Солнечный зайчик

      Второго декабря наступила настоящая зима - как будто специально ждала своего календарного начала. Весь ноябрь температура держалась около нуля; снег шёл почти каждый день, но сразу таял.       Месяц назад дядя Якоб закрыл зимними ставнями две трети огромного окна в мансарде и окно в ванной. В комнате сразу стало тепло и уютно. Но сегодня я проснулась от холода - ноги были ледяными, несмотря на носки. Стефан уже не спал. Он натянул одеяло на голову, так что видны были только глаза, и с тревогой смотрел в окно.       На улице бушевала метель. Ветер завывал как привидение, швыряя в окно хлопья снега. Я встала и потрогала радиатор центрального отопления. Грела только половина и не очень сильно. Осенью нам этого хватало, но сейчас батарея не справлялась.       По дороге на первый этаж я вспоминала, что мне говорил доктор Штольц. Стефану нельзя простужаться - из-за общей ослабленности организма даже лёгкий насморк может перейти в пневмонию, которую придётся лечить антибиотиками. Антибиотики неизбежно дадут осложнение на почки, которые и так работают плохо. Кузену придётся соблюдать постельный режим - в его положении это полная неподвижность, из-за которой нарушиться кровообращение, что, в сочетании с большим количеством лекарств, может плохо сказаться на сердце. Значит, нельзя допускать чтобы он простыл.       Дядюшки были на кухне. Якоб пил кофе и читал газету, Крис что-то готовил. - Доброе утро. Дядя Якоб, у нас радиатор плохо греет. - Вчера всё работало. Ты смотрела, протечек нет? - Вчера на улице было теплее. Можно включить вторую половину и сделать погорячее?       Крис поставил на плиту кастрюлю и обернулся ко мне. - Лиза, как ты думаешь, отопление бесплатное? - Вряд ли. Но в мансарде действительно холодно и... - Не придумывай ерунды. Половины радиатора вполне достаточно.       Я мысленно досчитала до десяти. Ссориться с Крисом нельзя. - Сколько будет стоить подключить вторую половину? - Семьсот шиллингов. В месяц.       Я вернулась в мансарду и отсчитала деньги. Можно было бы заплатить сразу за все зимние месяцы, но для дядюшки это будет слишком жирно.       Стефан по-прежнему лежал, закутавшись в одеяла, как гусеница в кокон. Я укрыла его ещё одним пледом и поцеловала в щёку. - Потерпи, сейчас будет теплее.       Дядюшки всё ещё были на кухне. Я положила на стол деньги. - Вот. Это за декабрь.       Крис отложил полотенце, пересчитал купюры, убрал в карман халата. - Якоб, включи радиатор. Лиза, возьми шарлотку, я вчера испёк, а дети не стали есть.       Когда я поднялась наверх, в радиаторе весело журчала вода. Стефан сидел на кровати, опираясь на руки. - Где ты была? Почему батарея так шумит? - Заплатила твоему папаше за дополнительное отопление. Как ты, согрелся хоть немного? - Угу. А пирог откуда? - Испёкся на костре моей злости, пока разговаривала с твоими родителями.       Уже через полчаса в мансарде стало достаточно тепло, чтобы можно было выбраться из-под одеяла. Мы пили какао с дядиной шарлоткой - на удивление вкусной - и кофейным ликёром. Стефан ограничился маленькой рюмкой, а я щедро плеснула себе в стакан. Впереди два выходных после десяти рабочих дней - можно немного расслабиться. - Я одно не могу понять. Дополнительное отопление стоит всего семьсот шиллингов в месяц, а твоё лечение, когда ты простудишься и попадёшь в больницу - сколько это будет? - Когда как. Тысяч шесть-семь, иногда больше. Это только госпитализация, без лекарств и обследований. - Вот именно. Твои родители могли бы сэкономить хуеву тучу бабла, просто вовремя включая батарею. - Ты не понимаешь, тут дело не в деньгах, а в принципе. - Хуёвые какие-то принципы. - Родителей не выбирают, - Стефан пожал плечами. - Они и так много для меня делают. - Что например? - Они содержат меня и моих детей. - Какие молодцы, особенно если учесть, что трое из твоих четверых детей родились исключительно благодаря похуизму твоих папочек.       Зря я это сказала. Стефан поставил кружку на стол и отвернулся к окну. От его хорошего настроения не осталось и следа. - Стеф, прости, я не хотела тебя обидеть. Я не подумала... - Не хотела? Ты уже второй раз об этом заговариваешь - наверное потому, что об этом не думаешь? - Что значит "второй раз"? - Первый был в ванной, когда у отца началась течка. Ты тогда сказала, что мои дети пострадали, потому что у них гены Хартов. - Отче-боже, я тогда просто ляпнула...