Неприкасаемый

      Под утро его окончательно отпустило. На часах было около четырех. Наконец ушла тошнота и бесконечная дрожь, волнами прокатывающаяся по телу. Необходимо было принять душ и снова почувствовать себя человеком.       В глубине души Дан был рад тому, что она вернулась именно сейчас. Лика не походила ни на одну из девушек, которых он знал. Простая, и сложная одновременно. Еще не испорченная окружением, но уже с какой-то странной, томящей душу тоской, засевшей глубоко внутри. Голодная до эмоций и настоящих чувств. Всего того, что он никогда бы не смог дать ей.       Ее возвращение стало сложной загадкой. Головоломкой, требующей немедленного решения. Дан никогда не верил сам себе, но сейчас точно знал одно: он не испортит ее своим влиянием. Не разобьет эту живую хрупкую девочку.       Обмотавшись полотенцем, он вышел из комнаты. В противоположном конце коридора играла музыка. Тяжелая, мрачная электроника. «Если бы у меня было сердце - я могла бы любить тебя, Если бы у меня был голос - я бы пела... » Кто-то опять поймал бэд-трип. Дан добрел до ванной комнаты и отодвинул створку душевой кабинки. Дверь за спиной скрипнула, и он обернулся. На пороге, прислонившись к дверному косяку, стояла его старая знакомая. Огненно-рыжие кудри рассыпанные по плечам и темно-карие, блестящие глаза. Дан подумал о том, как здорово сейчас было бы зарыться пальцами в ее волосы. Вдруг вернулись все чувства. Он ощутил тоску по обычному человеческому теплу. Ослабленное болезнью тело жаждало получить его из любых источников.       – Я скучала… Думала, что ты меня забыл. У тебя так много знакомых…       Этот бархатный голос с легкой хрипотцой всегда сводил его с ума. Одну за другой девушка сбросила босоножки на высоких каблуках, став ниже чуть ли не на целую голову, и закрыла за собой дверь.       – Много, Светик, – Дан кивнул. – Но ты ведь знаешь, что ты вишенка на моем праздничном торте.       – Ты льстец и наглый лжец, – проворковала она.       Ее пальчики быстро пробежались по пуговкам на груди, открыв взгляду пышную грудь. Блузка упала на пол рядом с босоножками, там же оказалась и юбка. Дан прислонился к стене, чтобы не упасть. На девушке было аккуратное белье темно-красного цвета, выгодно подчеркивающее все достоинства ее фигуры.       – Молодой человек, вы что-то обронили.       – Челюсть? – он притянул ее к себе.       Это была их старая шутка. Никто уже и не мог сказать, как давно они ее придумали. Может быть, это было год назад. А может и гораздо больше.       – Я правда скучала.       И он вдруг понял, что скучал тоже. Мысли заволокло туманом, остались только чувственные ощущения. С ней всегда было так. Так просто, так легко, и так хорошо. Кончиками пальцев он провел по бархатной коже ее рук, обхватил тонкие запястья, развел руки в стороны и снова свел у нее над головой, прижав девушку к стене. Затуманенный взгляд поймал ее полураскрытые влажные губы. Какое-то время он задержал внимание на этой картинке, предвкушая. Затем наклонился и впился в них поцелуем.       Она отвечала, как всегда, жарко и страстно. Искушенная многими наслаждениями плоти, эта девушка никогда не давала ему скучать. Наверное, оттого так долго и тянулась нить их знакомства. Сейчас он просто наслаждался контролем над ее телом. И она была покорна. Всегда чувствовавшая то, что ему нужно. Умеющая легко поймать его настроение и стать для него кем угодно. Рабыней, монашкой, госпожой. Не обязательно было даже что-то говорить, она каким-то таинственным образом все понимала. Наверное, поэтому у них всегда был такой восхитительный секс.       Коленом он раздвинул ноги девушки и прижал ее к холодной стене ванной комнаты. На груди, чуть ниже ключицы, Дан увидел небольшое розовое пятнышко и улыбнулся. Потому, что сам его и оставил. Ее гладкая упругая кожа всегда так волновала его воображение. Хотелось кусать ее, тянуть зубами, сильнее и сильнее. А потом ласкать, ласкать, ласкать…       – Можешь порвать, если хочешь, – прошептала она в его ухо, имея ввиду свое белье.       Он едва не взвыл от одной этой фразы. Совершенство, абсолютное взаимопонимание. Жаль, только в одной сфере жизни из многих.       Подхватив на руки, он унес девушку в кабинку. Вода струилась по их горячим слившимся телам. Она будто скрывала их сейчас от всего мира плотным занавесом. Это был один из его любимых моментов. Как будто все, что окружало их, исчезло насовсем по их собственному желанию. И это была самая настоящая магия.       Вода окончательно смыла его боль. Вода и Лана.