Саирабаз

      Правда с храмовниками все вышло не так уж и гладко. Пришлось изрядно потрудиться, прежде чем заполучить их. Во-первых, как рассказал Адаар Быку, одна встреча с Лордом-Искателем Люциусом, который командовал сейчас как Искателями, так и Храмовниками, уже состоялась — в Вал-Руайо, но была не особо-то успешной. Лорд тогда выразил искреннее и неприкрытое презрение как к самой Инквизиции, так и к ее руководству, а особенно к Вестнику. Мало того, он дерзко предъявил претензии чуть ли не на единоличную власть и даже не пожелал разговаривать, и вообще вел себя очень странно. Особенно удивилась леди Кассандра, которая знала Лорда-Искателя лично, причем давно. Она никак не могла понять, что же с ним произошло и почему он так переменился, но после второй встречи с Лордом, уже в цитадели Теринфаль, куда он увел всех своих храмовников и практически запер их там под своим руководством, вот там-то и выяснилось, что Лорд-Искатель вовсе не менялся, а им просто напросто завладел демон. Демон Зависти, как оказалось позже. И даже не завладел, а полностью занял его место, приняв его облик. И вот с этим самым демоном и пришлось столкнуться Вестнику, когда тот со своим отрядом прибыл в цитадель Теринфаль, чтобы заручиться помощью храмовников в деле закрытия Бреши.       И снова пришлось сражаться, но на этот раз уже с храмовниками, зараженными красным лириумом (жуткой гадостью, недавно появившейся в мире — со времен разрушения Киркволла). И надо сказать, что это были уже не люди, а какие-то страшные, уродливые чудовища, начисто лишенные рассудка и настроенные лишь на жестокое, безжалостное убийство. Это демон Зависти сделал их такими, чтобы добиться безграничной власти с помощью этих послушных машин для уничтожения, но к счастью, Вестник успел вовремя вмешаться в процесс и помешать безумию. И хорошо еще, что красный лириум начали принимать только офицеры, а страшная «вербовка» солдат пока только намечалась, поэтому большую часть храмовников все же удалось спасти. И они примкнули к Инквизиции, в том числе и в знак благодарности, потому что многие из них уже давно почуяли неладное в своих рядах, но в одиночку им вряд ли бы удалось справиться с ситуацией. В любом случае, Вестник подоспел как нельзя кстати, и демон, творивший зло, был уничтожен.       Но тут стоит добавить, что несмотря на презрительное фырканье, на которое не поскупился Лорд-Искатель Люциус, а точнее — демон Зависти, на рыночной площади в Вал-Руайо, — он прекрасно осознавал, как быстро набирает обороты авторитет Вестника, и как стремительно расширяет свое влияние Инквизиция. Он понимал, что движение пойдет далеко, во всяком случае в ближайшее время, особенно если учесть, какую серьезную поддержку оказала Вестнику столичная знать — ведь он явился к цитадели Теринфаль не один, а в сопровождении представителей десяти знатнейших домов Орлея, которые требовали от Лорда-Искателя выйти на переговоры. И вот тут демон Зависти понял, что одних зараженных храмовников для достижения его «великих» целей будет уже недостаточно, и тогда он решил ни много ни мало, а заполучить самого Вестника и занять его место. Вот тогда бы он точно смог развернуться по полной. И ведь он едва не воплотил в жизнь свой коварный план. Во всяком случае, ему удалось затащить Вестника в Тень и там проникнуть в его подсознание, и неизвестно, чем бы дело закончилось, не окажись рядом мальчишки-Духа по имени Коул. Он-то и помог Вестнику разобраться в ситуации, вывел его из Тени, а также поддержал в противоборстве с демоном и поспособствовал его уничтожению.       А позже, когда все уже закончилось, и с оставшимися в здравом уме храмовниками был заключен союз, и они начали потихоньку подтягиваться в Убежище, причем не только из цитадели Теринфаль, но и со всех уголков Тедаса, вот здесь-то Коул и нарисовался в лагере собственной персоной. Причем прямо в вставке командования, в самый разгар военного совета. Его едва не прикончили. Он возник как из воздуха и, естественно, советники Адаара, особенно командир Каллен и леди Кассандра, приняли его в штыки, схватившись за оружие. Но Вестник встал за мальчишку горой и никому не позволил его обидеть. Правда после того, как он рассказал своим помощникам, какое будущее ждало бы их всех и мир в целом, не выйди Адаар из Тени столь благополучно благодаря Коулу (ведь демон Зависти уже успел похвастать перед Вестником своими грядущими планами), и в какой хаос были бы ввергнуты земли Тедаса, завладей демон его душой и телом, только тогда Каллен и Кассандра малость поостыли и согласились терпеть Коула. До поры до времени…       Но мальчик вел себя тихо. И даже скромно. А поначалу вообще держался только своего покровителя и едва ли не хвостиком за ним ходил, но потом пообвыкся и уже мог оставаться один. Он стал чаще общаться с жителями Убежища (ведь никто, кроме руководства, не знал кем является Коул на самом деле), и даже пристроился помогать Флиссе — хозяйке местной таверны. Ну, а поскольку она отзывалась о нем хорошо и всегда хвалила за помощь, то и все остальные обитатели деревни тоже приняли его, даже несмотря на некоторые странности в его поведении (например, сбивчивую и порой бессвязную речь, долгие уходы в себя, внезапные слезы). И тем не менее, через некоторое время присутствие Коула в лагере уже ни у кого не вызывало волнений.       Даже у Быка. Ведь он, если честно, поначалу сторонился мальчишки. Для него это был чистой воды демон, а никакой не дух. Просто демон этот был еще очень молод и пока не научился творить зло, но все еще впереди. Правда, отойти далеко от места событий Бык все-таки не мог, потому что все время следил, не принесет ли этот странный парень вреда Вестнику. Бык был готов убить его на месте одним ударом, если бы что-то подобное произошло. Но ничего не происходило. Коул вообще не проявлял никаких неподобающих признаков, ну разве что выглядел слегка помешанным, но это ему даже шло. В итоге Бык успокоился и стал постепенно приближаться к мальчику и даже общался с ним иногда, и пусть поначалу отделывался лишь парой незначительных фраз, но позже они внезапно сблизились.

