Сказание об Альтерне

Девушки взобрались по трапу на корабль и проследовали в свою каюту. Диана плотно закрыла дверь, зажигая свечи. Тусклое пламя слабо осветило помещение, придавая ему какой-то таинственный и уютный вид. Из окна каюты сквозил прохладный ночной ветер и долетали соленые брызги. Одри зябко поежилась. — Может, закрыть окно? — Не нужно. Скоро тебе будет жарко, — Диана мягко улыбнулась. Женщина подошла вплотную к Одри, обхватила ладонями ее лицо, невесомо проводя пальцами по щекам, по скулам, очерчивая тонкие губы. В ее взгляде было столько нерастраченной нежности, что Одри захотелось, чтобы этот момент длился вечно. Диана коснулась ее губ своими, сначала невесомо и почти по-дружески, но затем углубляя поцелуй. И внезапно Одри расхотелось что-либо говорить и думать. Слова были не нужны — они только мешали понимать друг друга. Обняв подругу за талию, она всецело отдалась происходящему. Диана слегка покусывала ее губы, нежно засасывая то верхнюю, то нижнюю, играясь с языком, исследуя ее рот своим. Одри отвечала, стараясь повторять движения женщины, и все больше втягиваясь в процесс. В Ксиании еще никто не целовал ее так; светское общество презирало разнузданность, и даже в браке поощрялись аскетизм и скромность, а любовным утехам нужно было предаваться лишь для продолжения рода. Даже Янко ограничивался всего лишь робкими поцелуями в щеку; но теперь же, она понимала, что Диана любит ее по-настоящему. Как можно было запрещать людям выражать свои чувства? Но внезапно К`Тау, будто что-то вспомнив, отстранилась от нее. — А нас точно никто не услышит? — с опаской спросила Одри. — Не беспокойся. Сатиго и его оборванцы приползут сюда лишь под утро, а то и к полудню, это как пить дать, — засмеялась Диана. — Идем, — она потянула ее к широкой кровати. Плотные льняные простыни окутали ее прохладой; Диана водила руками по всему телу Одри, игриво дразня и забираясь под одежду. Они приподняла край ее широкой юбки, оглаживая голень, затем колено, и несильно сжала бедро. Другая ее рука легла на грудь ксианки, вырвав у нее сладостный стон. — Мы еще и не начали, а ты уже так завелась, дорогая, — хитро взглянула на нее Диана. — Продолжай… Поцелуи становились всё более развязными; Диана щекотала языком ее шею, целовала и прикусывала мочку уха, попутно избавляя от одежды. Руки ее невесомо скользили по всему телу девушки, ловко расстегивая замысловатые пуговицы и крючки. Одри запрокинула голову, подставляясь под ее умелые ласки. И вот наконец ее рука коснулась того места, о котором Одри до сей поры стеснялась даже помыслить. Мягко, через тонкую ткань белья. Но и этого было вполне достаточно. — О-о, боже… — только и смогла произнести КТау. — Это только начало, милая. И лишь теперь Одри осознала, что сидит на кровати с поднятой юбкой и в расстегнутой рубашке. И сейчас же стыдливо прикрыла грудь руками. — Ну что ты, не надо, тебе нечего стесняться, — Диана попыталась отнять ее руки от груди. — Все хорошо. Но тут она спохватилась: — Ой, прости, что же это я тебя раздеваю, а сама еще ни-ни. Нечестно как-то получается. Диана вышла на середину комнаты и начала медленно и грациозно разоблачаться, будто танцуя эротический танец. Одри как загипнотизированная следила за ее движениями. Сначала на пол полетели шейный платок и жилетка, затем рубашка, брюки, и последними были подвязки и пояс для чулок. И вот Диана уже стояла перед ксианкой во всей первозданной красе. Одри не могла отвести от нее глаз. Идеально сложенная, мускулистая фигура, пышный высокий бюст с крупными темными сосками, стройные длинные ноги и небольшой треугольник