЕСЛИ ТЫ СИЮ ЖЕ СЕКУНДУ НЕ ВЫЙДЕШЬ, Я ЛОМАЮ ДВЕРЬ!". Я от неожиданности подпрыгнула на кровати и чебурахнулась на холодный пол. — Да иду я, иду... — Заспанным голосом бухого грузчика ору я и как можно быстрее дохожу до двери. Опираясь на нежно-голубую стену, я зеваю и, переминаясь с ноги-на ногу, смотрю в глазок. За дверью стоит злая и вся красная мадмуазель. Я ещё раз зеваю и медленно открываю металлическую дверь. — Ты какого хрена ещё не оделась, мать твою на лево?! — Орёт Сидельникова, со злостью захлопывая за собой дверь. — А чё? А зачем? А надо? — Сонно говорю я. — Тупица! Нам до начала уроков 10 минут, к твоему сведению первым ОБЖ!       Сон как рукой сняло, и я со скоростью света устремляюсь в ванную комнату. Наскоро умывшись, я влетаю к себе в комнату и напяливаю на себя вещи, выбранные Сидельниковой. Через некоторое время мы вместе несёмся по холодному снегу, проклиная все на свете. — Здравствуйте, дядя Коля! — здороваемся мы с пожилым дворником сидящим на лавочке. — Ой, бля, Ксюха... — тихо хихикает Милена, слыша рингтон будильника. — Твою ж дивизию, Милена... — переводя дыхание, вздыхаю я, доставая из кармана телефон. На дисплее высвечивается фон с Капралом, по середине 6:00. — Ладно, возвращаться уже не будем. — Вздыхаю я. — Но в "Ленте" есть отличная кофейня.       Перекинув рюкзаки через плечи, мы шли иногда в полголоса обсуждая что-то, иногда споря в голосину, а иногда и хохоча на пол-улицы. — Нам, пожалуйста, два латте. — говорю я протягивая деньги. На кассе стоял молодой симпотный пацан... Знакомый какой-то. Твою ж, да это же Адам. Он улыбается нам мягкой улыбкой, кивает. — Будет через пять минут. Пока можете присесть. Вам с собой? — какие же офигенные веснушки. Я начинаю понимать астронома. — Да, если можно. — кивает Милена и берёт сдачу.       Мы усаживаемся за дальний столик, и подруга начинает тыкать мне в плечо. Я, смирившись, подаюсь вперёд "аля, говори, пока можешь". — Блинский, смотри какая задница охуенная! — страстным шепотом говорит Милена.       Следующие пять минут Сидельникова начинает мучать меня своими фетишами. И наконец когда заказ нам принесли, Адам подносит к нам поднос с кофе, ставит его перед нами и случайно касается меня. Я думая, что это Милена злобно поворачиваюсь и ору на него: — Да мне какая разница, какая у него задница!        Адам стоит как вкопанный, а Милена задыхается в своем смехе. Сидельникова, плача, натягивает шапку и берёт кофе. Я следую её примеру и с ничего непонимающей физиономией покидаю кофе, оставляя Адама в догадках.        Всю оставшуюся дорогу мы смеялись и пили кофе, и вот наконец мы успокоились, допили содержимое стаканчиков и вошли в школу.        Хоть здание и работало, но из людей был лишь охранник Михаил Андреевич и техничка Ольга Юрьевна, которые мило беседовали о погоде. — Здравствуйте! — улыбчиво говорим мы, переобуваясь. — Здравствуйте-здравствуйте... А что это вы так рано? — с улыбкой хмыкает охранник.       Я угрюмо смотрю из подлобья, Милена видя это разразилась смехом. — Да тут Милена время перепутала... — вздыхая говорю я. — Ясно всё с вами... — пожимает плечами Михаил Андреевич.       Мы быстро сметаем одежду в гардеробную, пороняв остальные бирки. И под гневный взгляд уборщицы и разочаровавшийся в нас взгляд охранника собираем их.       После этого мы всем колхозом отправились угорать на третий этаж. Разумеется там ещё никого не было, поэтому мы включили фонарики на телефонах и вдоль стенки на ощупь искали включатель.       На часах было 6:40, и я нашла нужным поматерить подругу для профилактики, однако, мне на то, дали пеналом по голове и сказали "не умничать".       В семь часов начали подходить ещё одни сумасшедшие. Пришли кто-то из параллельного класса(кто знает, тот поймёт), семиклассники, шестиклассники. И конечно долбанутая на голову младшая школа. Эти звери начали ползать на четвереньках около кабинета завуча и мяукать. Товарищи, мы деградируем. "Но это же младшая школа! ", — скажите вы. Было бы, если пришедший Александр с Григорьевым не уподобились.        