Будь ты проклят, Чон Чонгук!

Коридоры школы казались бесконечными. У Миен создавалось ощущение, что они расширялись, как только она ступала на них, и делали путь до библиотеки всё длиннее и длиннее. Поворот. Прошла через переход, соединяющий корпуса школы. Направо. Вверх по лестнице. Настроение было не из лучших. Ее тяжелые шаги гулко отбивались от стен и поднимались выше, обгоняя ее. А белая плитка прорисовывала в сознании стерильные палаты больницы, которые она недолюбливала с детства без особых на то причин. Помещение сдавливало, заставляя девушку ускорить шаг. Мысли, убойным молоточком пульсирующие в черепной коробке, раскрашивали щеки предательским красным. Внутри четко прорисовался силуэт. Широкая спина. Крепкие руки. И длинные ноги. Он будто шел перед ней. Так быстро и властно, что выступающая венка на шее запульсировала, уменьшая подачу кислорода. И взгляд затуманился. Встряхнула головой. Исчезни. Исчезни! Боже, как же он ее раздражал. Прошла неделя. Она с ним не говорила ни разу. Чувствовала, как пялился на протяжении всех уроков. В течение недели. Каждый день. Совершенно не интересуясь, что происходило в тот момент на школьной доске, о чем вещал учитель, с небывалым усердием пытающийся засунуть в голову учеников хоть крупицу новых знаний. А Чон Чонгуку будто не было до этого дела. Лишь ходил за ней попятам, дыша в спину. А она не хотела. Покрывалась мурашками только от одной мысли начать с ним разговор. Он душил ее. Не давал нормально мыслить. К черту. Всё равно это была лишь игра. Чон Чонгук строил из себя больного, отвечал так, будто страдал шизофренией, чтобы поиздеваться над ней. Заставить ее думать и засыпать с мыслями о нем. Чтобы накручивала и гадала, пытаясь разобраться. И думала, думала, думала. Худшее наказание для нее. Это уж точно. Вот каким был его план. Непроходимый кретин. Ведь знал, что сработает. Верил, надеялся. Теперь получай. Злорадствуй. Радуйся. Его действия. Всё это было слишком. Но Ким Миен не привыкла сдаваться. Хотя сейчас она даже смирилась. Наверное, это было так. Переживет. Всё забудется. До конца учебного года оставалось всего ничего — исчезнут из жизней друг друга навсегда. Миен старалась не оставаться с ним наедине, но Чон незаметно преследовал ее. И это настораживало. Поэтому перемены она по большей части просиживала в лаборантской кабинета химии: читала, делала уроки. Реже заглядывала в библиотеку, переживая, что за одним из столиков, стоящих вдоль окна, заметит темно-коричневую макушку. А сейчас. Господи. Она должна подтянуть его. Помочь вернуться в пятерку лучших по математике. Теперь им нужно будет общаться. Находиться рядом друг с другом. Возможно, это был очередной ход с его стороны. А Миен так легко клюнула на его наживку, ведь просто была не способна отказать учителю. Уже было не сойти с пути. Ответственность заклеила ей рот и перевязала руки жесткой веревкой. Ей оставалось только ждать, когда леска начнет дергаться, вытягивая ее из воды. Тогда и наступит борьба. Но она не задохнется. Не будет издавать всхлипы, жадно хватая ртом воздух, как рыба. Сориентируется так быстро, что он ничего не поймет, и нанесет удар, упав обратно в воду. Ведь она сможет… да? И вообще… почему? Почему Чон Чонгук внезапно стал так обращать на нее внимание? Почему ему резко стало не наплевать? Почему стал ходить за ней? Почему стал говорить? Почему вдруг ее привычный, собранный по частицам мир перевернулся с ног на голову? Было еще много «почему», но ни одного ответа. Ничего. Никаких зацепок. Еще лучшая ученица, называется. Глупости это. И это тягучее раздражение. Как бельмо на глазу. Чонгук продолжал оставаться для нее высокомерным и гнусным типом. Только теперь в нем присутствовали признаки сумасшествия. Их разговоры на прошлой неделе не пестрили логичностью. Скорее слабоумием. И если он вдруг был болен, ему следовало обратиться