Это было три месяца назад, ты что, всё это время об этом думал? Я ничего такого не имела в виду. - Ты же знала...как я стал их отцом. Если тебя это напрягает - скажи честно. - Стеф, я тогда ничего не знала, клянусь. Я считала, что Эдди и Пауль твои братья. Я всё поняла только в больнице, когда узнала о выкидыше.       Стефан, ничего не ответив, подъехал к окну. Очередная истерика началась, как обычно, неожиданно. Меня всегда пугал этот внезапный переход от спокойствия к слезам и обвинениям.       Минут пять мы сидели молча. Потом я не выдержала и, подойдя сзади, обняла его вздрагивающие от беззвучного плача плечи. Он попытался высвободится. - Пусти меня, не трогай! - Не пущу. Прости, я дура, - я прижалась щекой к его щеке.       Наконец Стефан успокоился и мы вернулись за стол. Какао совсем остыло. Ветер снаружи утих, снег медленно падал большими красивыми хлопьями. Я налила нам ещё немного ликёра. - Надо купить электрокамин. - Надо купить новую жизнь, - он наклонился и поправил укрывающий ноги плед. - Новая жизнь у нас и так будет, обещаю.       Планы пойти гулять с треском провалились из-за снегопада. Весь день мы валялись в постели. Ничем "серьёзным" мы заняться не могли - помня привычку детей врываться в мансарду без стука - поэтому ограничились теми ласками, которые были доступны в одежде. - И всё-таки я не понимаю. Судя по всему, дедушка был очень небедным человеком. Но твои родители - его прямые наследники - постоянно жалуются на дороговизну, причём в таких вещах, которые должны быть им по карману. - Например? - Например : твой папаша всё делает по дому сам. Стирка, готовка и уборка на девять человек - это же дохренища работы. Почему он не наймёт помощника по хозяйству? А твои дети? Можно же найти няню, хотя бы на неполный день. - Ему нравится всё делать самому. Он считает, что в этом смысл жизни и счастье любого омеги - дом и дети. А денег у них действительно мало. - Угу, всем бы так бедно жить, как твоим родителям. Свой дом в центре Вены, две недешёвые машины, один ребёнок учится в университете, ещё трое - в частной гимназии. - Ну, скажем так, денег у них намного меньше, чем могло бы быть. - А что случилось? - Дедушкино завещание случилось. Ах да, я всё время забываю, что ты младше меня и не знаешь эту историю. - Опять какая-то история? И что случилось с Хартами на этот раз? - Я знаю только то, что рассказывают старшие родственники. Всё началось ещё до моего рождения. Родители Якоба были против его женитьбы на Крисе. - Почему? - Он им не понравился. Карл - наш с тобой дедушка-альфа, был против, потому что семья Криса ниже по социальному положению; он считал, что Якоб - старший сын и наследник - может найти мужа поинтереснее. А с Ленни - дедушкой-омегой - они сразу не поладили; дедушка говорил, что у него плохие манеры и что он с Якобом только из-за денег. После свадьбы Крис ещё не успел снять подвенечный костюм, а уже начал командовать в доме и всё переделывать по-своему. Начались скандалы и в конце концов Карл разделил дом на две части. Сделал перепланировку, чтобы превратить вот эту вот мансарду в отдельную квартиру и не общаться с семьёй сына. Через год родился я. Если бы я был альфой, может отношения в семье и наладились бы, но... - А при чём здесь твой пол? - При том. Не знаю, как у вас, бет, но в семьях Истинных считается, что первенец обязательно должен быть альфой. - Какая чушь - пол ребёнка ни от чего не зависит, это лотерея. - Может и так, но в глазах родни Крис облажался - при том, что ему было необходимо доказать свёкрам, что Якоб не ошибся, женившись на нём. Скандалы вышли на новый уровень и, когда через три года родился Рэймонд - долгожданный альфа - это уже не имело для дедушек никакого значения. Потом Ленни умер. Внезапный сердечный приступ в магазине, скорая даже до больницы не успела его довезти. Ему было всего пятьдесят шесть лет и среди родни пошли слухи, что он перенервничал из-за конфликта с Крисом. После его смерти Карл свёл общение с семьёй Якоба к минимуму, не мог простить им плохое отношение к Ленни. Потом начались проблемы с твоим отцом. Вообще, Карлу с детьми не повезло. Всего двое сыновей и оба его разочаровали. Руэл вечно всё делал назло родителям, не понимая, что вредит самому себе. Бросил учёбу в университете, потом связался с твоей мамой. Извини, что я тебе это говорю, но я никогда не понимал, что она в нём нашла. - Всё нормально. Мой отец