Архитектура Открытого Разума

Когда Летия подняла глаза, то дверь только захлопнулась, окончательно скрывая за собой Патрика Лэйна. — Ну и…фиг с тобой, — буркнула она себе под нос, когда дверь закрылась перед её глазами, а Лэйн скрылся где-то за стенами. — Больно нужна твоя помощь. Скай устала потёрла виски и посмотрела на часы — почти два часа ночи. Она шумно выдохнула и прошла в ванную, чтобы достать занозу и промыть ссадину. Сейчас она была бы рада оказаться дома по щелчку пальцев, усесться в кресло в своей комнате и уснуть в нем же с каким-нибудь учебником, как было множество раз — видимо это стало семейной чертой. В детстве отец всегда переносил её в кровать, а мама целовала, включая ночник в виде россыпи звёзд. Но детство закончилось пять лет назад. И от этого с каждым годом становилось лишь тяжелее. По правде говоря, Летии было тяжело каждый раз, когда она входила в дом, каждый раз когда спускалась по лестнице со второго этажа на первый и наблюдала новые обои на месте кровавых брызг. Скай подставила колено под струю холодной воды и смотрела, как чуть розоватая вода катится по коже. Она вдруг шмыгнула носом, вытирая большими пальцами следы от слез под глазами. Всю ночь Пат не мог уснуть, то и дело, ворочаясь в своей постели. Даже всем известные овечки не помогали, потому что каждая из них блеяла голосом этой Летии Уинтерсон. «Зачем тебе быть таким придурком с твоим IQ?» Конечно! Что она вообще знает о его придурковатости? Просто какая-то зазнайка, которая родилась с золотой ложкой в заднице, и ничего не понимает о жизни в сиротских приютах и существовании после. Ведь это чертовски тяжело — быть кем-то толковым, когда от тебя никто ничего не ждет. Единственный человек, который хоть как-то заботился о Патрике — сестра Гарриэт из приюта, где он рос. Но даже она умерла, когда Пату едва исполнилось шестнадцать лет. Перед этим она только успела сказать, что будет следить за ним с небес и даже там верить в него… Тогда Патрик кивнул, но через мгновение после ее смерти до конца разочаровался в Боге, которому их заставляли молиться несколько раз в день. Если бы Он существовал, Он бы не забирал таких хороших людей, как сестра Гарриэт. Слова Уинтерсон перестали крутиться в его голове только под утро, поэтому проспал Патрик до обеда, даже не услышав, как утром дверь напротив громко хлопнула, выпуская из квартиры Бетани Летию. — ЛЭЙН! Громкий стук в дверь окончательно выдернул Патрика из сна. — ОТКРОЙ, ПАТ! Застонав, Патрик сполз с кровати, поправив пижамные штаны и синюю футболку с тремя дырками на груди. — Бет, прекрати, — сказал он, открыв дверь. — Ты ведь знаешь, что в выходные я сплю… Но это совсем не беспокоило соседку. Фурией она влетела в квартиру и уселась на кресло без пружин, тут же провалившись в неудобную позу. — Что ты вчера наговорил Лето? — Лето? — нахмурился Пат, а потом кивнул, зевая. — А, эта та твоя подруга, которая меня преследует? В основном я молчал… Бет внимательно посмотрела на Патрика, подняв темные брови, и через секунду залилась звонким смехом. — Ты молчал, Лэйн? Я поверю в то, что Ад замерз, но ты и молчание — слишком неправдоподобная сказка. — Могу прямо сейчас начать не разговаривать с тобой больше никогда в жизни. Не буду даже дверь открывать. Хочешь? — Ты меня этим не испугаешь, — отмахнулась Бет и властно раскинулась на своем троне. — Она была какой-то нервной с утра. Я думала, что ты что-то наговорил ей, когда открывал дверь. — Просто ты по привычке начала на меня вешаться, целовала, говорила всякие пошлости… Уинтерсон