Агентство «Аллен и компания»

В назначенное время он уже стоял перед дверью антикварной лавки, табличка «Закрыто» на которой ясно указывала, что часы работы уже окончены. Барри постучал, и дверь тут же открылась, как если бы кто-то стоял прямо за ней. — А вы пунктуальны, — вместо приветствия произнес Питер Грейсон. — Что для меня совсем нехарактерно, — улыбнулся Барри в ответ, переступая порог магазина и чуть было не выскочил обратно. Внутри мгновенно раздался гул голосов, смешивающихся в жуткую какофонию. — О, вы их уже слышите, — не то уважительно, не то сочувственно произнес Грейсон. — Я могу что-то разобрать только с наступлением темноты. — Да у вас тут дикий ор просто. Я еще никогда ничего подобного не слышал. — Раньше такого не было. Эта статуэтка разбудила их все. — Можно на нее взглянуть? — Разумеется. А иначе зачем вы здесь? — мужчина усмехнулся и указал рукой на помещение, отделенное от общего зала шторкой. Барри последовал вслед за хозяином, стараясь снизить гул голосов в своей голове. Когда нестройный хор, наконец, замолчал, Барри позволил себе осмотреться. Лавка на первый взгляд больше напоминала музей. Массивные полки с выставленными на них экспонатами-товарами разных эпох и разных предназначений. Мебель, предметы искусства и обихода, посуда, даже одежда. От всего этого веяло стариной и дороговизной. Похоже, Грейсон не кривил душой по поводу своей обеспеченности. — Прошу, подойдите сюда, — попросил мужчина, когда они перешли во вторую комнату, которая выглядела как мастерская оценщика или реставратора, и скорее всего ей и являлась. Барри подошел к столу, как было сказано, и Грейсон выставил на него злополучную статуэтку, предварительно достав ее из сейфа. Выполнена она была и в самом деле мастерски, Барри не мог отвести от нее взгляд. Она не была слишком большой, может быть, сантиметров тридцать-сорок в высоту, но то, как мастер смог изобразить все делали, было невероятно. Это был обнаженный юноша, очень изящный почти женственный, с короткими вьющимися волосами, тонкими, как говорят, аристократичными чертами лица, и навсегда застывший в слегка непристойной позе. Очень реалистично, казалось, что вот-вот и юноша спустится со своего постамента и продолжит заниматься тем, на чем его остановил неведомый скульптор. — Впечатляет, правда? — в сознание Барри ворвался тихий голос Грейсона. — Теперь вы понимаете, почему это не может быть уничтожено? — Более чем, — вздохнул Барри, с трудом отводя взгляд. Этот юноша его словно гипнотизировал. — Ощутили что-нибудь? — И еще как. Увидеть, правда, не смогу до наступления полной темноты. — Если не секрет, что именно вы почувствовали? — у мужчины горели глаза, словно он собирался узнать какой-то страшный секрет. — Боюсь вас разочаровать, но все мистическое очарование этой статуэтки исходит лишь из-за источника. Когда явление покинет ее, это будет всего лишь мастерская работа автора, красивая, но не более. Вряд ли музеи вновь ею заинтересуются, — Барри усмехнулся, глядя на ошарашенное лицо Грейсона. — Все еще желаете изгнать явление? Мужчина молчал, озадаченно вглядываясь в обнаженного юношу на столе. — Но вы были правы, источник копит силы, потихоньку выкачивая энергию у тех, что поблизости. Вскоре, думаю, перейдет и на людей. Не знаю, один вы работаете в лавке или нет, но все находящиеся здесь будут в опасности независимо от времени суток. — Делайте что должны, — наконец проговорил мужчина, с таким тяжелым вздохом, словно попрощался со всеми мечтами, связанными с этой статуэткой. — Но сжигать ее все равно будет кощунством. — Согласен, поэтому вам сейчас лучше уйти. Поверьте, это в ваших же интересах. — Я знаю, — кивнул Грейсон. — Помню, как это делал Харрисон. — И лучше отключите камеры и если можно любую другую электронику, иначе все перегорит, — выдал инструкции Барри. Хозяин помещения коротко кивнул, почему-то скривившись. — А нельзя вынести ее и изгнать