Пакт

Седрик давно уже взял за привычку плавно переходящими за полночь вечерами сидеть в кабинете и уходить с головой в разбор материала. У него выработалось правило: одна ночь — одна книга. И потому он уже машинально зажигал настольную лампу с мягким жёлтым светом, который где-то на бессознательном уровне дарил ему ощущение «домашнего» уюта замковой библиотеки, и садился за ветхие фолианты с тетрадью и ручкой – перьевой, разумеется – наготове. Только в такие моменты его страдающая душа способна была утихомириться. Монотонное чтение монотонных древних речей, чередующееся с монотонными выписками, заставляло его забыть о том, где он, кто он и даже зачем он этим занят. Он ставил себе цель и во время её достижения забывал о ней самой. Такая форма психотерапии, видимо, была инстинктом самосохранения, иначе постоянный стресс сломил бы Седрика в кратчайшие сроки. В нынешний вечер он снова направился в назначенный час за копание в оставшейся стопке книг из поступившей из особняка Людмора партии. Поступивший с этой же партией её бывший владелец не отставал от него ни на шаг, следуя безмолвной тенью позади. Когда Седрик опустился в кресло у стола и углубился в очередной том тёмных земных искусств, дух молча устроился у него за спиной, никак не давая о себе знать. За эти несколько дней Людмор усвоил, что в желании отстоять право на уединение и откладывание дел на потом его новый знакомый бывал страшно упрям. Потому было решено дать ему время побыть с самим собой и сделать выбор без давления со стороны. Так прошло полчаса или больше, и наконец терпеливый призрак не выдержал. Седрик явно не собирался раздумывать над насущной проблемой. – Ты знаешь, что мой срок пребывания здесь ограничен, – произнёс Людмор, заставив его вздрогнуть. – Скоро доступные мне силы будут истрачены, а остальные, как и моё тело, продолжат быть запечатанными в книге. Когда это случится, возможность сделки будет утрачена ещё очень надолго. – Тебе обязательно разговаривать, стоя у меня за спиной?! – раздражённо перебил его Седрик, всё ещё не пришедший в себя после неожиданного оклика. – Может, мне нравится, когда ты меня не видишь, – хмыкнул тот и обнял его за шею, положив голову на плечо. – Говорить с беспомощным существом гораздо интереснее. – Я не беспомощен, – возразил Седрик и зябко повёл плечами: эти прикосновения вызывали непреодолимое отторжение. – О нет, ты беспомощен, – воскликнул Людмор, запуская пальцы в его шевелюру, проходя сквозь неё. – Но ты не понимаешь отчего-то этого простого факта. Я единственный, кто может помочь тебе, Седрик. Твоё безнадёжное положение должно же подтолкнуть тебя к верному решению! Седрик промолчал, борясь с желанием поскорее прервать тактильный контакт со сверхъестественным существом. – Или ты боишься? – произнёс тот. – Это не больно, поверь мне. Смотри. Он опустил руку на державшую перо ладонь и вдруг плавным движением вошёл в неё. Седрика передёрнуло, и он настороженно вылупился на более неподвластную ему конечность. Он не почувствовал ничего, кроме отсутствия связи с этой частью тела. Людмор приподнял его руку, растопырил пальцы, сжал в кулак, снова взял письменный прибор. – Ничего страшного в этом нет, видишь, – с интонацией детского врача шептал он, продолжая махинации с чужой ладонью. – Я верну тебе всё в целости и сохранности. Он открыл чистый разворот и начал выводить посередине слово "согласен". Но не успел дойти до пятой буквы, когда Седрик резко встряхнул рукой и вновь обрёл власть над ней. – Нет… нет, хватит! – проговорил он, поднимаясь на ноги и отшатываясь от искусителя. – Это ничего не доказывает! Мне… нужна гарантия, понимаешь? – Что ж… – Людмор вздохнул устало и чуть раздражённо, прикрыв глаза. – Ну тогда пошли, покажу тебе кое-что. Получишь свою "гарантию". Он прошёл сквозь пол, опускаясь вниз в подвал. Седрик поколебался мгновение и двинулся туда же более "человеческим" путём. Призрак уже ждал его у пресловутой книги, нетерпеливо клубясь голубоватой дымкой. Едва Седрик появился, он порывисто нырнул в пространство обложки и преобразился в немигающее око по центру. – Коснись зрачка, – раздался его повелительный голос. Седрик хотел было снова задуматься над благоразумием этого поступка, но повторный приказ подействовал на привыкшего автоматически подчиняться змея. Волна энергии вырвалась из книги и мгновенно окружила и поглотила его, растворяя в себе. Очнулся он уже внутри иной реальности. Вокруг блужали облака тумана, неприятно напомнившие о днях, проведённых в заключении. Неужели, все самые страшные тюрьмы полны этих