***
Дориан тем временем тоже маялся. Сначала он наивно надеялся, что Адаар придёт и с робкой улыбкой попросит его к себе, и тогда можно будет помучить мальчишку, поломаться, — но не тут-то было. Время уже перевалило за полночь, а его всё не было. Но маг точно знал, что допросы Стражей окончены и Инквизитор сейчас свободен. Дело завершилось благополучно — в том числе благодаря советам Дориана и Быка, — и Стражи теперь обустраивались в казармах, обещав верой и правдой служить Инквизиции, чтобы загладить вину. Других неотложных дел больше не было — иначе бы от этом знал весь Скайхолд, а значит Адаар вполне мог прийти. И что же это получается? Неужели он ждёт в своей комнате? Вот самонадеянный юнец! И тогда Дориан глубже ушёл в работу, чтоб победить в себе неодолимое желание бросить всё и помчаться в комнату Вестника хотя бы для того, чтобы выяснить, что тот о себе возомнил. Дориан знал, где расположены покои Инквизитора, потому что бывал там уже не раз. Тайно, конечно, — пока Вестника не было, — а пробирался он туда с помощью Коула. — Я очень скучаю по другу, — Дориан говорил прямо и не лукавил (с духом изворачиваться было бесполезно — всё равно он видел насквозь). — Ты понимаешь меня? — Конечно… — Коул кивал и с готовностью отпирал дверь своей отмычкой. — Я знаю, что ты хороший и ничего плохого не сделаешь. Поэтому помогаю тебе. Твоё сердце становится мягче, когда ты здесь. — Так, ладно, хватит, — Дориан отмахивался от него. — Давай без подробностей. Я просто побуду здесь самую малость и уйду. Спасибо тебе. И Коул оставался караулить у двери, чтобы их не застали; или чтобы отвлечь случайно вошедшего, — так что Дориану никогда не мешали. Он мог сколько угодно быть в комнате любимого существа, наслаждаться там тишиной и покоем и ничего не бояться. Имперец это и делал: он просто ходил по мягким коврам, осматривал помещение, в котором богатство и аскетизм умудрялись находиться в гармонии, трогал вещи любимого, ставил их на место так же, как было; дышал воздухом в его жилище и, казалось, даже улавливал родные запахи. Адаар пользовался душистой водой — это было так мило. Тем более Дориан знал, что кунари никогда не отличались особой чистоплотностью, но Вестник был совершенно другим: аккуратным, ухоженным и очень следил за собой. Это вдвойне подкупало. Маг даже нашёл у него в ящике мазь от веснушек, которые ему, кстати, очень шли. Дурачок хотел избавиться от них, а зря. Да и всё равно у него не очень-то выходило, и пятнышки на носу делали его милее. Дориан улыбался от этих мыслей, вздыхал, садился на диван. Он долго мог так сидеть, а иногда и дремал. Коул не будил его, терпеливо ожидая внизу у лестницы, и маг находился в комнате до тех пор, пока тоска, грызущая душу, не утихомиривалась. Только тогда уходил. Так и спасался. И поэтому знал каждый уголок в комнате друга, а сейчас тем более рвался туда всем сердцем, зная, что хозяин на месте. — О, как же это ужасно! — Дориан стукнул кулаком по столу. — Чтоб я пришёл первым! Чтоб так унизился! Да ни за что! — а сзади вдруг послышалось знакомое шуршание. Маг обернулся, в надежде увидеть любимого, но это, конечно, был Коул. — Ты почему не идёшь к Инквизитору? — прямо спросил мальчишка. — Твоё-то какое дело?! — Дориан вскочил со стула, скрестил руки на груди и отвернулся. Он давно уже привык к бесцеремонности Коула и всегда его прощал, а точнее — просто не обращал внимания. Но сейчас его всё раздражало. — И вообще, какого чёрта ты здесь? Твой возлюбленный вроде тоже вернулся… — Да… — глаза духа сразу засветились любовью. — Он теперь здесь. Мы так долго обнимались, и это было ужасно приятно. — Пф! — маг фыркнул и снова из зависти. — Ну и иди к нему. Что ты торчишь тут? Заняться больше нечем? Я сам разберусь… — Я просто хотел напомнить