Будь ты проклят, Чон Чонгук!

Ей не спалось. Миён ворочалась, переворачивалась с одного бока на другой, сбивала подушку и утыкалась в неё носом. Копошилась, поправляя одеяло, то открывала, то закрывала часть туловища, а потом и вовсе накрылась им с головой. Девушка свернулась калачиком и уложила ладони под щёку, мечтая побыстрее провалиться в царство снов, чтобы быть бодрой с утра и с хорошим настроением отправиться получать знания. Ей хотелось за ночь набраться сил, чтобы стойко игнорировать одного самовлюблённого типа. Мысли засуетились и наполнили голову под завязку бесконечным шёпотом надоедливых голосов. Миён замычала от безысходности: её каменная стена сдержанности и разумности разрушалась с каждым днём. Она сопротивлялась изо всех сил, обматывая рассудительность и целесообразность вокруг талии мёртвым узлом, но он то и дело развязывался. Воздух внутри её кокона, с помощью которого Ким Миён старалась оградиться и спрятаться от окружающего мира, нагревался, и дышать стало трудно. Лёгкие болезненно сжались, и девушке пришлось высунуть нос в щёлку между одеялом и подушкой. Она старалась забыться и выбросить из головы все ненужные мысли, которые нагло пробрались и, не стесняясь, начали долбить маленькими молоточками по черепной коробке, постукивая то там, то здесь, тем самым вызывая хаос в виде тупой нарастающей боли в её некогда светлой голове. Стало совсем жарко. Просто невыносимо. Миён казалось, что горячий воздух ломит её кости, скручивая их в своих объятиях. Будто сдавливал горло, намереваясь притянуть к себе и поглотить, утащив в адское пламя. Девушка не смогла больше терпеть и зло откинула большое пуховое одеяло, подхватила его ногой и скинула на пол. Перевернувшись на спину, она разложила руки и ноги в стороны, расположившись в форме звезды. Уставилась наверх не моргая. Грудь равномерно поднималась, успокаивая учащённое сердцебиение. И Миён понимала, что приходит в себя, в прилежную ученицу и любимицу учителей, если быть точнее, но сна всё равно не было ни в одном глазу. Ей хотелось взлететь и прилепиться к потолку, чтобы стать частью её собственного звёздного неба, украшающего комнату. Наевшись за день лучами солнечного света, маленькие наклейки, будто насмехаясь, зорко поглядывали на неё сквозь туманную темноту, подмигивая. Они выглядели такими непринуждёнными, свободными и лёгкими. Им ничего не нужно было доказывать друг другу, они были прекрасными. Миён была озадачена из-за таких странных посетивших её мыслей и решила, что во всём виновата давящая температура: и в бессоннице, и в дурацких суждениях. На лбу начали проскальзывать мелкие капельки пота. Протерев их ладонью, Миён наконец села и распахнула окно, пропуская в душную комнату свежий воздух. Он завитками, словно длинными пальцами, пробрался внутрь, растормошив волосы девушки, что спадали длинными прядями на спину. И она, вглядываясь в уличную темноту, ощущала, как многочисленные волоски на шее и руках встают дыбом. Ким Миён вздохнула полной грудью. Ещё раз. И ещё. Вечером, перед тем как спуститься ужинать, Миён, несмотря на нелепые указы одноклассника, выглянула в окно, высовываясь во двор, но на месте, где минуту назад находились Чон Чонгук и Ким Тэхён, никого не было, будто и след простыл. Она простояла так некоторое время, после чего возмущённо закрыла окно. Девушка была зла. Мало того, что они отвлекли её от (почти) занятий да ещё и нагрубили, требуя уйти с глаз долой. Вот же. Напились и раскричались во дворе, а Ким Миён за них красней. Балбесы. Нужно было вызвать полицию, чтобы их забрали на ночь в отрезвитель, где бы они судорожно звонили родителям, приказывая незамедлительно забрать их, чуть ли не плача от горя. Девушка представила себе сцену, где Чонгук, вцепившись в прутья решётки, заплетающимся языком