волос внизу живота. Огоньки свечей дрожали на бархатистой, смуглой гладкой коже. Одри до этого не то что женщин — и мужчин-то обнаженными не видела, разве только в анатомических пособиях. И надо сказать, сейчас это ее безумно смущало, но эстетика увиденного и врожденное любопытство не позволяли отвернуться. Наконец, не в силах выдержать войну разума и тела, Одри посмотрела в сторону, нервно сглотнув. — Все хорошо, — Диана подошла к ней, взяла за руку, обнимая, склонила голову ей на плечо, — То, что сейчас происходит, совершенно нормально. Мы ведь с тобой обе женщины, так что нет ничего плохого. — Нет, я просто… не знаю. Всё это слишком странно. — Если не хочешь, я могу уйти. Я не заставляю тебя. Диана встала и сделала вид, что идет к двери. Надо сказать, вид сзади тоже был отличный — шелковистые плечи, стройная осанка, подтянутые упругие ягодицы. Она всегда так делала. Подавала надежду, интриговала, а потом собиралась уходить. Она никогда никого не уговаривала, и именно поэтому отказаться было нельзя. — Нет, постой. Мне интересно. Я хочу продолжить. — И, как в тот судьбоносный день их первой встречи, Одри снова останавливает ее. Она не откажется. Если она не сделала этого тогда, то не сделает и сейчас. Диана залезла на кровать рядом с ней, избавляя ее от остатков одежды. Прижалась к ней всем телом, ласково поцеловала в шею. — Все будет хорошо, — пообещала она, — я сделаю всё сама. Тебе нужно будет лишь расслабится и получать удовольствие. Тебе понравится. От прикосновения чужого обнаженного тела к своему собственному у Одри словно пробежал разряд электрического тока по коже. В Ксианской Империи мужеложество сурово осуждалось обществом и было под строжайшим запретом, но как этим могут заниматься две женщины, Одри и помыслить не могла. Дома среди дворцовых сплетен она краем уха слышала о женщинах, которые спали друг с другом, но чем именно они занимаются, она не интересовалась. Да и у кого ей было спрашивать? Однако, она и помыслить не могла, что однажды сама окажется в постели с другой женщиной. И что это может так заводить. Ее снова разобрало жгучее любопытство. — Давай продолжим, — сказала она, — мне не терпится. — О, поверь, милая, в этом деле торопиться не стоит, — Диана подмигнула ей, возобновляя ласки. Теперь уже ее руки и губы скользили по нагому телу Одри. И вновь, начиная с самого верха, от шеи и головы, и спускаясь постепенно вниз. Диана мяла в руках ее небольшие, аккуратные груди, перекатывая в пальцах твердые бусинки сосков. Вылизывала их шершавым горячим языком, чуть прикусывая, ставила яркие засосы на плечах, шее и декольте. Одри стонала и извивалась под ней, ей было так хорошо, и странно, и щекотно, и отчего-то даже смешно, и она, забыв обо всем на свете, отдавалась ласкам умелой, опытной женщины. Новообретенная любовница покрывала поцелуями каждый сантиметр ее тела, наслаждаясь мягким и чуть солоноватым вкусом. Гладкая молочно-белая кожа была шелковистой и такой приятной на ощупь. Плечи и бедра девушки украшала россыпь рыжих веснушек; она была тоненькой и худенькой, с выступающими ребрами и косточками над бедрами, и едва заметным, рыжим же пушком внизу живота. Одри охала и стенала, ощущая странную пульсацию внизу живота, которую никогда не испытывала доселе. — У тебя такая прелестная грудь, Одри, — проговорила Диана на выдохе, — идеально помещается в руку. Девушка была не в силах что-то ответить. Дома все твердили ей, что она ужасно тощая и костлявая, и что «детей рожать будет трудно», словом, критиковали ее внешность как могли. Да и ее веснушки приходились высшему свету не по вкусу — там в