Небольшое путешествие Кики

      Мир встряхнулся, тихо звякнув разгрузкой, и мотнул головой, показывая направление. Кики, чтобы избавиться уже от ненужных мыслей, побежал не сзади, а рядом. Усталость не накатывала постепенно, а свалилась враз неподъемной глыбой. Кики старался не поддаваться ей, толкал тело вперед, но лапы словно свинцом налились. А Мир бежал легко, обидно подстраиваясь под удобный Кики ритм. Обеспокоенно посматривал на него, но пока не пытался остановиться. И только зов поддерживал уставшего донельзя Кики.       Лес сгущался. Наваливался плотной массой, укутывая в себя, привычные запахи, звуки. И Кики решил переключиться хотя бы на что-нибудь. Зарылся в себя, походя нарушая данный себе же зарок не лезть в размышления. И вдруг врезался буквально в осознание, которое так долго гнал. Он нашел свою Пару. Нашел еще тогда, когда «услышал» чужое чувство голода. Даже если бы не было нападения, даже если бы они не бежали сейчас бок о бок. Все равно бы встретились, нашли друг друга в разных стаях, разных землях. Это казалось сейчас таким простым, ясным и очевидным, что удивляло, как Кики мог так долго игнорировать этот факт. Вот только Мир молчал. Если чувства его были такими же, если он понял и принял их, то странным было то, что все общение его с Кики можно было смело назвать дружеским. Взгляды, нежность в обращении? Положа руку на сердце, стоило признать, что именно так смотрело на Кики большинство альф. Омега-волк одним своим существованием вызывал теплые чувства. Природа аккумулировала всю имеющуюся в альфе заботу при проявлении такой редкости.       Но Мир не делал шагов навстречу, а омеги не проявляли инициативу — не их прерогатива. И Кики вдруг задумался: а возможна ли Связь в одну сторону? Что делать, если чувства есть только у него? От одних предположений стало тошно, гадко до такой степени, что сбилось дыхание. Кики затормозил и попытался прийти в себя.       — Кики, — подбежал к нему взволнованный Мир, — совсем устал? Давай довезу. Тут уже немного совсем осталось. Загонял я тебя…       — Да нет, — вскинулся Кики и встряхнулся, отбрасывая ненужные сейчас ощущения, — я добегу. Просто задумался, споткнулся.       Споткнувшийся в лесу оборотень был чем-то из области фантастики. Но то ли Мир делал скидку на пол, то ли просто решил не углубляться, но он согласно кивнул и снова побежал вперед, еще немного сбрасывая скорость. В итоге, уже к вечеру они добежали до небольшого домика, вроде охотничьего, на берегу озера.       Внутри было пыльно, слегка пахло затхлостью, но Кики понравилось. Небольшие окошки пропускали не так много света, но его, странным образом, хватало.       — Тут не слишком-то уютно, — смущенно произнес Мир, не сводя взгляда с потрепанного кресла в углу. — Но для переночевать сойдет.       — Мне нравится, — искренне ответил Кики и кивнул.       Мир нахмурился, внимательно посмотрел на него и снова отвел взгляд, будто бы так и не поверил. Дверей в доме не было. Только небольшая перегородка отделяла кухню от спальни. Мир махнул рукой в сторону спальни:       — Там в комоде должны быть какие-то вещи, — и ушел в кухню.       Кики быстро обернулся, все время прислушиваясь к доносящимся звукам, натянул прихваченную толстовку Егора. В комоде действительно нашлись потрепанные футболки, но они были без надобности. Надевать штаны без белья не хотелось совершенно, но толстовка была слишком короткой. Кики нахмурился.       — Помощь нужна? — раздался неуверенный голос Мира, уже человека.       — Я… — Кики замялся, но потом понял, что без помощи Мира все равно не справится. — Мне нужно что-нибудь вниз. Толстовка короткая, а белья у меня нет.       — Оу…       Кики совершенно случайно опустил взгляд вниз и увидел тень Мира. Тот дернулся вперед, потом так же резко назад и замер. Кики, не отрываясь, смотрел, как сжимается-разжимается кулак. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Мир выдохнул и обмяк. Развернулся, пошарил в стоящем на полу сундуке, резко дернул — Кики услышал звук рвущейся ткани — и, высунув только руку, протянул отрез. Он, по всей видимости, был частью не слишком новой, но чистой простыни, и Кики решительно обмотал бедра. Пол оказался холодноват, и ноги мерзли, так что он, поколебавшись, натянул найденные в комоде теплые носки. Серовато-белые, колючие, но очень теплые. Закатал, конечно, потому что размер был явно не его, и вышел к Миру.       Альфа с хмурым видом копался в буфете. Перебирал, переставлял что-то и вываливал на пол какие-то коробки. Наконец с силой швырнул одну.       — Мудачье, — выплюнул, плюхаясь на попу, раздраженно вплетая пальцы в волосы. — Все сожрали, свиньи.       Кики хотел уже удивиться, потому что поймать зайца наверняка можно было и здесь. Или половить рыбу — он видел удочки, но потом понятливо вздохнул: Мир устал. Неравный бой, долгая дорога с двумя омегами на шее, одним даже в буквальном смысле. Наверняка он не особо-то и отдыхал на стоянках. Плюс хотелось человеческой еды. Но Кики хорошо помнил одно из важных папиных правил: «нечего есть» у альф и омег — совершенно разные вещи, и если альфа говорит тебе, что пора помирать голодной смертью, просто проверь холодильник. Кики осторожно втиснулся между Миром и комодом, ободряюще улыбнулся первому и осмотрел второй. В итоге, им были найдены аж целых две банки кильки. Можно было схарчить их прямо так, но Кики отчетливо понимал, что даже если он отдаст половину своей Миру, для альфы этого будет мало. Он обошел кухню и с радостью обнаружил мешок неплохой картошки и вязанку лука.       — Буду суп варить, — довольно сказал он, отыскивая на полках подходящую кастрюльку. — Принесешь воды? — Водопровода в домике, понятное дело, не было.       Изумленный взгляд Мира не изменился, даже когда он вернулся с полными ведрами.       — Что-то не так? — решил прояснить все Кики, принимаясь за чистку картошки.       — Я… — Мир переминался с ноги на ногу, подбирая слова. — Не думал, что ты умеешь готовить.       Кики расхохотался.       — Хорошо. Предположим, что покидать в воду овощи и банку рыбы — это офигительно сложное дело. Но пирог тебя не смущает?       — Честно говоря, я думал, ты его в столовке взял.       Кики рассмеялся:       — Нет. В столовке таких не делают.       Тут Мир как очнулся: подхватил нож и попытался присоединиться к чистке картошки. Но Кики осторожно отодвинул его локтем:       — Я сам. Если хочешь помочь — открой кильку. Кстати, я что-то не спросил, а ты будешь суп такой есть?       Мир рассмеялся:       — Я ем практически все съедобное — не гурман. А вот в том, что ты станешь, я очень сильно сомневаюсь.       Кики весело хмыкнул:       — Придется тебя разочаровать, — он ткнул пальцем в кастрюльку. — Один из самых любимых моих супов.       — Где ты только попробовать ухитрился? — с искренним недоумением в голосе поинтересовался Мир.       — Мне кажется, у тебя какое-то превратное представление о моей стае. Мы обычные. Трюфелями с фуагрой не питаемся.       Кики принялся резать картошку, вяло раздумывая о том, отчего у Мира сложился такой взгляд на него.       — Я обидел тебя? — вдруг спросил тот, подходя ближе и тихо ставя на стол открытую банку. — Вы скрытные. Об Антиповых ничего не известно почти. А уж о тебе тем более.       Кики не сидел в соцсетях. Пару раз нарвался на отмороженных извращенцев, искупался в грязи и решил, что общаться можно и без публичности.       — Не обидел, — честно ответил он. — Мы ведь мало знаем друг о друге. Ошибаться нормально. Я не изнеженный, кто бы что ни говорил. Отец делает скидку на мой пол, но гоняет вместе со стаей, тренирует. — Мир присвистнул. — Молодняком, как мой папа нас называет, мы хотя бы раз в год срываемся в поход. Живем в палатках или в таких вот охотничьих домиках.       — И тебя отпускают?       — Дин любого за меня порвет. Мой брат, в смысле.       Мир уже привычно улыбнулся:       — Очень хорошо его понимаю. — И на вопросительный взгляд Кики пояснил: — О тебе невозможно не заботиться.       Кики ощутимо покраснел и принялся резать последнюю картофелину.       — В общем, ничего такого уж особенного во мне нет. Зря ты так.       — Не зря, — тихо проговорил Мир и отодвинулся. — Пойду застелю постели. Нам нужно выспаться.       Ели на улице под навесом. Никогда еще Кики не было так вкусно. И все же наелся он быстро, так что согласно кивнул на вопросительный взгляд Мира в сторону кастрюли. Тот ухитрился даже с добавкой его обогнать — видимо, действительно проголодался, да и организм альфы требовал больше калорий. И в итоге доедал Кики в гордом одиночестве, так как Мир ушел в дом.       Неожиданно вспомнилось о том, что ничего о Мире он не знает, как и не в курсе до сих пор о том, что за секретность с этим перемещением домой, и почему его нельзя было оставить в Питере. Потом стало тревожно за родных. Как они будут волноваться, когда станет известно о том, что Кики пропал из пансиона, словами не передать. Наверняка поднимут всех на уши. Кики вздохнул и тут же вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним на стол опустилась большая дымящаяся кружка с чаем.       — Напугал? — поинтересовался Мир, бултыхая в своей кружке чайный пакетик.       — Просто задумался.       — О чем?       — О тебе, — не стал разводить интригу Кики. — О нападении, о нашем побеге, о родных.       Мир кивнул и протянул ему на ладони две крохотные карамельки и, прежде чем Кики успел хоть как-то отреагировать, снова смутился:       — Извини, здесь сладкого вообще нет, а у меня в разгрузке только это осталось. Съел все запасы, пока под деревом куковал.       Кики вспомнил его забавное голодание под окнами пансиона и с улыбкой взял одну карамельку:       — Моя любимая, — пояснил он, быстро разворачивая фантик. — Обожаю малину. Вторая тебе, — и, видя, что Мир собирается возражать, добавил: — Терпеть не могу цитрусовые в сладком.       — Пойдем туда, — вдруг предложил Мир, указывая на стоящую возле самого озера скамейку.       Кики согласно закивал и, прихватив свою кружку, двинулся за Миром.       — Пожалуй, тянуть дальше некуда. Я попробую все объяснить. — Он медленно крутил между пальцев конфету, и Кики не мог отвести от нее взгляда. — Мы оказались в пансионе совершенно случайно. Были у Шварцев — отец передавал мне все дела по ним и, соответственно, знакомил с партнерами. Если ты не в курсе, пансион — часть их бизнеса. Они были нервными, так что отец поинтересовался, что произошло. Видимо, дела были совсем плохи, потому что они сказали, что требуется дополнительная охрана в пансион. Мы предложили помощь, они ее приняли. Русские волки, еще и пограничники — они нас чуть ли не с поклонами провели.       — Я ничего не понимаю. Это же идиотизм. Вы совершенно посторонние. А там пансион, полный омег.       Мир улыбнулся и закинул в рот конфету.       — Лучше мы, проверенные хотя бы бизнесом, чем подставиться по полной перед стаями, отправившими туда своих детей. Омег.       — Все равно не понимаю. Этому пансиону уже бог знает сколько лет. Там все налажено.       — В этом и беда. Они расслабились. На самом деле, все было круто так отрежиссировано, даже я снимаю шляпу.       — Что именно?       — У Шварцев давние и очень сильные терки с одним кланом. Они ассимилировавшиеся турки, так что, сам понимаешь…       — Как такое возможно?       — Через браки. Восточная кровь сильная, забивает европейскую водичку, — Мир подмигнул и хрустнул карамелью. — Но Шварцам надо отдать должное. Они не прогибаются, отстаивают свою территорию. И вот пару лет назад с той стороны вдруг тишина. Через осведомителей поступает информация, что у Шеферов все мутно внутри клана и им, как бы, совсем не до внешних разборок. Так проходит год. Потом еще год, и Шварцы расслабляются. Так что, когда начались волнения среди мигрантов, они, не поморщась, отправили большую часть своих стай на подавление. И в том числе уменьшили охрану пансиона. Хорошо, что птичка на хвосте принесла обрывки слухов, и Шварцы успели подтянуть хотя бы нас.       — Ты хочешь сказать, что это были Шеферы?       — Именно так, — кивнул Мир и допил чай.       — Бред какой-то, — помотал головой Кики и развернулся к расслабленному альфе, перекидывая ногу через лавку. — Это же самоубийство. Там были омеги из сильнейших стай. Их перережут до седьмого колена. Не улавливаю связи.       — Все просто, Кики. В пансионе работали наемники. Доказать, что они имеют отношение к Шеферам, почти невозможно. А вот Шварцев, не уследивших за подопечными, если не перережут, как ты сказал, до седьмого колена, то точно разорвут с ними все партнерские соглашения. Им пиздец. Тут без вариантов. Но дело не только в них.       — А в чем еще?       — Что, по-твоему, собирались сделать с захваченными омегами?       — Я не знаю, — быстро ответил Кики, отмахиваясь от кровавых картинок в голове.       — Это хорошо, — протянул Мир. — Хочешь узнать?       — Да.       — На Востоке омега-волк еще большая редкость, чем у нас. Там они почти не рождаются. Единственная легальная возможность для альф найти себе в партнеры волка — долго уговаривать семью дать согласие на знакомство. Чаще всего безрезультатно, потому что мы не люди, кровь смешивать не любим. И тогда некоторые прибегают к нелегальной возможности.       Конечно, Кики знал о работорговле. Но никогда и подумать не мог, что она может касаться и волков тоже. И уж тем более, не представлял, что может коснуться его самого, даже походя.       И вдруг Мир отставил кружку и резко развернулся, оказываясь лицом к лицу с Кики.       — Ты даже представить не можешь, — полушепотом начал он, опираясь на лавку ладонями и подаваясь вперед, — какое это искушение — получить в партнеры волка, если у тебя появляется такая возможность. Как будто всю жизнь ел хлеб и вдруг видишь оставленный без присмотра самый вкусный из тортов. Нежный, сладкий. Только руку протяни, — Мир поднял руку и почти коснулся щеки замершего Кики, останавливаясь в считанных миллиметрах, — и он твой. Выдержка — по швам. А уж с гибкостью моральных норм на востоке по отношению к чужим… Большую часть омег продали бы в рабство. И кстати, после этого правнуки Шеферов могли бы купаться в золоте, ничего при этом не делая. Вы, — Мир, наконец, коснулся Кики и невесомо скользнул пальцами вверх, обвел ухо и зарылся в волосы на затылке, — нежные, как первые цветы. Никаких денег не жаль… Ничего не жаль, — проговорил он уже шепотом.       Кики от переизбытка ощущений, своих и чужих чувств, бьющихся в нем, закрыл глаза. Дыхание Мира прошлось по губам и сменилось резким и сильным касанием. Кики выдохнул и глаза распахнул.       Ему доводилось испытывать прикосновение губ к губам. Московские омеги частенько грешили этим, и Кики каждый раз после такого чмока еле сдерживал порыв скривиться и вытереть рот. Мягкие омежьи губы были неприятны. И несколько раз Кики всерьез опасался, что с ним что-то не так, что он отчего-то просто не переносит поцелуи.       Но не сейчас. Не на берегу тихого карельского озера, когда губы партнера были какими угодно, но не мягкими, и пахло от него не сладкими духами, а альфой. Сильным, своим. Кики порывисто вздохнул, и Мир чуть ли не отпрыгнул в сторону.       — Прости, — пробормотал он, опуская взгляд и вплетая пальцы в волосы. Кики отстраненно заметил, что они, как и мех волка, удивительного шоколадного цвета. — Я прогуляюсь, пожалуй.       