Сказание об Альтерне

Первым на борт корабля, как и полагается капитану, с поистине кошачьей ловкостью вскарабкался Пантера, за ним последовали старпом и Одри с Дианой. Команда, едва завидев своего кэпа, встретила его появление одобрительными возгласами. Диана обвела матросов взглядом, заметив в толпе немытых и нечесанных морских бродяг знакомые лица. — И какая нужда на этот раз вынудила столь прекрасную леди, как вы, вновь взойти на «Левиафан»? — насмешливо обратился к Диане один из матросов. — Это не твое дело, Джеймс, — с достоинством ответила та. — Действительно, с каких это пор наш кэп берет девок в команду? — отозвался другой, указывая на Одри. — Если уж ты решил устроить бордель прямо на борту, выбрал бы что-нибудь поупитанней, — он изобразил руками характерный жест в районе груди. В толпе прокатился ехидный хохот. — Заткнись, Хромой Билл, — отрезал Пантера. — Если ты или еще кто-то из твоих дружков тронет девку хоть пальцем, я вам кишки выпущу. Это касается всех. — тоном, не допускающим возражений, произнес он. Команда заметно поутихла, негромко перешептываясь между собой. Среди отпетых головорезов капитан явно пользовался большим авторитетом, и матросы, уже испытавшие на себе его грозный нрав, не осмеливались нарушить приказа. Одри тем временем рассматривала команду. Разношерстное пиратское отребье состояло в основном из людей — темнокожих, мулатов, белых, однако были здесь и представители смешанных рас, похожие на Пантеру. У некоторых из них отсутствовали глаз, нога или рука — на их месте были деревянные протезы. От толпы отделился человек невысокого роста, плотно сложенный, с суровым и хмурым лицом — судя по всему, он был боцманом или штурманом, и подошел к капитану. — Ну так что, ты добыл, что искал? Пантера многозначительно помахал у него перед носом картой и развернул ее. — Итак, джентльмены, — обратился он ко всей команде, — план таков: мы обогнем Нижние Земли, затем риф Сирены, потом через пролив Мадресс доберемся до Северного Ланэра, а там уже и рукой подать будет до Сингаллы, — он ткнул пальцем в отмеченное крестом искомое место. — Вопросы есть? — Но, кэп, — несмело возразил один из команды, кажется, тот, кого назвали Хромым Биллом, — идти туда, не знаю куда… — Приказ капитана не обсуждается! — рявкнул Пантера. Если мы найдем сингалльское золото — а мы его найдем, я возьму всех в долю. Добычу разделим поровну, и каждый получит свое. — Пожалуй, оно того стоит... — Билл счел за лучшее согласиться с капитаном. — Больше ни у кого нет возражений? — он окинул взглядом всех присутствующих. Среди матросов воцарилось молчание. — Отлично, тогда отплываем! Ставь паруса! Отдать швартовы! Пираты засуетилсь, спеша выполнять его команду. — И да, — капитан обернулся через плечо, посмотрев на Одри, — лучше тебе переодеться во что-нибудь… более подходящее, а то твои богатые ксианские одежды не годятся для плавания на пиратском судне. Диана, проводи Рыжую в ее каюту. — Я не… — хотела было возмутиться Одри, но Пантера уже не слышал ее, проследовав на капитанский мостик. — У меня имя есть, — договорила девушка, глядя вслед удалившемуся на квартердек капитану. — У нашего кэпа туговато с памятью на имена, вот он и дает всем прозвища, — подошел к ней Мэтью. — Не сердись на него, такой уж он есть. — Идем, Одри, — ласково окликнула ее Диана. К`Тау последовала за ней. Каюта, в которую Диана ее привела, была шириной во все кормовые окна и обставленной довольно аскетично: посередине стояла двухспальная кровать, возле нее — тумба и несколько стульев, а в дальнем углу притаился высокий шкаф. Внезапно сверху послышался шум шагов, и в каюту спустились два матроса: один, коренастый и приземистый, с блестящей лысиной, нес в руках какой-то ворох одежды, а другой, тощий и высокий, нервно косил деревянным глазом. Лысый подошел к Одри и протянул ей вещи. — Капитан просил надеть это, — произнес он, недобро косясь на Одри исподлобья: ему явно не доставляло удовольствия