почете была абсолютно ровная кожа без каких-либо изъянов. Но теперь у нее была Диана, которая любила и принимала ее такой, как есть. Со всеми маленькими изъянами и несовершенствами. — Ты само совершенство, Одри. И тут девушка решила вконец отбросить всю скромность и пуританское воспитание, которое безуспешно ее семья и придворные вбивали ей в голову годами. Какие же они идиоты, что никогда не распробуют счастья! Стеснение, стыд, аскетизм — всего лишь бесполезная шелуха, что только мешает радоваться жизни! Да катись ко всем морским чертям и ксианский двор, и Империя, и королевство, и законы — жизнь была только здесь и сейчас, когда на пиратском судне, покачивающемся на волнах, она занималась любовью с прекрасной женщиной. Всё это пронеслось в голове у К`Тау буквально за секунду, но дальнейшие мысли развеялись в дым, потому что Диана прикусила кожу чуть ниже пупка, а затем смачно поцеловала внутреннюю сторону ее бедра. И прикоснулась пальцами к напряженному бугорку клитора. — Оо-ох… — Одри выгнулась в пояснице. Это прикосновение разлилось огнем по всему телу, а между ног мигом стало мокро. Тянущая, сладкая пульсация стала почти невыносимой. Диана раздвинула ей ноги пошире и, осторожно раскрыв пальцами большие половые губки, прошлась языком по всей длине клитора, исследуя ее лоно. Одри согнула ноги в коленях; все ее тело дрожало от наслаждения, а с губ срывались стоны, звучавшие для Дианы сладострастной музыкой. Женщина подхватила ее под ягодицы, поудобнее притягивая к себе. Нежные «лепесточки» сочились девичьей смазкой, и ее легкий запах только раззадоривал. Одри стонала все громче и громче, и это тоже возбуждало Диану. Любовница лизала и покусывала гладкий клитор, мягко теребила и гладила половые губки, и наконец спустилась к заветной дырочке. Вошла языком внутрь. Это было щекотно, невыразимо странно и столь же невыразимо приятно; К`Тау громко вскрикнула, максимально широко разведя ноги и положила руки ей на голову, гладя темные курчавые пряди. Твердый горячий язык Дианы скользил внутри, и ксианка извивалась на кровати, виляя бедрами, и постепенно подходя к пику. Одри казалось, что она уже в раю, что это самые восхитительные ощущения, которые она когда-либо испытывала. Но тут Диана на секунду остановилась и, сделав все те же несколько круговых движений, осторожно ввела пальчик в ее дырочку. Это оказалось совсем не больно; ее любовница слегка согнула палец, двигая им. Через несколько минут добавила второй. Два пальца хозяйничали в узком и жарком лоне девушки, осторожно и безболезненно раскрывая и растягивая изнутри. Бедра ксианки дрожали; а Диана, повернув руку, задела чувствительную точку. Одри, едва не плача от наслаждения, вцепившись в простыни. Первый оргазм накрыл ее с головой, и несколько минут она тяжело дышала, обессилено распластавшись на кровати. Диана благодарно поцеловала ее в лоб. — Девочка моя, ты чудо, — произнесла она наконец. — Я так счастлива, что мы встретились. — Я тоже, — девушка едва смогла произнести это вслух. — Я люблю тебя. Одри расплылась в улыбке, потому что никто еще не говорил ей этого. Ну, то есть дома-то говорили, но в основном это были только отец с мамой. Но никто не говорил, что любит. Даже Янко. — И я тебя тоже. — отвечает она. В исполненном нежности безмолвии проходит несколько минут. — Ну, пора и мне получить свое удовольствие, — Диана переворачивается на спину, широко раздвигая ноги. — Дай мне свою руку. Одри протягивает ей ладонь. Диана начала облизывать ее пальцы, щекоча чувствительные места между ними. И это было даже приятно. Одри изумленно уставилась на нее. А тем временем