***
Противник был чудом повержен, остатки армии похоже, отступили, потому что атак больше не последовало, во всяком случае, в ближайшие минуты. Но дракон стоил всей этой нападавшей армии вместе взятой. И его рев постоянно напоминал об этом, проникая сквозь стены храма, леденя души спрятавшихся мирян и убивая последнюю надежду. Силы обороняющихся иссякли, ни о какой победе уже не могло быть и речи, но жизнь хваталась за соломинку, и в церкви был срочно собран военный совет. Каллен осмотрелся вокруг, стараясь не слушать стонов раненых и причитаний простого люда. — Против этой твари мы бессильны, — сказал он. — Надо бы дать ему последний бой… чтобы хотя бы погибнуть с честью! — Погибнуть? — раздался саркастический смешок из-за колонны рядом и оттуда вышел Дориан. — Ба! Какое мудрое решение. Так зачем же мы тогда здесь закрылись? — он окинул ироничным взглядом своды собора. — Я-то думал, чтоб выжить… А оказывается, нас скормят дракону. Что же ты сразу-то не сказал? Я бы себя специями посыпал… Адаар метнул на него яростный взгляд, потом подошел и резко ухватил за плечо. — Тебе не кажется, что сейчас твои кривляния неуместны? Ты хоть когда-нибудь можешь попридержать свой язык?! Маг усмехнулся. — А что сейчас уместно, мой дорогой?.. — он приблизился к самому лицу Адаара. — Может быть последний поцелуй?.. — но Вестник откинул его. — Тварь бессердечная. Когда-нибудь я убью тебя, клянусь Небом!.. Дориан снова хихикнул, явно наслаждаясь реакцией, Аддар только головой покачал и повернулся к Каллену. — Но неужели же это всё? Я-то не прочь погибнуть, но… — он указал на мирных жителей, которые сидели на полу по всей церкви и, со страхом прижимаясь друг к другу, с надеждой поглядывали на своих спасителей. — Что делать с ними? Как ты им объяснишь, что надо умереть?.. Каллен сжал кулаки, напряженно о чем-то думая, но вдруг с одной из лежанок послышался слабый голос. — Я знаю, как увести людей… — и все обернулись к говорящему. Это был канцлер Родерик. Бывший служащий погибшей Верховной Жрицы и ярый противник нынешней Инквизиции. До сегодняшнего момента он только и делал, что вставлял палки в колеса движению. Как мог. Но сейчас ему было не до распрей. Тем более он был тяжко ранен, да и обстановка не располагала к сарказму. — Я знаю лесную тропу… — он изо всех сил старался удерживать ясность сознания. — Мы пробирались по ней на Конклав… Обнаружили совершенно случайно. Даже не знаю, зачем мы пошли там… — канцлер поднял ослабевший взгляд на Вестника. — Впоследствии мы хотели назвать эту дорогу Тропой Андрасте… — он слабо улыбнулся. — Но теперь-то я понял, почему нам пришла в голову эта мысль… — Старик попытался встать, и Дориан помог ему, усадив на рядом стоящий стул. — Это наша надежда… — продолжил Родерик. — Дорога была указана свыше… — он помолчал, стараясь справиться с болью в израненном теле. — Но есть одна трудность… На тропу ведет подземный ход из подвалов церкви. Его я тоже обнаружил недавно, когда обследовал окрестные подземелья… Это было моим личным открытием, и я хотел опубликовать его позже, но теперь-то молчать об этом — преступление… Потому что это наш путь к спасению. Если, конечно… — Если конечно что?.. — переспросил Вестник. — Если нас не заметит дракон… — обреченно покивал канцлер. — Выход из подвалов должен был вывести нас в густой лес, но увы… Леса здесь долго вырубались местными, и теперь, если мы выйдем наружу, то окажемся на обширной открытой поверхности, покрытой снегом. Под самым светом луны… Дориан усмехнулся. — Прям как на блюде. Поджаривай и ешь. Дракон оценит. Адаар опять метнул на него злобный взгляд, и Дориан постарался сдержать нервный смешок. На самом деле ему было просто страшно, поэтому он и дурачился, чтобы хоть как-то разрядить собственное напряжение. Ведь ему никогда еще не приходилось попадать в такие безвыходные ситуации. Он всегда жил под защитой, рос в тепличных условиях и никогда в своей жизни не видел настоящей опасности. Самое большее, что могло с ним произойти, это встреча с каким-нибудь немногочисленным отрядом кунари где-нибудь за пределами поместий. Но в этом случае с ним рядом всегда находилась охрана. И если намечалась схватка, то Дориан исчезал еще до ее начала, а солдат и рабов оставлял сражаться. И это было в порядке вещей. И только с Адааром он познал настоящий дух сражения. Это случилось когда он попал в его отряд Вало-кас, еще до событий на Конклаве. Совершенно случайно. Дориан тогда сбежал из дома, и у него были веские причины для этого. Дело в том, что его решили женить. Но, конечно, не это стало главной причиной побега, а кое-что посерьезней. Но обо всем по порядку.***
