Tell my mother, tell my father I have done the best I can To make them realize This is my life I hope you understand… «Second Chance» Shinedown
В девять вечера приготовления к праздничному ужину были почти окончены. Глаза разбегались от количества блюд: разнообразные мексиканские, ирландские, французские и просто традиционные рождественские угощения уже не помещались на столе. Марк и Крис здорово сдружились за день. После того как Кэтрин объяснила брату происходящее — честно поведав все, что пережил Марк, но, естественно, опустив тот факт, что мы собирались обокрасть дом — он стал относиться к новому знакомому очень заботливо: рассказывал обо всем, что видел, показывал свои бесчисленные игрушки и даже пытался научить его пользоваться гаджетами, но у Марка это пока плохо получалось. Больше всего его интересовали раскраски Криса, которые самому владельцу были абсолютно безразличны и поэтому он отдал их в свободное распоряжение. Дрейк целый день маялся, помогая маме с готовкой. Кулинарное искусство, безусловно, его конек. Вообще, если бы не он, я бы частенько ходил голодным, потому что готовка никак не хотела со мной ладить, а друг иногда хозяйничал на моей кухне. Мы с Кэтрин перестали злиться друг на друга и больше не обсуждали тему отношений. Да и в целом ни на какие обсуждения не было времени, потому что нас занимала практически невыполнимая миссия — следить за подопечными. Крис так и норовил что-нибудь сломать, бегая по дому и играя в войнушку, а Марк, повторяя все за ним, создавал для хрупких вещей еще бóльшую угрозу. Ближе к десяти раздался звонок в дверь. И не успел я открыть, как на меня набросилось что-то огромное, волосатое и слюнявое. — Ай! Йен, убери пса! — крикнул я, пытаясь оттолкнуть от себя лабрадора. — Тео, фу! — Друг рассмеялся, мягко отдернув собаку за ошейник, и хотел было обнять меня, но вдруг на него с разбега набросился вопящий от радости Крис. — Йен пришел! Идите сюда! Йен пришел! Тот покружил мальчишку в воздухе, а потом заботливо поставил на пол, и они совершили свой обычный ритуал приветствия из сумасшедших комбинаций руками, которые я никогда не мог запомнить и уж тем более — повторить. Из нашей пятерки Йен был любимчиком Криса, а я никогда не понимал почему. Возились с ним в основном мы с Дрейком, но все лавры доставались Йену. — О! И Тео тут! — Кристофер обнял пса и стал целовать его в макушку, получая в ответ такие же искренние облизывания. — Кэти, Йен привел Тео! В коридоре уже появились остальные. — Миссис Гонсалес! — поприветствовал Йен, сделав изящный поклон, и шутливо поцеловал даме руку. — Не знаю как, но сегодня вы превзошли саму себя! Она широко улыбнулась, поправив распущенные кудри и покружившись, чтобы полностью продемонстрировать свой праздничный наряд: красную шелковую рубашку, черные брюки и туфли в тон на невысоком каблуке. — Йен, ты, как всегда, делаешь слишком смущающие комплименты. — Миссис Гонсалес кокетливо взмахнула распущенными волосами. — Мне нравится, продолжай! Хоть друг и шутил, когда вел себя величаво, пародируя старинных джентльменов, но все равно выглядел довольно галантно, как будто действительно принадлежал к аристократии: все манеры и жесты были отточены, ловки и элегантны. Еще больший эффект высшего сословия ему придавала внешность: молочно-белая — и совсем не бледная, в отличие от моей — кожа, густые, слегка вьющиеся черные волосы, широкие брови, хищные желто-карие глаза, прямой нос и пухлые губы. А высокий рост и статная фигура окончательно равняли его с благородными принцами. Ко всему этому добавлялся еще соответствующий стиль одежды: рубашки-поло и зауженные брюки, гармонично сочетающиеся с удобными кедами на толстой подошве. — Кэтрин! — Йен