***

      Это произошло, когда Бык обнаружил Коула на мостике у реки, безутешно рыдающего и в полном одиночестве. Чуткая душа Железного воителя не могла на такое не откликнуться. Он подошел к мальчишке и спросил, что с ним случилось. Коул разрыдался ещё сильнее и сказал, что плачет, потому что ему не позволили помочь раненому солдату. Докторша отогнала его, а ведь Коул мог спасти парня. Ему всего-то нужно было душевное утешение, и он бы выжил. А теперь умер. И Коул не может себя простить.       Эта сцена окончательно растопила лёд в сердце Быка, и он, наконец, принял мальчишку.       — Да неужели ж одними словами можно помочь умирающему? — он уселся рядом на мостик. — Ты знаешь, как это делать?       — Ты тоже знаешь… — Коул шмыгнул носом, немного утихнув. — Тебя ведь учили. Только я могу ещё забирать плохое. И сжигать его. Мне нетрудно, а человеку становится легче.       — Это такая магия, да? — Бык пока разглядывал парня вблизи, что раньше не удавалось.       — Нет, — Коул помотал головой. — Это предназначение. Я всегда так делал, сколько помню себя. Жаль, не всем помогает. И не всегда. Но тогда я и не берусь. А тут… — он опять начал хныкать, и Бык погладил его по плечу.       — А может ты просто голодный? — он вытер мальчишке слёзы. — Вот и расстроился так. Хочешь пряничек? Пойдем в таверну. Я выпью чего-нибудь, а тебе куплю сладкого.       Коул неуверенно улыбнулся.       — Тебе будет скучно со мной, — тут он подумал. — Ну, если только… Я знаю, что тебе нравится! Я могу играть в кости. И хорошо играю. Хочешь?       Бык оживился.       — Да ну? А вот это уже интересно. Ну-ка, пойдем сразимся.       Коул поднялся с мостика.       — А на что?       — Ну… — Бык немного замешкался. — Да как на что? Обычно играют на деньги. Или на выпивку…       — Или на поцелуи. В щеку. Это приятно.       Бык растерянно поморгал своим единственным глазом, но потом рассмеялся.       — Ну и забавный ты малый, — он покачал головой. — Но давай лучше так: если выиграю я, ты попросишь у Флиссы кружечку хорошего пойла. Ну… для меня. А если выиграешь ты…       — …то ты меня поцелуешь!       Коул в радостном предвкушении захлопал ресницами, и Бык, поглядев на него, не смог удержать улыбки.       — Ну, хорошо. — Он сдался. — Идет! — И протянул свою огромную руку.       — Идет… — Коул в своей обычной манере нерешительно хлопнул его по широкой ладони. — Пусть будет так… — И сделка была заключена.