тебе, — Коул легонько тронул Дориана за плечо. — Ты сказал Инквизитору, что придёшь после полуночи. Вот он и ждёт тебя. Ты же сам так сказал ему… Дориан начал злиться. — Я знаю, что я сказал! — хотя на самом деле он и забыл. А действительно! Зачем Адаару приходить в библиотеку, когда они уже обо всём договорились? Ведь правда! Это осознание подкосило его упрямство, но перед Коулом он не хотел потерять лицо. — Я просто не закончил ещё с работой, вот и сижу тут. Так что, отстань… — Ну, хорошо… — Коул улыбнулся и мигом исчез в пространстве. Дориан уже не удивлялся этому. Тем более было не до того. Он менял установки в своей голове: как же он не подумал! Это же в корне меняет дело! Нет ничего унизительного, чтобы прийти самому, раз обещал уже. Это в порядке вещей, и нет ничего ужасного, если… Дориан и опомниться не успел, как бежал уже вниз по лестнице, через комнату Соласа, даже не заметив там эльфа, и только влетев в здание церкви, через которое шёл путь к комнате Адаара, он остановился, напустил на себя невозмутимый вид и пошёл как ни в чём не бывало.***
А Инквизитор пока уснул. Дочитав до конца книгу и воодушевившись счастливой концовкой, он прикорнул, решив помечтать о продолжении жизни героев, но усталость сломила его. Адаар и не заметил, как провалился в сон. А спал он тихо и мирно, и никогда не храпел. Дориан это давно уже знал — ещё с лагеря Вало-Кас, — и это было ещё одно из многочисленных достоинств Адаара. Маг осторожно поднялся по лестнице в комнату, увидев любимого как раз в тот момент, когда разбудить его можно было разве что пушкой. И то она должна была стоять здесь же. Дориан покачал головой и вздохнул, подойдя к кровати. Он и не заметил, с какой нежностью глядит на любимого, потому что ужасно соскучился по нему. Но потом быстро опомнился и, конечно же, рассердился. — Надо же, спит! Я-то думал, он ждёт меня, а ему всё нипочём! — он хотел даже снова уйти, но сил не хватило. Комната взяла его в плен, как и мирный сон Инквизитора. Близость родного сердца, покой и уют, что витал в атмосфере, мирный треск углей в камине, — выйти из этого душевного рая не получилось никак. Да ещё сердце приятно сжалось. Дориан осторожно сел на кровать рядом с другом. Адаар слегка вздрогнул, вздохнул и повернулся на спину. Спящим он был сущей прелестью. Дориан улыбался, разглядывая его. Потом он заметил книгу, лежащую рядом. Маг раскрыл её, и с первых же строк она его увлекла. Да так, что он всю ночь не мог оторваться. Дориан уже понял, что будить Адаара было бессмысленно, а скорее даже — безжалостно. Парень и правда устал — настолько, что даже не чувствует, что рядом с ним кто-то есть. Но уходить не хотелось, поэтому маг пристроился рядом — с другой стороны кровати, взял книгу и начал читать. Он дочитал творение до конца уже под утро, иногда прерываясь на дрёму, — и брови его к финалу сдвинулись к носу. — Смотрите-ка, покорил хозяина. Ну и слуга… Да просто негодник! — Дориан отшвырнул книгу, а заодно и осознание того, что роман ему очень понравился. Чувства были двояки — злость и приятное возбуждение одновременно. — Надо же, подчиниться слуге! Признаться ему в любви! Ну и дела! И куда заведёт это всё?! — Мага ещё взбесило, что главный герой был как две капли воды похож на него, даже внешне. — Варрик — проныра! Все они против меня! То-то он улыбался мне так хитро в таверне! Подучивает юнца противиться любовным интригам! Да никогда не будет по-вашему! — Дориан хотел уже слезть с кровати и удалиться. И так всю ночь просидел возле этого сердцееда, не получив ничего! Хватит уже унижений! Он даже не взглянул на спящего Адаара, а потому вздрогнул всем телом, когда сильная рука ухватила его за запястье. — Дориан?.. — Инквизитор, оказывается, проснулся. — Любовь моя… Ты пришёл? Маг