Солнечный зайчик

      Когда я пришла с работы, в квартире было на удивление тихо. - Где все? - я поставила на пол сумку и присела на корточки, чтобы расшнуровать ботинки. Когда я наклонилась, Стеф погладил меня по голове, зарывшись пальцами в волосы. - Бабушка решила съездить в Куфштайн на пару дней, дети и Андрес с ней. - Чего это она вдруг? - я встала и Стефану пришлось оставить мои волосы в покое, но он тут же взял меня за руку. - Это я её попросил. У тебя же завтра и послезавтра выходные и я решил, что нам стоит побыть вдвоём...как раньше. - Здорово, - я прошла на кухню. - Что на ужин?       Ответить Стеф не успел, потому что я сама всё увидела. Стол был накрыт на двоих, вкусно пахло мясом, овощами и чем-то кондитерским. Вместо обычных полотняных салфеток - кружевная скатерть и праздничный сервиз. - В честь чего это? - я удивлённо посмотрела на мужа, соображая, не забыла ли о какой-то дате. - В честь нас с тобой, - Стефан подъехал к столу, по-прежнему ласково улыбаясь. Я невольно залюбовалась им - синяя рубашка-поло выгодно подчёркивала его красивые руки и торс, волосы и глаза на фоне загорелой кожи казались совсем светлыми, а очки в модной пластмассовой оправе делали его намного моложе. - Мы так давно не были наедине...Я соскучился.       На работу я вернулась две недели назад, которые потратила на разгребание бардака, устроенного моей заместительницей. Госпожа Краун, назвав её ходячей катастрофой, ничуть не преувеличила. Юная бестолочь, без остановки жующая розовую жвачку, отзывалась на дурацкое имя Лоттхен и в двадцать лет не умела ничего, кроме как влипать в неприятности. Её полгода назад подобрали на вокзале девочки Тильды Гофман, когда она рыдала сидя на чемодане - у неё только что украли сумочку со всеми документами и деньгами. Воров, естественно, не нашли и лишённая средств к существованию Лоттхен прочно обосновалась в бесплатном общежитии кризисного центра. Тильда, Бригитта и преподобный Борман по очереди пытались устроить её хоть на какую-то работу, но безуспешно - Лоттхен не желала становиться самостоятельной. Она идеально вписалась в группу "вечных страдальцев" Бормана, который очень любил нянчиться с безнадёжными личностями и за её будущее можно было не беспокоиться. А мне предстояло придумать, как избавиться от этой обузы, не навлекая на себя обвинения в отсутствии "сестринских" чувств. На решение проблемы ушла неделя.       Мы стояли в копировальной. Я потратила двадцать минут, пытаясь объяснить, что надо делать, чтобы принтер не зажёвывал бумагу. Лоттхен внимательно выслушала мои объяснения, но всё равно всё сделала неправильно. - Отче-боже, откуда ты взялась на мою голову? - Из Зальцбурга. - Ну и зачем ты оттуда уехала? - Ой, знаешь, там работы совсем нет. Меня после школы за два года никуда не взяли.       Я удивлённо посмотрела на неё - Зальцбург второй по величине город Австрии и, чтобы не найти там вообще никакую работу, надо очень постараться. - Вот мои родители и решили, что мне надо переехать в Вену. Мама сказала "может, хоть замуж там выйдешь". - Понятно, - я сложила в коробку отпечатанные листы и попыталась вручить Лоттхен. - Ты помочь не хочешь? - Да, конечно, - она радостно кивнула, но коробку не взяла. - А это правда, что ты замужем за омегой? - Правда, - я пошла к кабинету Бригитты, мысленно проклиная родителей Лоттхен, так некстати спихнувших дочь именно на меня. - Слушай, а как вы с ним...ну, в постели? - Как обычно. Омеги - такие же мужики, как альфы и беты. Только у них член меньше и от них не забеременеешь, - я осеклась, но поздно. - А откуда у тебя тогда дети? - Лоттхен застыла посреди коридора, очередной розовый пузырь из жвачки надулся, загораживая её удивлённое лицо. - Непорочное зачатие. Мы с мужем долго молились Богу-Отцу и Пресвятой Омеге и случилось чудо. - Ты врёшь! - Слушай, - я не на шутку разозлилась - мало того, что эта дрянь ничего не делает, так ещё и лезет в мои дела. - Если ты ещё раз усомнишься в моих словах, я скажу преподобному Борману, что ты атеистка и коммунистка. Он выгонит тебя нахрен из общежития и с работы и ты отправишься на панель, где тебе самое место. Ты поняла меня? А теперь брысь отсюда, у меня без тебя дел хватает.       