Диана, смочив почти все ее запястье слюной, поднесла ладонь к своей промежности и ввела внутрь сразу два пальца. Одри слегка вздрогнула от охватившего ее фаланги жара и влаги. — Давай, — глухо застонала женщина. Одри понимала ее без слов. Она начала двигать рукой, стараясь доставить своей возлюбленной то же наслаждение, что получила сама. Диана направляла обхватив ее кисть своей ладонью, то ускоряя, то замедляя темп, то вводя пальцы на всю длину, то лишь на треть. Вскоре Одри начала ласкать ее сама, уже без подсказки; от вида соблазнительно стонущей под ней женщины она опять почувствовала сладостную дрожь внизу живота. Вожделенные стоны вновь наполнили каюту, в которой действительно теперь стало жарко. На столе догорали свечи, а на кровати ласкались и ублажали друг друга две молодых женщины, и в эту чудную ночь целого мира для них не существовало. *** Одри снилось что-то очень хорошее: как она летним солнечным днем сидела на руках у мамы, или качалась на качелях в благоухающем ксианском саду. Приоткрыв глаза, она стряхнула с себя дрему и поняла, что ее действительно качает. Уже давно рассвело, и судно вышло в открытое море. Пошевелившись, девушка поняла, что она не одна в постели: под боком у нее сопел, свернувшись, кто-то теплый… — Мамочки! — она соскочила с кровати, мигом вспомнив все события вчерашнего вечера. Диана неспешно потянулась, просыпаясь, вылезла из-под кокона одеял и небрежно сбросила их на пол, растянувшись на кровати во весь рост и широко раскинув ноги. Из одежды на ней были одни лишь только ее собственные волосы, как, впрочем, и на Одри. — Как спалось, любимая? — промурлыкала женщина. К`Тау залилась краской до самых ушей, поспешно отвернулась, вытащила из кучи сваленной на пол одежды свою рубашку и набросила ее на себя. — Н-нормально, — запнувшись, быстро произнесла она. — А вчера ты была куда более раскованной и страстной. Слышала бы ты свои стоны! Одри покраснела еще больше. Диана, казалось, намеренно лежала так, что все ее женские прелести были прекрасно видны. Одри старалась не смотреть на нее, но все же, не удержавшись, бросила мимолетный взгляд на ее ноги, точнее, то, что находилось между ними. И, кажется, снова начала возбуждаться. — Ну ладно, если тебя до сих пор это смущает, то я перелягу, — она повернулась на бок, подложив руку под голову. — Мне как-то даже неловко, — уже спокойней произнесла Одри, присев на краешек кровати. — Неловко? Неловко? — Диана вскинула брови. — Неловко было бы, если бы ты вчера лежала бревном. Обычно это довольно неприятный процесс, если дело происходит между мужчиной и женщиной, а разве я сделала тебе больно? — Нет, — она покачала головой. — Мне так хорошо не было еще никогда в жизни. — Ну вот видишь. И между прочим, что ты бы могла сейчас проснуться со своим братом, а не со мной. — Фу! Не напоминай! — Одри отчего-то стало смешно. — Ну вот видишь. В конце концов, со всеми это случается, рано или поздно. И согласись, лучше сделать это по любви, чем по расчету, — закончила она мысль. — Конечно. Но я не знаю, что и сказать. — А ничего и не нужно говорить. Все просто: мы теперь любовницы, — Диана поцеловала ее руку. — И должна признать, хотя это и был твой первый раз, ты была просто великолепна в постели, милая. — Ох, ну спасибо, — усмехнулась Одри. — Я серьезно, у тебя талант. — Ну хоть в чем-то я хороша, — коротко хохотнула ксианка не без доли самодовольства. И только тут заметила россыпь ярких засосов на своих плечах, бедрах и животе. — Вот это да… — протянула она, оглядывая себя со всех сторон. — На шее у тебя точно такие же, — сказала Диана. К`Тау