посмотрел на подругу, собираясь сказать ей что-нибудь не менее приятное, но та подняла указательный палец, заставляя его замолчать. — Раздражаешь, когда так разговариваешь, — ответила она. — Ладно, — пожал плечами Йен. — Тогда просто скажу, что ты выглядишь потрясно! И он не врал. В черном коктейльном платье, демонстрировавшем красивые изгибы тела, и на высоких каблуках, подчеркивавших стройные ноги, Кэтрин была великолепна, а собранные в свободный пучок волосы открывали ее изящную длинную шею и острые ключицы. Весь вечер подруга приковывала к себе взгляды. И не только мои… — А где Дрейк? — спросил Йен, вешая свое пальто на вешалку. На лестнице послышались шаги, и спустя несколько секунд он предстал перед нами. Признаться честно, все потеряли дар речи и задались вопросом, что шокировало больше: его внешний вид или отсутствие мозгов. Он стоял в распахнутой красной кожанке, оголявшей татуированный торс, и обтягивающих черных джинсах с дырками почти у самого таза, а в области ширинки красовался рисунок подарочной коробки с надписью: «Большой сюрприз». — Йен! С Рождеством, братишка! — Дрейк с распростертыми объятиями кинулся на друга, но тот ловко увернулся и встал в другую сторону. — В таком виде ко мне не подходи! — Йен выставил вперед руки. — Вон лучше к Артуру, это по его части. — Завязывай. Я, конечно, без пары, но не в отчаянии. — Да вы охренели, что ли?! — возмутился Дрейк. — Вообще-то, я надену это на новогоднюю вечеринку в баре. Будет конкурс самых сексуальных Сант! Раз уж все принарядились, тоже хотел, чтобы вы оценили. Ну, как?! — Ужасно, — ответил я. — Ты просто не так смотришь. Выключи натурала и включи свою пидорскую точку зрения, потому что оценивать там будут девушки. — Артур, теперь ты понимаешь, почему мне нужен второй сын? — спросила миссис Гонсалес, грустно посмотрев на меня. А я глубоко вздохнул, закусив губу, подошел к Дрейку вплотную и страстно прошептал на ухо: — Если бы ты был шлюхой, я бы тебя… даже за двадцатку не снял. Друг резко отпрянул, кисло поморщившись, а я хищно улыбнулся. — И все же победа будет моей! — фыркнул Дрейк, довольно посмотрев на себя в зеркало. — Чувак, успокойся, ты выглядишь ужасно, смирись, — ответил я. — С человеческой точки зрения говорю. — Артур, это безнадежно. Не трать нервы. — Миссис Гонсалес дала мне пять, снисходительно хлопнув сына по плечу, и прошла в гостиную. Все последовали за ней, кроме Дрейка, который остался обиженно стоять на месте. Йен принялся раскладывать принесенные подарки под елку, а Крис — допытываться, какой приготовлен для него, но поняв, что ничего не добьется, все-таки отстал и побежал снова играть в приставку. — Был у родителей? — спросил я друга. — Как прошло? Он встал с колен и глубоко вздохнул. — Мучительно. Я хотел просидеть до одиннадцати, но не выдержал. Если бы не уговоры Джесси, вообще бы там не появлялся. Хотя она тоже меня выводит, но чуть меньше. — Джессика твоя младшая сестра. Они по умолчанию бесят, — вмешалась в разговор вошедшая в комнату Кэтрин. Йен засмеялся, помогая ей расставить бутылки спиртного на столе, и вдруг замер, в упор уставившись на дверь. — Винишко-то у родителей крепкое… — Он, зажмурившись, мотнул головой. — У меня глюки… На пороге стоял Марк. Он спокойно подошел к столу и взял конфету, улыбнувшись новоприбывшему. — Кстати, да… — начал я, почесав затылок. — С тобой все в порядке, Йен. Марк тут. Просто присматриваю за ним все выходные… Типа работа… Йен несколько секунд молчал, переваривая информацию, а вся его веселость вмиг улетучилась. — Какого хрена?! — Он почти вскрикнул, но потом взял себя в руки и продолжил уже тише: — Зачем ты с ним связался? Тебе мало того, что вас чуть не убили? — Давай