***
Когда стало ясно, что власть лорда Бейлиша вот-вот рухнет, а в Долине того и гляди объявится Дейнерис со свитой и драконами, Мизинец принял все меры, чтобы выкрутиться. В частности, он пожелал избавиться от тех, кто слишком много знал о его планах. И прежде всего – от милой доченьки Алейны. В конце концов, рыжих девушек с голубыми глазами в мире ещё хватало, а вот голова у Петира Бейлиша на плечах была одна-единственная. Но Санса оказалась здоровее, чем он рассчитывал. Или же она проглотила лишь часть яда – даже она сама не знала точно, какой счастливой случайности обязана жизнью. Как бы то ни было, она успела прибежать, задыхаясь, к Мии Стоун, а последняя умудрилась позвать на помощь оригинальным способом – пуская в воздух горящие стрелы. Санса помнила, как услышала, очнувшись, что какой-то старик говорит: – За её жизнь можете не опасаться, и желудок мы ей травами промыли, но вот голова… Не беспокойтесь, с ума она не сойдёт, но, боюсь, останется слепой. – Вот ещё! – перебил молодой и задорный женский голос. – Спорю на отцовское копьё, что мои травы ей помогут. Орлиного взора не будет, но зрение вернётся. – Вы юны, миледи… – Вы стары, мейстер… Голоса удалялись, а Санса, открыв глаза, в панике осознала, что, кто бы ни были эти люди, они сказали правду. Что с опущенными, что с поднятыми веками она видела лишь сплошную темноту. Девушка принялась в ужасе шарить руками в воздухе, отчаянно разыскивая хоть какую-то опору, хоть какой-то ориентир… пока её руки не коснулась чужая, совсем небольшая ладошка. – Ты очнулась! Наконец-то, бедняжка! – Милорд? – изумилась она. – Вы тут откуда? – Со спины дракона. Потом расскажу. Ох, Санса, ты ведь, видно, не помнишь, что случилось – тебя пытались отравить… – Я помню… и… я услышала разговор мейстера и леди, которые сейчас ушли. Тирион сглотнул: – Санса… у тебя сейчас ужасное потрясение, я не знаю, чем тебя утешить… но, как могу, я хочу помочь. У меня так мало осталось в этой жизни ценного… так мало того, что я ещё могу исправить… Пару мгновений у Сансы на языке вертелись тысячи вопросов. Как Тирион выжил? Как он попал к Дейнерис? Как сумел полетать на драконе? Почему до сих пор с ней возится, а не свалил это на мейстеров? Вместо этого она, чувствуя, как к щекам приливает кровь, вытянула вперёд свободную руку, нащупала кривые плечи мужа и притянула его к себе: – Пожалуйста, милорд, я прошу одно: не расторгайте наш брак. Я была с вами непростительно холодна в Королевской Гавани, но я обещаю, что больше этого не повторится! Вы один из немногих, кто был со мной добр, а мне сейчас, – она почувствовала, что плачет, – без опоры никак!***
С тех пор, как он нашёл Сансу в Долине, прошло чуть более полугода. Зрение у его жены понемногу – он уже боялся на что-то надеяться, но даже он это признавал – начинало восстанавливаться. Она уже довольно неплохо отличала свет от темноты, а иногда даже могла различить что-нибудь особенно яркое из предметов – благо в Утёсе Кастерли порой целые галереи были выполнены в пурпуре и золоте. Сначала он не очень хотел сохранять их брак, считал, что Санса стала такой ласковой только ради того, чтобы получить себе нового союзника – иначе ей, помощнице Мизинца, пришлось бы очень туго, и не только из-за слепоты. Но потом, хорошенько всё обдумав, он сделал вывод, что, в конце концов, любая другая жена вряд ли будет с ним нежнее, даже по расчёту, и раз Санса приняла решение не расторгать их союза, это её выбор. К тому же, какие бы ни были её прочие мотивы, её отчаяние в поисках опоры и поддержки было явно искренним. В первые дни ему даже было неуютно – настолько она была к нему внимательна. Постоянно улыбалась, расспрашивала его о похождениях в Эссосе... сразу же сама позвала его в супружескую постель, оказавшись, к его удивлению, девушкой. «Бейлиш хорошо её выучил», – порой угрюмо думал Тирион, пытаясь найти фальшь в её нежном голосе или сияющей улыбке. Но в один прекрасный момент он сам, поймав себя на такой мысли, рассудил: даже если все эти нежности Сансы притворные, раньше он не получал от неё и таких, так не лучше ли расслабиться и наслаждаться внезапно свалившимся на него семейным уютом? А она ещё и взяла в привычку готовить ему гостинцы. То он находил на столе какой-нибудь редкий деликатес («Ваша леди-жена приказала испечь, милорд, и объяснила как»), то вдруг простенькие фарфоровые блюдца оказывались расписанными диковинными узорами («Тирион, я иногда посещала ремесленников в Долине, ну и вот... научилась...»), теперь вот она подарила ему новый плащ. Тёплые пальцы Сансы коснулись его лба. Она осторожно провела ими по его бровям, погладила застарелый шрам, полученный при Черноводной. – Почему ты хмуришься? – прошептала она. – Тебя не обманешь, – усмехнулся Тирион. – Я тебя чем-то обидела? – Совершенно ничем. – Ты в чём-то меня подозреваешь? Очевидно, он как-то шевельнулся или дёрнулся, сам того не осознав – потеряв зрение, Санса стала часто замечать такие мелочи. Она хмыкнула и, взяв его за плечи, развернула лицом к себе: – Скажи честно, подозреваешь ведь? – Просто какой ты была со мной в Гавани... и какой ты стала теперь... Я боюсь, я начисто разучился доверять, Санса. – Я тоже... почти что, – сообщила она. – Я не рассчитала... думала, что меня Бейлиш точно не тронет. И прогадала. Тирион, я уже поняла, к чему приводит избыток доверия... но я думаю, что между супругами оно обязательно. Поэтому если я хочу тебя приласкать или что-то тебе подарить, я не усыпляю твою бдительность и не подлизываюсь, мне просто хочется тебя порадовать, после всего того, что ты перенёс. Тирион почувствовал себя настоящей свиньёй. Последний раз у него возникло это ощущение, когда умерла искренне преданная ему (как оказалось) карлица Пенни. – Прости меня, – тихо сказал он, взяв её за руку. – А ты... ты сможешь мне доверять? – Если б не доверяла, не выбрала бы тебя своей опорой. «До чего ж докатилась эта страна. Я остался единственным светом во тьме у моей винтерфелльской жёнушки – кто бы мог представить! – впрочем, на самом деле даже мысленно иронизировать Тириону не хотелось. – Ладно. Попробую, что ли, действительно подойти с доверием... иначе что ж мы будем, подозревать друг друга во всём что можно ещё лет тридцать-сорок, пока я не помру? Если я опять ошибусь, сейчас я Десница Короля и лорд Запада, меня уже не так просто будет одолеть». Он задул свечи, и Санса с улыбкой откинулась на подушки, приглашающе раскрыв объятия.