скосила глаза, дотрагиваясь до горла. — Если тебя это обрадует, мне тоже досталось. Только тут Одри заметила, что у Дианы на коже темнеют те же «украшения», что и у нее, но разумеется, их было гораздо меньше, и они были не такими заметными. — М-да, веселая выдалась ночка… — А то! Как-нибудь повторим? — в глазах Дианы загорелся шальной огонек. — Может быть, — уклончиво ответила Одри, и обе они отлично знали, что это «может быть» означает «да». Ксианка встала и подошла к окну, задумчиво глядя на темные волны и вдыхая острый, соленый и свежий ветер. — А знаешь, ведь это, в общем-то, то, чего я хотела, — промолвила она. — Я довольна всем. — И это самое главное. — Диана неслышно подошла к ней, обнимая за талию. Прижалась к девушке, склонив голову ей на плечо. И вдруг, приподняв подол ее рубашки, звонко шлепнула по попке. — Эй! — возмущенная Одри, подскочив от этого шлепка, повернулась к Диане с намерением вознаградить ее тем же, но женщина быстро отбежала в сторону. — Сначала догони! — Ну, ты у меня сейчас получишь! — смеясь, с шутливой угрозой крикнула Одри, устремляясь вдогонку за своей любовницей. Несколько минут, хохоча, девушки бегали по каюте, то и дело шлепая и щипая друг друга за самые интересные места и кидаясь подушками, простынями и валяющейся на полу одеждой — Одри в расстегнутой рубахе, едва прикрывающей бедра, а Диана — в чем мать родила. Наконец К`Тау надоело гоняться за Дианой и она с размаху плюхнулась на кровать, пытаясь отдышаться. — Ну и бедлам мы тут устроили, — она огляделась вокруг, — Надо бы убрать это всё. — Пусть лежит, — Диана прилегла рядом, вновь забираясь под одеяло. — Кстати, ты бы оделась, — Одри повернула голову в ее сторону. — А вот и не буду, пока ты не перестанешь смущаться. — А я больше и не смущаюсь. — Я тебе не верю. Одри в молчании разглядывала толстые деревянные балки на потолке. — Знаешь, а ведь ты была моей первой женщиной, — снова заговорила Диана. — А ты — моей первой… первым… в общем, первым человеком, с которым я познала любовь. — Одри, я не рассказывала тебе этого, но я хочу, чтобы ты знала. До встречи с тобой я долго плавала вместе с командой Сатиго, — ее взгляд погрустнел. — Я была его любовницей. До тех пор, пока его… не «казнили». Глаза Одри округлились. — Почему же ты раньше мне не рассказала?! — Не знаю. Не считала нужным. — Теперь я понимаю, что значат эти ваши многозначительные переглядки и все прочее… Но, надо признаться, у него губа не дура! — Эй, ну хватит, — засмеялась Диана, — между мной и капитаном давно уже все кончено. Теперь я только с тобой. — Так все-таки, как он избежал казни? — задала следующий вопрос девушка. — Понятия не имею. Я пыталась у него выспросить, но он всё отмалчивается. Знай одно: его не убить так просто. Пули, ножи, виселица — ему все нипочем. Увы, я знаю его слишком хорошо и слишком давно, чтобы утверждать наверняка. — Это какое-то невероятное везение… — Или девять жизней. Неспроста же он получил свое прозвище. Девушки исчерпали все темы для разговора. В каюте воцарилось молчание. Но тут судно сильно качнуло, видимо, оно врезалось во что-то бортом, и сверху донеслись еле различимые крики: — Ставь паруса! Свистать всех наверх! — Что случилось? В чем дело? — Одри спрыгнула с ложа, молниеносно натягивая на себя одежду. — Не знаю. Сейчас выясним! Второпях и наспех одевшись, дамы выскочили на верхнюю палубу. Матросы суетились и шумели, поспешно исполняя команды кэпа и старпома. — Живо, живо! Поднять паруса! Отдать гитовы! Шкоты, шкоты травите! — только и слышалось отовсюду. — Что происходит? — Диана поймала за рукав встревоженного