***

      Бык проиграл пять раз. Уже вся таверна с интересом смотрела, как суровый рогатый воин, обескураженно тряхнув головой, в который уж раз наклоняется через стол и нежно целует в щеку милого, светловолосого юношу в огромной шляпе, а тот только хихикает и снова сдает кости.       — А ты не жульничаешь ли часом? — Бык даже рассердился в конце концов. — А то как-то странно…       — Нет, — Коул пожал плечами. — Зачем мне жульничать?       — Но почему ж я никак не могу выиграть?!..       — А потому что ты думал, что это будет легко, — мальчишка обезоруживающе улыбнулся. — Ты не особо старался. Вот и проигрываешь…       Бык поджал губы, признав его правоту.       — Всё-то ты знаешь… — а Коул пока собрал кости в холщевый мешочек.       — Зато я получил удовольствие. Спасибо за поцелуи. Они у тебя очень теплые.       Бык насупился, вертя в руке одну из костяшек.       — Ладно, я хочу выпить, — расстроенно буркнул он. — Погоди-ка… — и хотел уже встать, но Коул остановил его.       — Нет. Я схожу. Хочу сделать тебе приятное… — и быстро вскочив со скамейки, умчался за стойку, а там, нашептав что-то на ухо Флиссе, получил от нее целую кружку горячего кунарийского пойла. И притащил Быку.       — Вот, — он поставил напиток на стол. — Это тебе. Моя благодарность. Я не хочу, чтобы ты грустил. Ты хорошо играешь, просто не думал. Но если бы даже думал, и выиграл, то потом все равно бы начал мне поддаваться, чтоб не обидеть. Потому что ты добрый, поэтому сделал бы так… — Он снова уселся на лавку напротив Быка.       А тот лишь слегка усмехнулся на эти слова. Конечно, все так и случилось бы. Ведь если бы Коул слабо играл, Бык никогда не смог бы его огорчить. Да хотя б потому, что мальчишка был худенький, слабый, а иногда и вовсе выглядел совершенно несчастным. Как можно сделать что-то плохое такому беззащитному существу? А Коул тем временем внимательно пригляделся к нему. И вдруг взгляд его проник в самую душу — будто стрела.       — Ты полон любви. До краев. Касания твоих губ приятны. Дыхание ласкает. Ты думаешь о любимом. Жаль, что на сердце камень…       Бык встрепенулся.       — Эй!.. Ты о чем? Вот только не надо читать мои мысли. Мне говорили, что ты умеешь так делать. Не надо. Мне и без того тяжело… — он помрачнел еще больше, но Коул замотал головой.       — Нет-нет! Если я слышу, значит могу быть полезным. Могу помочь…       — Не надо, — Бык отвернулся. — Я не просил. А если будешь настаивать, я просто уйду. — Он даже попробовал встать, но Коул поймал его за руку и этим будто бы пригвоздил к месту. Вот тебе и беспомощный.       — Теплые руки… — сбивчиво заговорил он. — Добрый взгляд. Лучики светлых глаз. В груди так приятно. В животе тоже. Не хочется уходить. Как жаль, что не можем быть вместе. Как жаль, что не слиться телами! Как жаль!       — Да хватит! — Бык снова почувствовал, как давняя боль наваливается на него всей своей тяжестью. — Ну прекрати!..       Но парень не унимался:       — Огонь… Какой теплый огонь!.. Я хочу, чтоб так было всегда. Добрые руки… Любовь… Так не бывает!..       — Да замолчи же! — Бык не в силах был оторваться. — Отпусти меня! Ты делаешь это против моих желаний!       — Нет! — Коул рванулся к нему через стол и приблизился почти вплотную. — Нет… Ты просил. Не мучай себя. Твоей вины нет. Есть только радость… И счастье… Ты слышишь?.. — он снова отпрянул, теперь уже обессиленно откинувшись на спинку скамьи, а между ним и Быком появилось и мгновенно сгорело в воздухе какое-то темное облако. — Только радость и счастье… — Коул устало прикрыл глаза.

