Верность — это такая ценность...

Гермиона Грейнджер с утра находилась в министерстве и усердно работала во благо нового общества. Во всяком случае, так это называл министр магии. Сама же Гермиона не стремилась вносить какой-либо вклад в развитие этой страны. Все её идеи пресекались на корню, а новые законопроекты оставляли желать лучшего. Если раньше она грезила по этому поводу и старалась образумить руководство, то сейчас равнодушно выполняла свою работу, изредка что-то обсуждая с коллегами. В конце концов, работа не обязана приносить удовольствие, главное, чтобы был кусок хлеба дома. Только у настоящих счастливчиков работа совпадает с хобби. Например, как у Гарри и Рона, хотя насчет Рона Гермиона не была до конца уверена. В аврорат он пошёл вслед за Гарри, как и в Аврорскую Академию. Звание Избранного открыло всевозможные двери, и лучших друзей приняли туда без всяких экзаменов. Гермиона взглянула на свой отчёт. Казалось, только несколько часов прошло с начала рабочего графика, а уже глаза болели от бесконечных цифр и мелких шрифтов. Порой ей казалось, что работала в этом месте только она, а все остальные только просиживали штаны и отсчитывали дни до конца месяца, в надежде получить приличное жалование. И как же её это раздражало. На этих бездельников кофе не напасёшься, и вместо работы её коллеги постоянно обсуждали какие-то сплетни, выдуманные «Ежедневным Пророком». В дверь постучали, и сквозь дверной проём Гермиона заметила свою подчинённую Кейт Вернер. Эта девушка не нравилась Гермионе, но объективных причин на её увольнение не было. Миссис Вернер всегда была вежлива и мила с Гермионой, однако Грейнджер знала, что вся эта вежливость была напускной мишурой. — К вам посетитель, — сказала она. Обычно Гермиона работала с бумажной документацией, поэтому клиенты для неё были настоящей редкостью. Как правило, они чаще всего общались с вышестоящими руководителями. — Пусть заходит, — сказала Гермиона. В кабинет вошёл Малфой. Плавной походкой он обошёл миссис Вернер и остановился у стола Гермионы. Грейнджер показалось, что с приходом Малфоя в её кабинете поменялась атмосфера. Создавалось впечатление, будто Малфой, по меньшей мере, министр магии. Это было не мудрено, ибо сам Малфой представлял собой смесь высокомерия, обаяния и невероятной интеллигентности. Одет он был с иголочки, будто только приехал из показа мод в Милане. Сероватая мантия последней модели, элегантные свободные брюки и до блеска начищенные ботинки составляли привычный деловой образ Малфоя. Даже замужняя Кейт заворожено пробежалась глазами по внешности гостя. — Здравствуйте, мисс Грейнджер, — деловито сказал он. Гермиона поняла, что официальный тон был соблюден только из-за присутствия миссис Вернер. Пришлось попросить Кейт вернуться к работе. Когда Кейт покинула помещение, Малфой облегчённо вздохнул. — Министерский кот к вашим услугам, — отозвалась Гермиона, припоминая шутку Малфоя про её принадлежность к министерству. Малфой коварно улыбнулся. — Похвально, что ты это помнишь. Впрочем, сейчас не об этом. Теперь, Грейнджер, мне нужна твоя помощь. — Помощь? Интересно, — сказала Гермиона и жестом предложила Малфою сесть в кресло. Тот аккуратно присел, расправляя складки мантии. — Мне нужны защитные чары для мэнора. Вернее, разрешение на установление. — Малфой, с этим вообще не ко мне. Это тебе нужно спускаться на нижний уровень… — начала Гермиона, но