отойдем. — Я вышел из гостиной, друг последовал за мной. Мы зашли в спальню на первом этаже, и Йен плотно закрыл дверь, выжидающе скрестив руки на груди. Я рассказал о встрече с Гвендолин и обо всем остальном, вплоть до нынешней минуты. Йен слушал, не перебивая, а потом глубоко вздохнул и начал нервно расхаживать туда-сюда. — После выходных ты больше не будешь с ним видеться, потому что еще одна головная боль мне не нужна. — Железный тон лидера заставил слегка поежиться. Он добавил, когда понял, что я собираюсь возразить: — Иначе вылетишь из банды. Но это меня не остановило. — Мы не знаем точно, Ханс ли это был. А если и так, он уже начал охоту, и присутствие Марка на это никак не влияет. Даже если перестану с ним видеться, Ханс все равно не отстанет. — Я замолчал на секунду, понимая, что сейчас очень рискую, но все же решился это сказать: — Выгоняй прямо сейчас, потому что опасность представляю именно я, а не Марк. Друг полминуты сверлил меня тяжелым взглядом, но я не шелохнулся, выдерживая его на себе, а потом продолжил: — Даже если уйду из банды, общаться с остальными не перестану, так же как и быть на крючке у Ханса. К тому же ты тоже был за спасение Марка, так что теперь расхлебывать будем вместе. Йен раздраженно вздохнул, прикрыв глаза, и просто молча вышел из комнаты. А я стоял здесь еще пару минут, обдумывая произошедшее. Буду ли я общаться с Марком после выходных? Будет ли еще Ханс организовывать нападения после того, что случилось? Определенного вывода не сложилось, поэтому я решил пока что расслабиться и дать себе повеселиться. Когда я вышел, все уже собрались в гостиной. Крису и Марку не терпелось наброситься на сладости, но Кэтрин унесла те обратно на кухню, чтобы они сначала поели нормальную еду. — Дрейк, лучше переоденься и не позорься. — Миссис Гонсалес вытолкала сына из комнаты. Он что-то обиженно пробубнил, но все же послушался мать. — Да мы сядем сегодня наконец или нет?! — возмутился Крис. — Я устал! — Естественно, так носиться целый день, — хмыкнул я, выбрав место рядом с Марком. Йен постоянно хмуро косился в нашу сторону, но я старался не обращать на это внимания и просто улыбался, разговаривая с остальными. У меня под ногами устроился пес, жалобными глазами выпрашивая себе лакомство. Пришлось взять кусочек мяса и покормить его с рук. Вот от кого я получал лучшую отдачу и любовь — так это Тео. Не знаю чем, но я притягивал пса, как магнит. Всякий раз, когда Йен приводил его с собой, он не отходил от меня ни на шаг. Хотя я к лабрадору особой любви не испытывал. Меня вообще пугали собаки еще с детства, и предпочтение отдавалось кошкам. Через пять минут вернулся Дрейк, одетый уже в обычную белую футболку и целые голубые джинсы, но зато с огромной шляпой в виде подарочной коробки на голове. Держа в руках телефон, он крикнул, чтобы мы улыбнулись. Все, как по рефлексу, приняли позы и, сделав несколько — десятков — снимков, наконец расселись. — Найденыш, ты круто получился, — сказал Дрейк, просматривая результат. — Тебе бы моделью быть. — Ханс делал фото, — ответил Марк, скромно улыбнувшись. Вмиг воцарилась тишина. Дрейк вскинул голову, посмотрев на меня, чтобы убедиться, что он правильно понял весь смысл. Остальные тоже переглянулись, неловко закусывая губы. — Дело вел не я… — тихо сказал Йен. — Но слышал от знакомых ребят, что там было много разных видео… — Давай закроем тему, — резко оборвал я, не желая даже представлять себе эти картины. Вдруг Дрейк резко встал со стула и пошел в направлении двери. — Ты куда? — окликнула его Кэтрин. — Проблеваться. На самом деле он пошел поставить разрядившийся уже в третий раз за день телефон на зарядку и вернулся через полминуты. Тем временем Йен разлил