И сорвавшись с места, Мир в доли секунды скрылся за домом. Кики впервые оказался в такой ситуации и не понимал, что ему стоит делать. И тут вспомнилась давняя детская еще история. Он тогда был сильно влюблен в Юру, сына дяди Саши и дяди Ромы, сногсшибательного красавца даже по меркам оборотней. Втихаря заглядывался на него и периодически ловил заинтересованные взгляды в ответ. Но Юра никаких других шагов не предпринимал. Отчаявшийся в какой-то момент Кики пришел советоваться к папе.       — Милый, — тепло проговорил тот тогда, устраивая его рядом с собой на диване и прижимая к груди. — Как бы ни было тяжело, альфа должен быть альфой. И должен делать первый шаг. Ты можешь сделать его только в том случае, если свято убежден, что в ответ альфа сделает сто. А если не сделает — вычеркнуть его из своей жизни без всяких размышлений. Мне кажется, вся неразбериха в отношениях сейчас из-за смены ролей. Когда омеги настойчивы, спешат и не хотят ничего ждать, а альфы быстро скидывают с себя любую ответственность. Зачем горбатиться, если и без тебя все сделают? Нужен ли тебе человек или волк, которому не хватает решительности и внутреннего стержня даже для того, чтобы просто подойти и признаться? — Кики помотал головой. — Прости, милый, но твоя симпатия к Юре не так незаметна, как тебе кажется. Просто дай ему быть альфой и тогда сам поймешь, нужен ли он тебе.       Кики, скрепя сердце, послушался. Юра все так же изредка посматривал. И в какой-то момент он просто стал неинтересен. Кики перегорел. И теперь он решил действовать так же. Повернулся к озеру и снова взял в руки кружку. Пакетированный чай и так был невкусным, а уж остывший и максимально крепкий… Кики вздохнул и принялся крутить кружку между ладоней.       Шелест травы от шагов Мира он, конечно же, услышал. Но взгляда от озера не отвел. Просто ждал. Мир снова сел на свою половину скамейки и долил в кружку Кики кипятка. Они посидели немного. Кики тяготила эта тишина. Он чувствовал, что Мир пытается подобрать слова, то ли извиниться, то ли объясниться, а у него не клеится, и он злится и теряется еще больше. Странно, Кики уже давно не ощущал его эмоций так четко. И он решил все-таки помочь:       — А почему мне нельзя было остаться в Питере? — даже тон вышел ровным, словно и не было поцелуя.       — Потому что кто-то вас сдал, — Мир пытался говорить так же, но неуверенность в его голосе все же чувствовалась. — В этом году в пансионе слишком много омег из влиятельных семей. Отделаться извинениями и замять все не удастся. Это, конечно, может быть простым совпадением, но я не хочу рисковать.       — А питерцы?       — Я подозреваю всех.       — Ты не договариваешь.       Мир тяжело вздохнул:       — Поговаривали, — осторожно начал он, — что на тебя есть заказ от одного очень влиятельного оборотня. Я не удивлюсь, если узнаю, что Шеферам помогали.       — Кто? — изумленно спросил Кики.       — Не знаю. Я не слишком интересуюсь всеми этими подковерными интригами. По штату не положено и окей. Да и не думал я никогда, что смогу пересечься с тобой в реальности.       — Почему? Мы все-таки соседи.       — Эй, Кики, — Мир, нахмурившись, посмотрел ему в лицо, — где ты и где я? Ты же омега-Антипов, а я никто почти. Второй сын вожака даже не главной стаи в Карелии. На тебя Громов слюни пускает, куда уж тут мне? Да и кто бы допустил меня до тебя? Как? Когда? Тебя бы спрятали по возвращении из пансиона, как прятали до этого, и периодически давали бы добро на встречу с подходящими альфами. Подходящие — это не начинающий вожак без особых перспектив.       — Ты хочешь сказать, что мой отец… — взвился Кики, но Мир прервал его:       — Нет, я не хочу сказать, что тебя бы выдали за старого жирного толстосума, но наверняка Константин Матвеевич захочет для тебя жизни, близкой к теперешней. Я не нищий, но и не богат. Мне принца не потянуть.       