к врачу как можно быстрее — медицина шла семимильными шагами. Ему могли помочь. Всё было так странно и противоречиво. Голова раскалывалась от посещенных мыслей. Девушка уже не понимала сама себя. И причина этому была. Во всем был виноват он. Он… Миен стала прислушиваться к своим торопливым шагам. Чье-либо присутствие она не чувствовала, но удары сердца отбивались эхом в ушах. Напряженно сжала лямку сумки и задержала дыхание, преодолевая последние ступени. Поднявшись до нужного этажа, девушка приоткрыла дверь и юркнула в очередной коридор. Тусклый солнечный свет освещал пол и стены сквозь прозрачные стекла, а оконные рамы бросали угловатые тени, делая помещение похожим на полосу препятствий. Ким Миен часто ходила здесь. Обычно в этой части здания было безлюдно. Как и сейчас. Боковой лестницей мало кто пользовался, предпочитая парадную, что находилась прямо напротив входа трехэтажного кирпичного здания. Но странное предчувствие не покидало ее. Горло будто сдавило, и девушка нахмурилась, проклиная во всем только одного человека. Она вообще не планировала идти сегодня в библиотеку. Ей нужно было заниматься. У себя в комнате, делая дополнительное задание по английскому. А сейчас ей всё казалось таким подозрительным, что хотелось со всех ног мчаться домой, не оборачиваясь. Какое-то оживление впереди. Там. В углублении стены за несколько шагов до железной двери, за которую Миен нужно было попасть. Недоверчиво покосилась, улавливая тени. Она просто пройдет мимо, гордо подняв подбородок. Если они, конечно, не нарушали правила школы. Ну, а если это очередная тупая выходка Чон Чонгука, Миен назначит ему отработку, причину для нее не так сложно было придумать. Смешно, но Ким Миен плохо спала ночами из-за него. Он. Его губы. Поцелуй. Часто снились ей. Воскрешая в сознании каждое его движение. Прикосновение и глоток воздуха. Неправильно. Неправильно. Неправильно. Иногда она вспоминала его объятие. Сильное и крепкое. Запах, пробирающий до костей. А теплотой его тела хотелось согреваться холодными зимними вечерами. Все эти ощущения клеймом въелись под кожу. Так глубоко. Проникли в кровь, струясь по венам. Не должно было быть так. Чонгук украл и заполнил собой то, что не принадлежало ему. Не ему. Не он. Как бы грустно это ни звучало, но Чон был единственным опытом Миен в романтическом плане. Если это можно было так назвать, конечно. У нее не было возможности сравнивать. Поэтому он заполонил всё собой. Она старалась представлять, что губы, целующие ее, руки, прижимающие к телу, принадлежали другому, неизвестному, просто тени. Но не помогало. На нее всегда смотрел его горячий взгляд карих глаз. Открывались только его чуть пухлые губы. Прикасались к коже лишь его теплые ладони. Его. Больше ничьи. Тяжело выдохнула. К горлу подступил безмолвный крик, нижняя губа дрожала. Эй, успокойся. Тш-ш-ш-ш. Он не стоит даже твоих мыслей. Забыла? Действительно, забыла. Господи. За что ей это. Неужели Миен стала превращаться в одну из стайки легкомысленных девиц, кто визжит и чуть ли не падает в обморок, стоит Чон Чонгуку лишь переступить порог школы? Быть такого не может! Расправила плечи, спустила серую сумку с плеча, сжав ее лямку в кулаке, и уверенно ускорилась. Прямо. Три метра. А за дверью уж рукой подать до библиотеки. В ней она устроит взбучку Чон Чонгуку, что ему еще долго будут сниться математические формулы, вместо голых баб. И всего остального. Само собой разумеющегося. — Эй, это же Ким Миен! Холодно и грубо. Девушка узнала этот голос. Но виду не подала, продолжая идти. Главное — было пройти «карман» в стене, в котором находилось две двери. Одна вела в класс, который давно не использовался, а вторая служила кладовкой уборщика. — Эй! — эхом разнеслось по коридору, ударив Миен в правое ухо. Рывок. Утянули за сумку, припечатав к стене. Всего пару секунд, и над девушкой уже возвышалось