* * *
— Рэйнбоу Креш! — громкий выкрик сотрясал воздух. — Сто кругов по стадиону после тренировки! — громко разговаривала настоящая Спитфайр. Рэйнбоу с извиняющемся видом приземлилась на взлётную полосу, где её одну дожидались остальные члены команды. — Да, я опоздала, но только на одну минуту. — Двести кругов. И почему посторонние на стадионе? — сам дьявол во плоти с огненного гривой обратил своё внимание на неприметного пегаса чем-то неуловимым похожим на Соарина. Он прилетел позади Рэйнбоу и попытался затеряться на пустых трибунах. — Это друг моих друзей, и он просто обожает Вондерболтов, — в подтверждение слов Рэйнбоу тот пегас активно закивал головой. — Да хоть твой трахаль, марш на тренировку! Громкий свист свистка согнал стайку пегасов, одетых в тренировочные костюмы, в воздух одним за другим. Последняя ломанулась бежать пегаска с радужной гривой, но, не глядя куда несётся, она влетела в мусорные баки. — Ну всё, Рэйнбоу Креш, доигралась. Если ты сейчас не встанешь, то я тебя ата-та в задницу этим флагштоком! Рэйнбоу взлетела в воздух, как ужаленная, с невероятной скоростью, взяв старт. Торакс в обличии пегаса смотрел на всё с тихим ужасом. Особенно на флагшток. Как-то не так он представлял маленьких пони. Они казались ему милыми, и он постоянно находил этому подтверждения, живя уже несколько месяцев в Кристальной Империи. Но сейчас он видел другое: жёсткая почти военная иерархия, угрозы физическим насилием. Даже Рэйнбоу безусловно подчинялась и с великой радостью выполняла приказы. Торакс понял, что ещё слишком многого не знает о пони.* * *
Рэйнбоу почти никогда не бывала у себя дома. Но с появлением подмёныша в её жизни эту привычку пришлось менять. Сначала они назначали частые встречи немногословными письмами или договаривались о следующей встрече лично. Торакс продолжал жить в Кристальной Империи, долгие поездки на поезде почти через всю страну были ему не по душе. Но однажды он пожаловался на это, и Рэйнбоу ляпнула, что такое расстояние быстрее получится пролететь на своих крыльях, неосознанно спроецировав вопрос на неповторимую и потрясную себя. Внезапно, это обрело смысл — физиология подменышей оказалась заточена под долгие перелёты, и если стояла хорошая погода, то Торакс несколько часов мог наслаждаться одиноким полётом над Эквестрией. Как-то само стабилизировалось расписание: два раза в неделю по вторникам и субботам к Рэйнбоу домой приходил долгожданный гость. По вторникам пегаска работала, а вечером встречалась в почти интимной обстановке с Спитфайр, ненастоящей конечно же. Её забавляло это. Ведь многие считали её лесбиянкой, и даже ей самой захотелось попробовать что это такое. Только было не с кем, не предлагать же это в самом деле Флаттершай? Или остальным пони-подругам? Вопреки надеждам Торакса, любовь у Рэйнбоу как-то не развивалась. Вот совсем, вот такая она не романтическая натура. И даже чтобы получить поцелуй от неё, приходилось долго ту уговаривать. Но эмоциональный отклик был небольшим от поцелуев — пришлось отказаться совсем. Скоро просто каждый знал, что в один день недели они встречаются, как Рэйнбоу и Спитфайр, а в другой — в субботу — как Рэйнбоу и Соарин. Всего две маски, две фальшивых пони, Торакс считал, что глупо ограничивать себя, когда он мог принять внешность абсолютно любого и любой пони. Пожалуй, за исключением принцесс-аликорнов. А Рэйнбоу не такая уж страшная, когда не хочет тебя убить.* * *
С момента их первой встречи прошло несколько месяцев. Сегодня суббота, а это значит, что Рэйнбоу сейчас находилась с Соарином в своём доме. Верхний этаж спальни заливали тёплые лучи заходящего солнца, и прямо в окружении рассеянного света, прошедшего через облака, трахалась пара пегасов. Растрёпанная больше обычного радужная причёска прикрывала глаза, которые нет-нет, да закатывались к небу. От ритмичных толчков покачивалось её тело, но чистая облачная кровать не давала пони скользить и эффективно гасила толчки. Не было ни простыни, ни другого постельного белья — всё это придумали единороги, настоящим пегасам не нужен лишний хлам. Рэйнбоу, совершенно никого не стесняясь, стонала во всю силу — пусть все идут лесом, это её дом, она может делать в нём что хочет. А кто скажет хоть слово — придётся объясняться с ней, как ему удалось подслушать происходившее в облачном доме, висящем выше облаков над Вечнодиким лесом. В унисон ей подрыкивал жеребец, что её оседлал. И только пара раскрытых крыльев придавали этой картине очарование и дикую похоть низменных желаний. Пегаска нутром чувствовала, что сегодня