возиться с ксианкой. Девушка приняла из его рук одежду. — Ваше платье, мисс, можете отдать нам, — заискивающе произнес долговязый. — Да уж, тебе точно пойдет! — громко заржал его приятель. — Так и представляю тебя в корсете… — Вот сам и носи, — обиделся тощий. Одри, глядя на них, едва сдерживала смех. — Это Мартин и Гарри, корабельные шуты, — объяснила Диана, когда матросы, толкаясь и переругиваясь, покинули каюту. — Они безобидные, хотя, конечно, идиоты еще те. — Это я уже успела заметить, — отсмеявшись, наконец ответила Одри. Она развернула принесенную пиратами одежду. Это оказалась просторная холщовая рубаха, плотные штаны из той же материи и вышитая флисовая жилетка. Схватив вещи в охапку, Одри скрылась за ширмой, стоявшей в дальнем углу каюты. Послышался шорох одежды, и через несколько минут девушка вышла из-за ширмы, переодетая в просоленное ветрами и морем пиратское тряпье. Одежда с чужого плеча была ей велика и смотрелась смешно; просторное одеяние полностью скрывало ее маленькую грудь и узкие бедра, делая ее похожей на мальчишку. Свои короткие волосы Одри подвязала тесьмой, и это придавало ей еще больше сходства с корабельным юнгой. — Ну как? — спросила она, покрутившись перед Дианой. — Замечательно, — одобрила женщина ее новый облик, — теперь никто не догадается, что ты — принцесса Ксиании. — Ну да, — Одри подошла к замызганному пыльному зеркалу, разглядывая себя, — я теперь даже чем-то похожа на Янко. — Голос ее вновь стал печальным. — Не унывай, — Диана обняла ее за плечи, — у тебя ведь теперь есть я. Все ещё впереди. — Да уж… не представляю, что бы сказали мои родители, если бы узнали, где и с кем я сейчас, — продолжала Одри, — у них бы, наверное, инфаркт случился.  — Они, должно быть, и так волнуются за тебя. Хотя, наверное, ты права — узнай они правду, они бы расстроились еще больше. — Особенно если учесть тот факт, что мне даже начинает все это нравиться. Я и правда чувствую себя намного счастливее, чем дома, в Ксиании. Я даже не жалею, что наша поездка в Брисиндерру сорвалась. — Ну, это самое главное. Да и Пантера вовсе не такой плохой, каким может показаться. Поверь, он вовсе не специально задевает тебя. — Да, мне вот что показалось странным: он ведь, с самого начала вроде как невзлюбил меня, а теперь приказал команде не трогать меня, принес мне одежду… — Он хоть и делает вид, что ему наплевать, но все же отвечает за тех, кого с собой взял, — ответила Диана, — и если с тобой что-то случится, у него будут большие неприятности со мной. — Ах, вот оно что! Значит, тебя он все-таки побаивается. — Я буду защищать тебя. — От него или от его пиратов? Поверь, в этом нет нужды, меня уже не задевают их шуточки, — расхохоталась Одри. — Если понадобится, и от него тоже. — Ты будешь защищать меня от Пантеры, а он от своей команды… занятная получилась цепочка. — В конце концов, Пантеру тоже можно понять — поверь, ему нелегко пришлось. Поговори с ним, при случае. Возможно, вам просто нужно какое-то время, чтобы привыкнуть друг к другу. — Может, и так, — ответила Одри. В ту ночь, когда «Левиафан» покинул гавань Эленд-Ри и вышел в открытое море, проливной дождь стучал в окна кают и заливал палубу, однако в следующие несколько дней установилась спокойная, почти безоблачная погода. Попутный ветер раздувал паруса корабля, и «Левиафан» полным курсом шел к Северному Ланэру. Одри уже свыклась и с командой, и с довольно скудной едой, и постоянной качкой — благодаря крепкому здоровью морской болезнью она не страдала. Матросы, похоже, всерьез боялись гнева своего капитана — по крайней мере, больше никто из них не пытался предпринять в ее адрес никаких действий. Пантера сказал, что бездельников на борту не потерпит, и поручил Одри несложную мелкую работу: штопать парусину, вязать узлы или относить нужные вещи ему или кому-нибудь из членов команды. Диана тут же принялась помогать девушке, и за разговорами они не заметили, как быстро пролетело время. Шел пятый день их плавания, когда Одри, не выдержав, решила внять совету Дианы и расспросить капитана кое о чем. Впрочем, не только лишь разговор с Дианой был ее мотивом; причиной служил и ее личный интерес к этой, в высшей степени необычной персоне. Ближе к вечеру Одри спустилась на нижнюю палубу и несмело постучалась в дверь капитанской каюты.  — Пантера, это я, Одри. — И какая нелегкая тебя принесла… — послышался ворчливый голос из-за двери. — Ладно уж, заходи, раз пришла. Одри толкнула дверь и увидела Пантеру, сидящего за столом — капитан был явно не в лучшем расположении духа. Склонившись над своими картами, он что-то чертил и отмерял на них. Расчеты все никак не сходились, и это злило его. Его лицо освещали несколько свечей, а на столе, заваленном разными бумагами и чертежами, стояли три полупустые бутылки стэрра.  — Что тебе нужно, Рыжая? — мрачно произнес он, поднимая на нее взгляд.  — Не называй меня так. — Как скажешь, Рыжая. — Пантера самодовольно осклабился; в тусклом свете чуть блеснули его острые, белые клыки. Однако Одри, вопреки всем его ожиданиям, залилась звонким смехом. Она не знала сама, что ее так рассмешило в саркастичном тоне капитана, в его взгляде и неуклюжих попытках ее задеть; ксианка хохотала минут пять, пока капитан, подняв бровь, смотрел на нее, как на сумасшедшую. — Может, тебе судового врача позвать? — произнес он наконец. — Правда, наш старина не по душевным болезням, да и пьет он, не просыхая… — Нет, я в порядке, — ответила Одри, наконец успокоившись. — Так зачем ты пришла? — Я хотела поговорить с тобой. — О чем же? — Расскажи что-нибудь… о себе. — И что ты хочешь услышать?  — Не знаю. У вас, пиратов, ведь всегда найдется много интересных историй. — Что верно, то верно, — усмехнулся Пантера. — И которую же из них тебе поведать? — К примеру, твой шрам на лице — откуда он? — Ах, этот, — Пантера провел рукой по правой щеке, — рубились как-то с одним ксианским судном возле Южного Ланэра. Давно это было… года три уже прошло. — У тебя ведь, наверное, много шрамов? — задала она следующий вопрос. — Много. Я уж сбился со счета. — Можно на них взглянуть? — Одри произнесла это неожиданно даже для самой себя. — Любопытство до добра не доводит, Рыжая. Но если тебе так не терпится узнать, я так и быть, покажу тебе свои украшения. С этими словами Пантера встал, и стащил с себя рубаху, обнажая испещренную шрамами грудь. Затем повернулся и откинул волосы — на спине у него рубцов было не меньше, а может, и больше. Тонкие и широкие, большие и маленькие, застарелые и совсем свежие, они образовывали на его коже какую-то причудливую паутину, и каждый шрам словно рассказывал свою историю. Одри смотрела на все это со смесью удивления, восхищения и жалости.  — Тебе… не больно? — Шрамированная кожа бесчувственна. Я уже давно забыл, что такое боль. И в сострадании я не нуждаюсь. Одри притихла, не зная, что на это ответить. — Теперь ты видишь, чем оборачивается жизнь пирата, — продолжал он. — По указу короля пиратство карается смертной казнью. Империя дала разрешение расправляться с нами любым способом. Нас вешают, безжалостно секут, клеймят, как рабов… здесь каждый второй отмечен подобными знаками. И если ты думаешь, что все эти шрамы я получил в боях, ты глубоко ошибаешься. — Все это ужасно… если бы я взошла на престол, я бы отменила эти законы.  — Так что же помешало? — Меня хотели выдать за моего отвратительного двоюродного брата — я сбежала накануне своей свадьбы. Не думай, что раз я принцесса, то у меня была райская жизнь — как раз наоборот. Даже после коронации мой голос ничего бы не значил. Я бы хотела родиться где угодно, только не в Ксиании. — Вот оно что… — протянул Пантера, и Одри на миг показалось, что на его лице мелькнуло что-то вроде понимания. — Ну, это многое объясняет. Значит, у нас общий враг. — Но ты мог бы стать капером на службе Ксианской Империи, — произнесла вдруг Одри. — После того, что эта Империя сделала со мной?! — он