Наконец прозвенел звонок и мы зашли в кабинет. Была самостоятельная работа по прошлой теме, так что за попаданцев можно было не волноваться. Через минут сорок я сдала свой лист с ответами. И решила по беседовать с коллективом. — Ксюха, а когда у нас выборы? — спрашивает Марыч сидя за мной. — Восемнадцатого марта вроде, без понятия. — хмыкаю я разворачиваясь к ней. — Так скоро? — удивляется Зоэ. — Ага, — киваю я. — Чё думаешь, кто победит? —спрашивает Марина. — Ой, Собчак, конечно, спрашиваешь ещё. — Хмыкаю я. — Слышала, она школьную форму отменить хочет. — говорит Морозова. — Ну у нас в принципе терпеть можно, в хуюбках каждый день не заставляют ходить и нормально. — отвечает Мелисса с первой парты. — Блин, интересно, кто же победит? Путин или может быть Владимир Владимирович? — наигранно заинтересованно вопрошает Морозова, мы поощряем её дружным смехом. *** — И так, деффки и пасаны, прогоним по тексту. Сцена первая, класс. — громким голосом говорит Морозова.       Прошёл целый день и злая Марина заставила репетировать. — Так, значит, Лисса будет учительницей... Саня... Саня, ты где? — Его нет. — Отвечает Даниил. — Он уехал к бабушке в Златоуст. — Так, ладно значит директором будешь... Будешь... Ну допустим ты. — Ткнула она пальцем в Смита.        Сказать, что он удивился — ничего не сказать. — А что я должен делать? — А голосок-то дрожит... — Кароче, иди сюда. — Воинственным тоном глаголит Морозова. Смит подошёл к Марине. — Ты делаешь как можно умное лицо и самый серьезный взгляд. Попробуй. — Эрвин сделал лицо, как во время начала экспедиции, когда он оглашал номер вылазки. — Отлично, продолжай в том же духе! — улыбается одноклассница. И нажимает на плечо Эрвина, тем самым усаживая его на стул. — Насчёт костюма... Ну, примерно как на линейку, только можно с пиджаком. — Кто следующий? А да, сейчас мы с персами разберёмся и продолжим. Кто остался? — Морозова окинула взглядом оставшихся жертв одноклассников и улыбнулась.       Оставшиеся подростки поёжились. — Значится... Лобковская! — окликает Маринад девушку. — У меня ваще-та имя есть, и имя это собственное! — восклицает Настя. — Будешь главной ТП-шкой. Одежда... — задумывается Марина. — Ну скажем, мини-юбка, броский макияж, ну как на свиданку с Клеем.       Настя закатывает глаза, но кивает. — Так, значит, ты... — указывает она на Зоэ. — Я. — Кивает та. — Х-н... Будешь той деффкой, которая ходит хвостом за ТП-шкой, подражает, даёт списывать и поддакивает. — Кому-кому подражает? — морщится лоб Зоэ. — Так скажем, девушке лёгкого поведения. — хмыкает Марина. Ханджи всё равно ничего не поняла и сделала соответствующее лицо, но девушка проигнорировала эту реакцию, оставив другую в непонятках. — Так, а училкой будет Мелисса! — восклицает Маринад и хлопает по плечу сестру. — Кто бы сомневался. — Закатывает глаза Аристова и встаёт со стула. — Одежда, алое платье, а-ля мешок с картошкой и максимально наштукатуриться. — Именно. — Кивает девушка. — По тексту прогоним? Так, Лисс, начинай.       Мелисса тяжело вздохнула и начала.             *** — Ксюш, ты со мной? — Спрашивает Милена на выходе. Мы спускаемся вниз по лестнице. Звенит восьмой звонок. — А? Да, только мне потом к бабушке надо, они из санатория приезжают. — Говорю я, запихивая сменную обувь в красный мешок. — Ясно... — отвечает Милена и кашляет, мы покидаем здание.        Мы идём по свежему снегу, то и дело проваливаясь в нём. Ветер дул в лицо, нос и щёки ужасно щипало. Было уже темновато, и фонари успели зажечься.       Через двадцать минут мы дошли до нашего дома и устремились к своим квартирам.       Открыв дверь, я улыбаюсь моей живности и иду переодеваться. Наскоро перекусив и сделав домашнюю работу, я вновь собираю монатки и отправляюсь в деревню.       Выйдя из подъезда, я натыкаюсь на отвратительно резкий запах табака. Я рефлекторно морщусь и инстинктивно закрываю лицо рукой. "Опять что-ли, дворник друзьяшек привёз. — Думаю я — Понаехали тут!". Я жмурю глаза и с лицом великомученика продвигаюсь вперёд. — Это чё за паравозик из Ромашково, я не поняла?! — Громким голосом вещаю я. — На дворе двадцать первый век, в конце-концов, электричество изобрели! — добавляю я, намереваясь пристыдить сама не знаю кого. Я закашлялась и попыталась побыстрее покинуть помещение. Сквозь завесу дыма я нащупываю металлическую ручку, хватаю её левой рукой, правой нащупывая кнопку домофона. — Понаехали тут... — Сквозь зубы цежу я.        