две фигуры: ее одноклассник и его приятель из параллели. Сон Соджун и Ли Ушик — заядлые прогульщики и просто «плохие» парни, как они любили себя величать. Репутации обоих оставляли желать лучшего: стояли на учете в полиции за мелкие хулиганства. Никогда не цеплялись к Ким Миен больше остальных, но сейчас подсознание явно намекало, что пора было сваливать из этого злосчастного коридора. И как можно быстрее. — Что вам нужно? — небрежно, стараясь вырвать свою сумку из рук Сон Соджуна, тот лишь хищно скалился, дыша ей прямо в висок. — Какого хера ты тут забыла, зубрила? — пропел второй. Скривилась. Прижала затылок к стене, чтобы быть как можно дальше. — Вы опять курили? — строго спросила Миен, проигнорировав предыдущий вопрос. От них разило сигаретным дымом. Неприятно. На каменном полу заметила окурки, что валялись около стены. — Прямо в школе? Вы понимаете, что вновь нарушаете правила? Оба загоготали, откинув головы. Соджун провел рукой по волосам и нагнулся к Миен, уперев ладонь около ее головы, а край его расстегнутого пиджака упирался ей в бок. Мечта слиться со стеной никак не покидала голову девушки, отдавая пульсацией в висках. — А вот об этом мы как раз и хотели поговорить. — Из-за твоей любезности нам назначили отработку до конца года, — прошипел Ушик. Он был высоким и узким, как спица. Острые черты лица и маленький нос не прибавляли ему привлекательности, а близко посаженные глаза со злостью смотрели на Миен, прожигая дыру ей на лбу. Это произошло около недели назад. Она знала, что им грозит наказание, и целенаправленно шла к учителю, чтобы заявить о нарушении. О том, что в дальнейшем ей придет ответ и ее смогут вот так легко поймать, как сейчас, даже не задумывалась. — В Уставе отдельным пунктом вынесен запрет на курение на территории школы из-за угрозы… — вздрогнула из-за хлопка у самой головы так, что в ней зазвенело. Ли Ушик ударил кулаком в стену, матерясь, но, набрав побольше воздуха, Миен продолжила: — Не имеет значения, читали вы или нет. Незнание не снимает с вас ответственность. — Да замолкни ты уже, — гаркнул Сон. Он стоял слева от Миен, опершись плечом на холодную стену, и с интересом разглядывал ее, чуть прикусив нижнюю губу. И она сжалась, отворачиваясь. Соджун не был таким высоким, как его друг, и Ким Миен не нужно было задирать голову, чтобы посмотреть ему в лицо, лишь поднять глаза. Парень был в меру симпатичным с коротко постриженными волосами, густыми бровями и пухлыми губами. Имей он хоть толику воспитания, из него бы получился умный малый, но Сон Соджун выбрал другой путь, простой и не требующий особых усилий. — Лучше бы использовала свой грязный ротик в другой сфере, стервочка. Заржали. Волна отвращения окатила ее с головой, взбудораживая внутренности. — В будущем будете умнее, — отчеканила Миен, с силой притянув к себе сумку, и попыталась пройти вперед между двумя людьми. — Думаешь, что так легко отделаешься? Пока мы будем драить вонючие кабинеты, собираешься скакать со своими книжонками, везде суя свой нос? — Сон дернул за шиворот, ухватив ее за пиджак. — Не на тех нарвалась, милочка. Сердечный ритм ускорился — ей стало страшно. По-настоящему. Окружили ее, как ястребы мышку. Нависли сверху с кривыми усмешками, и Миен попятилась назад, тут же воткнувшись спиной в стену. Громко сглотнула. — Мы с тобой немножко поиграем, — пошло прошептал Ушик. В его глазах нечто заблестело, Ким не жаждала узнавать, что именно. Даже думать не хотела. — В будущем будешь умнее. — Отойдите. Отрицательно покачали головами. Проследила, как Соджун расстегнул себе вторую пуговицу на рубашке, потер шею, его губы растянулись еще шире, и он подмигнул. Ей поплохело. — Я закричу, — процедила Ким Миен, шумно дыша через рот. Смотрела то на одного, то на другого, судорожно придумывая пути к отступлению. Два против одной. Не в ее пользу, увы. — Давай, — одноклассник