Солнечный зайчик

      Стефан затеял ремонт в мансарде - Алексу, который там жил после нашего переезда, уже исполнилось пятнадцать и он захотел "чего-то нормального, чтобы друзей пригласить не стыдно".       Мы не были в доме дядюшек больше двух лет - с тех пор, как переехали, и я немного волновалась : расстались мы, мягко говоря, нехорошо и, учитывая характер Криса и наши тёрки из-за детей, я не верила, что встреча пройдёт спокойно.       Алекс, встретивший нас на крыльце, помог мне выгрузить Стефана из такси и завезти в дом. Я осмотрела прихожую : идеально натёртый тёмный паркет, светло-коричневые стены, красивые двери со стеклянными вставками - ничего не изменилось. А вот запахи были другими. Пахло Якобом, Луисом, Михаэлем и Алексом, более слабо дядей Крисом и, как и раньше, свежей выпечкой. Запах Рэя - едкая резкая вонь перезрелого самца - полностью исчез. Стефан тоже это заметил - его ноздри дрогнули, когда он вдохнул ароматы родительского дома, столько лет бывшего для него тюрьмой, на губах мелькнула довольная усмешка. - Ты что здесь делаешь?       От резкого окрика вздрогнули все. Я оглянулась - в дверях кухни стоял дядя Крис. Если раньше он выглядел как типичный омега-домохозяйка, то сейчас стал копией гламурного домохозяйки из глянцевых журналов. Никаких дурацких свитеров, потёртых штанов с отвислой задницей и домашних тапочек. Вместо них идеально отутюженные брюки со стрелками, модная "гавайская" рубашка и мягкие кожаные ботинки; сильно поредевшие волосы коротко подстрижены и чисто вымыты. Но взгляд остался прежний : цепкий, всё замечающий, неприятный. Я с тревогой посмотрела на мужа, который всегда боялся своего папашу и пасовал перед ним, но на этот раз Стефан в моей помощи не нуждался. - Я у себя дома. - Твоего здесь ничего нет. - Ошибаешься, здесь очень много моего, - Стеф говорил спокойно и уверенно; от его тона мне стало немного не по себе. - Это мой дом и здесь живут мои дети. Я могу приходить сюда, когда захочу. Твоё разрешение мне не нужно.       Ответить Крис не успел : на шум прибежали Эдди и Пауль и радостно запрыгали вокруг отца. Дяде, никогда не скандалящему в присутствии внуков, пришлось заткнуться. Он с неприязнью смотрел, как мальчики ласкаются к Стефану - Пауль молча забрался к нему на колени, а Эдди что-то громко рассказывал.       Вслед за племянниками пришёл Михаэль и вызвался помочь Алексу отнести наверх Стефа. Они ушли, дети убежали за ними и мы с дядюшкой остались одни.       В феврале Стеф рассказал мне, что, когда мы ещё жили в мансарде, Крис пытался нас рассорить : заметив, что от меня пахнет Джеком, изводил сына разговорами о том, что я его не люблю, а просто использую. Спускать дядюшке его подлость я не собиралась - не важно, что он всё угадал правильно, никто не смеет безнаказанно лезть в мои дела. Я прошла на кухню, поманив его за собой и плотно закрыла дверь. - Дядя Крис, вас что-то не устраивает? - О чём ты? - О том, как вы сейчас разговаривали с моим мужем. - Я в своём доме пока ещё хозяин. И не тебе меня поучать, соплячка. - Дядя, вы помните, как здесь всё было три года назад? Стефан, которого вы почему-то ненавидите, жил с вами. Вам приходилось ухаживать за ним, тратить на него деньги, вечно трястись от страха, что он кому-нибудь расскажет правду о том, что вытворяют ваши сыночки. - К чему этот разговор? - К тому, что вам пора бы начать ценить то, что я делаю для вашей семьи. - И что же ты для нас сделала? - Я избавила вас от Стефа. Кстати, я целый год кормила и одевала его за свой счёт, пока здесь жила. - Тебя для этого и пригласили, - дядя неприятно усмехнулся. - Ты же не думаешь, что могла бы жить здесь бесплатно? - Но я жила не с вами, а со