Верность — это такая ценность...

Гермиона Грейнджер сидела в мягком удобном роскошном кресле в библиотеке Малфой-мэнора. Такую изысканную обстановку она не могла бы даже представить. Находилась она здесь второй раз в жизни, но все равно открывала для себя что-то новое в интерьере. Вся атмосфера была пропитана магией, подобное она ощущала только в Хогвартсе. Каждая молекула будто дышала магией. Многие говорили, писали, что у Малфоев в поместье все вычурно, дорого и громоздко, а вся обстановка так и кричит о происхождении. Гермиона теперь могла смело опровергнуть каждое слово и назвать этих людей банальными завистиниками. Поместье было обставлено со вкусом, и каждая деталь интерьера только дополняла друг друга. Все было на своём месте и уж тем более никакой показаной вычурности и не было. Все предметы декора были небольшими и только подчеркивали всю изысканность помещений, давая возможность насладиться дизайнерскими решениями. Роскошь не бросалась в глаза, а только ощущалась. Не было ничего напускного. Если бы Гермиона не знала о войне, то и не подумала бы, что в таком месте проливалась кровь. — Нравится? — Очень, — ответила Гермиона. В тот раз у неё не было времени рассмотреть все это великолепие, но теперь она просто не могла упустить такого шанса. Однажды ей удалось побывать в особняке Блэков на площади Гриммо. Теперь она поняла, что ничто не может сравниться с Малфой-мэнором. Блэковский особняк заметно проигрывал по каждому пункту. — Как ты решился отсюда съехать? Многие бы душу продали, чтобы побывать тут. — Грейнджер, я здесь жил с детства, и поместье не производит на меня такое впечатление, как на тебя. Хотя, согласен, атмосфера здесь невероятная. Ты даже не представляешь, какого это — ощущать себя частью многовековой великого рода. — Зато ты не понимаешь, как можно просто быть свободным человеком. Без обязательств перед родом, просто жить, как хочется, несмотря на традиции. Общаться с теми, кто нравится, жить без навязанного этикета, обходиться без домовых эльфов. Поверь, в этом тоже есть свои плюсы. — Даже спорить не стану, ибо не пробовал. Однако даже тебе приходится общаться с неприятными людьми и блюсти этикет. Новая должность обязывает, не так ли? К слову, отец просил отблагодарить тебя. — Не стоит благодарности, я бы это в любом случае сделала. Жить в таком месте без защиты очень опасно. Мало ли, кто захочет проникнуть, обворовать… И да, как тебе это удалось? — Что удалось? — Новая должность, увольнение того сотрудника. И даже не отпирайся. — И не собирался. Однако у каждого из нас свои секреты, верно? — Малфой, надеюсь, это хотя бы законно? — Уймись, Грейнджер. Мне одного заседания в Визенгамонте хватило, ещё мне точно не надо. Грейнджер не знала, как начать разговор. Сомнения терзали её с самого утра. Эта новая должность стояла ей поперёк горла, а ухмылки коллег выводили из себя, заставляли чувствовать себя неловко. — Странный ты. В чем подвох? К чему это повышение? Какая тебе от этого польза? — Я не понимаю твоего недовольства. Тебя повысили, с твоим мнением считаются. Что тебе ещё нужно? — Честность, Малфой. Я не хочу участвовать в грязных играх и тебе не советую. Казалось, Малфой вовсе не был удивлён таким заявлением. От этого Грейнджер стало не по себе. Вся эта роскошная обстановка перестала вызывать восторг, а сотрудничество с Малфоем прекратило быть хорошей идеей. Всё вернулось на круги своя: Малфой играл в свои игры, мэнор выглядел лучше прежнего, а Грейнджер среди всего этого была лишней. — Грейнджер, твоё повышение было организовать проще простого. Тут нет никакого злого умысла. Рано или поздно я сам тебе все поведую, но явно не сегодня. А вот с увольнением пришлось повозиться: найти компромат на этого бездаря, написать анонимку, прикрепив доказательства, поднять старые связи. Впрочем, не столь важно. Зато это недоразумение теперь на всю жизнь запомнит урок. — Я не люблю тайн, Малфой. В школьные годы мне этого хватило. Я тебе, безусловно, благодарна, но… Я буду добиваться всего сама, без твоей помощи. — Почему-то я именно так и думал, поэтому просто прошу дать время. Неделю. Слышишь, Грейнджер? Неделю и перед тобой откроются все тайны. Ты, конечно, можешь сейчас отказаться от должности, но какой тебе будет от этого прок? Потерпи неделю, ты все узнаешь, а дальше сама уже решишь. Грейнджер это не устраивало. Она хотела узнать всё сейчас, мало ли, что за неделю может произойти. Вдруг Малфой что-то незаконное хотел провернуть, а она сидела сложа руки? Однако если отказать сейчас, то она и вовсе ничего не узнает… — Поверить не могу, что иду у тебя на поводу. Малфой победно улыбнулся. — Это стоит того. Однако… Ты все ещё хочешь узнать, что с тобой? Грейнджер нахмурилась. Министерские дела, конечно, были важны, но про свои