явление где-нибудь подальше отсюда? Понимаете, у меня много ценных вещей под сигнализацией, придется ее отключать, и непременно возникнут вопросы у охранной службы, — мужчина начал причитать, кажется, он был уже не рад, что вообще обратился в это агентство. — К сожалению, нельзя. Источник стал активен именно здесь, и неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем он свыкнется с новым местом. А поскольку копить силы он не перестанет, это может привести к ужасающим последствиям. Так что вам все же придется объясняться со службой охраны, ну или я могу просто уйти, закрыв глаза на растущую проблему. — Нет-нет, я все понял. Сейчас все сделаю. Барри хмыкнул, поражаясь перемене в поведении этого человека. Еще утром у них в офисе это был представительный джентльмен, бизнесмен, состоятельный и получающий все, что ему нужно. Теперь это был обычный ростовщик, трясущийся над своим барахлом больше, чем над собственной жизнью. И судя по всему, вторая личность была настоящей. Впрочем, Леонард о чем-то подобном упоминал. — Мистер Грейсон, подождите. Мы так и не подписали с вами договор. — Кейтлин ему несколько раз напоминала об этом перед уходом, однако он все равно чуть не забыл. — Ознакомьтесь, — он выложил бумагу на стол. — Я позволил себе самостоятельно вписать сумму гонорара. Мужчина нацепил на нос очки и внимательно вчитывался в строчки договора, когда он дошел до денежной суммы, его брови взметнулись вверх, однако он ничего не сказал и молча подписал бумагу. И правда, деньги он не зажимает. Барри решил, что если уж он и станет подвергать себя опасности, то не забесплатно. Сумма была чуть ли не втрое больше их обычной ставки, но и дело здесь не шуточное. Питер Грейсон ушел из собственной лавки, когда уже начало темнеть, еще более расстроенный, чем после известия о непримечательности своей статуэтки. Напоследок он предупредил Барри, чтобы тот ничего не трогал, а парень в свою очередь пообещал, что тут же позвонит, когда все закончится. На том и разошлись. Барри вернулся в подсобное помещение и сразу же громко выругался. На столе сидел Леонард Снарт и с любопытством рассматривал статуэтку юноши. — Интересная вещица, не так ли? — Весьма, — сделав несколько глубоких вдохов, ответил Барри. — Какого черта ты здесь делаешь, Леонард? — Я везде следую за тобой, забыл? Ну, и мне стало любопытно. — Но я ведь предупредил, что это может быть опасно для тебя. — Так ты ведь еще не начал, — равнодушно пожал плечами Лен. Барри начал закипать от злости, но постарался сразу же успокоиться, сейчас для этого было не время. Раз Леонард сам не переживает за собственное посмертие, так какого черта он должен? Не замечая бури бушевавшей в душе Барри, Лен продолжал: — И если ты помнишь, то ты сам предложил мне участвовать в ваших расследованиях. — Конечно, помню. Но здесь-то ты чем можешь помочь? Источник нам и так известен. — Хочешь я его разбужу? — Лен ткнул своим длинным пальцем в статуэтку. — Нет! — закричал Барри и кинулся вперед, словно Лен уже это делал. — Мне нужно подготовиться. И появиться он должен сам. — Ты же сказал, что умеешь извлекать явления? — Лен мгновенно заподозрил что-то неладное. — Умею. Но все же хочу попробовать договориться. Я не могу его видеть, но ощущаю его глубокую печаль. Это вызывает жалость. — Глупость это вызывает. Делай то, за что тебе заплатили, и не морочь голову. Это очень старый призрак, я могу его чувствовать, и то, как он пытается ко мне подобраться. Я-то справлюсь, смотри, как бы он тебя не сломал. Забота Леонарда была трогательна, Барри даже растерялся сначала, а затем тепло улыбнулся и позволил себе легкое касание к плечу мужчины. — Все хорошо. Я справлюсь. А теперь помолчи, пожалуйста, если не хочешь уходить, и дай мне сосредоточиться. Мужчина лишь махнул рукой и перебрался со стола на кресло в углу комнаты. Барри сильно подозревал, что кресло было раритетным и здесь находилось на реставрации, но