Небольшое путешествие Кики

      Все началось ночью. Кики проснулся от смутного беспокойства, схожего с тем, что погнало его тогда в поселении к папе. Он поворочался, приоткрыл дверь и прислушался к сонному дыханию Егора. Осторожно выглянул в коридор, но и там ничего не нарушало привычной ночной тишины. Кики помялся несколько секунд, но потом все же подошел к окну, хотя именно это хотелось сделать в самом начале. Нашел взглядом прислонившегося к дереву Мира и вдруг вскинул голову. Боковым зрением он уловил смутное движение. Открыл рот, чтобы предупреждающе крикнуть, но опоздал. Пришлые альфы были довольно крупными в полном обороте, давно прошедшими инициацию. Мир резко крутанулся, разрывая одежду быстрой трансформацией, и, утробно рыча, пригнулся в оборонительную стойку.       Он был очень хорош. Быстр, силен и умен. С отличной кровью, дающей ему преимущество перед слабоватыми немцами. Но Миру не хватало главного. Опыта в схватках. Он держался, изрядно потрепал противников, но Кики отчетливо видел, что проигрыш его близок. А еще то, что в живых его не оставят. Каждая атака пришлых была нацелена на убийство. Мир был измотан. И в какой-то момент его схватили. Вывернули руки и запрокинули голову. Разодрать горло и заставить захлебываться кровью — обычай отребья, гнилья. Паника, злость, невыносимый страх за Мира захлестнули Кики так, что на секунду все вокруг потемнело. А потом он почувствовал удар и полет. Спружинил, приземляясь на землю, и рванулся вперед, где все отчего-то замерли и смотрели на него круглыми от удивления глазами.       Альфы-отцы всегда с особым трепетом относятся к своим волчатам. Они очень условно впускают их внутрь стаи, делая чем-то вроде талисмана. «Улыбаемся и машем», как, закатывая глаза, говорил про таких Глеб. Их учили обороняться, быстро бегать, словом, спасать, при необходимости, свою жизнь. Но только не Кики. При всей необъятной любви к сыну, Константин Антипов учил его убивать. Так что, подбежав к живописной, залитой кровью группке, Кики подпрыгнул, переворачиваясь в прыжке, и свернул голову ближайшему оборотню. Неприятный хруст словно вывел всех из оцепенения. Мир вывернулся и набросился на удерживавшего его волка. А несостоявшийся убийца повернулся к Кики. В прямом противостоянии с сильным опытным альфой у незрелого омеги не было никаких шансов. Но альфа, по всей видимости, встречался в своей жизни либо с людьми, либо с тепличными цветками, так что Кики он недооценил. И это стоило ему пробитой грудины.       Кровь, вязкая, липкая, неприятно воняющая железом, быстро стыла на лапах. Кики даже не сразу понял, что вот она — его инициация. Не с успокаивающими взрослыми, стремящимися объяснить и помочь, а с трупами потенциальных убийц. И да, кровью на лапах. Кики протянул ее вперед, вгляделся в цвет меха приятного пшеничного оттенка. Густой, блестящий — настоящая гордость. Эти глупые наблюдения странным образом помогали не запаниковать. Хоть немного отрешиться. И только когда на плечо легла лапа, он понял, каким был идиотом, оставив за спиной врага наедине с измочаленным Миром. Но запах был знакомым. Близким, ближе папиного, отцовского. Ближе своего собственного. Ради него и в окно вылететь не жаль. И отправить на тот свет сразу двоих. Ничего не жаль.       