тошнотворно умиротворяющих клубов дыма? Что за дурацкое негласное правило… Посреди зыбкого измерения уже совершенно материальный Людмор активно создавал домашний антураж. По его молчаливому желанию возникли длинный стол из интерьера аристократов, несколько стульев, незначительные закуски и бутыль неизвестного вина. – Присаживайся, – предложил (или снова приказал?) маг, расправляясь с пробкой и привычным жестом наполняя бокалы. Седрик устроился в торце стола напротив, намеренно разделив себя с ним максимальным расстоянием. На поданное угощение он косился с плохо скрываемым подозрением. – Не бойся, там нет яда, – усмехнулся Людмор, уловив это замешательство. – Я, конечно, промышлял всякими варевами, но тебя травить у меня нет ни малейшего мотива. Он решительно и с долей демонстративности отпил несколько глотков из своего бокала и как бы в подтверждение правдивости своих слов с полминуты молча сидел, не подавая признаков отравления. Седрик с трудом умерил своё недоверие и последовал примеру гостеприимного хозяина, скорее из приличия, чем из искреннего желания. Напиток оказался терпким и каким-то... чужим. В его вкусе явно было что-то, чего не бывает в человеческой пище. Однако Людмор глушил эту дрянь с явным удовольствием. Седрик решил больше к вину не притрагиваться. – Так всё же, в чём твоя проблема? – произнёс наконец властитель этого места, откидываясь развязно на спинку кресла и закидывая ногу на ногу. Да, с манерами у него всё обстояло не слишком хорошо. – Ты какой-то нерешительный, друг мой, – продолжал он, подливая себе в уже опустошённый бокал. – Для человека... прости, оборотня, впавшего в крайнюю степень отчаяния, ты уж слишком долго ломаешься. Мне так скоро надоест с тобой возиться. – Мне нужен залог, – негромко произнёс Седрик. – Ты обещал, что представишь мне здесь доказательство того, что я могу на тебя положиться. Знаешь, я ведь сюда не дружеские беседы под алкоголь вести пришёл. – А жаль, мы славно развлеклись бы с тобой... – рассмеялся Людмор. – Доказательство, – снова требовательно повторил его собеседник, подняв на него мрачный взор. И с удивлением заметил, что изображение слегка помутнело. И опыт говорил, что дело было не в запачканных очках. – Доказательство... – задумчиво пробормотал Людмор, поднимаясь и подходя к нему, глядя куда-то в сторону. – О, оно тебе не понадобится. Разве не чувствуешь? – тут он положил руку насторожившемуся гостю на плечо и пронзительно посмотрел в глаза. И в ту же секунду Седрика скрутило пополам, и скатерть окрасилась чёрными пятнами не то слюны, не то крови. – Л-ложь!.. – борясь с сильнейшим приступом удушья, прохрипел он, оборачиваясь к отравителю и глядя на него дикими глазами. – Ни малейшей, – равнодушно хмыкнул тот, наблюдая за его агонией. – Это ты у нас бывший мастер обмана, а я всего лишь рядовой маг. – Н-но... – Чернила, – ответил Людмор на не заданный вопрос. – Даже пара капель уже изменила бы структуру твоего тела, а целый глоток испортил всю твою кровь, – он схватил ослабевшую конечность жертвы и бесцеремонно полоснул по ладони лежавшим рядом ножом. Новые чёрные струи потекли вниз по рукаву и полетели крупными каплями на стол. Седрик с ужасом смотрел на свою руку, дрожа в ознобе и всё ещё не справляясь с дыханием, срываясь на кашель. – Разве ты не знаешь главного постулата путешественника по пространствам? – продолжал довольно Людмор. – Никогда не принимай ничего в том мире, где законы материи другие. Иначе тебя поглотит само измерение... уничтожит, как чужеродный организм. Седрик обессиленно упал головой на стол, сжимаясь в комок сплошной разъедающей боли. Он чувствовал, как зараза пожирает его изнутри, добираясь до сердца. Даже слёзы уже оставляли за собой на лице тёмные дорожки. – Теперь ты согласен на сделку, мой милый несговорчивый змеёныш? – с издёвкой протянул Людмор. – Побудь на моём месте: ты узнаешь наконец, что значит «времени мало». – Со... гласен, – еле владея языком, выдохнул тот, царапая по привычке былого обращения поверхность стола, но вместо разодранной в клочья ткани оставляя лишь чернильно-кровавые следы. – Какой разумный мальчик, только поглядите! – довольно оскалился маг и снова цапнул его ладонь. – Теперь же... – обоих вдруг объяло золотистое пламя, точно повторяющее оттенок его сияющих глаз, – отдай мне своё тело! Последовал мягкий удар, словно вышибший Седрика из пелены боли. Он ощутил непередаваемую лёгкость и словно полное своё отсутствие в каком бы то ни было мире вообще. А после его разум совсем растворился в накатившей темноте. Он потерял сознание.