по бокалам красное вино, а я положил каждому индейку, при одном лишь виде которой у всех текли слюнки. — С Рождеством! — дружно крикнули мы после небольшого тоста миссис Гонсалес. И теперь наконец можно было вдоволь насладиться вкуснейшими кулинарными творениями. Сочные куски мяса с подливкой из тушеных овощей буквально таяли во рту, а кукурузный хлеб по особому рецепту приятно хрустел, и хотелось аж мычать от удовольствия. Разговоры за ужином не стихали ни на минуту. Ламповая атмосфера семейного праздника буквально окутала каждый сантиметр дома. Я добился, чего хотел: Марк был счастлив. Он почувствовал дух Рождества, сплоченность нашей семьи, в которую его все — ну, почти — радушно приняли. Но все это вмиг прервал громкий и неожиданный крик Дрейка: — Аккуратно, Марк, это!.. — Друг не успел выхватить ложку супа-тортильи у него из рук и взволнованно замер, когда тот уже проглотил. — Это же острое! Вот, — друг быстро протянул стакан воды, — скорее попей! Марк растерянно захлопал ресницами, не понимая, в чем проблема, но совета Дрейка все же послушался, сделав глоток воды и одновременно вопросительно посмотрев на меня. — Успокойся! — засмеялся я, обратившись к другу. — Ему такое можно. — Но вдруг будет аллергия или несварение? Он же не привык к такой пище. Нужно дать лекарство… — Дрейк, успокойся. Ханс его нормально кормил, так что с желудком все в порядке, — еще раз заверил я. — И у него аллергия только на грибы. Гвен дала мне список всех болезней. Ну? — обратился я уже к Марку. — Понравилось? — Вкусно! — довольно улыбнулся тот и съел еще одну ложку, закусывая отрубной лепешкой. Дрейк облегченно выдохнул, откинувшись на спинку стула, а я уставился на него с улыбкой Чеширского Кота. — Чего? — Котят таскали мы, а возился с ними потом всегда ты, — ответил я. Дрейк растерялся, весь порозовел, обведя сидевших глазами, и уставился в свою тарелку. — Не понимаю, о чем ты, — буркнул он. — Понимаешь, — улыбнулся я еще шире. — Отвали! Все хором рассмеялись, а Дрейк от напряжения, казалось, вот-вот взлетит в воздух, словно ракета. Он уставился в одну точку, стараясь не встречаться с нами глазами. Мне всегда нравилась такая его реакция, и я, самодовольно усмехнувшись, отстал от друга. Йен повеселел и наконец расслабился, перестав глядеть на Марка как на врага, и даже несколько раз за вечер предлагал ему вкусности, которые тот уплетал за обе щеки, становясь похожим на хомячка. — А он похорошел после нашей последней встречи, — заметил друг, разглядывая Марка. Действительно, его внешний вид уже совсем не казался болезненным. Синяки под глазами и на теле прошли, кожа приняла румянец, а волосы — легкий блеск. Дорогая одежда, которую ему накупила опекунша, тоже делала свое дело, превращая Марка в очень модного подростка, на которого по пути сюда даже несколько раз оборачивались девушки. Вот только взгляд все еще оставался пустым. Даже когда он искренне смеялся, в глазах читались страх и боль… — Заслуга Гвен, — ответил я другу и улыбнулся, потрепав Марка по голове. — Такими темпами скоро совсем офигеет и разжиреет, — хмыкнул Дрейк. — Пускай балуется, ему много не будет, — ответила Кэтрин. — А вот Крису пора бы перестать лопать столько конфет. — Она перевела строгий взгляд на брата. — Ты только неделю назад жаловался на больной зуб. Еще раз будешь ныть, сама с корнем все повыдираю! Братишка испуганно замер, положил конфету на стол и отодвинул подальше от себя. — Кстати, как там этот пидор Ханс? — спросил Дрейк, нервно положив нож на стол и начав есть злосчастную курицу руками. — Кто-нибудь о нем слышал? — Эй, выбирай выражения, вообще-то, тут ребенок! — возмутился Крис, указывая на самого себя. А Марк встрепенулся, услышав