приревновала, и наточила на тебя зуб. На мгновение Бет задумалась, потому что ничего не помнила с прошлой ночи, и это вполне могло быть правдой, если бы она не знала свою подругу. — Все же ты невыносим, Лэйн! Ты точно не нагрубил ей? Патрик развел руками. — Почему тебя не беспокоит то, что она, возможно, нагрубила мне? — Пф, это же Летия! Она мухи не обидит. Она до такого уровня не опустится. Больше не в силах продолжать этот разговор, Патрик указал подружке на дверь. — У меня от тебя голова разболелась. Проваливай, Бет. Ты убиваешь во мне джентльмена, — скорчив рожицу, Бетани все же ушла из его квартиры, оставляя его наедине с прохладным душем. *** В доме было тихо. Присев на стул в кухне Скай прислушалась, иногда она все ещё вздрагивала от громких звуков или голосов, поэтому ей так не нравились шумные вечеринки. Было проще, когда выпьешь, но и с этим у неё получился горький опыт. Первые три месяца после смерти мамы Летия находилась в подавленном состоянии и отрицании всего случившегося. Она погружалась всё больше в бессонницу и ночные кошмары, и тогда её отец засыпал в том же кресле, что и она, дожидаясь пока дыхание дочери выровняется. Но спустя три месяца постоянных недосыпов и тревожных состояний, выматывающих походов к психологу, Уинтерсон стала пить. Она не связывалась с плохой компанией, ей просто было спокойней в толпе, казалось это безопасным, а алкоголь делал все ещё проще. Не было лиц, не было звуков, лишь состояние вечной карусели. Именно в один из таких вечеров она осознала, что все это должно закончится. Именно, когда в пьяном дурмане какой-то парень начал снимать с неё трусы, Скай сломала отработанную стратегию по саморазрушению. Скинув кеды, она прошла в сторону ванной, ступая голыми стопами по холодному полу. Включив кран с горячей водой, Летия скинула платье, которое изрядно пропахло костром и сигаретами. Горячая вода приятно обожгла кожу, расслабляя каждую напряжённую мышцу. Ей просто нужно несколько часов сна. Совсем немного. — Черт, — выругалась она вслух. Вода стала уже ледяной, от чего вся кожа её покрылась мурашками. Обернувшись полотенцем, Лето протопала в свою комнату, выудив из шкафа футболку с героем комиксов 'Daredevil', серую толстовку и потёртые джинсы. Схватив рюкзак со спортивной одеждой, Уинтерсон запрыгнула на велосипед, съезжая на дорогу, ведущую к тренировочному залу. Так было всегда, этакий её извечный и нерушимый обычай. В детстве она много занималась различными видами спорта вместе со своим братом Майло, но когда тот ушёл в армию и уехал за океан, Скай было больше не с кем побросать мяч на заднем дворе в кольцо или пробежаться по парку на десять баксов. Пришлось учиться все делать самой. *** Уже вечером Лэйн излазил интернет вдоль и поперек, пытаясь найти хоть что-нибудь о Летии Уинтерсон, но ее не было ни в одной из соцсетей. Ни инстаграма, ни твиттера, ничего. Изначально Лэйн даже ругался на нее за такое пренебрежение к плодам современных технологий, но позже немного зауважал ее. Вот только это зароившееся уважение все равно не помешало скачать фотографию со вчерашней вечеринки на странице Бетани и пририсовать обеим усы. — Идеально, — улыбнулся Патрик, жутко довольный собой. Его всегда смешили такие его шалости, которые он делал из чистой вредности. Телефон в кармане джинсов затрещал, и Патрик поспешил его достать. Еще одна его подруга — девушка, с которой и знакомство заводить никогда не нужно было. — Орхидея? — с улыбкой сказал Патрик. — Давно от тебя не было слышно ничего. — Лээээйн, — сладко протянула девушка на