Малфой резко её перебил. — Да был я там! Эти бюрократы только лишь красиво меня послали далеко и надолго, прикрываясь макулатурой. А ты вроде как героиня войны, тебе-то точно не откажут. Гермиона лишь усмехнулась на такое смелое заявление. Однако Малфою это вовсе не казалось забавным. — Малфой, то, что я когда-то сыграла роль в войне, ещё не значит, что передо мной открыты все двери и прихоти будут исполнены по щелчку пальцев, — резюмировала Гермиона. Малфой скептически посмотрел на неё и уже сам начал посмеиваться. — Я подозревал, что ты не умеешь пользоваться привилегиями, но чтоб настолько… Хотя, учитывая твою должность, я мог догадаться. Грейнджер смотрела на самоуверенного Малфоя, и только удивлялась его наглости. Возможно, её карьера не была так хороша и блистательна, как хотелось, но её это вполне устраивало. Однако Малфой не собирался мириться с таким укладом вещей. — Грейнджер, опомнись. Я думал, что ты, по меньшей мере, министром станешь или хотя бы заместителем министра, но никак уж не заместителем главы второсортного отдела. Твои навыки, скорее всего, намного лучше, чем у тех неудачников в креслах. — Ты вроде бы за разрешением приходил? — перевела тему Гермиона, не желая слушать нотации Малфоя по поводу карьеризма. Малфой только тяжко вздохнул. Не то чтобы Гермиона была не согласна с ним, просто ей было неприятно поднимать эту тему. Особенно, зная, что Малфой был прав. Она умная ведьма и явно достойна большего, однако начальство предпочитало не обращать на это внимание. — Согласен, взывать к совести — не моё, но ты хоть подумай об этом. Блюсти правильный моральный облик, безусловно, хорошо, однако немного наглости и амбиций тоже не помешают. Если хочешь быть частью этого мира, то рано или поздно надо вырывать себе место под солнцем. И необходимо решить, нужно тебе это или нет. Но разрешение ты мне добудешь в любом случае. — Каким образом? У меня полномочий нет, я при всем желании не смогу. — А если появятся эти полномочия, сделаешь? Услуга за услугу, так скажем? — спросил Малфой. Грейнджер не понимала, к чему он клонит, поэтому просто согласилась, дабы избавиться от слишком наглого клиента. И так, небось, весь отдел только и обсуждал визит бывшего Пожирателя к заместителю главы отдела. — А для чего тебе это разрешение? — Грейнджер, мне как бы неохота каждый раз выслушивать истерики посторонних людей. Благодаря вашим службам правопорядка, у нас повредилась вся вековая защита поместья, а по вашему новому законодательству, чтобы использовать ритуалы из книг родовой библиотеки, нужно разрешение. Защита у поместья как бы есть, но она знатно ослабела из-за аврорских чар. — И как вы жили до вчерашнего дня? — Как бы это ни звучало, но надо поблагодарить миссис Гойл. В противном случае, мы бы узнали об этом, когда оборотни, вампиры и прочие захотели бы нас убить. Гермиона немного усмехнулась. Забавно, но Малфой стал каким-то другим. Более человечным. С ним было приятно общаться, он перестал открыто хамить без причины. Тем не менее, Гермиона чувствовала, что это было только из-за их совместной работы, возможно, Малфой просто увидел в ней интересного собеседника и старался не потерять его. Как бы то ни было, но Грейнджер эти перемены были по душе. Даже захотелось помочь ему с этим разрешением, пойти к министру и потребовать чертову бумажку, но она понимала, что переть танком — глупо и недальновидно.