знакомое имя, и вопросительно посмотрел на Дрейка. — «Пидор» — это?.. — спросил он. — Это Ханс, — ответил тот. Марк непонимающе посмотрел на меня, а потом слегка приподнял одну бровь и переспросил: — Ханс… пидор?.. Дрейк громко заржал, слегка подпрыгнув на стуле, а потом поднял руку Марка и хлопнул по ней своей. — Дай пять, чувак! Ты супер! Кэтрин закатила глаза, а я устало посмотрел на друга. — И вот как теперь объяснить Гвен, откуда он знает новое слово? Вдруг в наш разговор вмешалась миссис Гонсалес, до этого хранившая молчание. Она отложила салфетку в сторону, сделав глоток красного вина. — Жаль, Ханс не в корпусе Хавьера. — Мам, он, конечно, мудак, но я бы даже ему не пожелал встретиться с папой и его кентами, — усмехнулся Дрейк. — Зато на общем режиме он, наверное, сидит как в санатории, —сказал Йен. В этот момент я опустил взгляд в свою тарелку. То, что о Хансе «заботится милейший персонал» в лице Кейси и других моих знакомых заключенных, я умолчал, иначе Йен бы шкуру с меня спустил. Во-первых, за то, что я общаюсь с бывшим членом Ос, выгнанным за произвол, а во-вторых, за подобные меры «воспитания», против которых друг был всегда.***
После ужина мы с Йеном и Дрейком мыли посуду, миссис Гонсалес и Кэтрин, безумно уставшие за день, отдыхали, о чем-то беседуя на диване, а Крис с Марком играли в приставку. Хотя второй скорее просто хаотично нажимал на кнопки и по случайности даже выигрывал несколько раз. — Твой папа уже переехал? — спросил у меня Дрейк, вытирая полотенцем стакан. — Надо было позвать его к нам, а то он справляет один… — Нет еще. Я сказал, что лучше будет сделать это после Нового года. А насчет празднования… тоже думал об этом. Как-то неудобно, что ли… Но он, кажется, говорил, что встретится с друзьями. Йен шокированно повернулся ко мне. — О чем вы? Ты что, помирился с отцом?! — Вроде, — неуверенно ответил я. — Хотел рассказать об этом, когда все соберемся. — Сначала Марк, теперь твой отец… Еще какие-то сюрпризы будут? — обиженно спросил друг. — После всего, что он делал… Артур, я тебе поражаюсь. — Ну… он уже перестал пить. Да и болен серьезно… — ответил я. — Какая разница? Это все тот же деспот. Нужно было послать его на хрен, как он тебя когда-то, и все. — Как можно так говорить? Каким бы он ни был, это его родной отец, — вмешался Дрейк. — Это тиран и пьяница, который загубил Артуру детство. В этот момент миссис Гонсалес с Кэтрин зашли в комнату. — Слышали ваш разговор, — сказала подруга. — Согласна с Йеном. Он не изменится внутри… — Когда ты в нем нуждался, он на тебя плевать хотел, — сказал Йен. — А когда сам заболел, так слезно прибежал назад. Улавливаешь? — Артур сам предложил ему помощь, — возразил Дрейк. Миссис Гонсалес подошла ко мне. — Рада, что есть шанс помириться с отцом, но я помню, как мне приходилось обрабатывать ссадины на твоем теле от его ударов… Я бы не хотела, чтобы это чудовище вообще с тобой контактировало. В ответ я просто молчал, переводя взгляд с одного на другого, потому что сам не понимал своих чувств. С одной стороны, хотелось все же попробовать дать папе второй шанс, но с другой — было страшно впускать его в свою жизнь, потому что все могло повториться… — Ты же сама всегда говорила, что семья — это самое главное! — возразил матери Дрейк. — Если он действительно изменился, то у Артура есть шанс заново обрести ее. Разве это не круто? — Семья должна любить, а не портить жизнь, — ответила она. — Мистеру Граймсу сейчас нужна помощь, — снова продолжил Дрейк. — Мой папа тоже не сахар, и что теперь, забить на него в сложной ситуации? — Твой отец никогда даже голос на тебя не повышал, не то что поднять руку, — ответил ему Йен. — Зато делал вещи похуже с другими