другом конце провода. — Я так по тебе скучала, что не могла выкинуть твои голубые глазки из головы. Как поживает мой Мистер Щеночек? — Великолепно, — закатил глаза он, ненавидя ее за такое прозвище. — Чем обязан? — Вот всегда ты думаешь, что мне что-то от тебя нужно… — Последний раз ты просила разорить компанию какого-то мудака, который тебе не перезвонил. Так что я всегда в режиме боевой готовности, когда вижу твой номер. — Не в этот раз. Настало время мне тебя отблагодарить. Сегодня собирается большая тусовка в доме у Бенджамина. Я буду ждать тебя на пороге с бокалом твоего любимого виски, мой дорогой! — Если бы я был тебе так дорог, то ты бы знала, что я люблю джин, а не виски, — Пат продолжал улыбаться. — Прости. Зато я знаю, что ты не откажешься от своего любимого блюда… Орхидея многозначительно захихикала, и Патрик прикрыл глаза, предвкушая сегодняшний вечер и ночь. — Я буду. — Я знала! Сегодня ты весь мой. Патрик отключился, пытаясь вспомнить, что из его одежды еще можно надеть на тусовку крутых ребят из Ванкувера, которые только и делали, что прожигали жизнь. Он бы никогда туда не попал, если бы их не познакомила та самая Орхидея. На самом деле, Орхидея была всего лишь Мэйзи Олкман — девчонкой из того же приюта, которая всегда и во всем была у Патрика первой. Первый секс, первая любовь, первый косяк, первая стопка алкоголя… Какое-то время она была для Патрика всем, но он вовремя сошел с этого безумного поезда. Она была даже старше Патрика на несколько лет, но взрослеть не торопилась. На какой-то момент она остепенилась, вышла замуж за богатого владельца сети супермаркетов, вскоре развелась с ним, отсудила половину имущества и попросила называть ее Орхидеей. Потому что Мэйзи — слишком просто для такой особы. Патрик застегнул голубую рубашку, разгладил на себе галстук, стряхнул с джинсов вчерашнюю грязь и почистил любимые кеды. По меркам Лэйна это были кардинальные перемены в имидже. Дом Бенджамина (человека, которого Патрик знал лишь через вторых лиц) находился в самом центре. Огромный особняк, в котором постоянно гремела музыка и выносили людей, которые сами больше не могут передвигаться. Пат был на такой вечеринке лишь раз, но туда слишком рано нагрянули копы. Сорвав с идеальной клумбы астру, Патрик поспешил к крыльцу, которое вибрировало от басов. Пат вошел, улыбаясь, и тут же засмеялся, когда на его шею бросилась та самая Орхидея. Он крепко сжал ее и вручил астру. — Сорвал с клумбы у дома? — Главное ведь внимание? — Девушка засмеялась и крепко поцеловала Патрика в губы, оставляя на них красный след от своей помады. — Идем за мной! — Она потянула его за руку в гостиную, и Патрику удалось разглядеть ее блестящий, золотой наряд сзади. Орхидея была невысокой, но формы ее всегда выглядели аппетитно. Она умела одеваться так, чтобы челюсть встречалась с полом. Вот и сегодня ее спина была полностью открыта, позволяя вырезу платья показать даже ямочки на той части поясницы, которую уже можно было смело назвать задницей. Светлые волосы были закручены в великолепные локоны, в которые девушка уже успела вставить цветок астры. — Сюда! Одним движением руки она согнала с софы двух парней, которым, кажется, еще и восемнадцати не было. Орхидея тут же закинула на Патрика ноги и вставила ему в руки стакан с джином. — Как ты любишь, — улыбнулась блондинка. — Теперь я точно запомню. Она коснулась своим бокалом его и опрокинула в себя все содержимое. — А ты совсем не меняешься, Мистер Щеночек, — ласково сказала она и провела кончиками пальцев ему за ухом. — Все