Аромат лилий

      Шервуд привёл Кэссиди в отданную ему спальню. По-прежнему, строгая и чужая, но сейчас мальчик был рад оказаться здесь. Здесь тепло и комфортно, здесь все его вещи, и отсюда есть выход.        Альфа стоял напротив, глядя на него сверху вниз, словно оценивая, ожидая, что он будет делать. Сил же на действия Кэссиди в себе не находил, зябко кутаясь в тяжелый тёмный халат. Почему Шервуд всё ещё здесь, почему смотрит так выжидающе? Мальчик настороженно нахмурился, сталкиваясь с его взглядом. От одних этих светло-серых глаз холодно. — Твой друг Алан оборвал телефон, — Джеральд медленно кивнул на тумбочку, где лежала обозначенная вещь. — Мне кажется, тебе стоит поговорить с ним.       Кэссиди на пару мгновений замер, не веря своим ушам. Алан звонил?! Даже, несмотря на то, что он с Энди, звонил? И Шервуд сам предлагает поговорить с ним? Он всё-таки повредился рассудком в той страшной комнате, и теперь всё это кажется?        Мальчик метнулся в сторону, поспешно поднимая мобильный и проводя пальцем по экрану. Огромное количество непринятых звонков, сообщений, писем…        «Кэсси! Ответь, прошу тебя! Я знаю, ты был сегодня у меня. Твой запах я не спутаю ни с чьим. Не знаю, как просить у тебя прощения за Энди. Я слишком виноват перед тобой, и не знаю, как искупить вину. Но только дай знак, я придумаю, как вытащить тебя оттуда!..» — Он приезжал сюда, этот вшивый щенок. Какой наивный порыв, какой бесполезный, — Кэссиди вздрогнул, слыша ровный голос супруга рядом.        Тот стоял напротив, не спуская с него глаз, и явно не собираясь уходить. — Приезжал?.. — Да, в тот самый день, что ты совершил эту идиотскую выходку. Даже ввязался в драку с охраной. Требовал, чтобы его пустили к тебе. — на тонких губах Шервуда играла нехорошая улыбка, и мальчик ощутил нервный озноб по коже, сильнее сжимая в пальцах телефон. — Что с ним? — Пока ничего. Твой драгоценный ободранец жив и здоров. Но его сохранность в твоих руках, мой дорогой супруг. Давай, позвони ему.        Кэссиди напряжённо смотрел на мужчину, пытаясь понять, какую игру он затеял на этот раз. Алан был здесь! Приехал за ним и пытался войти в дом, несмотря на суровую охрану Шервуда! Чем он вообще думал, ввязываясь в драку против них?! — Звони, я жду. Скажи ему, чтобы он более нас не беспокоил.        Мальчик отступил на шаг, отрицательно мотнув головой. Альфа же усмехнулся, не двигаясь с места. — Иначе, боюсь, твой Алан сядет, и надолго. — Он не был за рулём в ту ночь! У тебя ничего на него нет! — Он напал на мою охрану и пытался незаконно проникнуть на мою территорию. И я смогу сделать так, что срок его будет реален для того, чтобы он успел остыть. — Ты не посмеешь!.. — Ещё как. Мне совершенно не нравится, что твои ухажёры из трущоб ошиваются здесь. Так что, будь добр, лиши меня этого сомнительного удовольствия, или я сделаю это сам.        Кэссиди молчал, не веря, что этот человек так просто может заставить его совершить подобное, что он сам сможет сказать такое Алану, к которому после этих известий хотелось бежать сию минуту. Да, то, что было с Энди, мерзко. Но он подумает об этом потом. — Ну? Не вынуждай меня, милый. Я ведь не шучу с тобой. Звони.        Мальчик медленно нажал на кнопку вызова, неотрывно глядя в жёсткое лицо супруга и поднося телефон к уху. — Кэсси?! Это ты?! — послышалось в трубке, и он ощутил, как к горлу подступил комок. Хотелось сказать всё, закричать, позвать его и убежать из этого холодного мрачного дома, но нет. — Да, это я. — Что у тебя с голосом? Что сделал с тобой этот псих?! Кэсси! Я заберу тебя оттуда, только скажи! — Не надо. Всё хорошо. Не надо приезжать. Забудь обо мне. — мальчик чувствовал, как по щекам побежали тонкие дорожки слёз, а слова будто раздирали горло.        Шервуд незаметно оказался за его спиной, и его ладонь легла на плечо супруга, будто бы поддерживая. Но, на самом деле, напоминая, что имеет все права и возможности, чтобы сделать ещё хуже. — Кэссиди? Что с тобой? Он заставил тебя?..        Пальцы альфы сильнее сжались на плече мальчика, напоминая и угрожая. — Нет. Я просто не хочу тебя больше знать. Ты легко променял меня на Энди, так и оставайся с ним. А мне больше не звони и не пиши. — Кэсси!..        