Невеста была подобрана давно, как и полагалось по этикету Империи, но помолвка все время откладывалась. Дориан не хотел жениться и всячески оттягивал этот момент, каждый раз придумывая всякие веские причины для отсрочки. К тому же в последнее время он стал реже появляться дома, особенно когда семья невесты делала им визит. Он пропадал в поместье своего наставника, который с юности обучал его магии, или же общался с друзьями, и все было бы ничего, и Дориан раз от раза отделывался лишь мелкими укорами за свое непочтительное поведение, но однажды отец застал его в постели с рабом. Вышел целый скандал, хотя секс с рабами в Тевинтере не был чем-то из ряда вон выходящим, а некоторые рабы именно для этой цели и существовали. И даже то, что раб был мужчиной, не особо смутило отца. Насторожило другое: Дориан так яростно защищал своего избранника, что отец заподозрил его в нежных чувствах к нему. Вот это уже было серьезно. В тот день конфликт был погашен, но отец не остановился. Он нанял шпионов и выяснил, где же бывает сын. Оказалось, что Дориан стал частым завсегдатаем одного из закрытых элитных борделей в предместьях ближе к Антиве, причем чисто мужского. Услуги там оказывались разные, но предоставляли их исключительно мужчины — эльфы, гномы, люди и даже кунари. Последние вообще были на расхват, а одного Дориан выкупил лично и платил ему втрое больше положенного, только бы он был для него всегда свободен. Эти подробности личной жизни сына повергли отца в шок. Но это было еще не все. Отец узнал так же, что некоторые друзья Дориана тоже имели с ним связь. И среди них так же не было ни одной женщины. То есть получалось, что Дориан спал исключительно с мужчинами. Отец был в ужасе. Шпионы, доставившие эти сведения, были тут же убиты. Причем тихо, без шума. Раб, с которым развлекался Дориан и был застукан, тоже бесследно исчез. Помолвка была назначена на ближайшие дни, и начались активные приготовления к свадьбе. Но однажды отец вызвал Дориана к себе в кабинет. Слуга, пришедший сообщить об этом, сильно волновался. Он любил молодого хозяина, хоть никогда и не был его любовником, а просто напросто уважал его за человеческое отношение к слугам. Он и рассказал ему, рискуя собственной жизнью, что видел и прочитал некоторые донесения на столе отца. Хозяин их не прятал, потому что был уверен, что раб не умеет читать. Но слуга прочел, и теперь вкратце поведал Дориану, что мессир, похоже, все разузнал о его пристрастиях к мужчинам и теперь задумал «исправить» сына при помощи магии крови. Слуга уверен в этом, потому что во-первых, кое-что слышал мимоходом из обрывков фраз, а потом в кабинет отца привели двух недавно присланных рабов, и они оттуда так и не вышли. А сейчас в кабинете находятся двое верных телохранителей хозяина и они ведут себя очень подозрительно, как будто чего-то ждут. Дориан насмерть перепугался, услышав эти слова, и пусть даже слуга что-то напутал или преувеличил, но рисковать было нельзя. Тем более, что спокойное и доброжелательное поведение родителя в последние дни очень обеспокоило Дориана и вызвало в сердце липкие, неприятные предчувствия, а уж после того, как слуга рассказал ему, что узнал, Дориан даже не стал выходить из своих покоев, а наспех оделся, выпрыгнул на улицу через окно, рискуя сломать себе шею, но не сломал, а зашиб только ногу, но даже это не помешало ему бежать без оглядки, куда глаза глядят, только бы остаться в здравом уме и памяти. Ибо стать бесчувственным и податливым овощем, в который его хотели превратить с помощью магии крови, Дориан совсем не желал. И в итоге он впервые оказался вдали от дома, совсем один, почти без денег и, конечно, без слуг.***
Но оказался не таким уж беспомощным. Непостижимым образом, а скорее благодаря своему природному обаянию и хорошо подвешенному языку, ему удалось-таки добраться до границы Тевинтера, что расположена ближе к Вольной марке, но тут он неожиданно нарвался на целый отряд кунари. Причем это были даже не тал-васготы. Потому что если от последних еще можно было ждать хоть какого-то снисхождения, то ярые последователи Кун..... Одним словом, любому имперцу было бы безопасней встретить дракона, чем кунарийский атаам. Появились они внезапно, выйдя из укрытия, и окружили Дориана и его лошадь. Тот даже не рискнул потянуться за посохом, дабы его сразу не прикончили. Но один из ашаадов заметил его оружие. — Тэт а! * — крикнул он своим. — Саирабаз! Баз асала тан! ** Дориан мало что понял из этих слов, но судя по тому, как озверело оскалились окружившие его рогатые воины, стало ясно, что дело плохо. Но бежать было некуда, и никто уже не поможет, тогда Дориан закрыл глаза и приготовился умереть. Но убийства не последовало. За спиной вдруг раздался шум, лязг оружия и прогремел яростный боевой клич. Мимо тут же просвистели копья. Несколько кунари разом упали замертво, а остальные бросились в бой. Лошадь Дориана повалилась наземь, безнадежно придавив ногу своего хозяина, и тот только успел закрыть голову руками и сжаться в комок, надеясь, что все-таки выживет в этой жуткой потасовке. И выжил. А когда бой закончился и все стало стихло, кто-то тронул его за плечо. Дориан открыл глаза и увидел, что над ним нависает чья-то рогатая голова, но уже не проявляющая особой враждебности. — Посмотри-ка — имперец, — произнес ее владелец, обращаясь к кому-то еще. — Сынок магистра небось. Глянь — весь в золоте. Да на нем целое состояние! — и он, с легкостью приподняв мертвого коня и сдвинув его в сторону, ухватил Дориана за плечи и поставил на ноги, как ребенка. — Можешь больше не трепетать, милашка, — он пошлепал его по щеке. — Мальчики уже не дерутся. Дориан злобно отмахнулся от него. — Не смей меня так называть! Я вовсе не испугался! — Ох ты… — огромный воин ухмыльнулся. — Самый отважный, да? — и ухватил Дориана в стальной зажим, придавив его спиной к себе. — Колечки сам отдашь или снять их с твоего трупа? Дориан попробовал было вырваться, но какой там — он даже пошевелиться не мог. Внутри сразу похолодело, но тут сзади раздался другой, уже более мягкий голос. — Хватит его пугать, Аташи, — обладатель чудесного тембра подошел ближе и высвободил мага. — Мой друг шутит. Не бойся. Он ничего тебе не сделает. Дориан поднял глаза. И обомлел. Подошедший парень поразительно выделялся на фоне остальных своих рогатых сородичей. Во-первых, у него была по-человечески смугловатая, а не серая, как у других кунари, кожа, во-вторых, он обладал удивительно красивыми светло-серыми глазами да и вообще был весь как картинка. Дориан даже засмотрелся на него, а тот, кого по-кунарийски только что назвали Драконом, весело рассмеялся. — Ха! Что, понравился тебе наш саирабаз? — он обнял рогатого красавца, по-дружески прижав его к своему широкому плечу. — Его зовут Адаар. Смотри, будешь плохо себя вести, он превратит тебя в пепел. Но Дориан уже успел взять себя в руки и начал соображать. Красавцы красавцами, а кунари есть кунари. И пусть это всего лишь тал-васготы, но вряд ли от них можно ждать чего-то хорошего. К тому же другие воины, которые ходили сейчас по полю боя, добивая раненых врагов и собирая трофеи, то и дело поглядывали на разодетого имперца с явной неприязнью. — Ну что ж, — Дориан осторожно отступил на шаг. — Я тоже владею магией. Этим меня не напугаешь… — Он огляделся по сторонам, отчаянно придумывая, что бы такое предпринять, чтобы смыться. И вдруг конь его встал. Дориан вздрогнул и обернулся. Трактирщик, который продал ему животное, сразу сказал, что конь когда-то принадлежал уличным артистам и умеет притворяться мертвым, особенно на поле брани, чем уже не раз спасал себе жизнь и всегда возвращался домой. Поэтому-то он и стоит так дешево, потому что рано или поздно все равно вернется в стойло. Но Дориан не поверил тогда в эту чушь, решив, что продавец просто напросто травит байки, а у коня, наверняка, есть