просил приехать мамочку. Вот потеха бы была. Краешек губ приподнялся, и венка расстройства запульсировала на шее, ведь Миён могла преподать им хороший урок, пусть даже в школе ей пришлось бы отдуваться за это в два, а то и в три раза сильнее. Но то, что происходило во дворе, было более чем странным. Когда Ким Тэхён стал останавливать Чонгука, тот разозлился. Он каким-то магическим образом вбил себе в голову, что ему нужно к Ким Миён, но происходящие изменения с его телом были в несколько раз хуже. Миён видела, как Чона начинало трясти. Сначала мелкая дрожь, потом всё сильнее. А ведь ещё немного и он бы бился уже в конвульсиях так, будто по его телу проходили разряды тока. Миён не понимала, что происходило перед её глазами, и в какой-то момент ей стало очень страшно. Тэхён что-то говорил ему, будто успокаивал, казалось, что он не давал увидеть Ким Миён лицо своего друга. Но почему же? В чём дело? Объяснение было только одно. Кажется, Чонгук был болен. И очень серьёзно. Ей никогда не приходилось видеть такую сумасшедшую дрожь, его будто колотило. Миён даже включала старенький, едва работающий ноутбук, который, кряхтя, выполнял поручения из последних сил, так как в домашней библиотеке семьи Ким почти не было книг по медицине, а в тех, что стояли на полках, не было ничего подходящего. Отметив, исходя из симптомов, целый список предполагаемых болезней в интернете, девушка заметила, что ей были необходимы более точные данные для правильного диагноза, но для начала она решила спуститься вниз и уточнить у бабушки, слышала ли та странные звуки. Вариант того, что Ким Миён почудилась выходка одноклассников, появлялась в её голове всё чаще. Может, это был просто сон… Какие глупые отговорки. Переодевшись в домашнюю одежду, девушка спустилась на первый этаж, где на кухне уже был накрыт стол с ужином. Ни бабушка, ни дедушка, два часа ходивший за десятком яиц, никаких посторонних звуков не слышали. Оно и понятно. Радио, стоящее на маленькой приколоченной полочке у окна, так завывало, что Миён плохо могла разобрать свои собственные слова, пока не выдернула его из розетки. Голова разболелась ещё сильнее, и даже пища не способна была это исправить. Сегодняшний день был долгим и, несмотря на сопротивление, запоминающимся. Уроки. Выскочки. Библиотека. Он. Его поцелуй. Апатия. Нарастающая депрессия. Решимость. Стремление. Оклик. Странное поведение. Лихорадка. Нескончаемый поток мыслей. Ужин. Еда, которая просто не лезла в горло. Миён, кажется, просидела с вилкой, на полпути застрявшей в воздухе, целую вечность. Бабушка постоянно одергивала её, но она выпадала из реальности снова и снова, думая обо всём да ни о чём. Быстрый взгляд на настенные часы привел её в чувство, и Миён, быстро расправившись с остатками ужина, убежала к себе, не забыв поблагодарить бабушку, чмокнув ту в щёку. Ей не требовалось больших усилий, чтобы взять себя в руки и сделать оставшееся домашнее задание, хотя до этого сконцентрироваться было очень сложно. Время текло незаметно, и нужно было торопиться, чтобы успеть перед сном прорешать пару вариантов из подготовительных тестов к предстоящему экзамену. И вот сейчас в два часа ночи, когда многие люди видели третий, а то и десятый сон, Миён пялилась на потолок и желала превратиться в бумажную звезду. Просто смешно. И глупо. Она стояла на коленях, уперев локти в подоконник, и положила подбородок на сложенные в замок руки. Было очень тихо. Разве что где-то далеко слышался лай собаки. Возможно, дальше по улице или в лесу. Неизвестно. Дом семьи Ким находился на окраине города, потом шёл только лес, а за ним поля и поворот на трассу в сторону столицы. Миён не любила ходить в чащу и одна там никогда не была, когда та окутывала её, девушка не чувствовала себя в безопасности. Возможно, виной тому