Стефом - в принадлежащей ему квартире. Вы постоянно забываете, что ваш сын является совладельцем этого дома. Кстати, я знаю, что все коммунальные платежи за мансарду идут за счёт пенсии Стефа, которую вы нагло присвоили. Так что не надо мне втирать о том, как вы разорились, заботясь о больном сыне. - Я не обязан перед тобой отчитываться. Ты не имеешь отношения к нашей семье, ты здесь никто. - Ошибаетесь, - я усмехнулась и достала из кармана паспорт. - Не знаю, в курсе вы или нет, но мы с вашим сыном официально женаты. По закону, супруг-альфа является главным по отношению к супругу-омеге. Я альфа, а мой муж - омега. Это даёт мне право требовать отчёт обо всём принадлежащем ему имуществе. Я могу подать на вас в суд, дядя и вам придётся отчитаться за все деньги Стефа за последние одинадцать лет - за всё, до последнего шиллинга. Пенсия, алименты на детей, которые вам платит Грегор...       Лицо Криса слегка побледнело, губы дёрнулись, когда он взял мой паспорт и увидел печать на странице "семейное положение". Некоторое время мы молчали. - Что тебе от меня надо? - Мне от вас - ничего. А вот вам от меня может понадобиться очень многое, если вы хотите сохранить нынешнее положение вещей. - О чём ты? - Как я уже говорила, я забрала из этого дома Стефана, которого вы ненавидите. - Ты хочешь вернуть его обратно? Уже наигралась? - от выражения его лица - растянутые в злой улыбке губы и холодный паучий взгляд - мне стало страшновато. Желание врезать старому мудаку было почти нестерпимым. - Нет, обратно я его не верну. Я сделаю по-другому - заберу у вас Эдди и Пауля. - Интересно, как. Твой муженёк лишён родительских прав, если ты помнишь. - Во-первых, не лишён, а всего лишь ограничен, это не одно и то же. А, во-вторых, я могу оформить опеку на себя. Я совершеннолетняя, не имею судимостей и зарабатываю достаточно, чтобы прокормить детей своего мужа, мальчики меня любят. Госпожа Гофман - вы ведь помните, кто она такая? - говорит, что сможет добиться нужного решения. - Это мы ещё посмотрим. - Смотрите сколько хотите, я не тороплюсь...пока. Кстати, Эдди и Алекс в курсе, что Рэй отец ваших внуков. - Это ты им рассказала? - Нет. Алекс в десять лет своими глазами видел, как Рэй и Лу насиловали его беспомощного отца, связав его полотенцами. Вы представляете, какая это психотравма для ребёнка? А Эдди всё узнал из семейных разговоров. Пока он ещё маленький и не осознаёт всего значения услышанного, но потом, когда он подрастёт...Вы ведь понимаете, что у него может возникнуть очень много вопросов к вам? - Тебе какое дело до всего этого? - Мне - никакого. Но вот госпожа Гофман может использовать это в суде против вас. Интересно, как быстро ювенальная полиция отберёт у вас внуков, если станет известно, что вы много лет допускали в своей семье насилие и кровосмешение? - Ещё раз, что ты от меня хочешь? К чему ты завела этот разговор? - Я хочу, чтобы вы поняли, раз и навсегда : если вы будете обижать Стефана или пытаться ему навредить - я вас прихлопну как муху, только мокрое место останется. - Ты мне угрожаешь? - Да, я вам угрожаю. Не лезьте в жизнь Стефана - вас она не касается. Я не трону вас, пока вы держитесь от нас подальше, но если вы попытаетесь настроить против Стефа кого-то из членов семьи или будете ему гадить любым другим способом - я разнесу ваше семейное гнёздышко к хренам собачьим.       Крис молча смотрел на меня. Я перевела дыхание - меня трясло от бешенства и злости. - Лиза, ты нормальная? У тебя с головой всё в порядке? - А у вас? Стефан ваш родной сын - я не понимаю, как можно так ненавидеть собственного ребёнка? Но ваше отношение к нему, с самого рождения...