Ужин тет-а-тет получился на удивление приятным. За два года, прошедших с рождения Армина, я отвыкла от таких вечеров - только мы со Стефаном и никаких разговоров о детях. - Чем так вкусно пахнет? - я сложила в раковину грязные тарелки. - Эклеры со взбитыми сливками. Твои любимые, - Стеф снял с плиты джезву с кофе. - Ты помнишь? - Ну ещё бы. Никогда не забуду, как ты тогда, в первый день украла для меня пирожное. - Почему сразу "украла"? Твой папаша велел мне принести тебе с кухни ужин - я и принесла. - Ой, только не говори, что это мой папаша вдруг решил меня побаловать. - Ну, он же не уточнил, что именно я должна тебе отнести. Тебе же понравилось? - Ещё бы. Сначала ты чуть не изнасиловала меня в ванной на второй день знакомства, а потом "Стефан, извини, если чем-то тебя обидела, я не специально", - он довольно засмеялся. - Да, хорошее было времечко. Только мы с тобой, - я откусила от эклера. - Сейчас тоже неплохо. Как у тебя дела на работе - больше не было проблем из-за этой девицы?       Когда я на следующий день после разговора с Лоттхен пришла на работу, меня уже ждал преподобный Борман. Он сидел за столом Бригитты и смотрел на меня, как инквизитор на грешника. - Я надеялся, Лисбет, что материнство сделало тебя мягче и милосерднее, но ошибся. Ты такая же дикая, как и два года назад. - Что-то случилось? - я посмотрела на стоящую у окна Бригитту. - Случилось. Что ты вчера сказала Шарлотте? - Кто это - Шарлотта? - Не прикидывайся дурой. Это Лоттхен Дёплер, твоя коллега, которую ты вчера довела до слёз своими издевательствами и угрозами. - Я поняла, о ком вы. Это та, которая ничего не делает на работе, но получает такую же зарплату, как и все. И чем же я её так напугала? Просьбой оторвать зад от стула и сделать хоть что-нибудь? - Ты обозвала её шлюхой. Я сто раз говорил тебе, что высказывать подобные суждения недопустимо. И ты богохульствовала. Что это за шуточки про непорочное зачатие? - Я её не обзывала. Я только сказала, что... - Значит так, - преподобный ударил ладонью по столу. - Вакансия личного помощника у госпожи Краун только одна, а вас двое. Уволить Шарлотту мы не можем - у неё тяжёлая жизненная ситуация, так что... - Уволить меня вы тоже не можете. - Это почему? - По закону. Я единственный кормилец в семье; у меня на содержании парализованный муж, пенсионерка-бабушка и двое малолетних детей. Работать никто из них не может. А ваша Лоттхен - здоровая кобыла. Отправьте её обратно к родителям, пусть они её кормят, раз не смогли нормально воспитать. Или заберите к себе в центр - у вас там много таких дармоедов. - Это не тебе решать...- Борман привстал из-за стола, его лицо покраснело как помидор. Но тут вмешалась Бригитта : - Лисбет, иди займись теми бумагами, я тебя позову. Рихард, послушайте...       Я вышла из кабинета, довольно усмехаясь. Преподобный Борман только что допустил ошибку, самолично забив последний гвоздь в крышку гроба милой Лоттхен. Он решил покомандовать на территории Бригитты, распоряжаясь вакансиями, за которые отвечала она. Он не учёл только одно - госпожа Краун терпеть не могла мужчин. К альфам она относилась немного лучше, чем к омегам - но не настолько, чтобы позволять им вмешиваться в дела "сестёр". Меня она выбрала самолично, а Лоттхен ей навязал преподобный...обратно к которому она в итоге и отправилась. В офисе Бригитты её больше не видели, ни разу. - Всё нормально, Бригитта меня прикрыла.       