ничего для меня не сделал, чтобы я его уважала или любила. - Когда твоя мама забеременела, Ленни ещё был жив. Его очень нервировала вся эта ситуация - ну, типа, что скажут люди, когда узнают, что его сын женился на бете. Потом оказалось, что жениться на Агнессе Ридель Руэл не собирается и он немного успокоился. Извини... - Всё в порядке, - я подошла к окну, приоткрыла форточку и закурила. - Я всё это знаю. - От твоей матери откупились хорошей квартирой - Карл лично съездил в Куфштайн, чтобы всё уладить - и деньгами. Летом Ленни умер, а осенью родилась ты. Мне тогда было почти восемь лет и я помню, как вся семья гудела как растревоженный улей, когда узнали, что ребёнок Руэла девочка. В нашей семье это был первый случай за двести тридцать пять лет. Крис даже начал немного лучше ко мне относиться - я всё-таки мальчик, хоть и омега. Мне кажется, что твоя мама для него что-то вроде "некрасивой подруги" - на её фоне он чувствует себя не таким неудачником как раньше. Тебе это интересно? - Ещё как. Никогда бы не подумала, что наша семейка - банка с пауками. Со стороны всё так прилично выглядит. А что было дальше? - Это предыстория, чтобы ты поняла, что случилось с наследством. Потом всё немного успокоилось - Карл вышел на пенсию и начал много путешествовать. Он почти не бывал дома, благодаря этому отношения с семьёй Якоба наладились - как все ошибочно думали. Твой отец женился на Бруно Ларсоне, с которым познакомился пока жил с твоей мамой в Куфштайне, родился Генрих. - Да, я в курсе. Его отец работает учителем географии в школе, где я училась. - Ну, потом была вся эта история с Грегором... А потом дедушка умер. Вот тут и выяснилось, что его вроде бы хорошие отношения с сыновьями были только видимостью. Когда огласили завещание, вся семья была в шоке. Якоб и я получили этот дом. Все внуки - Рэй, Луис, Михаэль, Генрих, Алекс, Марк и ты - равные суммы денег. Твой отец не получил ничего : когда он женился на Бруно, Карл подарил им дом - в завещании было сказано, что это и есть его доля наследства. А все деньги - огромная сумма, несколько десятков миллионов - досталась научно-исследовательскому центру, где всю жизнь проработал Карл. Завещание было составлено очень умно, оспорить его не удалось. - Нифига себе, я ничего про это не знала. И на что живут твои родители? - На то, что получили от дедушки Ленни. У Якоба неплохая зарплата, кое-что перепало от семьи Криса. Но у них много расходов на дом. И на мою семью тоже, с тех пор как они нас пустили сюда жить. - Что значит "пустили"? Ты вообще-то у себя, они не имеют права тебя не пускать или выгнать. - Лиза, всё не так просто, пойми наконец. Да, они не могут меня не впустить, но, как ты могла заметить, в доме нет лифта. Мои родители не обязаны носить меня на руках на третий этаж, а без их помощи я сюда подняться не смогу. Я не работал почти десять лет, и все эти годы они платили вместо меня налог на недвижимость. За газ, свет, воду, отопление, за мою еду и лекарства - они платят за всё это. - Ты их сын, к тому же инвалид. Они обязаны помогать тебе. - И они много делают для моих детей. Алекс и Гордон учатся в частной гимназии, в следующем году туда же пойдёт Эдди.       Я хотела сказать, что если бы дядюшки лучше относились к Стефану, он бы не стал калекой, а трое из четырёх его детей вообще бы не родились и всех этих больших расходов сейчас бы не было, но промолчала. - Что ты их так защищаешь? У тебя что, стокгольмский синдром? - Мне нельзя с ними ссорится. Пока ты сюда не переехала, они несколько раз...Мы с Крисом несколько раз ссорились и он...Якоб иногда ездит в командировки, на три-четыре дня. Раньше Крис меня наказывал - ждал, пока Якоб уедет и оставлял меня на всё это время одного. - В смысле "одного"? - Он не приходил ко мне по нескольку дней, всё время, пока Якоб был в отъезде. Вымыться я и сам могу - он об этом не знает - а вот с едой всё сложнее. Я по нескольку дней сидел голодный - выйти в магазин я сам не могу, а Алекс тогда был ещё маленький и не мог мне помогать. - Охуеть. А Якоб об этом не знал? - Нет. Крис ему, естественно, ничего о своих воспитательных мерах не говорил. - А ты? Почему ты ничего не сказал? Ни про то, что Крис морит тебя голодом, ни про то, что Рэй тебя бьёт? - Ты не понимаешь...