Кики медленно повернулся и впервые взглянул Миру в глаза. Задние лапы подкосились, и он пошатнулся. Мир дернулся вперед, подхватил и поморщился. И тут только Кики вспомнил про наверняка имеющиеся у него раны. Оглядел и сразу увидел ее, огромную, рваную, сочащуюся кровью и даже не думающую заживать. Волк, не Кики — ему бы смелости на такое не хватило, потянулся вперед и принялся зализывать рану. А человек задыхался от стыда, чувствовал изумление Мира и от этого смущался еще больше. И не было отчего-то гадостно от вкуса металлической соли. Кики не поднимал головы, глядя только на то, как затягивается рана. Закончил. Нашел еще парочку самых болезненных, с остальными, мелкими, успешно справлялась регенерация. И только убедившись, что нигде не болит и не кровоточит, Кики решился посмотреть Миру в глаза.       Сладенькая фразочка про «утонуть» всегда ассоциировалась у него с яркими романами для омег, и только теперь он понял, насколько верно она отражает то, что происходит, когда смотришь в глаза своему альфе. Будто кто-то выжег разом кислород не только из легких, но и из окружающего воздуха. И он стал как кисель, вязкий, густой. Заколыхался, подхватил ослабевшее тело и закачал его тоже. Земля не чувствовалась. Всего и осталось твердого — взгляд Мира в ответ. Сильный, решительный, как и сам альфа. Кики мог бы стоять так очень долго, но Мир вдруг дернул ушами, насторожился и оглянулся. Чуть прищурился, вслушиваясь, и дернул губами в легком оскале. А потом Кики впервые в жизни услышал. Это не было речью в полном смысле этого слова. Фразы рождались в голове и ощущались как свои собственные, но в то же время Кики отчетливо понимал, что принадлежат они Миру:       — Нам нужно уходить. Срочно. Здесь опасно.       Он прихватил Кики за лапу и потянул за собой, пригибаясь для бега. И Кики уже собирался бежать за ним, когда его дернуло чужим страхом, отчаянным, почти паническим. Он резко развернулся и увидел перепуганного Егора в окне. Тот кривил рот и стискивал побелевшие пальцы на подоконнике.       — Нужно забрать Егора.       Мир перевел взгляд на окно, чуть нахмурился и вздохнул. Потом отпустил лапу Кики и взлетел по стене к Егору. Перехватил осторожно поперек живота и соскочил обратно. Опустился на четыре лапы и мотнул головой, показывая застывшему Егору, чтобы забирался на спину. Тот помялся, нахмурился и, по всей видимости, собирался отказаться, но тут вдалеке что-то загрохотало и раздался приглушенный вой боли. Егор быстро залез на спину Мира и слегка приобнял альфу за шею.       — Покажи, — попросил тот, скашивая глаза на Кики, — чтобы держался крепче и прижимался сильнее, а то слетит.       Кики, как мог, пантомимой объяснил Егору, что нужно сделать. Тот явственно скривился, но сделал, как требовалось. И тут Кики, впервые за все время знакомства с ним, почувствовал глухое злое раздражение. Не та ситуация, чтобы свои псевдопринципы демонстрировать, да еще так явно. Мир сейчас был для них не альфой, а спасителем. Благодарить нужно, а не морду кривить. Но выяснять отношения было не время. Кики тоже опустился на все лапы и напружинился, готовясь к бегу. Мир плавным рывком сорвался с места, и он припустил за ним.       Бежали долго и тяжело, отматывая километры по лесным тропам. Останавливались только чтобы попить и справить все потребности. В такие моменты Мир фонил волнением и был ощутимо напряжен. Он водил ушами и старательно оглядывался. Задержки были ему явно не по душе. Но Кики уставал значительно быстрее, более слабый омежий организм, непривыкший к таким нагрузкам, сдавал через несколько часов гонки. Но Кики молчал. Жадно пил, судорожно стараясь отдышаться, и всячески показывал, что готов пробежать еще столько же хоть прямо сейчас. Мир тепло смотрел на него и хмурился, переводя взгляд на ворчащего Егора.       