Стефан взял меня за руку. Некоторое время мы смотрели друг на друга. - Лиза, нам надо поговорить, - он по-прежнему улыбался, но взгляд из ласкового стал цепким и жёстким - почти как у Криса. - О чём? - я хотела убрать руку, но Стеф не позволил. Он крепко сжал мои пальцы, зажав кисть в кулак. Руки у него были очень сильные и, чтобы вырваться из захвата, мне пришлось бы приложить усилие. - О нас с тобой. Лиз, что происходит? - Не знаю. Мне кажется, у нас всё хорошо. - Так ты поэтому принимаешь антидепрессанты? И на работу ты сбежала тоже потому, что всё хорошо? А дети - ты по несколько дней к ним не подходишь. - К чему ты завёл этот разговор? - настроение у меня моментально испортилось, вкусный обед колом застрял в желудке. - К тому, что я не хочу тебя потерять, как потерял Грегора. - Господи, а Грегор-то здесь каким боком? К чему ты его вспомнил? - Лиза, мой первый брак распался потому, что я не пытался его сохранить. Я думал только о себе, не интересуясь жизнью и чувствами своего мужа. - Твой первый брак распался потому, что Грегор был эгоистом и бросил тебя, когда ты попал в беду. - Нет. Грегор бросил меня, потому что я вёл себя как потреблядь и постоянно чего-то от него требовал, но ничего не давал ему взамен. Я был глупым мальчишкой и считал, что мой муж обязан заботиться обо мне. Но сам я никогда не пытался заботиться о нём, меня не интересовало то, что было для него по-настоящему важно. Теперь я понимаю, что ему просто незачем было оставаться со мной. - Или тебе просто нравится заниматься самоедством, беря на себя чужую вину. К чему ты это начал сейчас? - К тому, что я вижу - тебе с нами плохо. Ты притворяешься, что всем довольна, но... - Хорошо, если я скажу, что я не всем в своей жизни довольна - это что-то изменит? - Да. Что ты усмехаешься? - Стеф, извини, но мне кажется, что вы уже всё за меня решили. - Кто "мы"? - Ты, мама и бабушка. - Ты о чём? - О том, - я чувствовала, что вот-вот сорвусь и устрою безобразный скандал, после которого мой брак пойдёт по пизде, но сдержаться уже не могла. - Во-первых, мне не понравилась наша свадьба. Вы могли бы посоветоваться со мной, раз уж я невеста. - Но ты сама говорила, что я могу сделать всё так, как захочу...Почему ты не сказала? - Я говорила и не один раз. Но меня никто не слушал.       Наша со Стефаном вторая свадьба получилась такой же дурацкой, как первая. Нет, никакой вопиющей безвкусицы не было, всё прошло очень прилично, но...слишком уж цивильно и по-мещански.       От того красивого костюма, который ему так нравился, Стеф всё-таки отказался, заменив его обычным - брюки/пиджак/жилет - правда, в той же цветовой гамме : крем-брюле с жёлтым шёлковым галстуком. Бабушка попыталась напялить на меня гипюровое платье в пол - в таких обычно выходят замуж беты, но эту идею я даже обсуждать не стала. В итоге, на мне была простая фрачная пара тёмно-серого цвета.       Плюс к утверждённому списку гостей, в церковь явились те, кого никто не приглашал. Среди таких самозванцев затесался господин Ларсон - мой бывший учитель и отец моего отчима, сразу начавший громко рассуждать о том "как же бежит время". А из Вены, вместе с приглашёнными Хартами (Якоб с Алексом, Эдди и Паулем; и Михаэль с Генрихом), внезапно явился мой отец. Надо отдать ему должное, вёл он себя пристойно. Поздоровавшись с мамой коротким кивком, в церкви тихо сел на скамью среди остальных гостей, а потом так же тихо сидел в ресторане. Я в суматохе почти сразу о нём забыла, а когда вечером вспомнила - он уже ушёл.       Я очень боялась встречи с бывшими одноклассниками-альфами, опасаясь их насмешек : я столько лет доказывала им, что являюсь не меньшим парнем, чем они, а в итоге вышла замуж по залёту как обычная девчонка или омежка. Но волновалась я зря - большинство из них уехали из Куфштайна, а тем, что остались, не было до меня никакого дела.       