Он опустил трубку, рассеянно нажимая отбой, пока Алан ещё пытался что-то сказать. Дальше — невозможно. Дальше он просто разревётся, и будет только хуже. — Молодец. Надеюсь, он нас больше не побеспокоит. Отдыхай. Завтра утром к тебе придёт учитель. Ты ведь многое пропустил в лицее. ***        Занятия проходили в библиотеке особняка. Кэссиди не бывал здесь прежде, и масштаб помещения, заполненного самыми разнообразными книгами, поражал. Он не был любителем читать, всегда предпочитая бросить быстрый взгляд в смартфон, чтобы узнать краткое содержание заданного в лицее произведения, но это место производило особенное впечатление, и здесь хотелось задержаться. — Доброе утро, юноша, — Кэссиди вздрогнул от раздавшегося откуда-то из-за старинных стеллажей скрипучего голоса, и поспешно обернулся. — Первый раз здесь? — Да… здравствуйте. Я задумался. Вы… — Грегори Бейтс, ваш учитель по всем предметам. Профессор Ньюлонского Университета, если вам угодно, — расплылся в улыбке невысокий седой старик, поднимаясь навстречу. — Я Кэссиди, — немного растерянно улыбнулся мальчик, занимая место за столом, где уже расположился преподаватель. — Я знаю. — профессор подмигнул ему, усаживаясь напротив. — Судя по всему, вы не слишком-то прилежный ученик, мистер Шервуд.        Омега слегка поморщился от прозвучавшего обращения. Да, он уже больше месяца носил эту фамилию, но она всякий раз неприятно царапала слух, как нечто чужеродное. — С чего вы взяли? — У вас слишком живой взгляд. Вы легко загораетесь и легко остываете. Хотите получить всё и сразу, а монотонность наводит на вас тоску. Я прав? — Возможно, — Кэссиди медленно кивнул, удивлённый оценкой себя вот так, с одного взгляда. — Не в обиду вам, мой мальчик. Я учил множество молодых людей, у меня глаз намётан, и о вас я смело могу сказать: мы едва ли станем коллегами в будущем. Пыльные книги для вас слишком однообразны. Но сейчас я попрошу принести вас одну. Вон за той полкой, ряду в третьем, должна стоять работа некоего Ганерсберга. Будьте добры, принесите мне ее, и мы начнём.        Старик показался Кэссиди забавным, и он даже не нашёлся, что ответить. Прежде ему приходилось заниматься один на один с учителем, только если его оставляли после уроков. И, как правило, это были математик или химик, даже не пытавшиеся скрыть своё пренебрежительное отношение к омеге, не склонному к точным наукам. Потому при упоминании занятий один на один мальчик непременно вспоминал эти не самые приятные моменты. Урок с профессором же выглядел совершенно иначе, это больше походило на приятельское общение, познавательную беседу, чем на нудное заучивание слов, смысл которых оставался неясен.        В какой-то момент Кэссиди поймал себя на том, что сам принялся искать информацию, о которой говорил Бейтс, попросив того не подсказывать. Он быстро перевернул пару страниц, сосредоточенно поджав губы, а затем остановился, немного зависнув. Между старых страниц лежала фотография мальчика, примерно его возраста. Русые волнистые волосы, светлые глаза, ямочки на щеках при лёгкой улыбке. А на заднем плане зал, который был Кэссиди хорошо знаком — он находился этажом ниже. — Кто это? — взяв снимок в руки, спросил он, обращаясь, скорее, к себе, чем к преподавателю.        Но тот подтвердил его промелькнувшую догадку быстрее, чем мальчик успел остановиться на ней. — Дэниел. Первый супруг мистера Шервуда. Бедный мальчик. Я до сих пор не могу смириться с потерей столь одарённого ученика, — старик покачал головой, и на лице его отразилось и впрямь горестное выражение. — А почему он… умер? — осторожно поинтересовался Кэссиди, теперь уже не сводя с него глаз.        Ощущение, что напротив сидит человек, который что-то знает о жуткой истории Шервуда, и которого можно об этом спросить, заставляло подбирать слова. А вместе с этим в голове уже за несколько секунд выстроилась толпа самых страшных версий, от чего он с трудом сохранял спокойное выражение лица. — Мы мало говорили о нём, больше о науке. Он был один из тех редких подростков, что тянутся к знаниям. Он постоянно просил рассказать меня ещё, задавал такие вопросы, на которые даже я, порой, не знал ответа. Уж десять лет прошло, а я всё виню себя, что не заметил его состояния, был так рад благодарному слушателю. Он спрыгнул с балкона, разбился на смерть. И что только может толкнуть на это в семнадцать лет?        