людьми, — пожал плечами Дрейк. — Он не трогал невинных. — Миссис Гонсалес хмуро посмотрела на сына. — А с кем имел дело — те еще отморозки, каких и в асфальт закатать не жалко, так что не клевещи на отца. К тому же можно быть каким угодно за пределами дома, но свою семью беречь. Дрейк раздраженно выдохнул и повернулся ко мне. — Артур, не слушай их. Не бросай папу, потому что ты ему сейчас нужен. Не будь как он, ведь ты лучше. Йен презрительно усмехнулся, закатив глаза. — Ка-ак трогательно. Браво! Да на хер таких родственничков. Лучше вообще быть одиночкой, хоть мешать никто не будет. Дрейк не выдержал, резко швырнув полотенце на стол. — Лучше бы порадовался, что у Артура все идет хорошо! Не понимаю, откуда у тебя такой негатив ко всему, что связано с семьей? Или это у всех богатеньких детишек такой сдвиг по фазе? — После этих слов он демонстративно посмотрел на Кэтрин, а Йен спокойно положил недомытую ложку в раковину и молча вышел из кухни. — Блин, Йен! — крикнул я вслед, но ответом стал лишь хлопок входной двери. Дрейк усмехнулся. — Ну да. Обидеться и уйти — очень мудро! — Может, хватит? — не выдержал я. — Сам решу, как мне поступать, и не надо лезть в мою жизнь! Оттолкнув всех с дороги, я быстро вышел за Йеном. Я знал, что он не уехал, а просто вышел успокоить нервы, потому что предпочитал не вступать в споры с тем, кому все равно ничего не докажешь и кто в минуту говорит больше слов, чем может воспринять человеческий мозг. Друг сидел на ступеньке крыльца, вдыхая сигаретный дым и смотря на сапфировое небо. Вокруг царила умиротворяющая тишина, которую в обычный день застать на улице большая редкость: ни голосов, ни гула машин, ни других посторонних звуков. Их все поглощал мягкий снег, создавая ощущение, что находишься в волшебной сказке, словно вот-вот на крышу опустятся летающие сани, и Санта Клаус начнет свое ночное путешествие. В голове пронеслась мысль, что мы можем спугнуть его своим присутствием, поэтому я, стараясь не шуметь, опустился рядом с Йеном и тихо спросил: — Как ты? — Нормально. — Почему тебя так волнуют мои отношения с отцом? — Я ведь единственный понимаю… Не тебя одного били в детстве. — Что?! — Ну, конечно, не до посинения. Но… ремня за плохие оценки получал. — Ты никогда не говорил… — Все равно никто не поймет. — Мы все думали, что ты просто с жиру бесишься, когда устраиваешь сцены родителям, — честно признался я. Семья Лорáн переехала из Вашингтона, когда отца Йена уволили с должности главного менеджера риэлторской фирмы из-за какого-то скандала, связанного с финансами. И хоть они лишились больше половины средств, все равно жили довольно хорошо, особенно учитывая, что Мемфис — один из самых дешевых городов для жизни в США. Но Йен никогда не кичился этим, даже наоборот, скрывал. — Ну да. Никто же не знает, каково это, когда нужно заслуживать любую мелочь, — продолжил он. — Погулять? Тогда — пятерка по математике. Игрушку? С тебя грамота или похвальный лист. Порой мне даже не разрешали есть, пока я не доделаю домашнюю работу. А если не было первого места на олимпиадах, наказывали на неделю. — Мы могли бы поддержать, если бы ты рассказал. — Я взглянул на друга. — Дрейку всегда позволяли делать что он хочет и никогда ни за что не ругали, у Ника до безумия огромная и дружная семья, а над Алфи до сих пор трясутся, словно он ребенок. Вряд ли они поймут нас с тобой. Так что и смысла жаловаться нет. К тому же нытиков никто не любит. На минуту мы оба замолчали, а потом Йен тихо усмехнулся. — Плакали родительские надежды. Неудачный у них вышел сын. — Не говори так. — Но это ведь правда. Они хотели, чтобы я поступил в хороший колледж на экономиста, а в итоге получили полицейского без высшего