Капризничал тот почти все время. Громко охал, стоило Миру остановиться, а ему скатиться с широкой волчьей спины, ходил, скрючившись в три погибели, и жаловался на судьбу и собственную глупость, толкнувшую его на «тупое путешествие, хрен пойми зачем». Кики чувствовал нарастающее раздражение Мира, все больше злился сам, но невербальные жесты волков Егор не понимал, а оборачиваться Кики так пока и не научился. Мир же отчего-то терпел.       К вечеру безумно захотелось есть. Кики бежал, держась на чисто Антиповском упрямстве, и делал честь самому дяде Тиму. Мир замедлился на одной из полян. Притормозил, огляделся, прислушиваясь, и присел, позволяя Егору скатиться.       — Заночуем здесь. — Выглядел он не в пример спокойнее, и Кики понял, что основная опасность осталась позади. — Никуда не уходите, — бросил он и скрылся в чаще.       И в тот момент на Кики обрушились ощущения. Звуки, запахи. Он и так привык чувствовать в разы сильнее людей, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что дарил проснувшийся волк. Кики с упоением тонул в нем, разбирал, расшифровывал. И это было куда проще, чем можно было предположить. Даже ворчание Егора странным образом растворилось в многоголосой жизни леса. Кики медленно обходил поляну, задирал голову, опускал нос к самой земле. Удивительно. Восхитительно. Несравнимо. Лес очаровывал его, звал в чащу, ближе к истокам, к сердцу. Но в голове четко стоял приказ альфы — никуда не уходить, и Кики только осматривался, принюхивался. Время, как ни банально звучит, замерло, потянулось вязкой ниткой свежей смолы, намертво приклеив к себе очарованного Кики.       — Нравится? — неожиданно произнес голос в голове. — Я тоже первую неделю как пришибленный ходил. Отец силой из леса вытаскивал. Потом облазил все, даже из дома сбегал. Но здесь все равно не то. Чужое. Будешь в своих лесах, с ума сойдешь, — мысленно улыбнулся Мир, и Кики все же смог перевести на него взгляд. — Ты даже сейчас можешь почувствовать, как они зовут тебя. Смотри туда, — поразительного шоколадного цвета волк притерся боком и мотнул головой, указывая направление черным блестящим носом. Кики отчаянно захотелось куснуть его за него, и он быстро посмотрел в нужную сторону. — А теперь попробуй прислушаться к тому, что далеко. Что тянет. Подумай о доме.       Парадокс, но при слове «дом» Кики представил вовсе не Архангельскую квартиру и даже не коттедж в поселении. Он представил лес. Густой, тяжелый, сумрачный, разбавленный пышущими солнцем полянами с разнотравьем. Мох, в котором тонут лапы, продавливая его до тянущей чем-то сладковатым воды. Представил неторопливую Онегу между обрывистых песчаных берегов. И бьющую в голову свободу. Свободу человека. Свободу волка.       Кики с трудом сдержал тоскливый вой, потому что теперь отчетливо знал, куда бежать, куда тянет до боли в груди, до немеющих в ожидании бега лап. Он тяжело дышал, вытянувшись в струну, удерживаясь на месте только благодаря присутствию Мира.       — Тебе нужно поесть, — сказал тот и легонько потерся щекой о щеку. Ощущение было приятным, и Кики теранулся в ответ, приподнимая голову, потому что альфа был выше и крупнее. — Даже если бы у Егора хватило сил на ночную дорогу, бежать на голодный желудок глупо.       И Кики двинулся за Миром на поляну, где, показательно скрестив руки на груди, стоял Егор. В первую секунду накатило привычное уже при виде него раздражение, но вдруг Кики уловил волнение, страх и легкую зависть. И недовольство, наведенное волком, схлынуло. Неудивительно, что того в принципе раздражал затерроризировавший своего зверя парень, а уж когда он всячески играет на нервах у Мира… Кики быстро оборвал раскручивающуюся мысль. Обдумывать сейчас, почему вдруг волк так высоко ценит альфу, он не хотел совершенно.       А тот как чувствовал мысли о себе. Принес Кики парочку кроликов и положил на землю.       — Постарайся дать волку поесть так. Обратиться у тебя самого вряд ли получится, а я не научу. Лучше и не мучиться. Егору приготовлю на костре, а у тебя больше сил будет от сырого мяса. Если уж совсем плохо станет, тогда и тебе зажарю.       Кики кивнул, не отводя взгляда от еды. Он поначалу и не понял, почему бы нужно что-то делать с этими замечательными, свежими, так прекрасно пахнущими кроликами. Волк был очень голоден. А Кики, несмотря на свой статус принца, ханжой никогда не был. И он с жадностью вгрызся в мясо. Это было вкусно. Кики даже порыкивал от удовольствия. И только прикончив второго кролика, понял, что сыт. Он поднял взгляд и столкнулся с ответным, полным отвращения — Егора и понимающим и нежным — Мира.       — Было вкусно. Спасибо, — кивнул он последнему.       Мир, обернувшийся, свежевал тушку кролика, замотав бедра каким-то отрезом ткани. Ткань и нож, очевидно, появились из разгрузки, которую он каким-то чудом ухитрился взять с собой.       — Соли мало, — извинился Мир перед Егором. — Но лучше что-то, чем ничего.       — Да я уже, блядь, не знаю, что и лучше! — рявкнул в ответ тот. — Шататься по лесам с подозрительным альфой и одичавшим Антиповым или пересидеть в пансионе мутное нападение. Да что бы они нам сделали? Не убили бы точно! И по лесам не заставили бы шляться.       Кики наблюдал за Миром, смотрел, как все больше каменеют его плечи с каждым новым словом этого дичайшего бреда. Будь Кики на его месте, как минимум, хорошим рыком объяснил бы охреневшему Егору, насколько далеко тот зашел в своих детских капризах. Но Мир глубоко вздохнул и внушительно посмотрел на него.       — Если хочешь, — начал он, — я отнесу тебя обратно. Вполне вероятно, ты даже сможешь застать нападавших и проверить, так ли бы ничего не сделали, — Егор сжал губы, видимо, не думал, что Мир предложит такое. — Второй вариант, то, что я, собственно, планировал изначально: мы оставляем тебя в Питере. В области, но я дам достаточно денег — доберешься до центра, правда, на электричках. Потом пойдешь к питерской стае и попросишь доставить тебя домой. С этим проблем вообще быть не должно. Нужный адрес я дам.       — А что ж ты сам с Кики туда не придешь? — глумливо поинтересовался Егор, явно сатанея от поставленного выбора. Точнее, его полного отсутствия.       Вот Кики, при всем своем воспитании, в этот момент совершенно точно послал бы его на хрен. Но Мир только пожал плечами:       — Есть причины.       — Знаю я эти причины, — заухмылялся Егор.       — Вот и хорошо, что знаешь, — спокойно ответил Мир и осторожно насадил кусок крольчатины на палку.       Глядя на то, как бесится Егор, гневно смотрящий на равнодушного Мира, Кики ощутил вселенское спокойствие и новый всплеск восхищения этим альфой. Сейчас он мог видеть, что Мир вожак, но только на этапе становления. А еще он отчетливо понимал, насколько прекрасным вожаком тот будет. Самоконтроль образцовый!       Мир дожарил мясо и протянул прут Егору. А сам сдвинул головешки и, смахнув остатки угольков, постелил на место костра лапник.       — Твое спальное место, — пояснил он Егору. — Настоятельно рекомендую снять обувь. Ночи теплые, замерзнешь ты вряд ли.       — Намекаешь, что я жирный? — взвился Егор, как будто пробежавшему хренову тучу километров волку с ним на спине было до этого хоть какое-то дело. Настолько нелепо, что даже у Кики не получилось толком возмутиться.       — Намекаю, что ночи теплые, а ты оборотень, — устало пояснил Мир и отвернулся. — Впрочем, дело твое. Мне лично нечего тебе предложить ни в качестве палатки, ни в качестве одеяла.       