капитана. — Риф Сирены, — прохрипел Пантера, — мы уже на месте. Черт бы побрал эти скалы, этот ветер и этих дьявольских птиц! — И тут же исчез среди других пиратов. На судне нарастала паника. — Что будем делать? — тихо спросила Одри у Дианы. — Нужно ждать, — голос ее звучал несколько безнадежно. Погода действительно испортилась: всего несколько минут назад на чистом небе были лишь редкие облачка, а теперь его заволокло беспросветной пеленой грозовых туч. Корабль постепенно окутывал туман. — Ох, чуяло мое сердце, будет неладно, — заспанный Мэтью, пошатываясь, подошел к девушкам. Лицо его было красным и опухшим: очевидно, он вчера вместе со всей остальной командой тоже очень хорошо провел время. — Ну вот, только тумана нам не хватало! — Смит, я думаю, нам нужно убрать паруса и сбавить курс, только так мы сможем пройти мимо рифа, — громко произнес Сатиго, снова появляясь из толпы. — Тут же сплошные скалы. Придется маневрировать. — А никто и не говорил, что будет легко, — залихватски ухмыльнулся Пантера. Тем временем облако тумана охватило судно почти полностью; стало не видно на расстоянии собственной руки. — Эй, а где Одри? — спохватилась Диана. Только тут все остальные, оглянувшись по сторонам, заметили отсутствие рыжеволосой ксианки. И вместе с тем услышали тихое, едва различимое пение, доносящееся откуда-то издалека, и шелест и хлопанье крыльев. — Вот дьявол… — О нет, Одри… — одновременно произнесли Сатиго и Диана и, не сговариваясь, синхронно бросились в разные стороны. Девушка медленно шагала по палубе по направлению к бушприту. Дивная, переливчатая мелодия без слов, заставлявшая замирать все ее существо, манила к себе и влекла, не давая останавливаться, не позволяя сопротивляться. Пение становилось всё громче; оно будто отключило и разум и чувства, и девушка продолжала идти к его источнику. И вот наконец из тумана показалось существо, исполняющее песню. На носу корабля сидела большая шестикрылая птица с бесстрастным, но совершенно уродливым лицом, отдаленно напоминающим человеческое и бирюзово-сизым оперением. И пела так, как не способен был петь никто из людей. Одри подошла совсем близко и протянула руку к неизведанному существу. Желтые глаза сирены кровожадно сверкнули, она оскалила хищную пасть со множеством зубов и… тут же упала замертво с дырой во лбу. Грохот выстрела отрезвил девушку, она вздрогнула, мигом сбросив с себя тлетворный гипноз, и обернулась. Шагах в двадцати от нее стоял капитан, все еще направляя дымящееся дуло пистолета туда, где еще секунду назад сидело чудовище. — Скажи спасибо моим рефлексам, Рыжая, — пробурчал он. — Я бы попал в эту тварь и с закрытыми глазами. — Господи! Одри, ты цела?! — Диана в панике подбежала к ней. — Да, — до ксианки только сейчас начал доходить ужас всего произошедшего. — Опоздай я еще хоть на миг, и тебя пришлось бы по всему кораблю собирать, — буркнул Сатиго, протягивая Диане один из пистолетов, — на, будешь защищать свою Рыжую. Женщина крепко прижала к себе дрожащую Одри. К троице подбежал Мэтью, вырулив откуда-то справа. — Смит, ты как всегда все самое интересное пропустил, — усмехнулся Пантера, — мы тут успели спасти Одри от верной смерти. Тот только разочарованно махнул рукой. — Эти птицы, — обратился капитан уже к Одри, — зачаровывают людей своим сатанинским пением, а подманив близко, убивают и пожирают, — объяснил он. — Почему же тебя она не загипнотизировала? — Поверь, я сталкивался с монстрами и похлеще этих облезлых горластых куриц. Он посмотрел в небо, нахмурившись. — Тысяча морских каракатиц… На этот выстрел скоро слетятся ее товарки. Будьте начеку.