сорвался на крик. — Да лучше сдохнуть, чем быть их цепным псом… Он сорвал с шеи платок, и под тканью обнаружились широкие, уродливые красноватые рубцы, которые опоясывали его горло подобно жуткому ожерелью. — Вот взгляни, чем ксианские солдаты наградили меня по приказу твоего папочки, — злобно пробурчал он. — Это… что?.. — След от петли, — буднично отозвался Пантера. — То есть… тебя пытались казнить? Но как ты выжил? Кусочки мозаики понемногу начали складываться в ее голове в единое целое: теперь Одри стало ясно, почему при их первой встрече в поезде Диана смотрела на него с таким ужасом, будто на восставшего из мертвых. — Видимо, жажда мести во мне тогда оказалась сильнее смерти, — задумчиво произнес Пантера. — Извини, я не знала… мне жаль. Это, должно быть, очень больно. — Да, ощущения не из приятных, знаешь ли. Особенно тяжко, когда кости ломаются. Он подошел вплотную к девушке и слегка дотронулся до ее горла: — И я искренне надеюсь, что твою лебединую шейку не постигнет подобная участь, — саркастично произнес он, намереваясь уходить. У самых дверей его остановил негромкий голос девушки. — Пантера… постой. Он обернулся через плечо, вопросительно глядя на нее. — Как твое настоящее имя? — Сатиго, — бросил капитан, — Сатиго Джонсон. И вышел из каюты, оставив Одри наедине со своими мыслями. Этот разговор прояснил и пролил свет на многие вещи. По крайней мере, теперь становились понятными и поведение капитана, и его неприязнь к Одри и ксианцам. Сатиго Джонсон… Одри не могла с полной уверенностью судить о происхождении пирата, однако его имя и внешность наталкивали на определенные догадки. Судя по фамилии, которую он унаследовал от отца, его отец, скорее всего, был человеком, а вот мать… Имя его было необычным и явно не принадлежало ни Ксиании, ни Нижнему миру — по звучанию оно больше походило на имена дикарей из Варравы и Красных пустынь. Довольно часто случалось, что странствующие моряки, высаживаясь на неизведанные берега, брали в жены женщин из диких племен и увозили их на свою родину. Так что вполне возможно, что мать Сатиго была уроженкой какого-нибудь варравианского племени, тем более, что его заостренные клыки и уши прямо указывали на это. Всего несколько минут беседы открыли личность кэпа в совершенно ином свете, заставив девушку проникнуться к нему сочувствием; теперь она воспринимала капитана совершенно иначе, чем в день их первой встречи. Об этом, несомненно, стоило поразмыслить на досуге. Но Одри решила оставить все это до завтрашнего утра и просто отправиться спать. *** А тем временем в королевском особняке Ксиании Родгер Каллисто, сидя в своем кабинете, заполнял бумаги, отчеты и документы о ходе расследования. Со дня пропажи принцессы прошло уже около двух недель, однако тщательные поиски до сей поры были бесплодными. Дверь с негромким скрипом отворилась, и на пороге показался король. — Ну что, Родгер, есть какие-нибудь вести? — К сожалению, пока ничего определенного нет, Ваше Величество, — отозвался он. — Я разослал телеграммы по всему Верхнему и Нижнему Миру — за это дело согласились взяться сразу несколько лучших детективов. Одно я могу сказать с уверенностью: мы найдем вашу дочь живой, чего бы это ни стоило. — Хотелось бы в это верить. — Однако, мне стало известно, что в Нижнем Мире объявился опасный преступник и пират, некий Сатиго Джонсон, более известный по кличке «Пантера», — многозначительно добавил он. — Этот мерзавец?! Но его же казнили несколько лет назад! — изумился король. — Значит, он все-таки как-то смог избежать петли, —  ответил Родгер. — Ну что ж, тогда я немедленно выдам тебе ордер на его арест. Во второй раз ему уж точно не уйти от виселицы, — с этими словами Генри покинул кабинет. Оставшись один, Родгер недобро усмехнулся и в предвкушении потер руки. — Такая удача — убить двух зайцев одним выстрелом! Теперь у меня на руках есть козырь. Ну ничего, Одри, еще немного, и я почти уверен, что вскоре выйду на твой след…