Память о Верности/Makoto no Kioku

      Время близилось к трем по полуночи, через пару часов должно было встать солнце. В больнице не было никого, кроме ночного сторожа, пропустившего Сей внутрь, у которого она взяла чистую одежду и горячую воду минут пятнадцать назад.       Камия зашла в комнату персонала, поставила на столик грязную посуду и положила старую юкату в ящик. Затем она достала из-за ворота свертки лекарств и бумагу, достала из ятате ручку и стала писать рецепт. Иероглифы и кана выходили из-под руки четко и красиво — уроки каллиграфии вслед за Кондо-саном не прошли даром. Окончив это важное дело, Сей убрала свои вещи, потушила светильник в комнате и вышла.       В сторону палаты Окиты она двигалась очень медленно, размышляя о том, что увидела сегодня ночью. Сенсей изменился, даже искр в глазах стало меньше. Сей понимала, что врачи, вероятно, скрывают от него какие-то детали войны, но не знала, какие именно. И это при том, что девушке и так мало что было известно! А Соджи, скорее всего, сейчас будет расспрашивать ее о жизни за стенами больницы. Что отвечать сенсею, Сей не знала. К тому же была одна вещь, о которой она должна была ему сообщить. Этой вещью — а точнее совсем не вещью — был прямой результат их последней ночи, проведенной вдвоем. Как именно поднять эту тему, Сей понятия не имела.       Но, как бы медленно ни шла девушка, скоро слева от нее возникла дверь в комнату Окиты-сенсея. Собравшись с духом, Сей вошла.

***

      Соджи ждал ее. И, пока ждал, думал о том, как отличалась теперешняя Сей от неуклюжего пятнадцатилетнего подростка, которого он видел на испытаниях более пяти лет назад. Она подросла, даже за те несколько месяцев, что они не виделись, это было заметно. Камия-сан стала более женственной, немного поправилась, у нее расширились бедра и, кажется, увеличилась грудь. Она стала невероятной красавицей.       Когда эта красавица вновь появилась в дверях, Соджи был полон решимости узнать все, что скрывали от него врачи. Он прямо посмотрел на нее и сказал:       — О-Сей-сан, расскажи подробнее, что сейчас творится в стране. Пожалуйста. Сей немного смутилась из-за того, что ей глядят прямо в глаза, но ответила довольно быстро.       — Сенсей, последнее время я не могла узнать абсолютно правдивые новости, к тому же даже на выяснение слухов у меня не было времени. Все, что я могу сейчас сказать, так это то, что идет война, в которой сторонники императора одерживают верх. Шинсенгуми сейчас в Айдзу, вместе с Катамори-сама готовятся к решающим сражениям. Капитан и вице-капитан живы. Большего я не знаю, прости.       Окита задумался о том, что он только что услышал. По сути, ничего нового он не узнал — обрывки подобных слухов невозможно было скрыть, а про Кондо-сана и Хиджикату-сана было уже рассказано несколькими минутами ранее.       Но от молодого человека не укрылся тяжелый взгляд Сей. Она о чем-то молчала. Или же хотела сообщить что-то важное, но не могла решиться на это.       — Камия-сан, если тебе есть что сказать, говори.       Сей подняла взгляд на сенсея. «Даже сейчас он помогает мне» — вот что читалось в ее глазах.       И она заговорила.       — Окита-сенсей, я должна кое-что рассказать. Это касается нас обоих. — и Сей, и Соджи покраснели. — После… той ночи у меня была задержка. Сначала я не обращала внимания, считала, что это даже к лучшему. К тому же, тогда я уже была в отряде Ито. Но через несколько месяцев мне стало очень плохо. Меня тошнило, я чуть не потеряла сознание. Я пошла к О-Сато-сан, она объяснила мне, что я… — Сей запнулась на несколько секунд, зарделась еще сильнее и договорила фразу. — беременна. Я сначала не поверила, живота у меня не было, но когда меня проверил Матсумото-сенсей, мне пришлось. Вдвоем они стали думать, что со мной делать. Матсумото-сенсей сказал, что у меня беременность около трех месяцев. Я стала следить за собой, не перенапрягаться. Для этого пришлось сблизиться с Ито. К счастью, мне удавалось под видом встреч с Сато-сан передавать вице-капитану информацию. К ноябрю у меня только начал расти живот, хотя был уже пятый месяц. Я ушла из группы Ито. А месяц назад… у тебя родился сын, Окита-сенсей. Я не знала, удастся ли мне с тобой увидеться, поэтому сама назвала ребенка. Его зовут Макото. — последние слова девушка произнесла особенно взволнованно.       Сей окончила свой рассказ, Соджи молчал. Он не знал, не понимал, как ему реагировать на такую новость. Точнее, не знал как правильно на нее отреагировать. Окита любил детей, хорошо с ними ладил, но что делать со своим сыном, не понимал совершенно. Сюда же примешивался стыд за то, что он не сдержал свои чувства и нарушил клятву — в тот раз.       Эти мысли пронеслись в голове у Соджи за одно мгновение — а затем он услышал имя сына. Макото. Знамя Шинсенгуми предстало перед внутренним взором командира Первого подразделения, и Окита заплакал бы, если бы не перестал в 10 лет. Все эмоции об отряде разом вспыхнули внутри него. Это была и преданность Кондо-сенсею и Хиджикате-сану, и гордость за своих товарищей, и боль от невозможности быть сейчас с ними и принять последний бой. Макото… Сей, наверняка, чувствовала то же самое, когда давала имя малышу. Окита захотел увидеть сына. Нежность к этому незнакомому еще существу грела сердце. Но он не мог… Было бы слишком опрометчиво подвергать здоровье ребенка такой опасности.       — Камия-сан, это отличное имя. Как он выглядит?       У Сей на глаза навернулись слезы… Она лишь проговорила:       — Похож на вас… Очень. Та же улыбка.       Лицо Соджи стало намного счастливее, уголки губ поползли вверх. Он улыбался той улыбкой, которую так любила Сей.