Быть паралитиком и так унизительно - я даже на унитаз не могу сам сесть, чтобы посрать, а тут ещё и это. Я не хочу, чтобы Якоб видел, как низко я опустился, он и так меня презирает. - Стеф, ты не опустился. Тебя опускают Крис и Рэй, и ещё внушают тебе, что ты сам во всём виноват. А Якоб тебя не презирает. Может, раньше так и было, но сейчас он переживает за тебя, просто не знает, как тебе помочь. - Ты откуда это знаешь? - Мы с ним о тебе говорили несколько раз. Он всё время напоминает мне, что я не должна тебя обижать. Надеюсь, у меня это получается. - Да, получается. Лучше, чем мы с ним рассчитывали. - Ты о чём? - я прищурилась; нехорошее предчувствие скрутило живот ледяным узлом - неужели мама была права? - Когда Якоб решил позвать тебя к нам жить, он думал...он надеялся, что если мы с тобой будем спать вместе, то твой запах отпугнёт от меня Рэя и Луиса. Тебе сказали, что ты должна за мной ухаживать, но на самом деле главной целью было, чтобы ты своим присутствием защищала меня. Всё сработало как надо, и... - И? - Лиза, я...я очень рад, что ты живёшь здесь, со мной. Я не думал, что всё будет так замечательно. - А как ты думал, всё будет? - Ну, после всего, что про тебя рассказывали, я был уверен, что ты присоединишься к моим братцам и вы будете уже втроём... - Но я, по сути, делаю то же, что и они. - Нет. Ты другая. С тобой я чувствую себя настоящим, красивым и...любимым. У меня никогда раньше такого не было. - А с Грегором? Ты же говорил, что он романтик. - Грегор романтик у себя в голове. А в реальной жизни, в сексе...Он всегда брал меня сзади, по-собачьи. Мы даже ни разу не поцеловались за все шесть лет. Во время течки мне было всё равно, но в обычные дни мне было так обидно, хотелось большего. Первые дни, когда ты только переехала - помнишь, тогда в ванной? - Прости, я не должна была к тебе лезть. Я тебя тогда чуть до слёз не довела. - Но мне понравилось. Когда ты начала гладить мои ноги и...я именно этого всегда хотел, чего-то подобного. И потом ночью, я не спал, а ты вдруг повернулась на бок и обняла меня. Ты с кем-то спала так раньше? С Джеком, да? Наверное, ты очень любишь его. Мне было так хорошо, и я боялся что, когда ты проснёшься и увидишь, что я не он... - В Куфштайне я сплю с мамой, мы всегда обнимаемся во сне. - В каком смысле ты спишь с мамой?       У Стефана было такое изумлённое лицо, что я рассмеялась, хотя ничего смешного в нашем разговоре не было. - Да не в том, как ты подумал! Мы просто спим на одной кровати, а она не очень широкая. - Зачем? - Начали во время ремонта, а потом вошло в привычку. А с Джеком я никогда вместе не спала, мы просто трахаемся и всё. Дома, пока он не уехал в Инсбрук, ещё гуляли и ходили в бар. И всё. Я до тебя ни с кем не жила. - Почему? У тебя же было столько омег. - Откуда ты всё про меня знаешь? - От твоего...дедушки? Отец твоего отчима очень любит рассказывать, какое ты наказание для своей бедной матери. - Старый хрыч Ларсон. Где ты с ним общаешься? - Когда твой отчим устраивает большие семейные праздники, он всегда настаивает, чтобы я тоже присутствовал. Ему неуютно, когда вокруг много альф, а поскольку у нас в семье всего три омеги - он сам, Крис и я - моим родителям приходится брать меня с собой. И, если твой учитель приезжает из Куфштайна, мы весь вечер слушаем его рассказы о твоих подвигах. - Блять, я не знала, что старый козёл треплется обо мне, не успев сойти с поезда. - Ну почему, сначала он выпивает пару бутылок красного сухого и только потом начинает рассказывать о том, какая зараза падчерица его сына и какой молодец Руэл, что бросил свою первую жену. Кстати, Бруно эти разговоры очень неприятны и он всегда пытается сменить тему, но... - Но Ларсона так просто не заткнёшь, даже когда он трезвый. И Якоб, зная, что я пьяница и насильник, решил, что будет хорошей идеей пустить меня жить в одну комнату с тобой? - Как-то так, - Стефан смотрел на меня с лукавой улыбкой. С раскрасневшимися от ликёра щеками и весёлой улыбкой, он был очень красивым и я, забравшись обратно в кровать, начала целовать его, пробираясь руками в дебри его тёплой одежды. - Ты чокнутая, дверь же открыта, дети могут... - Плевать, пусть привыкают стучать. Хочешь ещё ликёра? - Нет, с меня хватит. - А я допью, там немного осталось. Надо же оправдать репутацию пьяницы. - Лучше оправдай репутацию шлюхи, - он схватил меня за руку и потянул обратно в постель.       За окном стемнело, в свете фонарей красиво кружился снег, а у нас в мансарде была своя зимняя сказка, только для нас двоих. Что может быть лучше?