Ещё я боялась, что Хоффмайеры или тётя Анна устроят скандал, но и здесь всё прошло тихо. Семья Джека нас проигнорировала, только любопытный Юри явился под предлогом того, что его семилетний сын хочет посмотреть свадьбу "тёти Лиззи". А Анна, напуганная словесными пиздюлями, полученными от моей мамы, поджала хвост и помалкивала до нашего отъезда.       Праздновать в замке, как хотела бабушка, мы не стали, сняв зал в обычном ресторане. Вообще, за весь праздник случилось только одно по-настоящему неприятное происшествие.       На следующий день после свадьбы, когда я покупала в магазине сигареты, ко мне подошёл какой-то старик, который, рассмотрев меня с нескрываемой неприязнью, сказал : - Вижу, у тебя всё хорошо. - Спасибо, не жалуюсь, - я так и не смогла его вспомнить. - А вы кто? - Густав Вендлингер, к вашим услугам, - он иронично поклонился, приподняв шляпу. - Вендлингер? - я с минуту соображала. - Вы... - Ты училась в одном классе с моим внуком. - Вы дедушка Барта? - Он самый. - Очень приятно...Как у Барта дела? - Плохо. Живёт в Инсбруке, работает поваром в кафе. - Он замужем? - я спросила из вежливости, на придурка Барта мне было наплевать, но по лицу его деда было видно, что он не отстанет, пока не выскажется. - Хорошо, что ты поинтересовалась. Нет, он не замужем. Боится встречаться с альфами. После того, что вы, уроды, с ним сделали... - Мне очень жаль, что так получилось... - Засунь свою жалость куда подальше. Что с твоим мужем, почему он в инвалидной коляске? Это ты его так избила? - Что??? - От тебя всего можно ожидать. - Стефан стал инвалидом задолго до нашего знакомства, - на смену скуке и досаде пришла злость - ещё не хватало, чтобы о нас распускали такие сплетни. - И я никому не позволю его обижать. Вам ясно? - Ты любишь его. - Да, я его люблю. Ещё вопросы есть? - Твой муж знает, что ты сделала с моим внуком? - Да, знает. - И как он к этому относится? - Ему всё равно. И мне тоже. Если вы всё сказали - то я пойду. Привет Барту. - Сволочи, ненавижу вас всех; наслаждаетесь жизнью со своими мужьями и детьми, а мой мальчик... - Знаете, омеги бывают двух типов : одних просто трахают, а на других женятся. Ваш внук, видимо, из первых, а мой муж - из вторых.       Захлопнувшаяся с громким стуком дверь заглушила вопли старика. - То есть, проблема в том, что тебе не дали покомандовать? Ты из-за этого уже год дуешься на меня? - Стефан неверяще покачал головой. - Нет, не поэтому. Я "дуюсь", потому что со мной обращаются как с вещью. Я хочу быть хозяйкой в своём доме, а не... - Но ты и есть хозяйка. В нашей семье - у нас с тобой - главной всегда была ты. - Ага, а в семье твоих родителей главный Якоб.       Некоторое время Стефан молчал. - А "во-вторых"? - В смысле? - Про "во-первых" ты объяснила. Что тебе ещё так не нравится?       Насчёт "во-вторых" я могла бы много чего сказать. Я много раз проговаривала это про себя - за те два с половиной года, с тех пор, как узнала, что жду Армина. Но сейчас поняла, что не могу произнести это вслух. Потому что это значило полностью обнажить душу даже не перед Стефаном, который скорее всего меня не поймёт, а перед собой. К этому я пока готова не была, не сегодня. - Стеф, давай не сейчас. Я устала и...       Ночью, когда мы лежали в постели, Стефан сжал мою руку и сказал : - Лиза, я не отпущу тебя. Я буду за тебя бороться. За нас, за нашу любовь, за нашу семью. Я не отстану от тебя - мы обязательно обо всём поговорим, в ближайшее время.       В день изгнания Лоттхен, когда мы с Бригиттой вечером закрыли офис и спускались в лифте, она сказала : - Ну, ты и артистка. "У меня на иждевении семья". Если бы я не знала твои семейные обстоятельства, то поверила бы. - Извините за скандал. У вас будут из-за меня неприятности? - Нет. Мы с Рихардом много лет работаем вместе, но никак от него не зависим. Он всего лишь мужчина. А мы - девочки - это совсем другое дело. Ты согласна со мной?       Я кивнула, хотя и не была уверена, что быть девочкой такое уж удовольствие.