те же голубые глазки полные надежд. Патрик убрал ее ладонь и натянуто улыбнулся. — Ты знаешь, я не люблю, когда ты меня так называешь. — А я люблю, когда ты бесишься из-за этого, — засмеялась она, заглушая собой громкую музыку. — Обожаю тебя, Патрик. Зачем только ты вздумал меня бросить. Лэйн только пожал плечами и тоже пригубил свой джин. Денег на выпивку хозяин дома не пожалел, поэтому после первого же глотка Патрик допил все остальное. — Давай больше не будем об этом. — Ты прав! Помнишь, я говорила тебе про твое любимое блюдо? Она залезла в свою маленькую сумочку на цепочке и достала то самое, вкусное, в папирусной бумаге. — Пусть мы не вместе, но я все еще тебя обожаю, — засмеялся Пат и принял подарок из ее рук. В руках Орхидеи задрожал огонек зажигалки, который она поднесла к лицу Лэйна. Блондинка с каким-то странным удовольствием наблюдала за тем, как он первый раз затягивается, словно ее ребенок делает первые шаги. Патрик откинулся на диване, запрокинув голову. Он физически чувствовал, как каждая мышца в его теле расслабляется, как каждая мысль выходит из головы, оставляя на лице одну улыбку. Смех Орхидеи раздавался рядом с его ухом, и Патрик все же открыл свои голубые глаза, пытаясь сфокусироваться на старой подруге. — Лучшее, что было, — улыбнулась она и выдернула самокрутку из рук Пата. — Неделю искала. Она повторила движение Патрика, и теперь оба полулежали на софе. Патрик поглаживал ее колени и чуть приподнимался, когда она подносила к его губам дымящуюся траву. Орхидея затушила остатки об диван и села на бедра Патрика, поднимая его голову ладошками. Пат заметил, что губы ее стали бледнее, оставив весь свой цвет на папирусной бумаге, но даже без ярких акцентов она выглядела соблазнительно. Она впилась в его губы, притягивая за галстук, чтобы он снова не упал на диван. Парень ответил на ее ласки и опустил свои ладони ей на талию, сильнее сжимая блестки на ее платье. Они больно впивались в его кожу, но Лэйну уже было плевать. Пожалуй, он скучал по ней, потому что пока ничего ярче ее помады в своей жизни он не видел. Она всегда показывала ему новый мир, который казался лучше, качественнее, веселее, а после пропадала. И Патрик все же ждал ее, потому что ничего другого не оставалось. Одни компьютеры, проводки и хакерские программы. Музыка наливала мозг ритмичными звуками, от которых кровь шла по венам быстрее и быстрее, заставляя действовать не головой, а чем-то другим. — Идем, — сказала она, отрываясь от него. Орхидея все так же вела его за собой, только уже за галстук. И Патрик следовал за ней, совершенно ничего не понимая. Они поднялись на второй этаж, где музыка была чуть тише, но все еще продолжала властвовать над телом Лэйна, вместе с каждым битом подавая ему импульс. Он вжал ее в стену в какой-то комнате, оставляя красные отметины своих пальцев на ее бедрах. Блондинка протяжно вскрикнула, оказавшись на тумбочке в стиле модерн, широко раздвинув ноги. *** Патрик топтался на месте, размахивая руками, считая эти странные движения танцем. Орхидея все еще была рядом с ним, и он ловил на себе завистливые взгляды других мужчин, которые следили за тем, как подол платья девушки задирается все выше и выше с каждым ее движением. Весь джин был выпит, вся трава скурена, и у Патрика на рубашки остались белые следы после того, как Орхидея перевернула на него целую пепельницу кокаина, который после снюхивала прямо с его галстука. — Я люблю тебя, Патрик! — кричала она, обнимая его за шею. Патрик быстро поцеловал ее и снова закинул голову, широко открывая