извините, но это патология. - Янис был прав, ты настоящая психопатка. Жаль, что мы не прислушались к его словам. Но не питай иллюзий - твой ненаглядный Стефан не любит тебя. Он просто воспользовался тобой, чтобы сбежать от меня - как до тебя пользовался Грегором. На твоём месте мог быть кто угодно. И, как только у него появится вариант получше тебя - он тебя бросит, - дядя снова гадко усмехнулся. - Он рассказывал тебе о Грегоре? Конечно, рассказывал. Печальная история бедняжки Стеффи, которого бросил подлый муж, не захотевший всю жизнь подтирать зад паралитику. Только есть ещё кое-что, о чём ты вряд ли знаешь : за год до этого бедняжка Стеффи сам чуть не бросил Грегора. Он собирался забрать Алекса и уйти от мужа, потому что тот слишком мало зарабатывал и не мог обеспечить ему безбедную жизнь, к которой он привык в нашем доме. Не знаю, что его тогда остановило, но явно не любовь. - Я всё это знаю. Дальше что? - Только то, моя дорогая, что твой любимый ненаглядный муженёк совсем не тот, за кого себя выдаёт. Я то давно его раскусил, ещё в детстве. Все видят милого мальчика - нежного, ласкового, тихого. Втираться в доверие - это он умеет. Сначала Якоб, Ленни и Карл, потом соседи и учителя в школе, Грегор, теперь ты. Он всех вас обдурил. - Дядя Крис, вы бредите? Что за ерунду вы мне втираете? - Это не ерунда, милая моя. Твой Стефан - обычная проститутка, скрытный и лицемерный. Готов продаться любому, кто пообещает ему местечко потеплее. - И что в этом плохого? Все хотят хорошо жить. Вы тоже вышли замуж не за дворника-иммигранта, а за старшего сына богатого и знаменитого человека. - Вижу, ты в курсе семейной истории. Тогда ты, наверное, заметила, что я остался с мужем после того, как узнал, что он не унаследует ни шиллинга отцовских денег. Я не бросил его, когда узнал, что не получу то, на что рассчитывал. А твой Стефан хотел развестись только потому, что муж оказался беднее, чем он думал.       Я хотела возразить, что есть разница между не богатой, но вполне обеспеченной жизнью Якоба и нищетой Грегора, когда даже за квартиру платить нечем, но промолчала. Объяснять это Крису, ослеплённому ненавистью, было бесполезно - он действительно не понимал разницу. И было ещё одно : слова дяди о скрытности и расчётливости Стефа, о том, что он меня не любит, попали в цель. Я и сама не один раз замечала за ним эти неприятные черты. Снова вспомнились слова Алекса трёхлетней давности "у него всё рассчитано...ему просто нужен кто-то взрослый, кто будет с ним жить". - Так что, моя дорогая, не строй иллюзий. Не знаю, на что вы живёте, но надеюсь, у тебя хватит денег, чтобы удовлетворить все запросы своего муженька. Мне бы не хотелось, чтобы он снова вернулся жить в этот дом. Хотя...знаешь, вы отличная пара : лицемер-манипулятор и психованная авантюристка.       Когда я поднялась наверх, на улице уже начало темнеть.       Разговор с дядей испортил мне настроение. Я сама не понимала, к чему его начала. Вернее, не так : меня выбесил Крис и я решила сделать ему больно, напугать угрозами отобрать любимых внуков. Но я промахнулась. Мои слова достигли цели : дядюшка поверил в реальность моих угроз, я видела это по его глазам. Но, чего я не ожидала и не учла - это то, что он даст мне сдачи. Да ещё и ударит по больному месту.       Один-один.       В мансарде горел яркий свет. Комната казалась непривычно пустой - часть мебели уже вынесли. Я ходила взад-вперёд по своему первому "самостоятельному" жилищу, слушала вполуха разговор Стефана и Михаэля и думала о том, как облажалась с Крисом. И только минут через пятнадцать до меня дошло, что именно в комнате не так.       