были сказки бабушки Миён, которые та рассказывала ей в детстве перед сном. Они были тихими, загадочными и нередко открывали дверцу в мир небывалых фантастических животных, что обитали в гуще тёмных деревьев. Чтобы расслабиться и не терять время зря, Миён включила настенную лампу в форме незамысловатого цветка и взяла тесты, что оставила на полу около кровати. Убрала волосы в высокий хвост резинкой, что болталась у неё на запястье. Открыла страницу, на которой оставила карандаш, и принялась за дело, оставляя наброски решения на полях. Рука вычерчивала всё медленнее и медленнее, пока вообще не остановилась. Воспоминания, как киноплёнка, побежали перед глазами, останавливаясь на особо важных моментах. Сама она сидела неподвижно, а страница не перелистывалась слишком долго. Миён освободилась от лёгкого оцепенения, сковавшего её тело, и моргнула пару раз, стараясь всё-таки сконцентрироваться на задаче. Но кто бы мог подумать, что жизнь в таком небольшом городке, где все жители так или иначе знакомы между собой, может быть такой нескучной и в какой-то степени непредсказуемой. Семья Чон Чонгука привлекала внимание многих. И Миён тоже. Боже. И вообще вся улица была странной. Да весь город! Девушка закрыла ладонями лицо, отложив тестовую тетрадь. Отлично, Ким Миён, ты сходишь с ума. И если уж на то пошло… В пьяном бреду Чон Чонгук обращался к ней так, будто был её муженьком. «Моя милая», «моя Ким Миён», «пара» — что за бред он нёс? У Миён зачесалась шея от странных чувств. Скорее всего под градусом алкоголя она показалась ему привлекательной, и он решил пополнить свой список. Ким Миён не удивилась бы, узнай, что является единственной старшеклассницей, с которой Чон Чонгук не переспал. По крайней мере, такой образ он себе создал, и девушка не старалась его опровергнуть. Освежающий ветерок заставлял плясать шторы, которые то и дело старались ударить Миён по лицу. Отодвинув их в противоположную сторону, она удивилась тому, что фонарь, обычно освещающий улицу всю ночь, вдруг был выключен. Он всегда бросал ей на стену устрашающие тени от ветвей дерева, стоящего чуть в стороне от её окна. Но сейчас комната была слишком чёрной и мрачной, что было вдвойне пугающе. Боковым зрением ей почудилось какое-то оживление, но ближайшая ветка была пустой. Наверное, просто показалось. Или это была соседская кошка. — Не помню, чтобы у соседей были кошки, — озвучила Миён мысли вслух, и сама вздрогнула от собственного голоса. Прижала колени к груди и прислушалась. Ей вдруг стало холодно в свободной белой пижаме, и она посильнее обхватила ноги и повернула голову в сторону окна. Лёгкий порыв ветра. Тихий неожиданный звук. Чья-то фигура приземлилась на подоконник. Девушка не успела вскрикнуть, как тёплая ладонь зажала ей рот, прижимая её затылок к стене. Человек, сидящий на корточках в тёмной кофте, капюшон которой прикрывал его лицо, оставляя видимыми только губы, поднял свободную руку и прижал указательный палец к приоткрытому рту, зашипев. — Тише, а то разбудишь свою семью. Миён сразу узнала его. Рывком отбросив его руку, она соскочила на пол и безумно посмотрела на него, тыча пальцем. — Какого чёрта? — запыхавшись, прошептала. Её сердце, как бешеное, вколачивалось в грудную клетку. — Что ты здесь забыл, Чон Чонгук?! Он снял капюшон и поправил волосы, пригладив. Насмешливо осмотрел девушку и пожал плечами. Не знал он, ну конечно! Было видно, что Чонгук успел несколько отрезвиться: взгляд был более осмысленным, а язык уже не заплетался, хотя выражение лица было несвойственно расслабленным и довольным. — В гости зашёл, — сказал так обыденно, как будто они были лучшими друзьями и каждые выходные устраивали пижамные вечеринки. Миён упёрла руки в бока. — Уходи туда, откуда пришёл! — Зачем? Она не хотела гадать, какой