глаза плывущему потолку. Его начинало мутить, но он не мог остановиться. Он просто чувствовал ком в горле, который не спешил рваться наружу, но все же мешал дышать и даже просто существовать. — Ответь мне, Пат! — потребовала Орхидея, и Пат попытался навести фокус на ее лице. Он был сломанным Робокопом, его системы полетели к чертям из-за всего выпитого и выкуренного. Даже Орхидея сейчас казалась ему какой-то далекой, словно разговаривает с ним из прошлого. — И я люблю тебя, — почти беззвучно сказал он до того, как музыка резко оборвалась. — КОПЫ! ВАЛИМ! Девушка перед ним тут же испарилась, будто ее здесь никогда и не было. Патрика все же вырвало на ковер, он пошатнулся, и кто-то безмерно добрый схватил его под руку и вытащил на улицу. Холодный ночной воздух начал колоть лицо, немного освежая, но Патрику все равно было невероятно хреново. — Стоишь, парень? Надо валить отсюда! Кругом копы… Патрик что-то промычал, и доброжелатель, посчитав это хорошим знаком, оставил его одного. Лэйн быстро бегал, это снова досталось ему в наследство от кого-то из родителей. Но сейчас ноги путались, и он просто не мог убежать от человека в форме, который уже три раза приказывал ему остановиться. Патрик попытался хорошенько врезать ему, но попал только в воздух. Второй раз вышло удачней, и коп даже отлетел на асфальт, но его верный напарник скрутил Патрику руки. — А это ты попал, торчок. — Черт, — вырвалось у Патрика перед тем, как правосудие нагнуло его. *** — Сохраняй дистанцию, в дальше джеб, джеб, — выкрикивал тренер. — Забываешь про блок… Уклоняйся от ударов… Ты же можешь использовать полуапперкот. Да в чем дело, Скай?.. — наконец-то прокричал Реми, останавливая спарринг. — Я не знаю, — Летия уперлась руками в колени тяжело дыша. — Не выспалась наверное. Голова забыта всяким. — Ты же помнишь — приходя в зал… --… оставь все за дверью. Я помню, Рем. — Давай на сегодня закончим и сходим выпьем кофе. В кофейне почти никого не было, из колонок доносилось чьё-то пение, но было слишком тихо, чтобы разобрать слова. — Хочешь я схожу с тобой завтра? — предложил парень, надрывая край пакетика с сахаром. — Нет, все хорошо. Мы пойдём с отцом. Он обещал… — Если что, ты просто позвони. Реми Уэст был её лучшим другом с пяти лет. Раньше семья Уэстов жила в соседнем доме, а окна комнат детей располагались друг напротив друга. Между домами их росло большое дерево, и ребята часто залазили на него, проводя время в угадывании облаков. А потом Реми с мамой переехали, но они по прежнему оставались со Скай лучшими друзьями. Первый концерт, первый самостоятельный поход в парк аттракционов, первые уроки вождения, выпускной бал в средней школе, выпускной бал в старшей школе — они все всегда делали вместе. И Лето давно знала, что Реми питает к ней больше чем дружеские чувства, но всегда предпочитала игнорировать этот факт в надежде, что когда-нибудь эти чувства уйдут. — Тебя проводить? — раздался его голос издалека. — Что? Нет, спасибо. Я проедусь на велосипеде. — Ну, ладно… — в голосе друга слышались нотки разочарования. Этим вечером компания была не лучшим вариантом для неё. Другое дело горящие огнями ночные улицы Ванкувера, проносящиеся мимо велосипедной дорожки машины, звуки живущего города, просыпающегося от дневной дремоты. Ей вдруг стало интересно, чем в этот вечер мог быть занят Патрик Лэйн. Сидит ли он за своим ноутбуком, собирает ли новый компьютер, зашёл ли к Бетани, курит ли в окно очередной косяк травы, думает ли о ней? Она не знала ничего об этом парне, что занял сейчас все её мысли.