личные проблемы она забывать не собиралась. Ей надоело быть девочкой на побегушках и лезть из кожи вон ради общего блага. Порой бывает необходимо и о себе подумать. Малфой стал доставать свертки гладких пергаментов, перья, книги и результаты анализов из ящиков. У Малфоя был строгий порядок в библиотеке, и всё лежало на своих местах. Гермиона даже не представляла, как домовики своими крохотными пальчиками всё это убирали. Малфой стал что-то рисовать на кусочке лощеной бумаги. — Травмы, связанные с тёмной магией, никогда не проходят бесследно. Можно остановить и излечить внешние и внутренние проявления травм, однако последствия могут дать о себе знать. Даже самое безобидное тёмное заклинание может значительно повредить организм волшебника, иными словами, оставить след. Если тебе интересно, то тут есть истории волшебников, которые погибли из-за контакта с тёмной магией. К примеру, Арнольд фон Бернандо, алхимик восемнадцатого века, был под воздействием Империуса. Разумеется, заклятие сняли, но через десять лет его отправили в лечебницу и выявили серьёзный психологический недуг. Колдомедики постановили, что снятый Империус, так или иначе, повредил некоторые участки головного мозга и, как итог, этот алхимик повредился рассудком. Малфой протянул Гермионе толстый тяжёлый гримуар. — Малфой, это всё просто замечательно, однако есть одно небольшое «но»… Я с тёмными артефактами, заклинаниями вообще не работала, даже случайно. Извини, кстати, что забыла об этом упомянуть. — Не надейся, Грейнджер. Неужели ты в течение всей свое долгой жизни не сталкивалась с тёмной магией? Не смеши. Ты пойми: это могло быть очень давно, настолько давно, что ты даже не помнишь об этом. Твой недуг может быть вызван даже самым простейшим заклинанием, относившийся к тёмным. Гермиона начала перебирать всевозможные события, которые с ней происходили. На ум пришёл несчастный случай, когда Рон тестировал товар для магазина. Тогда несколько зелий для поднятия настроения в результате химической реакции стали истощать неприятный запах, а потом и вовсе начали пениться. Гермиона, надышавшись этими парами, отравилась и неделю восстанавливалась в св. Мунго. Однако Грейнджер не верила, что зелье могло дать темномагический эффект. — А зелья? Ну, зелья могут такой эффект? — С зельями всё гораздо сложнее, но это вполне возможно. А ты что-то вспомнила? Грейнджер отрицательно покачала головой. Этот глупый инцидент не мог оказать такое серьёзное влияние на организм, а обсуждать Рона с Малфоем не хотелось. Однако Малфой заметил неуверенность в её движениях. — Чтобы устранить недуг, нужно узнать причину. Всё, что ты сейчас скажешь, останется между нами, как колдомедицинская тайна, и ты это знаешь. Я давал непреложный обет и заключил контракт. Что тебе ещё нужно для полной уверенности? Тебе необходимо вспомнить все, даже самые незначительные случаи. Иначе мы будем топтаться на месте. — Малфой, если я что-то вспомню, скажу. Не ребёнок, в конце концов. Твоё предположение занятное, но тогда почему в Мунго до этого не додумались? — Я это предположил, исходя из анализов, а в Мунго всё диагностируют с помощью магических атрибутов. В этом, как раз, колдомедицина уступает маггловской медицине. Колдомедицина никогда не использует хирургическое вмешательство, никогда не делает разрезов для диагностики, либо лечения повреждений.  — Тогда теперь понятно, почему ты лабораторию открыл. Однако маги могут элементарно испугаться маггловских массивных оборудований. Хоть сейчас общество пытается принимать нововведения, но медицина — это слишком серьёзное изменение, ты же сам знаешь, как маги боятся перемен. — Это ты мне говоришь? Грейнджер, я рос в консервативной семье с больной на всю голову роднёй. Вальбурга и Друэлла чего стоят. Хотя, их детишки нервы знатно потрепали, особенно Андромеда. Додуматься было надо! Сбежать с этим мерзким … — Малфой! — Грейнджер, я всё понимаю! Но я не могу по-другому назвать волшебника, который увёл девушку перед свадьбой и косвенно виноват в разрушении родственных связей. И вообще… — Я не про это! Я, кажется, вспомнила! — перебила Грейнджер. Вальбурга, Друэлла… Как же она раньше до этого не додумалась! Малфой засунул свои нравственные речи далеко и надолго и стал внимательно слушать Грейнджер. Сама же Гермиона вся светилась от восторга и была готова со всеми поделиться своим открытием. Всё оказалось намного проще, чем она ожидала. Её бледное личико покрылось румянцем, она стала теребить волосы, пытаясь сосредоточиться. — Беллатрикс. Последний раз я явно сталкивалась с тёмной магией, когда встретила эту…волшебницу. Может быть, Круцио как-то на меня повлияло… Малфой, казалось, дальше даже слушать не стал. Эта мысль была простой и интересной. Вполне вероятной, а главное обоснованной.