Последняя гордость

— Хороми, у тебя кровь носом, — уже минут десять молчавший и игнорировавший любые попытки завязать разговор, Арима внезапно подал голос. — Ага, я знаю, — девушка коротко кивнула. Кишо смерил свою пассию долгим взглядом, а потом, пожав плечами, вернулся к изучению отчета. В конце концов, знает и хорошо, а коль сразу не рассказала, что с ней, значит и беспокоиться не о чем. Конечно, это совершенно не означало того, что мужчине было все равно, но… — Это все, конечно, очень увлекательно, но совершенно не обязательно включать в официальный отчет свое личное мнение и лишние данные. Хороми вопросительно посмотрела на мужчину и до неприличия громко шмыгнула носом, в очередной раз безуспешно пытаясь вытереть кровь тыльной стороной руки. — Что это такое? Роман? Ты только введение расписала на две страницы, а потом еще завязка, интрига, развязка и неожиданный финал, — Арима бросил пухлую папку бумаг на стол напротив девушки, — Переписать и сократить в пять раз. Описывай только то, что было по факту. Свой писательский слог будешь оттачивать в свободное от работы время. — Слушаю и повинуюсь, — Сакаи склонила голову в притворном поклоне и тут же снова громко шмыгнула носом. — Не паясничай. Смотрю, общение с Нимурой тебе совершенно не на пользу пошло, — под тихие извинения Хороми, Арима вновь углубился в изучение бумаг, — Где объяснительная по поводу твоего вчерашнего прогула? — Спишу у Таке, — девушка уже что-то самозабвенно чиркала на чистом листе бумаги, периодически хмурясь и зачеркивая пол листа калякой-малякой, чтобы убрать несущественное, — Тебе же факты надо, чтобы коротко и по существу, а самой мне так не написать. — А вот с этого места, пожалуйста, подробнее. Чем вы двое таким важным занимались, что оба не явились на работу? — Там ненужных подробностей много. А тебе оно надо? Арима буравил девушку ледяным взглядом, а она, старательно делая вид, что ее это устраивает, продолжала переписывать отчет, когда раздался стук в дверь. Как ни странно, после разрешения войти, в кабинете материализовался Хирако, бледный и с такими синяками под глазами, будто он не спал уже несколько дней, а то и лет. — Вот, перевел твою фееричную легенду в удобоваримый вид. Вернуть не забудь, как перепишешь, — Таке обменявшись с Аримой довольно враждебными взглядами, сунул Хороми исписанный лист бумаги, — У тебя, кстати, кровь носом. Девушка картинно закатила глаза, прикидывая, сколько еще человек посчитает своим долгом оповестить ее об этом досадном событии, если это все не прекратится в скорейшем времени: — Я в курсе, Таке. Все нормально. Хирако посмотрел на Сакаи с явным недоверием и решил уточнить: — Давление? — Угу, — девушка кивнула, — После вчерашнего. Давление, недосыпание, такие дела. — Взяла бы административный, — мужчина явно чувствовал себя неуютно под обжигающе ледяным взглядом Бога Смерти и подумывал о том, что зря задержался в его кабинете дольше, чем следовало. — Ты же не взял, — Хороми невесело усмехнулась, — После смерти все отоспимся. А от тебя, кстати, до сих пор за версту прет… шашлыками… — Как и от тебя. Таке собирался было двинуться к выходу, как вдруг Арима соизволил поучаствовать в разговоре. — Чем вы двое вчера весь день занимались? — Кишо устало вздохнул, еще раз окинув присутствующих почти равнодушным взглядом. Хирако и Сакаи ответили практически в один голос, хотя и с некоторыми расхождениями. — Жгли сентябрь! — девушка усмехнулась. — Жгли Петра… — Таке мрачно покосился на не в меру легко относящуюся к происходящему Хороми. — Понятно. Хирако, свободен, — Арима проводил ледяным взглядом скрывшегося за дверью коллегу и уже собирался устроить Хороми взбучку, как в дверь снова постучали. — А у нас сегодня приемный день! — Сакаи вальяжно развалилась на стуле и с явным облегчением ухмыльнулась. — Ух ты! Вспомнишь солнце, вот и лучик! — девушка задорно крутанулась вокруг своей оси, поставив при том стул на одну ножку, и изобразила некое подобие радушия на лице, одновременно высверливая самым своим холодным взглядом дырку в только что вошедшем Фуруте, — Хотя, я бы перефразировала, — добавила она уже более ровным тоном. — Тебя вызывают в V, — парень с легкой неприязнью покосился на внезапно снова занявшегося бумагами Ариму, явно прикидывая, что бы такого сказать в ответ на приветствие Сакаи. — Кого? Меня? — Хороми продолжила вращательные движения на многострадальном предмете мебели, изображая при том искреннее удивление и легкую придурковатость. — Ну не меня же, — Нимура картинно закатил глаза, будто принимает правила игры. — Ой-ей… А тебя не позвали, да? — Наверное, потому, что я иногда работаю, не правда ли? Девушка хихикнула: — По-моему, тут ключевое слово «иногда». Эти двое препирались бы еще около получаса, если бы не мешали Ариме работать. — Нимура, бери ее и выметайтесь из моего кабинета, — мужчина поправил очки и вернулся к изучению своих бумаг, стараясь больше ни на что не отвлекаться, — Хороми, отчет и объяснительная должны быть готовы к шести вечера и написаны хотя бы твоей рукой. Сакаи в это время извернулась не позволяя Фуруте взять себя за шиворот и даже попыталась укусить того. — Ja, mein Führer! * — девушка бодро кивнула и стремглав устремилась в коридор. Когда все стихло, Арима оторвался, наконец, от созерцания никому на самом деле особо не нужных бумажек и уставился в окно. Уж он-то видел, что все веселье его девушки более чем наигранное. В первом случае, чтобы скрыть обиду и отложить на какое-то время объяснение того, что она натворила вчера, втянув в это еще и Хирако. Во втором же, просто ради того, чтобы позлить немного Фуруту, общаясь с тем на его же волне. Должно быть, ей действительно очень несладко сейчас приходится. Сначала привет из прошлого в лице бомжеватого и полубезумного бывшего одноклассника, потом группа Девять, V, большой поток информации, крайне неприятные новости о родителях. Теперь еще, судя по всему еще и смерть Петра. Как понял Кишо, Хороми с Таке его сожгли. Оставалось только выяснить, не Сакаи ли его прикончила по чьему-то, Арима догадывался по чьему, приказу. Да и еще выяснить причину, по которой девушка не посчитала нужным сообщить обо всем ему, вместо этого попросив помощи у Хирако. Странная у нее была привычка ходить постоянно по лезвию бритвы. Хороми вступала в разные организации, которые не только не сотрудничали между собой, а вели, пожалуй, что-то вроде холодной войны. Она знала об Одноглазом Короле и даже оказывала, хоть и больше моральную, но все же поддержку, хотя порой Ариме и казалось, что Сакаи не верит в мир между людьми и гулями совершенно. Почему она с упорством опытного камикадзе влезала во всю заваривающуюся кашу, почему шла за ним, почему, стараясь при том никому не навредить была готова работать двойным, тройным, еще каким-то агентом, постоянно балансируя, готовая сорваться в пропасть в любой момент? Сама Хороми соврала бы, наверное, о том, что ей просто скучно жить иначе. Кишо видел, что девушку разрывают противоречия, но ничем не мог ей сейчас помочь, скорее только увеличивая количество головняка для нее, нежели наоборот. Мужчина устало потер переносицу и, окинув кабинет взглядом, заметил забытый девушкой рюкзак нетривиальной формы, висящий на спинке многострадального стула. Из убитой в хлам и потому не работающей толком застежки «гробика» торчал уголок книги. Кишо покачал головой и извлек на свет сборник рассказов Кафки, который с прошлой недели никак не мог найти у себя дома. Между страницами аккуратно торчал краешек тонкого плетеного браслета, который Хороми, видимо, использовала в качестве закладки. Судя по тому, что девушка принесла книгу на работу, она собиралась вернуть чтиво в самом скором времени, но так и не успела убрать фенечку со страницы с особо отмеченным ею для себя рассказом. Значит, «Железнодорожные пассажиры»… Вот как… Короткий, всего в три предложения рассказик, сквозящий безысходностью и бессмысленностью бытия. Согласна ли ты с ним, Хороми, или же сделаешь все, чтобы это опровергнуть? Почему именно этот рассказ? «Что мне делать?» или «Зачем мне это делать?» не спрашивают в этих местах.** А Хороми, тем временем, и не спрашивала, стоя перед недавно обретенным очередным начальством, как школьница перед грозным завучем и излагая придуманные на ходу конспирологические теории насчет Одноглазого Короля, так убедительно, что даже сама в это почти верила бы, если бы не знала правду. А после самозабвенно врала о том, что случилось с ее информатором по экспериментам «Искры», подкрепляя рассказ теми настоящими фактами, от разглашения которых все равно ничего не изменится.