Кэссиди промолчал. Но страшная догадка — что же, пришла в его голову сразу: Шервуд. Какая ещё может быть причина? — А второй? Ну, тот, кто был после? Его вы тоже знали? — Стенли. Да, его я тоже учил, спустя лет пять после Дэниела. Чуть дольше, но итог не менее печален. Красивый, необычный мальчик. Полная ваша противоположность, кстати. Черные волосы, пронзительные карие глаза, чувствовалось в нём что-то экзотическое. — Что с ним стало? — Насколько мне известно, он умер в собственной постели. Говорили, что отравление, но откуда ж мне знать, где правда?        Кэссиди поёжился, откладывая снимок. Отравление. Вполне вероятно, что это он тоже сделал сам. Или же Шервуду надоела очередная игрушка? Что от одной, что от другой догадки становилось жутко.        Кажется, от внимания Бейтса не укрылось то, как его лицо стало совсем бледным, а от сути беседы об истории мальчик был теперь совершенно далёк. Профессор отпустил его на сегодня, но Кэссиди ещё какое-то время оставался в библиотеке. От всего этого было страшно и пробирало до озноба.        Эти двое мальчишек, Дэниел и Стенли, они тоже жили здесь, пять и десять лет назад, им тоже было страшно, они тоже испытывали эту ужасную безысходность, выбраться из которой никто не поможет. Ведь всё по закону, всё верно. А то, что по этому закону, предписывающему быть бесправной собственностью супруга, они лишились жизни, так кто же виноват? Омег надлежит контролировать, потому как сами они на это неспособны. Пусть только раз в пару месяцев, но этого достаточно для того, чтобы считаться существом, стоящим на ступеньку ниже. Как будто альфы контролируют себя, стоит какой-нибудь «течной суке» появиться рядом! Как же это злит!        Кэссиди раздражённо поднялся из-за стола, едва не смахнув с него всё содержимое порывистым жестом. Они умерли! Не своей смертью, не дожив даже до восемнадцати! И все говорят об этом так, максимум, с лёгкой долей сожаления! Не оставив выбора и лишив прав, ограничив весь мир этим жутким домом. Омеги не могут рассчитывать на защиту и справедливость полиции, ведь те всегда находят оправдания и возможность не заниматься делом очередной «подстилки». Не могут подать на развод, потому что это стыд, и, какими бы ни были причины, омегу назовут шлюхой, которую следует поставить на место.        Что делать теперь, в этом абсолютном одиночестве, Кэссиди не представлял. Но одно знал наверняка: закончить, как Дэниел и Стенли, он не согласен.        Мальчик прошёл в малую гостиную, бездумно включая телевизор и опускаясь в глубокое кожаное кресло. После двухнедельного заключения у него всё ещё не было сил, а всё вокруг казалось слишком большим и просторным. Телефон лежал теперь в его кармане, но являл собой бесполезную железку. Звонить больше некому, и бежать некуда. Он попытался сосредоточиться на том, что показывают в новостях, чтобы отключить мысли, по кругу вертящиеся в голове, отчего ту сжимала давящая боль. — … пока ещё неизвестны подробности аварии, произошедшей вчера в районе половины восьмого вечера. Напомним, что по вине мотоциклиста на мосту, соединяющем Верхний и Нижний город, столкнулись три легковые машины. К счастью, никто из водителей и пассажиров серьёзно не пострадал. А спровоцировавший происшествие молодой человек скончался на месте. Что заставило мотоциклиста на полной скорости вылететь на встречную полосу, остаётся невыясненным.        Яркие кадры шли один за другим, и в каждом Кэссиди видел до боли знакомые мотоцикл, куртку, шлем. Алан. Это словно кошмарный сон, это не может быть реальностью! Алан не может умереть, просто не может! Мальчик поспешно вынул телефон, набирая заветный номер. — Ответь! Ответь, пожалуйста!.. — он вскочил с кресла, быстро расхаживая по комнате под бесконечно долгие гудки. — Ответь же… прошу тебя!..        Алан не ответил. Ни через минуту, ни через две, ни через несколько звонков. А Энди, которому Кэссиди решился позвонить, надеясь до последнего, что всё это неправда, ответил одной злой фразой: «не звони сюда больше».        Алана больше нет. Его не стало вчера, после того, как Кэссиди позвонил, говоря то, что так царапало горло. Мальчик не помнил себя, не в силах остановить рыдания в голос, не видя ни прибежавших слуг, ни возникшей в дверях тёмной фигуры Шервуда. Это всё по его вине, и этого не исправить.