придвинулся ближе, его рука провела кривую линию с ее плеча до кисти, — на голос кто-нибудь да прибежит и присоединится к нам. Холод окутал ее стопы, и Миен дернулась в противоположную сторону прямо в руки Ли Ушика. Тот прошептал ей что-то в волосы, но она не разобрала слов, лишь чувствовала тошнотворную теплоту дыхания. Держала сумку в руках перед грудью, стараясь оттолкнуть ей парня от себя. Одна здравая мысль все же прокралась ей в голову, и девушка невзначай залезла рукой в сумку, перебирая вещи. Ищи. Ищи. — Да по­ложи ты свои книж­ки, ни­куда они не де­нут­ся. Вцепилась в школьную сумку, как в спасательный круг, аж пальцы побелели. Но Ушик отбросил вещь, отчего Миен вскрикнула, зажмурившись, и та, ударившись о стену, глухим хлопком рухнула на пол. Учебники с тетрадями с треском выпали вместе с газовым баллончиком, который звонко выкатился на середину коридора. Они заметили его. Злорадно усмехнулись, цокая, всем своим видом показывая, что ей не победить. Болезненно прикрыла глаза. «Не паникуй», — приказала себе в мыслях. — Рас­слабь­ся, — голос Ушика вызывал приступ рвоты, он комом катился по горлу, заставляя сжиматься губы. Больно. Парень сдавил ее запястье мертвой хваткой, в то время как другая рука рыскала по бедру в поисках края юбки. Второй же с силой дернул ее за волосы, распуская их. — От­пусти­те! — голос дрогнул против воли. Дергала телом. Старалась присесть, чтобы противные ладони перестали шарить по ее телу, но крепкие руки, держащие ее, не давали этого сделать. Пару раз кто-то прижался к ее боку, толкнувшись бедрами. Когда школьная юбка начала приподниматься, Миен завизжала. Громко. До хрипоты. До потери голоса. Закашлялась, не переставая вырываться. Но сил явно не хватало. Лишь бы кто-нибудь услышал. Только бы кто-нибудь пришел. — Не дергайся, твою мать! — Смот­ри, ка­кая за­жатая. Зак­рой рот этой суч­ке, — приказал Ушик приятелю и удовлетворенно заулыбался. — Раз­двинь но­ги и нас­лаждай­ся, как говорится, — заржал Соджин и прикусил мочку Миен, заправив прядь за ухо, тихо проговорил: — Око за око, зуб за зуб. Большая ладонь легла на ее рот. Слеза скатилась по щеке, теряясь в складках кожи руки. И она запаниковала. Никто не придет. Они не играют. Ей хотелось сгореть, как феникс, пеплом обрушиться на пол. Сдавила ноги между собой что есть мочи, только бы противные клешни не поднимались дальше. Пока кто-то сдавливал ее грудь. Резкий хлопок. И рычание. Животное рычание. Такое, что Миен задрожала. Парни дернулись, замерев. Но не отходили, ожидая отвлекшего их человека. Просто стояли очень близко. — Отошли от нее! Живо! Узнала. Господи. Узнала. Пелена перед глазами застилала обзор, поэтому она просто прислушивалась, гадая, кто же пришел: ее спаситель или палач. — О, Гук, ты как раз вовремя. Смотри, кто тут у нас, — весело залепетал Соджин, облегченно выдохнув, что на месте Чонгука оказался не учитель. И, казалось, совсем не хотел обращать внимание на то, что его одноклассник бросал в него смертельные молнии. Всё происходило слишком быстро. Сморгнув слезы, встретилась взглядом с Чон Чонгуком. Глаза в глаза. Они были совсем черные, непроглядные. Но что-то блеснуло, такое живое и… настороженное? И у Миен на секунду остановилось сердце. — Вы, блять, глухие, недоумки? Я сказал: съебались нахуй отсюда, — лихорадочно заговорил Чонгук. Желваки заходили на его скулах, и он медленно моргнул, будто успокаивая себя. — Думаешь, что она только твоя? Делиться уметь надо! — вразнобой, непринужденно, как приятелю. Но они не были друзьями. Никто из присутствующих не понимал, как было опасно притрагиваться к тому, что принадлежало Чон Чонгуку. И Миен тоже не догадывалась. — Повторять не буду. — Харе шутить, Чон. А то я решу, что вас с зубрилой связывает что-то большее, — отмахнулся Ушик и настороженно перевел взгляд на разминающего пальцы парня. Соджин тем