безумный план руководил им, раз он пробрался к ней в комнату, и не знала, как ему так просто удалось забраться на второй этаж, но заставлять его спрыгивать обратно было бы неправильно: он мог себе что-нибудь повредить. Ей хотелось треснуть себя по лбу от подобных мыслей, но по-другому она поступить не могла. Человечность однажды её погубит. Миён действовала так, потому что считала правильным. Медленно раскрыла дверь и навострила уши, прислушиваясь. В доме было тихо, только негромкий храп разносился по коридору из приоткрытой двери напротив, за которой находилась спальня её бабушки и дедушки. Всё в порядке. Долгих пять секунд рассматривала лицо Чон Чонгука, половина которого была освещена желтоватым светом настенной лампы. Завтра, непременно завтра она заставит его всё объяснить. Сейчас Миён не жаждала разборок, и выяснения отношений ей были ни к чему. Чонгук странно смотрел в ответ, и где-то глубоко в мозгу зажглась красная тревожная кнопка, предупреждая об опасности, но она потухла, когда Чон вопросительно поднял брови. Миён нахмурилась и отметила пунктиком у себя в голове выяснить, почему же ей так хотелось узнать его тайны. А их было немало, она была уверена. И простым любопытством тут сложно было отделаться. На нем были чёрная кофта, джинсы и до ужаса грязные кроссовки, которые изрядно испачкали её любимый белоснежный подоконник. Где он только столько грязи нашёл? — Быстро снял обувь и вышёл через парадную дверь, — прошипела она. — Завтра буду ждать объяснений. Она ждала, что он нагрубит, придумает подходящее оскорбление, но Чонгук молчал, что несколько потрясло девушку. Просто алкоголь до конца не испарился из его тела, а он, видимо, делает своего обладателя более человеколюбивым. Других причин не было. Миён отвернулась, думая. Парень в этот момент зашевелился и без вопросов выполнил первое указание, после чего перепрыгнул кровать, стоящую у окна. Держал кроссовки на весу и не спешил, кажется, никуда уходить. Миён кивнула ему на выход. — Тебя за руку до дверей проводить? — съязвила она. Как ему хватило наглости залезть ночью в комнату соседки? И не просто соседке, а к ней, Ким Миён? Очередное подтверждение тому, что алкоголь до добра не доводит. У него точно что-то заклинило в голове. Или мозг выпал по дороге. В любом случае Чонгук не был похож на маньяка, если только на извращенца. Девушка вспомнила сегодняшний день, несмотря на стыд и внезапное смущение, она не отвернулась, а только мужественно посмотрела на Чонгука. В глаза. В тусклом освещении они казались чёрными. Он сделал два медленных шага по направлению к Ким Миён, прикрыл веки, вдыхая. Тихий стон. Или Миён просто послышалось. Она отступила от дверного проёма, пропуская парня, но то, что произошло далее, даже Миён не смогла бы предположить заранее. Девушка не была готова, поэтому сильно удивилась, не успев ничего предпринять. Кроссовки мягко опустились у самого порога, после чего дверь бесшумно закрылась, оставляя двух людей одних. Слишком одних. И слишком близко. На лице девушки появилось непонимание, она было открыла рот, чтобы возмутиться, как сильная рука Чонгука ухватила её и утянула, прижав к разгорячённому телу. Он выдохнул что-то похожее на «Господи» и сильнее обхватил её, поглаживая рукой по позвоночнику. Миён влепилась носом ему в грудь. Её руки были прижаты к бокам, и как ни старалась она их освободить, ничего не получалось. Все её усилия были коту под хвост. Он был таким горячим. Весь. Словно пылал и пытался расплавить её своим безумным пламенем. И она действительно таяла: сил вырываться становилось всё меньше, а его хватка не ослабевала. Когда Чонгук уткнулся носом ей в шею, опаляя кожу горячим дыханием, Миён готова была упасть в обморок. Кажется, в школе его тоже начинало лихорадить. Но Ким Миён не была уверена, тогда