вряд ли Леонард мог чем-то ему навредить. Медитация — лучший способ расслабиться и собрать все свои мысли в кучу, а так же сосредоточить всю энергию, разбросанную по телу, в одном месте для одного сильного удара. Этому ему тоже обучил Уэллс. Вообще эту технику нужно было практиковать постоянно и тренировать, для улучшения, но для этого Барри был слишком ленив, прибегая к медитации только в крайних случаях. Барри не знал, сколько прошло времени, в его придуманном мире часов не было, но как зашевелился источник, он ощутил мгновенно. Первым делом он бросил взгляд на кресло, на котором оставил Леонарда. Тот по-прежнему был там и взволнованно посматривал то на Барри, то на стол со статуэткой. — Ну, наконец-то, я уж думал, что ты впал в кому, — съязвил он, когда заметил взгляд Барри. — Малыш, я, конечно, понимаю, что неотразим и все такое, но все же тебе лучше сейчас посмотреть в другую сторону, — он кивнул куда-то за плечо парня. Барри тут же оглянулся и ахнул. На столе помимо статуэтки находился юноша, точная ее копия. У него даже кожа была всего лишь чуть темнее белого фарфора, из которого она была вылеплена. Вот только у него были глубокие карие глаза и прелестные темно-каштановые кудряшки. Он с любопытством рассматривал Барри и, казалось, совсем не обращал внимания на Леонарда. Барри буквально физически ощущал его мощь и это пугало, но все же он хотел попробовать поговорить с юношей. Он в последний раз оглянулся на Лена, тот лишь покачал головой, что могло означать «делай что хочешь». — Я вижу тебя. Я слышу тебя. Скажи, что ты хочешь? Скажи, чем я могу помочь? — Барри произнес свою обычную формулу, надеясь, что она и в этот раз не подведет. Лен позади него фыркнул, но Барри больше на него не стал отвлекаться. Призрак юноши долго не реагировал, и Барри уже собрался повторить формулу, как по комнате разнесся шорох, и юноша переместился ближе. Расстояние между ними было не больше вытянутой руки. А так как Барри все еще сидел на полу после медитации, то юноша склонился к нему и ловко приложил свою ладонь к его щеке. Барри слышал, как сзади вскрикнул Леонард, но он уже проваливался в голубой водоворот. Воспоминания. Он оказался посреди небольшой светлой мансарды, за большим окном которой виднелся какой-то европейский город — Италия, Франция, а может Испания, Барри не знал, он не был силен в архитектуре европейских стран. Он оглядел комнату и заметил того самого юношу, лежащего на кровати в соблазнительной позе и о чем-то весело болтающим с мужчиной, который что-то быстро рисовал на листах бумаги. Тот самый скульптор. Очень красивый молодой мужчина, его длинные черные волосы были стянуты сзади лентой, взгляд темных глаз был сосредоточен на его рисунке, кажется, он даже не слышал, о чем ему говорил юноша. Барри тоже не слышал, ему показывали только безмолвную картинку. В какой-то момент юноше надоело лежать в одиночестве, и он полностью обнаженный приблизился к мужчине. Барри собрался было смутиться, но сцена секса была пропущена, видно явление посчитало это слишком личным. Зато показало еще несколько похожих сцен, только в них уже был показан процесс лепки статуэтки. Со стороны казалось, что юноша и скульптор влюблены и счастливы, пока ему не показали последнее воспоминание. Тот же скульптор, только в страстных объятиях юной блондинки. Барри мог чувствовать боль и отчаяние юноши. И гнев. Дикий, безудержный. В последних мимолетных кадрах, Барри увидел море крови, три мертвых тела и белоснежную фарфоровую статуэтку на столе. Барри резко вернулся в реальность, словно его вышвырнули из воспоминаний. И первым, что он увидел, был склонившийся над ним Леонард, встревоженный и рассерженный одновременно. Барри перевел взгляд, юноша безмятежно сидел на столе неподалеку и с еще большим любопытством рассматривал их с Леном. — Барри, какого черта это было? — зло произнес Леонард, помогая парню подняться. — Воспоминания. Он