должно что-то произойти. Всё шло сегодня к этому: утром она прекрасно выспалась на яблоне, проснувшись ближе к обеду. Лениво оглядела плотный слой серых облаков, закрывавших полностью небо над Понивилем. Фермеры заказали такую погоду, чтобы урожай не пропал от жары и его можно было не спеша собрать с грядок. Весь день отдыхала, спрятавшись в укромном местечке и перечитывая любимую книгу про приключения Деринг Ду. И так хорошее настроение повысилось, когда ровно назначенное время в гости пришёл Соарин и принёс букет свежесорванных цветов. Который оба пони тут же съели. Радость так и лучилась из пегаски, а Торакс специально старался сделать всё, чтобы продлить эти счастливый момент. Воруя излишек положительных эмоций, но кого это волнует? Рэйнбоу прекрасно знала обо всех тонкостях кормёжки подменышей на собственном опыте. Пришлось очень усердно покопаться в себе, чтобы научиться управлять эмоциями, в особенности гневом. Но оно того стоило — теперь Рэйнбоу стала ещё более эгоистичной, но меньше показывала остальным свою истинную натуру. Друзья первые заметили изменения к лучшему, пришлось соврать, что она счастлива из-за успехов на тренировках. И это тоже было правдой! Не слишком сытный ужин в компании двойника Соарина, любимый напиток, потребление которого стало частью традиции. Рэйнбоу было бы невозможно удержаться и опустошить свои запасы безалкогольного сидра в доме, но только она редко бывала дома. А если знать, что сидр лежит где-то далеко, то и не так уж и хочется его выпить. И логичное продолжение в спальне. Ещё встретив жеребца на пороге дома, Рэйнбоу чувствовала, как начинает сладко сводить нижнюю часть живота. Легкий непринуждённый разговор ни о чём, просто чтобы послушать его голос. И вот внутри уже пылает жаром, и тело начинает просить член. Соарина даже просить не нужно было: он уже оказался готов и быстро напялил презерватив. В дико возбуждённую Рэйнбоу входить оказалось легче, и жеребец с радостью скользил в ней, вдалбдиваясь по самые яйца. Рэйнбоу привычно кайфовала, если можно было привыкнуть когда-нибудь к сексу. Вроде, он оставался таким же, как и в первый раз, просто менялось отношение к нему. Продолжающаяся стимуляция вызывала у её организма ответ, она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Мышцы во всём теле налились тяжестью. Но не усталостью, а просто приятным, расслабляющим теплом. Все четыре копыта сами переступили на шаг вперёд, и суставы в коленях опять намертво зафиксировались, чтобы дать отдых мышцам. Жеребец так же шагнул вперёд, не вытаскивая член из её вагины, и быстро продолжил двигаться в прежнем темпе. Даже дыхание пегаски было глубоким и ровным, воздух вырывался изо рта со стонами. И тут Рэйнбоу ощутила новое чувство, новое тепло медленно и неотвратимо наполняло её внутри. Она попыталась избавиться от этого чувства, с силой встряхнув себя, но зудящее чувство некуда не делось. Не сказать что оно было неприятным, но… Додумать и понять, что произошло, Рэйнбоу не успела, как её накрыло первым в её жизни оргазмом. Вскрикнув больше от неожиданности, она успела что-то сказать, как её сознание расплылось в удовольствии. Она не знала сколько прошло времени, по ощущениям она пропадала в себе несколько секунд. Придя в себя, она обнаружила, что её губы едва слышно шепчут одно слово: — …больно-больно-больно… — Вытащить? — Соарин с максимальной заботой в глазах заметил, что Рэйнбоу понимает его, и осторожно подался назад. — Нет. Член крепко зажало внутри, Рэйнбоу же не достаточно пришла в себя, чтобы хорошо соображать. Но это было её тело, а вот расслабиться пока не получалось. Поддерживая равновесие и стоя на трёх ногах, она потянулась к нижней части живота, где под плотной шкурой и небольшим слоем подкожного жира прощупывались твёрдые кубики мышц. — Мышцу свело, — пожаловалась она, через силу массируя брюшной пресс. Он настолько сократился, что ощущался как сплошной панцирь или как пластинка хитина вшитая под кожу. Сведённую мышцу скоро отпустило, как и боль в ней. Пенис вытащили без проблем, и пегаска обессиленно упала на кровать, сворачиваясь клубочком на боку. Теперь на неё навалилась усталость, и не хотелось ничего. Ни секса, ни двигаться. Хотя от тёплых обнимашек Соарина она не отказалась бы, но ни за чтобы не сказала этого вслух. Торакс читал её эмоции, как открытую книгу, и прилёг сзади, прижимаясь к её спине и обнимая всеми конечностями: и крыльями, и двумя парами ног. Рэйнбоу на последних силах попыталась вякнуть что-то раздражённое и лягнуться, но уже на следующий миг крепко спала.