временем ступил вперед, отходя от девушки, и она, воспользовавшись моментом, оттолкнула Ли Ушика, заехав ему коленом в живот. Он потерял ориентацию и на мгновение согнулся, замычав, крича о том, что надо поймать ее. Это было рискованно, но Миен рванула вперед. Чонгук стоял посередине прохода и мог легко поймать ее, лишь протянув руку. Но что-то подсказывало в груди, что он не станет останавливать ее. — Ахуеть, неужели правда?! — возмутился Соджин, издеваясь. — Что же, эта поганая зубрила профи в утреннем минете? Чонгук стиснул челюсть. Кто-то обхватил Миен со спины за живот, утягивая назад. Воздух. Сильная нехватка. И круги заплясали перед глазами. Хруст. Крик боли. Слева от нее упало чье-то тело. В глазах задвоилось, и Миен не понимала, кто это. Что вообще происходило. Ее отшвырнули. Подбородок моментально задеревенел, стукнувшись о холодный пол. Она свалилась на колени, жадно хватая ртом воздух. Нужно было вставать и бежать, но ни одна конечность не слушалась ее. Тело будто онемело. И Миен заплакала, двигаясь на четвереньках в сторону. Неважно куда, просто вперед. В ней совсем не осталось сил. Только борьба за то, чтобы держаться в сознании. Ногтями сцарапывала бетонный пол, хмурив брови. А в голове всё стучало и стучало. Ее сердце. Такое ранимое. Положила руку на что-то мягкое — сумка. Схватила ее, давясь слезами, вытирала сопли тыльной стороной ладони и собирала школьные принадлежности. Не из-за того, что была прилежной ученицей, а потому что на большее не было сил. Она никак не могла справиться с книгой, чтобы засунув ее в сумку, поэтому просто прижала к груди дрожащей ладонью. Взглядом шарила по полу, находясь в прострации. Но до ушей стали доходить звуки реальности. Миен подняла голову и испугано отбросила сумку, оставив поверх нее книгу по корейскому языку. Едва не запнувшись, подорвалась с места. Ноги не слушались ее: она буквально упала на Чонгука, повиснув у того на руке. — Хватит! — как же несчастно звучал ее голос. Но Чон не слушал ее. Его пальцы были сжаты в кулаки, по инерции повторяя движения ног. Он наносил удары, пинал уже лежащего на земле парня, из последних сил старающегося прикрыть лицо руками. Но было бесполезно. Его лицо представляло кровавое месиво, и было не разглядеть, где находились глаза, нос или рот. Лишь судорожно кашлял, харкая кровью. И Миен вдруг стало жалко его. Сон Соджина. Она узнала его, потому что чуть подальше лежал Ли Ушик, постанывая от боли. Да, они заслужили, но не смерти. Взмах. Удар! — Пожалуйста, ты убьешь его! Тянула Чонгука за предплечье, вынуждая прекратить. И он повернулся. Сердце со свистом ухнуло вниз: на нее смотрели желтые глаза. Они вдруг испуганно расширились. И Миен ужаснулась, ахнув. Что же это… Отвернулся. Резкое движение. Еще удар, оскалившись. Еще. Ким закрыла веки, не осознавая, что делала. Обхватила руками его грудь, прижимаясь к ней лицом, держалась со всей силы, боясь упасть. Слушала его стучащее сердце. Чонгук не отталкивал. Только выпустил воздух через рот, сгорбившись. — Пожалуйста, хватит, пожалуйста, — бормотала, как будто в бреду. Тихий всхлип. И он сдался. — Я провожу тебя, — передал ей сумку, которую нес до этого. Они стояли во дворе школы у неработающего фонтана. Солнце скрылось за облаками, и стало пасмурно. Им было по барабану, что кто-то мог заметить их. Таких морально убитых и растрепанных внешне. Ведь сами никого не видели, а, может, никого и так не было. Миен приняла ее, дрожащими пальцами прижимая к себе. Смотрела себе под ноги, опустив голову, и дергала плечами от бесшумных всхлипов. — Не нужно, — пролепетала она и зашуршала, кое-как переступая ногами. Чон пошел за ней. — Я же сказала, что не надо! — Успокойся, мне тоже домой нужно. Кивнула. Скорее себе, чем ему. Больше не возникала, потерявшись внутри себя. Так они и шли. Миен впереди. А Чонгук — на десять шагов отставая от нее.