образования. — Но ты же сам специально провалил экзамены. Йен замер на секунду, а потом удивленно посмотрел на меня. — С чего ты взял? — Думаешь, я поверю, что лучший ученик, олимпиадник и староста мог завалить банальный тест, особенно учитывая, что на пробниках было почти сто процентов? Друг замолчал, смотря перед собой, а потом усмехнулся и слегка кивнул головой. — Да мне на хер эта экономика не сдалась. Я мечтал заниматься психологией или музыкой, но это же «несерьезно». — Йен спародировал родителей. — Вот пусть теперь вкладываются в свою идеальную дочку. Он потушил окурок о ступеньку и положил рядом с собой. — Отвечать добром нужно тем, кто сделал тебе что-то хорошее, — после недолгой паузы продолжил друг. — Но твой отец тебя даже не воспитывал. Так зачем тогда корячиться ради него? Разве в этом есть выгода? Я снисходительно улыбнулся. — Вообще-то добрые дела можно делать и просто так. — Но какая от этого польза? Вдруг тебе опять будет больно? — Я уже к этому морально готов, так что не буду особо огорчаться. Не переживай за меня. — Никогда не понимал в тебе этого. — Если честно, я тоже. Мы оба засмеялись, но потом Йен посмотрел мне в глаза и сказал уже очень серьезно: — Артур… Только не говори никому о нашем диалоге. Я понимающе кивнул. — Конечно. Ладно, идем в дом. Мы зашли обратно и присоединились к остальным в гостиной. Миссис Гонсалес и Кэтрин не отрывались от своих телефонов. Криса в комнате не было, наверное, опять хомячил что-то на кухне. Недовольный Дрейк, с кислой миной сидевший на диване, усмехнулся, как только мы вошли, обратившись к Йену: — Ну что, принцесса наплакалась? Тот проигнорировал его подкол, как делал всегда. Да и внимание сейчас приковывало совершенно другое. — Что… происходит? — Йен указал на Марка, который как ни в чем не бывало обводил фломастером татуировки на руках Дрейка, старательно закрашивая пустые места. Я тоже офигел от происходящего, потеряв дар речи. Дрейк нахмурился, бросив недовольный взгляд на Марка. — Найденыш от меня не отставал! — возмущенно ответил друг. — Ему, видите ли, порисовать захотелось! — Он всплеснул свободной рукой. — Разукрашка, — улыбнулся нам Марк, на секунду прервавшись, и снова принялся за дело. — О-о! А можно я тоже?! — Неожиданно вошедший в комнату Крис подлетел к Дрейку, схватив красную ручку со стола и уже собираясь чиркнуть ею на коже, но тот потянул его за шиворот и отодвинул на другой угол дивана. — Нельзя! — Почему?! — обиженно нахмурился Кристофер, поправляя на себе пижаму. — Потому что у тебя мозги в порядке, — ответил Дрейк, а потом повернулся к Марку. — Ниче-ниче, когда ты восстановишься, я тебе еще припомню. Марк лишь довольно улыбнулся в ответ, а друг раздраженно фыркнул, закатив глаза. — Вредина! — буркнул Крис, показав Дрейку язык, и неожиданно достал телефон, сфотографировав эту милую картину. — Выложу к тебе на аккаунт, он у меня сохранен! — Попробуй только! Не посмотрю, что ты ребенок, игрушкой твоей же задушу! — Дрейк сорвался с места, собираясь вырвать у Криса из рук телефон, но Марк дернул его вниз, заставляя сесть обратно. Дрейк запросто мог вырваться, но все же опустился на диван и снова подставил руку под маркер. — Скинь мне! Тоже выложу! — сказал я Крису, а потом подошел к другу и потрепал его по волосам. — Ты такой милашка! Но тут же пожалел, потому что он перехватил мое запястье и вывернул руку, заставив меня изогнуться, чтобы не было больно. — Еще раз так сделаешь — сломаю, — сквозь зубы процедил Дрейк. Я чуть придвинулся к нему и, дерзко дернув бровями, язвительно ответил: — Рискни. Мы сверлили друг друга взглядами секунд двадцать, а потом он резко отпустил меня, откинувшись на спинку дивана, а я победоносно