показал мне свои воспоминания, — Барри прохрипел в ответ, голос отказывался ему подчиняться, и ужасно хотелось пить, но было не время отвлекаться. — Такое вообще возможно? — Да. Но только для очень старых и сильных явлений. Боже, ему никак не меньше трехсот лет. — Что он показал? — Трагедию. Но, поверь мне, сейчас не лучшее время ее обсуждать, — Барри не отрываясь, смотрел на призрак юноши, пока тот разгуливал по комнате, рассматривая все подряд. Он выглядел обманчиво спокойным, однако Барри чувствовал клокочущую ярость его сущности. — Ты в порядке? — Леонарду пришлось заглянуть Барри прямо в глаза, чтобы тот его заметил. — В полном. А сейчас, Лен, тебе лучше убраться отсюда как можно дальше, — Барри притянул мужчину к себе, легко касаясь его губ своими. Это был не поцелуй, это была передача части энергии. — Теперь ты сможешь уйти на несколько кварталов. И, умоляю, не появляйся здесь до утра. — Все так плохо? — Он до сих пор в гневе. Он не простил. И он никогда не остановится. В этот раз Леонард спорить не стал. Если не слова, то выражение лица Барри его убедило. Он молча склонил голову и исчез. Барри тут же о нем забыл, где-то в душе чувствуя облегчение, что мужчина в безопасности. — Марсель, — тихонько позвал он. Он не был до конца уверен, что это имя юноши, но он увидел его под наброском, который рисовал скульптор. Юноша вздрогнул и обернулся. Значит, Барри угадал. — Я понимаю твою боль. В моей жизни тоже были ужасные потери, но я отпустил их. Прошло столько времени, может и тебе стоит все это просто отпустить? Я знаю, у тебя нет причин мне доверять, но все же поверь, там тебе будет гораздо лучше. Если ты простишь и уйдешь сам, то сможешь вновь встретиться с ним. Я видел, как вы любили друг друга, и все порой совершают ошибки, но он наверняка все еще тебя ждет. Это была последняя попытка разрешить дело миром. Он видел, что Марсель слушает его, но не слышит. Не хочет слышать. Гнев все больше и больше закипал в нем. Барри содрогнулся, когда ощутил тихие молящие стоны десятков источников, из которых стремительно выкачивалась энергия. Марсель уже нацелился на него, когда Барри, прошептав «Прости», выбросил вперед всю накопленную энергию, сжигающую все на своем пути. Последнее, что он ощутил, были стоны боли и облегчения сгорающих явлений, а затем он потерял сознание, без сил рухнув на пол. Спустя некоторое время он на мгновение пришел в себя и вновь увидел над собой Леонарда. Все-таки не послушался. Голова Барри лежала на его бедре, и он тихо зашептал, заметив, что парень очнулся: — Все хорошо, я рядом. Я всегда буду рядом. И Барри вновь отключился. Второй раз он очнулся уже ранним утром. За окном только-только рассвело. Все его тело болело, он чувствовал себя так, словно попал под каток. Но он был жив, в сознании, и он справился. С трудом поднявшись, он первым делом обратил внимание на статуэтку на столе. Теперь это был просто искусно вылепленный юноша, соблазнительный и немного печальный. Никакого завораживающего эффекта она больше не производила, и вряд ли была такой уж бесценной. Но все же слишком прекрасной, чтобы отправляться в огонь. Барри понимал, что Марсель был виновен в смерти своего любимого, и возможно заслужил наказание, но все же не такое. Теперь безымянный скульптор уже никогда не дождется своего возлюбленного. И это было очень грустно. Барри был очень истощен и едва мог держаться на ногах. Леонарда он рядом с собой не ощущал и возможно к лучшему, злиться на него сейчас сил не было совершенно. Все, на что хватило Барри, было два телефонных звонка. Один — владельцу антикварной лавки, Питеру Грейсону, чтобы сказать, что все закончено. Второй — Циско, чтобы тот забрал его отсюда. Кейтлин он намеренно не стал звонить, выслушивать ее переживания у него не было ни сил, ни желания. Сейчас он хотел оказаться лишь в одном месте, где можно было хорошенько отдохнуть и, наконец, поговорить с Айрис.