она просто не обратила на это внимание. Перестав сыпать на него проклятиями, она брезгливо дёрнулась и прошипела: — Отпусти меня живо, больной придурок! Чон что-то невнятно пробубнил. Она могла с лёгкостью закричать и разбудить бабушку с дедом, но сам факт того, что ей пришлось бы объяснять им, что в её комнате забыл сосед, приводил её в ступор. Тем более ничего страшного ещё не произошло, Миён разберётся со всем сама, не побеспокоив семью. Позвать на помощь девушка всегда успеет, если конечно у Чон Чонгука не спрятан нож или что-нибудь похуже в кармане толстовки. Боже, ну, не пришёл же он её убивать… А зачем тогда? Пообниматься? Свести с ума? — Отпусти! — Успокойся, — раздражённо пробормотал Чонгук. — Зачем ты пришёл? — С тобой повидаться. — Не смешно, — наигранно весёлым тоном сказала Миён, пихнув парня плечом. — Разве? — Я закричу! — Что так завелась? Я же не убивать тебя пришёл, — процедил он. Девушка оставила попытки вырваться, и строго посмотрела на Чона. Задержала на нём взгляд дольше, чем требовалось, и сжала губы. Казалось, будто она строит коварный план того, как вырубить его и закопать живьём где-нибудь за домом, посадив сверху ромашки. Но всё было гораздо проще. — Ты весь горишь! У тебя точно галлюцинации, — по-другому порыв одноклассника Миён никак не могла объяснить. Возможно, на её месте он видел кого-то другого. — Может, у тебя белая горячка? — Глупости. С ним было что-то не так: психически или физически. Возможно, у него реально была лихорадка, и он бредил. Или ещё что-то более серьёзное. — Но у тебя жар! Я чувствую. Чонгук хмыкнул ей в шею, и Миён поежилась. Вся эта близость действовала на неё неправильно. Она даже поймала себя на мысли, что ей было приятно ощущать его руки на своей талии. Неосознанно прижалась ближе, желая большего. Совсем обезумела! Наверняка надышалась от него алкоголем, но запах на удивление был таким приятным. Немного с горчинкой и привкусом леса. И ещё чуть-чуть улавливались цитрусовые нотки. — Температура около тридцати девяти, как не почувствовать. Зато тепло в любое время года. Миён ахнула. Она действительно забеспокоилась, и Чон на мгновение уставился на неё, но потом отвел взгляд, прикусив губу. — Тебе нужно в больницу. Срочно! О чём ты только думаешь? — Нет, не нужно. — Хочешь коньки отбросить прямо здесь? — Я просто хочу спать. Поднял голову и позволил девушке взглянуть в усталое лицо. Глаза были затуманены, а на губах вдруг заиграла лёгкая ухмылка. Точно. Он видел другую, не Ким Миён. Чон Чонгук мог смотреть на неё только с отвращением и неприкрытой неприязнью. Девушка вздохнула и окончательно убедила себя в этом. — Я Ким Миён, — медленно проговорила она, в надежде, что сможет достучаться до его сознания. Его губы расширились ещё больше. — Знаю. Она скривилась. Нужно было сказать что-то более значимое. — И мы ненавидим друг друга. Чон утвердительно промычал и опустил руки ниже. Намного ниже, чем позволяли правила приличия. Трясущимися руками Ким вцепилась в широкие пижамные штаны, как вдруг, обхватив ладонями ягодицы девушки, Чонгук сжал их, поглаживая, на что Миён вскрикнула, а парень удовлетворённо протянул: — Господи, наконец-то. Она так долго этого ждала. — Она? Кто? — Ким Миён уже ничего не понимала, стараясь отвести нижнюю часть тела в сторону, чтобы клешни Чонгука отлипли от её попы. — Отцепись от меня, иначе я закричу! Мой дедушка с тростью опасен в гневе! Но Чонгук будто не слышал её. Он жалобно посмотрел вниз, заглянув в светло-коричневые глаза девушки. Она нахмурилась. — Она не дает мне спать. Постоянно хочет к тебе. Достала. Я так больше не могу. — Кто? — Она, — провёл носом по виску, потёрся о волосы. Она. Она. Она. Кто же это? Соображай, Ким Миён. Давай же. Придерживая девушку одной рукой, Чонгук освободил себе