хотел воспротивиться — впечатление от прочитанной книги ещё злило его, но он и опомниться не успел, как оказался в крепких, тёплых объятьях, уходить из которых… проклятье!.. так не хотелось! — Отпусти же меня! — маг попытался придать голосу больше суровости. — Да, я пришёл, а ты дрыхнешь! Так-то ты любишь меня?.. — Конечно, люблю… — Инквизитор поцеловал друга в губы, а тот даже пошевелиться не мог. — Прости, я просто устал. Но почему ты не разбудил меня? Дориан покряхтел, пробуя высвободиться из этих тисков — ну и силища! Проклятье! Душа так и таяла — это было ужасно… — Да вот, — он кивнул на раскрытую книгу. — Читал твоё руководство по неподчинению в любви… Адаар заморгал глазами. — Что? — но потом рассмеялся, поняв, о чём речь. — Какое неподчинение, ты про что? Главный герой очень любил своего слугу, но спесь не давала ему стать счастливым. Вот его от неё и избавили, ради его же блага… — Ну, да… Ну, конечно… — маг снова попробовал высвободиться, и опять тщетно. — Прям благостные все. Укротители! Да знаешь ли ты, что это не спесь, а гордость… И она никогда не мешала ещё… — он опять начал дёргаться. — Слушай, отпусти меня! Но Адаар не послушался, поймал губы Дориана и снова поцеловал. Тот хотел вывернуться, но его затылок оказался в большой, тёплой ладони, и от этого голова закружилась. — М! — маг закрутил головой. — Оставь же меня… — но его продолжали держать, а вторая рука Инквизитора мягко скользнула ему под одежду. Пара движений пальцами по каким-то волшебным местам, и телу стало настолько приятно, что Дориан не сдержал стон. — Ах, прекрати! Что ты делаешь?.. — он и не понял, как оказался на спине, как его снова нежно скрутили, а ладонь, что ласкала тело, начала вытворять такое, что Дориан стал выгибаться и бессовестно ахать. Удержать эти звуки было никак невозможно — они сами рвались наружу. А губы тонули в губах — ласково, нежно и, боже мой! так упоительно! — Ах, отпусти… — Дориан чувствовал, что пропадает. Что же с ним делают? Что же такое творится?! — Хватит… Ну хватит же!.. — Он просто волю терял: голова отказывалась соображать, мурашки бегали по всей коже, сладко ощетинив её, стало тепло, хорошо, мышцы блаженно ныли. — Да прекрати же… — маг и не помнил, когда испытывал что-то подобное, когда так млел от одних лишь касаний пальцев, от каких-то магических! — Что ты творишь? Как тебе удаётся?.. Я же с ума сойду! Но сил противиться не было. Дориан был в лёгкой одежде, поэтому рубашку с него сорвали легко. А дальше началось невообразимое: он только извивался и стонал в этих чудесных руках, неприлично орал от укусов, вздрагивал от поцелуев, но ему было плевать. И обиды, и гордость, и всякие причиндалы, мешающие заоблачному счастью, были выкинуты за ненадобностью. Так хорошо ему ещё не было никогда. Никогда! Он и не заметил, как начал шептать слова о любви — так бессовестно и отрыто, страстно и горячо. Что же он делает? Остановите же это! Кто-нибудь! А руки Вестника опять взялись за своё, и последние остатки гордости растворились в этих сладостных ласках. «Всё, я погиб… — Дориан обнял любимого, прижался к нему всем телом. — Напрочь пропал, чёрт подери! Напрочь!» — но Адаар вдруг остановился. Сердце похолодело: он вспомнил свою первую неудачу. А вдруг и сейчас не получится? Вдруг ничего не выйдет?! Он прижался щекой к щеке друга, пот выступил на лбу от волнения. — Ну что же ты?! Продолжай! — Дориан ничего не заметил, он хотел лишь одного: наслаждения. Ещё и ещё! Бесконечно! — Ну умоляю!.. — но Адаар не мог продолжать. Страх всё испортил, сковал его волю, лишил вдохновения, — он чуть не заплакал от этого. Но на его счастье внизу, у входа, вдруг раздался настойчивый стук в дверь. И так же настойчиво повторился. Кажется, не открыть было нельзя. Слава Создателю!..