***

Какая-то непобедимая слабость овладела всем телом, даже сердце будто отказывалось биться, а лёгкие – позволять вдыхать и выдыхать. Для еле пробивавшегося разума не существовало представления о том, какому облику он принадлежал: просто один бесформенный сгусток свинцовой тяжести ощущался каждой клеткой. Душу охватывала едкая досада, связанная с необъяснимым чувством, словно обладающее ей существо лишили физической свободы, сковали в какие-то рамки, которых определить ещё не получалось, но которые непременно должны были существовать. Хотелось выть от сознания произошедшей несправедливости, но он не знал, как это сделать. «Он». Нечто мужского пола. Нечто, имеющее, по сути, способность издавать звуки. Значит, имеющее определённое строение тела. В голове (да, нечто, имеющее голову!) возникли сумбурные образы, которые в итоге привели к тому, что бесконечная слабость оформилась в совершенно конкретное туловище. У него забилось сердце, в нём начался ток воздуха. Звук собственного хриплого дыхания восстановил и другие воспоминания о себе. В сознание Седрика хлынул поток информации, совершенно необъятный по масштабам, и это сперва вызвало у него панический ужас. Зато вскоре эти знания улеглись и почти выстроились в осмысленную картину, а вместе с тем пришла и потребность вернуться в реальность. С трудом приоткрыв глаза, Седрик долго фокусировал взгляд на пространстве вокруг себя. Он лежал на боку на холодном полу подвального помещения. Перед ним возвышалась чья-то фигура, перекрывавшая собой и без того узкий обзор. Разглядеть её никак не удавалось, но она казалась смутно знакомой и вызывала какие-то туманные ассоциации, как при резком пробуждении забытый сон всплывает оттенками неясных эмоций. – Вот видишь, я же обещал тебе высокие шансы выжить, – раздался болезненно для ослабевшего слуха голос, теперь уже лишённый отзвуков эхо. – Мой план исполнен, магическая тюрьма разрушена, а ты получил своё тело обратно в целости и сохранности. Чудесно, не правда ли! Седрик не отозвался, не имея сил шевелиться вообще. Он вспомнил и узнал стоявшего перед ним человека. Это был Джонатан Людмор, заключивший с ним сделку маг, который как раз теперь должен был вернуть долг за выполненную её часть. Настал момент истины: сейчас ему ничего не стоило просто исчезнуть, оставив беспомощную жертву обмана на произвол судьбы. Пришло время узнать, прав ли был Седрик в своём подозрении. – Ну да, адаптационный период потребует пару часов... – задумчиво произнёс Людмор, наклонившись к нему. – Впрочем, это дело можно ускорить. Мне не слишком улыбается видеть полумёртвое создание рядом с собой, так что стоит потратиться на тебя немного. Тут он неожиданно лёгким движением поднял Седрика с пола и направился в спальню. Дистрофическое состояние хоть в чём-то пошло на пользу! Растворив дверь телекинетической волной – судя по всему, сила из узника книги действительно била ключом – Людмор прошёл в тёмное не слишком просторное помещение и усадил страдальца на кровать, заставив опереться на подушки. Затем пошарил в прикреплённой к поясу небольшой сумочке и выудил миниатюрную колбу с красноватым содержимым. Слегка поболтал ею в пальцах. – Какое расточительство! – произнёс он, притворно хмурясь, а затем перевёл взгляд с неопределённым выражением на болезного. – А как же велик соблазн воспользоваться твоей парализованностью... – вдруг прошептал он, наклонившись к его лицу. – У меня было много времени изучить тебя... Ты мне безумно понравился, знаешь? И я бы с радостью сейчас по привычке пошёл бы у желаний на поводу... Он ласково провёл ладонью по открытой шее, погладил большим пальцем по щеке, запутывая остальные в спадающих на плечи волосах. И довольно усмехнулся, уловив полный непонимания и паники взгляд. – Конечно же, нет, успокойся, – проговорил Людмор и откупорил флакончик. Приставив его к приоткрытым губам, он одним аккуратным движением влил всё до последней капли. Через несколько минут Седрик обрёл дар речи, а ещё чуть погодя начал вяло шевелиться. – Ну что ж, всё самое неприятное позади, – возвестил Людмор, присаживаясь на край кровати и задумчиво изучая потолок. – Так... чего ты хочешь взамен? – А т-ты разве... ты... всё ещё готов..? – слегка дрожащим голосом пробормотал Седрик. – А ты думал, я тебя брошу? – рассмеялся тот. – Ну да, тебе повезло, что ты милашка! Я искренне хочу тебе помочь. Так что загадывай. Седрик судорожно выдохнул. Значит, выход действительно был. И он был практически надёжным. Желание тут же сформулировалось в сознании и без малейшей доли секунды на раздумье вырвалось само собой. Впрочем, разве стоило размышлять о чём-нибудь ином? Разве могли другие интересы затмить единственное, чем Седрик жил всё это время? И разве мог он сам позволить себе хоть каплю сомнения в том, что произнести? А потому глаза его непроизвольно сверкнули разгорающимся пламенем загубленной надежды, и с губ слетело почти неслышное, но твёрдое и не то требовательное, не то умоляющее: – Верни мне... Фобоса Эсканора.