другую. Его рука обхватила её сзади за шею, зарылась в волосы и, захватив их, потянула в сторону, отчего девушка пискнула от боли. Резинка была отброшена на пол, а чёрные волосы волнами заструились по плечам и упали, прикрывая талию. Чон подцепил одну прядку и заправил её за ухо. Душа? Может, «она» — это душа? Нет-нет! Глупости. — Так лучше. По её телу пробежали мурашки, и их причина была не совсем ясна. — Отпусти меня, я вызову скорую. Миён не знала, куда деть взгляд, поэтому с особым интересом стала рассматривать принт на толстовке. — Нет. — Почему? Я не хочу быть ответственной за твою смерть! Чонгук сказал так тихо, что Миён не смогла разобрать и слова. Она только видела двигающиеся губы прямо перед собой. Они были немного влажными и приоткрытыми. До сих пор помнила их вкус. Какой позор. Один маленький поцелуй привел Миён в состояние блаженства. И опять мурашки побежали по телу. Когда же они прекратят свой марш? — Что ты сказал? — продолжала смотреть на его рот. — Скорая мне не поможет, — слова не сразу долетали до её уха, застревая где-то по дороге. — Поможет. Обязательно поможет, — Ким Миён вдруг остановилась и посмотрела на парня так, будто он рассказал ей тайну Вселенной. — Если только болезнь неизлечима… Чонгук молчал. — Это так? Ответь! Парень помрачнел и напрягся. Он перебросил руки ей на плечи и сжал их до побелевших костяшек, пару раз тряхнув её, словно тряпичную куклу. Миён сглотнула, а нижняя губа стала дрожать. Именно сейчас ей захотелось звать на помощь, кричать о том, что ей больно, но рот будто онемел. — Почему? — отчаянно спросил Чон. — Почему ты вечно лезешь туда, куда не надо? «Но это ты ко мне залез!» — хотелось прокричать девушке. — Просто дай мне минуту. Одну грёбаную минуту. Стой, ничего не говори, не спрашивай. Я не готов сейчас отвечать на вопросы. Не могу, — Чонгук обхватил её лицо ладонями и приблизил лицо, касаясь своим носом её. — Мне… нужно подумать. Сейчас у меня не получается. Помоги мне, пожалуйста, Ким Миён. Она замерла и, сжав крепко зубы, стремительно подняла руку. Звонкая пощёчина красным отпечатком отразилась на лице Чона. Удар был достаточно сильным, отчего голова парня отклонилась в сторону. — Это тебе за сегодняшний день! Он стал разминать рукой челюсть, и это заставило Миён очнуться и понять, что она только что наделала. Ошарашенно распахнула глаза, хватая воздух, как рыба, она попятилась назад, но Чонгук моментом поймал её. — Только одну минуту, — тихо-тихо. В самое ухо. Чонгук обнял её и, прижав к себе, спрятал лицо в её волосах. Он держал её так крепко, что девушка чувствовала каждый изгиб его тела даже сквозь одежду. Она едва могла дышать, делая судорожные вдохи. Миён показалось, что прошли все десять лет, а не шестьдесят секунд. Не понимала, почему послушалась его и не вырывалась. На одну долю секунды ей даже хотелось приобнять его в ответ. Просто она ощутила, что ему это действительно нужно. Просто поняла, и всё. Он был искренним, хотя невозможно было понять истинную причину его действий и поступков. Возможно, она пожалеет об этом или уже жалела. Неважно. Произошедшее уже не отмотать. Чон отстранился и настороженно посмотрел на дверь, Миён тоже повернулась, слегка пошатываясь, но ничего странного не услышала. Чонгук отступил, приоткрыл дверь в коридор и забрал кроссовки. Всё это время они молчали, будто боялись собственных голосов. Он скрылся в окне до того, как раздался скрип и в комнату заглянула сонная бабушка Миён. — Ты почему не спишь? — спросила она, запахивая посильнее халат. — А… я… повторяла уроки, — перебирала пальцы, изо всех сил стараясь не сорваться с места и выглянуть в окно, чтобы убедиться, что с Чон Чонгуком всё в порядке. — Сон никто не отменял, давай ложись. Миён только кивнула, прижимая подбородок к телу и обнимая себя.