Она была в углу, там где раньше стоял платяной шкаф. Вторая дверь, точно такая же, как та, что вела в ванную - коробка из светлого дерева, матовая стеклянная вставка с полупрозрачным цветочным рисунком, красивая металлическая ручка. Я заглянула в неширокий коридор с ещё тремя дверьми и ковролином на полу и дверным проёмом без двери, ведущим на лестницу, уходящую вниз и куда-то вверх, пару раз закрыла и открыла её, слушая, как щёлкает замок. - Стеф, что это? - Где? А, это дверь в те комнаты. - Какие "те"? Откуда здесь это? - я прошла в коридорчик, заглянула в две небольшие комнаты - не больше пятнадцати метров каждая - и совмещённый санузел, в котором с трудом помещались душевая кабина, раковина и унитаз - явно переделанная кладовка. - Это другие комнаты, я же тебе рассказывал, - я оглянулась : Алекс вёз Стефана следом за мной - ему ещё не сняли гипс со сломанной руки и он не мог крутить колёса сам. - Ты мне ничего не рассказывал, - теперь мы вместе рассматривали явно жилые комнатушки. Одна блистала идеальным порядком и чистотой, в другой половину места занимали шведская стенка, велотренажёр и лежащие на полу гантели. Окна в обеих комнатах были маленькие, потолок скошен. - Да вспоминай же, - Стеф нетерпеливо поморщился. - Я же говорил : дедушка Карл сделал перепланировку в доме, чтобы превратить мансарду в отдельную квартиру. Здесь были их с Ленни спальни, а в большой комнате - где мы с тобой жили - гостиная и кухня. - Я помню. Но я думала, что комната всего одна. - Ты правда не знала? Но ты же видела дом снаружи, - Михаэль насмешливо выгнул бровь. - Могла бы догадаться по его размерам, что на третьем этаже должно быть ещё помещение. - Я думала, здесь просто чердак. - Чердак тоже есть - над вашей комнатой. Крис там бельё сушит. - Кто здесь живёт? - Мы с Людвигом. То есть, прошу прощения, с Луисом. - Давно? - Лет десять. Короче, с тех пор, как Стефан вернулся домой. Крис отдал наши комнаты на втором этаже Алексу и Гордону, а нас переселил сюда. - И вы всё это время были здесь, за шкафом? - меня снова бросило в жар, как тогда в полиции, когда я узнала, что сосед подсматривает за нами в бинокль. Вряд ли деревянно-стеклянная дверь была хорошим звукоизолятором. - Нет, сестрёнка, за шкафом мы были только год - пока ты жила здесь. А до этого и после вашего переезда шкаф стоял вот у той стены и дверь была открыта, чтобы мы могли смотреть телевизор и пользоваться нормальной ванной комнатой, а не вот этим вот.       Я некоторое время переваривала услышанное. Однажды, в самом начале нашего знакомства, Стеф обвинил меня в сексуальной неразборчивости. "Ты, Рэй, Луис - вы все одинаковые, готовы в любую дырку присунуть. Странно, что Михаэль ещё не с вами". Сейчас его слова обрели новый смысл. Михаэль не просто знал о насилии над старшим братом - он был его непосредственным свидетелем, лет с восьми. Ещё вспомнились рассказы Стефана о том, как он всё время был один и как Якоб отказался носить ему книги из библиотеки, потому что счёл это слишком хлопотным; и о том, как Крис не приносил ему по два-три дня еду - в наказание. Что-то в этой истории не совпадало и мне предстояло выяснить, кто именно врёт.       Всю дорогу до дома мы молчали. Стефан листал каталог отделочных материалов, а я думала над словами Криса.       Мы прожили вместе больше трёх лет, но я уже неоднократно убеждалась, что мало что знаю о своём муже. А всё известное я знаю только с его слов. Крис назвал его обманщиком и манипулятором. На слова дяди можно было бы не обращать внимания, если бы они не были подтверждены меньше, чем через час самим же Стефаном и Михаэлем. - Лиза, как ты считаешь... - Стеф, давай не сейчас. - Что-то случилось? Что ты так смотришь? - Дома поговорим, - я кивнула на таксиста.       