***

      Бык с трудом подавил комок в горле, когда это прекратилось.       — Ну зачем же ты так? Какое же это счастье? Этот маг был казнен, а все из-за моей несдержанности. Я еще как виноват!.. А ты говоришь…       — Нет! — Коул уверенно помотал головой. — Я вижу его следы в твоем сердце. Там только свет. Нет ничего плохого. Если б ты был виноват, он оставил бы черные пятна. Но там лишь любовь. И благодарность. Я вижу.       Бык долго глядел на него.       — Ну хорошо… Такое наверно возможно. Ведь если его лишили жизни из-за меня, значит он стал свободен. Может поэтому благодарность? Ведь магам у нас приходится тяжко. Смерть для них — это спасение порой. Может и тут так вышло? — но Коул лишь забавно склонил голову на бок.        — Лишили жизни? Ты видел это?       Бык на мгновение даже опешил.       — Ну… нет, но… Я это предполагаю. Я знаю наши порядки. Нас заподозрили, выследили, после — раскрыли. Тамаззран доложила, как полагается. Нас разлучили. Меня едва не сделали дурачком, посадив на камек. Ну… напиток такой… исправляющий. В общем, не важно… А он… Он просто исчез. И все. Больше о нем не слышали.       Коул кивнул.       — Понятно. И тогда ты выдумал сказку про то, как он умер, и живешь теперь с ней долгие годы, терзая сердце?       — Но… — Бык хотел было что-то сказать, но вдруг взволновался. — А слушай! Может быть ты знаешь, что с ним случилось? Ты ведь можешь мне рассказать!       — Нет… — Коул помотал головой. — Я не знаю. Мне надо видеть его для этого, тогда я сказал бы, а так… Я вижу только следы в твоем сердце. И они очень светлые. Он вспоминал тебя, и думал всегда хорошо. Всегда. И был благодарен.       Бык опять помолчал.       — А ты случайно не врешь? Может ты говоришь так, чтоб утешить меня?       — Я вру? — Коул захлопал ресницами. — Но как такое возможно? Я не умею…       Но Бык продолжал хмуриться, все еще пребывая в раздумьях. И тем не менее, слова мальчишки возымели целебный эффект.       — Ладно, — он потер грудь в области сердца. — Мне почему-то стало легче сейчас. Это и есть твоя помощь, да? Твоя магия?       Коул заулыбался.       — Можно и так сказать. Это мое призвание. Вот и тот солдат выжил бы, если бы я… если б я… — тут уголки его губ снова поползли вниз, и тогда Бык быстро схватил его за запястье.       — А вот теперь послушай меня. Ты разве распоряжаешься жизнями? Или все-таки есть кто-то выше? Там, — Бык указал в небеса. — Как ты считаешь? Может как раз Ему нужно было, чтоб тот солдат ушел. Мало ли, что его ждало впереди… Как ты думаешь?       Коул на мгновение замер, и вдруг просветлел.       — Да! Да, ты прав!.. — он закивал головой. — Я забылся. Хотел слишком много взять на себя, но ты всё верно сказал… У меня ведь нет права! Верно!.. — Он быстро вскочил со скамейки и громко чмокнул Быка в испещренную шрамами щеку. Тот даже вздрогнул, а Коул все улыбался. — Спасибо, — он поправил соскочившую шляпу. — Мне стало спокойней. Намного. Ты очень помог мне сейчас. Ты тоже умеешь! — И, конечно же, эта сцена тоже не осталась без пристального внимания любопытных трактирных зрителей.