***

Когда Малфой покинул её кабинет, то следом за ним вошла Джинни. Волшебники столкнулись в дверях и, сохраняя невозмутимость, поздоровались. Гермиона решила, что у неё в кабинете сегодня «день открытых дверей». Джинни прошла в кабинет и плюхнулась в кресло. Весь её вид демонстрировал, что она жаждала объяснений. Впрочем, Гермиона не делала из своей жизни вселенской тайны. — Хватит ёрзать, Малфой приходил по делу. Гермиона знала, что такой сухой ответ не обрадует Джинни, но, к сожалению (или счастью), Гермиона не была многословна и не любила тратить время на всякие ненужные детали. Ей нравилось, когда люди излагали свои мысли по факту, без всяких прелюдий и ненужных подробностей. Однако Джинни любила докапываться до ненужной ей сути. — Что же ему понадобилось? — В мэноре защита ослабла, вот и пришёл просить официальное разрешение. Джинни кивнула и немного поникла, будто ожидала услышать трепещущую новость. Если бы Джинни знала тонкости работы министерства, то задалась бы вопросами по этому поводу. — А ты чего пришла? Гермиона вообще не хотела знать мотивы Джинни, ибо ещё один рассказ о жизни Гарри Поттера просто испортит настроение на весь день. Грейнджер за все годы в Хогвартсе не слышала о Гарри столько, сколько за несколько лет ей рассказала Джинни. — Я по поводу Рона. Ты просто обязана ему помочь. Гермиона была уверена, что жила на две семьи. Рона только недавно из больницы выписали, а он успел уже что-то натворить. Грейнджер искренне надеялась, что это не было связано с Асторией, ибо все эти любовные треугольники и выяснения отношений ей порядком надоели. — А что случилось? — Его уволили. — За что? Его подставили? Гермиона знала, что в аврорате полно крыс, которые хотели подсидеть её друзей. Многие завидовали их успехам, считая их незаслуженными. Отчасти Гермиона была с этим согласна, но она видела, как друзья с интересом обсуждали преступления. Хоть Рон и Гарри не любили бумажную работу, а сразу предпочитали действовать, их ценили. — Его поймали на получении взятки. Гермиона, умоляю, образумь его. Гарри с ним разговаривал, но ничего это не дало. И всё из-за этой заразы, будь она неладна! — Из-за Астории? — Из-за кого же ещё? Ей, видите ли, роскоши охота! Вечно ему всякие модные журнальчики, да газеты суёт, а тот, чтобы ублажить её прихоти, взятки стал брать и закрывать глаза на мелкие нарушения. Назакрывался в итоге! На минуту Гермионе просто захотелось, как в детстве, крикнуть «я в домике», чтобы её перестали донимать. Она любила своих друзей, но решать их проблемы не собиралась. — Джинни, у Рона своя жизнь. Он сам может разобраться со своими проблемами. Если вы будете его этим доставать, поверь, будет только хуже. — Ты не понимаешь. Джордж ему и место в магазине предложил, а он отказался. Не прибыльное это дело, оказывается. Из шкуры вон лезет, лишь бы её ублажить. — Ну, значит, он найдет себе другую работу, которая станет приносить подходящий заработок. — Может, ты его в министерстве устроишь? — Джинни, я не всемогущая и не могу исполнять чьи-либо желания. У меня есть начальство и обязанности, которые я не могу нарушать. Если Рон решил стать богатеем, то вперёд, может, что-то и получится. Джинни поджала губы и нахмурилась. Судя по всему, она ожидала, что Гермиона вся распереживается и побежит сломя голову стелиться перед начальством ради драгоценностей и нарядов Астории. Джинни чем-то походила на Молли, ибо тоже стремилась помочь каждому, независимо оттого нужна эта помощь, или нет. Ей нужно знать все детали, все подробности, быть в курсе всех событий. И это часто утомляет. — Ты какая-то нервная. Герми, так нельзя, нужно отдыхать. Ты же вся в этой работе. Сходи в салон, сделай нормальную укладку, пройдись по магазинам. Без обид, но ты мне напоминаешь Селестину Уорлок. На это «без обид» Гермионе хотелось выпроводить Джинни из кабинета без объяснений. Какая ей вообще разница, как выглядит Гермиона? Грейнджер помнила реакцию Джинни, когда Гарри дал ей калиту с галлеонами, чтобы будущая жена прошлась по магазинам. Эти крики восторга были слышны всем посетителям Косого переулка. Джинни ведь тогда первый раз купила себе новое дорогое платье. Но, в отличие от Джинни, Гермиона не стала бы тратить деньги на платье, которое будет надето один раз в жизни. Грейнджер часто ходила на работу, поэтому простые мантии и костюмы преобладали в её гардеробе. И если парню нравится только фарфоровая статуэтка в красивой обёртке, то зачем такой парень? — Со мной всё в порядке. А мой внешний вид соответствует должности. — Ну, так на тебя ни один нормальный парень не посмотрит. — Мне не нужно, чтобы на меня смотрели, для этих целей есть колдографии «Ведьмополитена». Было видно, что Джинни было, что возразить подруге, но высказывать не стала. Просто покинула кабинет, пожелав удачного дня. Гермиона была рада. Гермиона не носила броские наряды. Не знала разницы между Дольче&Габрино и Артуро Виталино. Не разбиралась в живописи и классической музыке. Однако она, как и все остальные, тоже была уникальна. Она умела мечтать. И пусть ей не хватало дерзости, чтобы подняться по карьерной лестнице, но она была на правильном пути. Потому что она выбрала его сама. Гермиона не вышла замуж за Рона, не обзавелась семьёй, не подсидела министра, не сделала того, чего ждало от неё общество. Она шла вперёд, гордо вздёргивая подбородок. Стремилась только вперёд, ведь не умела иначе. Не бывает дорог без преград, но она не тревожилась понапрасну, ведь всё ещё впереди. Пускай методом проб и ошибок, но она получит желаемое — жизнь, о которой мечтала.