какой-нибудь дефект, вот от него и избавляются, продавая по дешевке. Но выбирать не приходилось — Дориан потратил на эту лошадь все свои последние монеты, что были у него в кошельке, потому что кольца трактирщик ни в какую брать не хотел, боясь, что его потом обвинят в краже, а взял только наличные. Но вот теперь оказалось, что он говорил правду. Конь действительно «ожил», причем как нельзя кстати. Потому что на поле боя к этому моменту почти никого не осталось, и теперь, кроме саирабаза и его друга, никто на Дориана не смотрел. Да и эти-то двое шарахнулись, уставившись на неожиданно восставшего «мертвеца». Дориан тут же воспользовался моментом, вскочил на коня и пришпорил его. Но не успел отскакать и нескольких шагов, как за спиной что-то лязгнуло, вокруг плеч жестко обвилась цепь, и он даже опомниться не успел, как снова оказался в руках Аташи. — Ты куда это? — с улыбкой спросил его воин. — Мы с тобой еще не закончили… Прием, конечно, был впечатляющий. Так ловко Дориана еще никто не арканил. Не возникло даже ни одного болевого ощущения, хотя рывок был довольно сильным. Просто чудо. Саирабаз тоже с нескрываемым восхищением глядел на своего товарища. — Ну ты даешь! Никогда не перестану удивляться, как ты это делаешь… Аташи заулыбался, ему стало приятно, что он вызвал такой восторг сразу у двух парней. Правда Дориан хоть и был потрясен, но больше все-таки испугался. Теперь-то он точно понял, что окончательно попался. И ведь никакая магия не спасет его от двух таких могучих бойцов, к тому же один из которых — маг. И это если еще не считать целого отряда таких же громил, которые может и скрылись из виду, но, наверняка, ошиваются где-то поблизости. Но терять лицо ужасно не хотелось, и тогда Дориан предпринял последнюю попытку выкрутиться. — Вы ведь наемники, верно? — спросил он, оправившись от шока и хватаясь за последний шанс. — Ну?.. — отвлеченно произнес Аташи, с интересом разглядывая его изящные усики. — Я бы нанял вас… — Дориан старался изо всех сил говорить уверенно. — Мне нужно добраться до одного предместья в Вольной марке. Тут недалеко, но там начинается опасная дорога. Мне нужно сопровождение… — Да что ты?.. — воин прижал его к себе крепче. — А чем будешь платить? Блестяшек твоих не хватит. Деньги-то есть? — и он полез магу под пояс, вроде как проверить наличность, но уж больно часто задышал. Саирабаз сразу встрепенулся. — Эй!.. — он выхватил Дориана из рук своего соратника. — Атум! Анаара мас!.. *** — О!.. — Аташи удивленно заморгал. — Ты что, серьезно?.. — но, покосившись на посох Адаара, немного подумал и выставил руки вперед. — Ладно, как скажешь. Я уступаю, — и, вложив конец цепи, которой был скручен маг, в ладонь своего друга, весело хохотнул. — Вернешь, когда позабавишься с ним. А я с тобой ссориться не хочу… — и, развернувшись к лесу, беззаботно направился прочь по усыпанной трупами поляне. Дориан не сразу понял тогда, что же произошло. Но на самом деле Адаар заявил на него права, как на живую добычу. У тал-васготов существовала такая традиция. Если воин произносил слово «Атум!» — это означало, что он самолично назначает себя хозяином добытой жертвы. Как правило, это были пленники или пленницы другой народности. Цели присвоения, наверное, объяснять не надо. Оспорить подобное заявление могли лишь свидетели, которые находились в этот момент рядом и тоже были не прочь поживиться. Но жертва доставалась обычно первому, кто произносил слово. Второй мог вступить с ним в дружеский поединок, и попробовать отбить трофей, а у третьих уже шансов не было. Таковы были правила. Но товарищ Адаара уступил сразу, предпочитая лишний раз не иметь дело с огнем и молниями, да и просто не хотел обижать молодого соратника, а остальные воины, собрав добычу с убитых и забрав пленных, давно уже растворились в лесу. Им не было никакого дела до имперца. Их интересовал лишь отряд кунари, подосланный для того, чтобы расправиться с одним ашаадом, который отрекся от Кун и прятался сейчас в отряде Вало-кас. Вот в этом и состояла основная суть этой разборки, но мы не будем сейчас вдаваться в ее подробности, потому что это никак не повлияло на ход дальнейших событий.