Резким движением я вжимаю кнопку и толкаю дверь. Тусклые электрические лампочки гасятся, а я в удивлении застываю.       За моей спиной раздаются шаги. Я резко поворачиваю голову, но в нашем подъезде нет окон, потому и царит непроглядная тьма. Громкий звук шагов приближается, а я невольно прижимаюсь к холодному металлу. Сердце бьётся как бешеное, выбивая бит какого-то трека из хардрока. Некто настигает меня и где-то в паре метрах от меня закашливается. После этого он идёт более мелкими шагами. Я чувствую его дыхание на себе, незнакомец снова закашливается и хриплый голос говорит: — Ксюш, а у тебе парацетомолчику не найдётся? — Сказала Милена и закашлялась. Я от такого чуть в обморок не упала, но быстро нащупав в кармане телефон, я включила фонарик. — Ой, ну пошли. — выдыхаю я, смотря на озарённую фонарём рожу подруги. ***       Войдя в квартиру, я обнаружила, что меня затопили. Милена, увидев это засмеялась, после чего закашлялась, больное горло даёт о себе знать. Проворчав на меня, Сидельникова скрылась, оставив меня один на один с плавающими вещами. Я горько вздохнула и поняла, что никуда уже не еду. Достаю из кармана зелёной куртки телефон и нобираю номер бабушки. Из телефона слышатся протяжные гудки. — Аллё? — Слышу я из трубки. — Алло, дедушка? Привет, как дела? — спрашиваю я улыбчиво. — Хорошо всё, а у тебя? Когда приедешь? — У меня тоже всё нормально. Кстати, я что звоню-то? Не приеду я сегодня, меня затопили. — Ужас, страсти-то какие! Сильно, хоть затопили? — Ну, наверное, сантиметра на четыре в глубину, не уверена. — подала я плечами. — Сама хоть справишься? — Конечно. — Ручка незакрытой двери повернулась и в квартиру вошла Милена в белом фартуке, шваброй и тряпками с ведром. — Точно? А то я могу приехать, помочь. — Та, не. Тут Милена пришла, мы вместе отдерём. — Ну, ладно. Привет ей, звони, если что. — Хорошо, пока. — говорю я сбрасывая трубку. — Ну, что? Вперёд, на смертный бой? — весело выдыхаю я, снимая сапоги и ставя их на тумбу, сама же я перелезла на обтянутый кожей пуф с ногами.       Милена, будучи босой принесла мне швабру. Мы взялись за дело. ***       Первым уроком была физика. Вёл её у нас Еким Екимыч, мужчина довольно полного телосложения, которого все конечно называли Ким-Кимыч.       Это чудо-юдо прошлялось где-то с пол-урока, в течении которых в кабинете царило невесть-что.       Лобковская написала на доске: "Ким-Кимыч - ван лав". Никто сначала и не заметил, а когда пришёл Ким-Кимыч, он тоже не заметил, но потом... — А вам там послание написали! — оповестил Артур(армянская крыса). Ким-Кимыч развернулся и окинул взглядом грифельную доску, на которой красовалась надпись, написанная красным мелом, которая резко выделялась среди написаного на прошлом уроке.       Потом он занёс над грифельной доской тряпку и стёр всё, кроме этой надписи, не забыв попричитать об отсутствии дежурных. — Педофил, нечего сказать, — усмехаюсь я, записывая число в тетрадь по физике.       Отмыв доску, он окинул нас взглядом полным скепсиса. — И я вас тоже. — Отвечает он будто сам себе. — Ищите себя среди педофилов Челябинска! — Восклицает Настя и мчится из кабинета, а рюкзак через плечо.       Через неделю Ким-Кимычу приходит повестка в суд... * * * На следующие выходные Милена наконец-то свалила на свидание с новым хахалем, оставив меня одну. Я собиралась уйти в сериальчики с головой, но потом я услышала звонок. — И кого там черти занесли? — бурчу я, идя открывать дверь. За дверью оказалась Зоэ в темномалиновой парке и с нахлобученной на лоб шапкой. — Доброе утро! — сверкая улыбкой, говорит она. — Привет, — здороваюсь я. — Ты заходишь или как? — А? Можно, да? — будто вырваная из мыслей говорит девушка. Весь оставшийся вечер мы вместе с Ханджи занимались геометрией. Когда мы закончили, было поздно, и я оставила её у себя.