Поговорить дома мы смогли только поздно вечером, когда уложили Армина спать. Я молчала, не зная как начать разговор. Верить Крису не стоило, но игнорировать факты я не могла. - Лиза, что случилось? - Стеф, я хочу тебя кое о чём спросить. Заранее извиняюсь, если чем-то тебя обижу, но сегодня я разговаривала с Крисом и он сказал... - Что именно он сказал? - Неважно... - Нет, важно. Ты веришь ему? Я же вижу, что веришь. Дай угадаю : он сказал, что я притворяюсь хорошим мальчиком, а на самом деле шлюха и потреблядь. Так? - Да, но... - Лиза, ты сама мне постоянно твердишь, что моего папашу слушать не надо. - Дело не в его словах, а... - А в чём тогда? - В том, что ты мне ничего не рассказываешь, вот в чём! Стеф, я прожила в мансарде год - и ты ни разу не сказал, что там ещё две комнаты, в которых живут твои братья - даже не за стенкой, за стеклянной перегородкой. Как это понимать? - Но ты же слышала их - голоса, музыку, шум воды. - Я думала, что это звуки со второго этажа, а в стене вентиляционная шахта, через которую всё слышно. И ты говорил, что всё время, все эти годы, был в мансарде один. Но твои братья были рядом. Вы же общались - сидели в одной комнате, смотрели телек, разговаривали о чём-то. - Как тебе объяснить...Есть общение и общение. Да, они заходили ко мне смотреть телевизор, но...мы не разговаривали так, как с тобой, например. Михаэль хороший парень, но он младше меня на четырнадцать лет - у нас нет ничего общего. А Луис...ты сама его видела, о чём с ним можно говорить? Его кроме футбола и бодибилдинга ничего не интересует. - И ты говорил, что Крис морил тебя голодом. Почему ты не просил своих братьев принести тебе еды? - Потому что Михаэль тогда был ещё маленький, а Луис...они с Рэем...я не собираюсь ни о чём просить Лу. - Ясно. - Что ещё сказал тебе Крис? - Ещё он сказал, что ты хотел бросить Грегора, потому что он оказался нищим и не мог тебя содержать. - Так и есть. Я же тебе рассказывал. - Ты говорил, что вы жили в настоящей нищете, а Крис сказал... - Лиза, пойми одну вещь - Крис понятия не имеет, что такое бедность. Для него нищета - это невозможность купить собственную виллу во Флориде. Его родители - очень небедные люди. Он реально не понимает, что может не быть денег на еду, оплату квартиры или лекарства. Он никогда не общался с людьми беднее себя. - Ты же говорил, что его семья ниже по положению, чем Харты. - По положению - да. Но по деньгам - они намного богаче. Харты - потомственные буржуа. А Айземанны - нувориши, просто разбогатевшие крестьяне, без образования и социального статуса.       Я молча смотрела в окно. Ответы Стефана ничего не прояснили. Да, он всё сумел объяснить, но это ничего не меняло. Его слова могли оказаться правдой, а могли - враньём и манипуляцией (как и говорил Крис). Особенно смущало то, что Крис, как и моя мама, считал, что Стеф меня использует. - Теперь ты поняла, как это работает? - Ты о чём? - О том, как Крис влезает тебе в душу. Он очень хороший психолог и прекрасно знает, куда лучше ударить. - Стеф, я... - Ты всё знаешь и понимаешь, но, после его слов, теряешь уверенность в себе и уже не знаешь, чему верить. Именно так он и отравляет всех своим ядом - Якоба, Гордона, меня, а теперь и тебя. Давай сделаем так : мы больше не будем об этом говорить сейчас. Ты всё обдумаешь, успокоишься и, если захочешь, потом обсудим это ещё раз. - Хорошо. Давай спать, мне завтра на работу.       Заснуть мне так и не удалось. Я ворочалась с бока на бок, слушала ровное дыхание мужа и проклинала себя за то, что связалась с Крисом. Выражаясь метафорически, кусок оказался больше, чем я думала и я подавилась.       Обсудить всё это было необходимо, но только не со Стефаном.       Мне нужно поговорить с дядей Якобом. Срочно.