***

Обеденный перерыв был непозволительной роскошью для такого трудоголика, как Гермиона. Однако в министерстве случались чудеса, и Гермиона выходила из своего кабинета во время законного перерыва. Это чудо и произошло сегодня. Выйдя из кабинета в слегка потрепанном состоянии и подпорченном настроении, Грейнджер стала свидетелем неприятной сцены. — Как у тебя совести хватило сюда прийти? Ты посмотри на себя, Пожиратель. Тебе место в Азкабане. — Посмотрев на себя, мне остается только позлорадствовать над вами. И да, вам, как сотруднику органа власти, должно быть знакомо такое понятие, как «этика», поэтому ко мне лучше обращаться на «вы», причём почаще и погромче. Было видно, как сотрудник был на грани, но Малфой продолжал сохранять невозмутимый вид. Его лицо украшала победная улыбка, а взгляд был полон пренебрежения к этому сотруднику. На перепалку сбежалась толпа, и некоторые успокаивали сотрудника, дабы не нарваться на неприятности. Малфой же с чувством превосходства покинул министерство. Гермиона собиралась перекусить в кафе, поэтому с Малфоем она встретилась на улице. Тот, заметив её, только и сказал: — Хочешь ты этого или нет, но у тебя будет повышение, Грейнджер. Мне в министерстве нужны толковые люди. С этими словами он аппарировал. А Гермиона ещё долго стояла в смятении, не понимая, что тот имел в виду. Как был связан Малфой с министерством, она не знала, но чувствовала, что в её жизни настанут перемены. Отчего-то ей верилось, что Малфой говорил всерьёз. У Малфоя было развито очень хорошее качество — самоуважение. Независимо от пола, расы он всегда требовал должного уважения к себе. Ведь для него было так важно не терять чувства собственного достоинства в любых ситуациях. Чужое мнение никогда не влияло на его самооценку. Он никогда не позволял кому-либо указывать ему, кроме родителей. Он никогда не подстраивался под желания других людей, если ему это было в убыток. Он знал, что чем больше прихотей людей исполняешь, тем быстрее они залезают на голову. Малфой всегда был верен себе. Никогда не отступал от своих принципов, а если чувствовал, что выходит за рамки, то прекращал это делать. Малфой искусно контролировал эмоции, ведь знал, как сложно совладать с собой в разных ситуациях. Никогда не показывал своих чувств на людях, это делало бы его уязвимым, а после корил бы себя за проявление слабости. А, следовательно, упал бы в своих же глазах. Наверное, именно поэтому на следующий день весь отдел гудел от потока новостей. Того сотрудника уволили, а Гермиону Грейнджер повысили. Теперь она стала главой отдела. Все друг с другом перешёптывались так, что Гермиона была готова поклясться, что на других этажах все было слышно. Все гадали, отчего произошли такие резкие перемены, но только одна Гермиона знала ответ. И никому не собиралась рассказывать. А вечером к Гермионе Грейнджер прилетела сова с маленькой запиской: «Жду завтра в библиотеке Малфой-мэнора в 19:00. Кажется, я знаю, что с тобой произошло».