Хотелось вылить тупому Миру на голову горячий чай. Хотелось бесноваться и орать. Хотелось достучаться и вбить этому тупому ослу в голову, что Кики совсем не принц и деньги в их семье никогда не ставились во главу угла. Но Кики сделал свой шаг навстречу. Так что он поднялся и ушел в дом. Этот день оказался слишком долгим и вымотал его безмерно. Белье на постели пахло сыростью и было чуть влажным. В окно доносились звуки озера и пение птиц. Кики отвернулся к стене. Внутри все застыло и мелко дрожало, будто рябь набегала без перерыва. Кики тяжело вздохнул. Почему альфы постоянно выдумывают себе какие-то сложности? Додумывают, фантазируют. Почему бы им просто не понять, что нормальному омеге нужен надежный, любящий и понимающий муж? Папа как-то в ответ рассказал историю дяди Димы, но Кики считал, что корыстного, жадного омегу видно почти сразу. Так что это не оправдание.       Он повозился, кутаясь в одеяло, но сон не шел, несмотря на усталость. И только когда Мир улегся на соседнюю кровать, Кики моментально отключился. Проснулся закономерно рано. Мир еще спал, судя по ровному глубокому дыханию. Кики прислушался, находя в этих ритмичных вдохах-выдохах своеобразное успокоение. Но стоило ему пошевелиться, дыхание сбилось, Мир проснулся и сразу повернулся к нему, распахивая мутные со сна глаза. Оглядел странно взволнованно и выдохнул:       — Не приснилось, значит. Доброе утро.       — Доброе, — ответил Кики, приподнимаясь на локте.       Обижаться он не хотел, да и глупо было обижаться за собственные неоправданные надежды. За отказ тем более нет смысла обижаться. Не стоит путать попранную гордость и говно в другом человеке. Да и не предлагал Кики ничего и ничего не спрашивал.       — Так почему ты не оставил меня в Питере? Я вчера так и не понял.       Мир секунду казался растерянным, а потом ответил:       — Не доверяю никому. Кроме себя, тебя и твоей стаи. Даже своим не стал говорить. Кики, — судя по виноватым интонациям, Мир снова собирался извиняться, но Кики не хотел этого.       Все нужно было оставить так. С легкой обидой, которая поможет потом разрастись безразличию, равнодушию, поможет не цепляться за то, что пройдено вместе. И Кики предупреждающе вскинул руку:       — Нормально все. Давай завтракать?       Мир помолчал немного, внимательно его разглядывая, а потом кивнул:       — Давай. Я вчера банку сгущенки нашел.       И что-то поменялось между ними. Выросла пресловутая стена из показной вежливости, предупредительности, за которыми реальных чувств не разглядеть. Кики мучился, подстегиваемый страдающим волком, но поддерживал непонятно кем из них придуманные правила игры в посторонних. Поел кашу, обсуждая какую-то ненужную ему сейчас чушь, вроде клева в разное время суток в этом озере. Собрал и вымыл на мостках посуду, отказавшись от помощи. Помощь была не нужна, а вот отсутствие Мира рядом скребло с возрастающей силой.       Кики стряхнул воду, сложил посуду в стопочку и двинулся к домику. Расставил все на сушилке и вышел к Миру, который не двинулся с момента окончания завтрака и так и сидел под навесом. Кики замер на крыльце, оглядывая его напряженную фигуру, и отчетливо понял, что ему нужен этот вот альфа. Наверное, папе было бы легче не проявлять инициативу. Даже если бросить все силы на сопротивление тянущему к Миру канату, то куда деть бьющего в грудь волка? Кики шагнул вперед и приоткрыл рот, чтобы сказать уже хоть что-нибудь, кроме этой бестолковой чепухи, но Мир подорвался с места и тут же оказался напротив. Близко. Замер, встревоженный, испуганный, но такой решительный, что Кики понял, что вот они — все эти шаги ему навстречу.       — Кики, — выдохнул Мир с нежностью и страданием, быстро-быстро оглядывая его лицо, замирая на губах.       Кики вздохнул в ответ и улыбнулся, потянулся навстречу склоняющемуся Миру, и тут на поляну выскочили волки.