улыбнулся, потирая запястье. Устрашающие маневры друга перестали на меня действовать еще в пятом классе, хотя, признаюсь, до этого я слегка побаивался, не всегда понимая, шутит ли он или реально угрожает, потому что когда дело касалось Дрейка, тонкая грань между этим была практически неразличима. Вдруг на улице раздался громкий лай Тео. Йен встрепенулся, взволнованно посмотрев в окно, но тут же облегченно выдохнул, нежно улыбнувшись, когда увидел, что пес пытается укусить снежинки, но никак не может их поймать. — Что там? — спросил Крис, отпихнув Йена и тоже выглянув в окно. — Офигеть! Смотрите, какой снег! — восторженно крикнул он и рванул в коридор. — Крис! — До этого не обращавшая ни на что внимания Кэтрин, оставив свой телефон, выскочила за ним. — Надень куртку! Марк, услышав волшебное слово «снег», тут же забыл о своем занятии и тоже побежал вслед за друзьями. После чего послышался хлопок входной двери. Они с Крисом выбежали на передний двор и оба почти одновременно рухнули в сугробы, радостно купаясь в белой вате. А Кэтрин, стоя на крыльце, пыталась заставить их вернуться. Марк подкидывал снег в воздух, завороженно смотря вверх и широко улыбаясь, а Тео бегал вокруг, лая и облизывая его. — Я тоже хочу с ними! — Дрейк вскочил с дивана, подошел к окну, открыл его и без лишних церемоний выпрыгнул во двор. Йен обреченно покачал головой и хотел было закрыть за другом окно, но вдруг ему в лицо прилетел огромный снежный ком. Он вздрогнул то ли от неожиданности, то ли от холода, зашипел и отряхнулся, а потом яростно посмотрел на Дрейка: — Ты совсем?! Тот лишь нагло ухмыльнулся, демонстративно покрутив в руке шарик. — Домой не кидайте! — крикнул я, тоже подойдя к окну, но в ответ получил лишь порцию снежков от Марка, который невинно улыбался, при этом держа в руках целую гору шаров. — Ах вот как! Ну все! — Я, плевав на приличия, тоже выпрыгнул в окно и погнался за негодяями, чтобы проучить. Они разбежались в разные стороны, обкидывая меня, а я едва успевал уклоняться, но вдруг на крыльце появился Йен. — Эй! Все на одного нечестно! Артур, я с тобой! Он принялся отбиваться, а я — лепить снаряды. Мы действовали очень слаженно и оперативно. Тем временем Марк случайно попал Дрейку в лицо, отчего тот взбесился, превратившись в пулеметную машину и начав без разбора обкидывать всех вокруг. Чтобы защитить детей, миссис Гонсалес приняла их сторону, потому что эти двое точно не справились бы с ее сыном-терминатором, и, оказалось, она отлично метает, поэтому им очень повезло с союзником, видимо, это у них семейное. А вот Кэтрин, напротив, вступила в команду Дрейка, пока у того не случился нервный срыв, потому что когда у друга не получалось слепить нормальный шар, он еще больше злился и, я могу заверить, от него исходил видимый пар, словно от вскипевшего чайника. Не обращая внимания на злобного Дрейка, Тео, виляя хвостом, бегал вокруг него, пытаясь словить снежные шары зубами, когда тот целился в нас с Йеном, отчаянно защищая своего хозяина. И когда у него это получалось, лаял, недовольно жмурясь от того, что в рот попадало что-то очень холодное и мокрое. Занавески на окнах соседних домов задергались, и удивленные соседи выглядывали, чтобы посмотреть, кто же там шумит. Возможно, утром домой заглянет возмущенный старшина района вместе с охраной, а мы дадим им печеньки в виде елочек и пригласим на обед, чтобы задобрить. Но сейчас это вообще не важно. Главное — наше веселье и искренние улыбки. В такие моменты забываешь обо всем на свете и просто радуешься, словно вернулось детство. Рождество в кругу нашей семьи — это всегда безудержное веселье, нелепые ситуации, немного драмы, дружеские разборки и самая настоящая искренняя любовь.