Он ушел за ближайшие кусты и спустя пару минут появился уже в обороте. Егор понял, что диалога состряпать не удастся и принялся, ворча, укладываться спать. Конечно, его кололи иголки, в ветках, несомненно, сидели клещи и прочие неприятные букашки, но измотанному Кики до этого не было никакого дела. Он свернулся клубком на земле и, уткнув нос в пушистый хвост, заснул.       Утром, едва рассвело, он проснулся полным сил. Егор похрапывал на лапнике, а Мира не было. Кики поднялся и потянулся, разминая мышцы. В этот момент на полянку выскочил Мир. Увидев прогнувшегося Кики, он дернулся, поспешно отвел взгляд и умудрился выронить принесенных кроликов. Тут же подхватил их и, подойдя ближе, с деланно независимым видом положил возле Кики.       — Вот. Завтрак, — пояснил он, тщетно пытаясь скрыть трогательное смущение.       Кики изо всех сил пытался не морщить нос в волчьей улыбке. Кролики были все такими же аппетитными на вид и чудными на вкус. Кики быстро расправился с ними и сел, вглядываясь туда, откуда звало невыносимо родное нечто, чему сложно было подобрать аналогию. Кики выспался, был сыт и полон сил. Он хотел бежать, нестись со всех ног, но отчетливо понимал, что Егору на восстановление требуется куда больше времени. Он еще немного посидел, вслушиваясь в зов, а потом подошел к закончившему свой завтрак Миру.       — Почему ты не оставишь меня в Питере? Не то чтобы я против или в чем-то тебя обвиняю! Просто интересно. У меня там и квартира есть у дяди… И еще дяди. Мог бы остаться вместе со мной, подождать моих.       Мир поморщился и тряхнул головой.       — Можно я расскажу тебе обо всем, когда мы оставим Егора? Честное слово, у меня есть причины куда весомее той, что он озвучил. Просто подожди до завтра.       В это время зашевелился просыпающийся Егор. Он, уже без лишнего ворчания, позавтракал вчерашней крольчатиной и даже завернул остатки в выуженный из разгрузки пакет. И вообще казался каким-то тихим. Спокойно залез Миру на спину, прикрепил пакет и ухватился за шею. И они снова побежали, отмахивая километры. И вдруг что-то произошло. Кики даже не понял что именно, но лес изменился. Стал гуще, темнее. Словно толстое теплое одеяло в детской кроватке, надежно укрывающее от любых монстров. Кики замер и судорожно задышал.       — Мы в России, — тепло пояснил вернувшийся за ним Мир. — Еще немного и заночуем.       Кики не видел смысла ночевать. Родная земля словно стерла усталость, обновила уставший организм. Было светло. Кики не хотел останавливаться, тем более зов стал звонче, набрал силу, стряхнул мешающие помехи.       — Мы можем не останавливаться на ночь? — спросил он на бегу.       — Вот тебе и принц, — фыркнул Мир еле слышно и совсем не обидно. — Вопрос не ко мне, Кики. Я-то еще пару суток бежать могу с небольшими остановками.              Действительно. Егор устал. Кики видел, сколько сил он уже прилагает, чтобы удержаться на спине скачущего волка. Слышал, как с каждой новой остановкой становится громче вздох, оттого что нужно снова ехать. Но как же Кики устал от Егора! Пусть в последний день он старался себя сдерживать, но недостойная волка изнеженность, мягкотелость в спартанской обстановке раздражали безмерно. И Кики решил попробовать. Стоило Миру остановиться и начать обустраивать временное пристанище, он отошел за куст и сосредоточился. Отец, перестраховщик, много раз объяснял ему, как именно происходит переворот. Что нужно, чтобы выпустить волка, и что — чтобы вернуть его обратно. Кики погрузился внутрь себя, нащупал ворчащего волка, который только-только выбрался наружу, и принялся сворачивать его, уменьшать, заталкивая глубже внутрь себя, в чернильную тьму. Волк, умница, даже помогал ему, подталкивая куда нужно, и скоро Кики, открыв глаза, смог посмотреть на мир уже человеком.       — Егор, дай свою толстовку, пожалуйста, — крикнул он из-за кустов.       Через несколько секунд тот, изумленный донельзя, сначала выглянул сам, а потом, быстро оглядев Кики, протянул толстовку. Кики спешно оделся и выскочил на поляну. Мир, уже, конечно, понявший, что произошло, внимательно оглядел его с макушки до пят, а потом вздохнул и покачал головой.       — Что? — спросил Кики, но альфа только отрицательно мотнул головой.       Решив, что со всеми Мировыми загонами он разберется чуть позже, Кики поборол воинственные порывы и подошел к копошащемуся в пакете Егору.       — Ты очень устал? — без лишних предисловий начал он. Егор поднял голову и вопросительно посмотрел на него. — Я просто хотел предложить бежать и ночью тоже. Я же вижу, как тебя эта дорога измотала. А к утру, если я ничего не путаю, ты можешь быть свободен. Разберешься с электричками и будешь тихо-мирно спать в вагоне. А потом Питер, цивилизация и возвращение к деду с дедушкой.       Кики знал, что Егор согласится, даже не закончив фразу. Заблестевшие глаза, расправившиеся плечи еще на середине убеждающей речи выдавали его энтузиазм. Так что Кики покивал в ответ на решительное согласие и повернулся к Миру. Но тот на Егора даже не смотрел, не отрывая взгляд от Кики. И провалиться тому на месте, если во взгляде этом не читалась легкая насмешка. Что развеселило Мира, Кики понял, когда попытался обернуться. Тогда же стало понятно недовольство несанкционированным оборотом в человека. Стать волком Кики не мог. Он пытался следовать советам отца. Сам искал в себе зверя, но найти его не мог. Волк звал из глубины, но Кики раз за разом натыкался на тьму и не представлял, что искать. Состояние его было близко к панике. Так подставить их всех, настолько глупо, опрометчиво поступить ради простого убеждения. И что теперь? Мир, конечно, сможет унести двоих, но это невероятно замедлит их продвижение. К тому же в человеческой форме Кики устанет намного быстрее. Он тихо застонал. И тут же, предусмотрительно закрыв глаза, к нему за кусты просочился Мир. Осторожно ткнулся носом сначала в один глаз, а потом в другой, вынуждая закрыть их, и подпихнул под руку теплую пушистую лапу.       Это было оно — то ощущение! Мех, запах волка слились в единый образ, за который и уцепился Кики, вытаскивая на свет своего радостного зверя. Глядя на Мира уже волком, он старательно закивал, ткнулся носом в щеку, благодаря. Мир довольно кивнул и вышел. А Кики пытался переварить тот факт, что обратился в большей степени благодаря ощущению сильного альфы рядом. Своего вожака. И весь путь до нужной деревеньки Кики не отрывал взгляда от шоколадной спины Мира, на которой полулежал Егор. Отмахиваться от очевидного уже почти не осталось сил.       Когда они добрались, Кики был сам не свой. Егор смотрел внимательнее и глубже, чем всегда, будто пытался понять что-то. А потом вздохнул и потрепал Кики по голове:       — Удачного путешествия. Пригодится, — он стянул толстовку и убрал ее в тонкий рюкзачок, невесть каким образом оказавшийся в разгрузке Мира, а потом помог Кики натянуть рюкзачок. — Спасибо, — нехотя проговорил он, разворачиваясь к Миру. — Правда, спасибо. За все, — повторил решительнее, сдвинув густые брови.       Мир кивнул, и впервые за все время общения с Егором в его взгляде промелькнуло что-то теплое, доброе, чего раньше Кики ни разу не замечал. Дорогу до электрички Мир объяснил на одной из коротких остановок, так что Егор вздохнул, еще раз нечитаемо оглядел их и потопал к остановке автобуса.