Будь ты проклят, Чон Чонгук!

Чонгук лежал в темноте, утопая в мягкости подушки, и нервно перебирал кончиками пальцев край одеяла. Пульс сердца отдавал где-то в горле, а желание рвануть к окну и выпрыгнуть в него душило неимоверно. Шторы колыхались из-за легкого ночного ветра, проникающего в комнату сквозь приоткрытое окно, и казалось, что это они тихо хныкали, мешая парню спать. Но это было не так. Там. В сумраке ночи. Через забор. В соседнем доме. Кто-то хлюпал носом уже в течение пятнадцати минут, не меньше. Этот кто-то точно плакал. Либо внезапно простудился, что было маловероятно, потому что этим кто-то была Ким Миен. Если она хоть раз еще всхлипнет, Чонгук точно соскочит и помчится к ней, наплевав на все принципы. Залезет. Прижмет. И зашепчет, как будто в бреду. Никто и никогда не посмеет тронуть ее хоть пальцем. Никто и никогда. Это всё из-за боли в груди. Она вносила изменения в его сознание, крича на него, призывая к действиям. Миен нервничала, жалея себя. И нервозность, хватаясь за невидимую нить, ползла через щель приоткрытого окна, ухала на пол и карабкалась по сползшему одеялу, почти касаясь пят. Чонгука передернуло. Зря он так легко отпустил этих ебарей. Кулаки чесались, борясь с желанием раздубасить их физиономии в мясо. Чон бы точно распотрошил им кишки, сделай они чего посерьезней. Вспорол им животы легким движением когтей. Одна лишняя секунда — они бы уже не дышали. Но страх Миен будто отрезвил его. Когда ее худое тельце прижалось к его груди, он почувствовал, как становится собой. Оборотень притих, и Чонгук смог совладать с эмоциями, прекращая избивать полубессознательное тело, чья одежда была покрыта пятнами крови вследствие сломанного носа и, возможно, челюсти. Чон не сожалел. Ни капли. Потому что заслужили, суки. Раньше Чон Чонгук даже не задумывался о том, мог ли он убить человека ради себя или другого. Неважно. Скорее его ответом было «нет», но сейчас всё изменилось. И сущность ответила бы «да», касайся вопрос Ким Миен. Хотелось расхохотаться в голос от нелепости мыслей. Сошел с ума почти окончательно. На Чона и так косо поглядывали родители, а услышь они вдруг посреди ночи истерический смех из его комнаты, точно бы перекрестились и записали сына на курсы, которые посещал Хосок. Комната Гука была довольно просторной и уютной для парня. Никаких лишних вещей. Всё четко и по делу. Сейчас она освещалась тускло-белым светом луны: можно было разглядеть всё, кроме темных углов. Со стороны окна шла светлая полоса, прорисованная до противоположной стены, на которой находилась дверь, ведущая в коридор. Шторы шевельнулись, изогнув луч света, и до отточенного слуха Чонгука донеслось тяжелое дыхание и очередной всхлип. Он сжал мягкое одеяло в кулаки, стиснув челюсть. Еще раз. И он сорвется. Как только Ким Миен вернулась домой после школы, она отправилась к себе в комнату. Чонгук понял это по скрипящим половицам и звукам торопливых шагов. Она меньше часа назад пережила попытку изнасилования, и любая другая закатила бы истерику, но не Ким Миен. От нее исходила подавленность и некая озабоченность, но только первые полчаса, потом все ее эмоции сошли на нет, и Чон не мог определить ее самочувствие, что очень раздражало. Не было скачков настроения, не было повышенной эмоциональности. Девушка будто закрылась в себе. Раз. И всё. Чон до конца вечера расхаживал у окна, прислушиваясь к ее размеренному дыханию, опасаясь, сам не зная чего. Взъерошивал себе волосы, прижимался лбом к холодному стеклу и вперил взгляд в зашторенное окно. А гребаное нечто в голове вовсю прыгало, размахивая табличкой с надписью «ТЫ ПОПАЛ, СУКА». Дышал на стекло, приговаривая: — Знаю. Шмыгнула носом. К черту. Откинул одеяло, но внезапный телефонный звонок остановил его. Ответила не сразу. И незамысловатая мелодия по умолчанию несколько секунд вколачивалась Чонгуку в уши. — Чимин-а, — ласково протянул женский голос. Ласково?! Громко топая ногами, Чон дошел до окна и отодвинул шторы для лучшего обзора и сложил руки на груди. Его брови встретились на переносице, и он фыркнул. Пока его взгляд буравил маленькое домишко напротив, освещенное светом уличного фонаря, в груди разливалось какое-то странное чувство. Оно сжимало внутренности и заставляло сердце ускорять темп. — Не сплю, — тихо проворковала она, а Чонгуку хотелось треснуть ей по губам за такой тон. Как он ни старался прислушаться к голосу из трубки, Чон мог расслышать только бубнёж и иногда отдельные слова, что никак не помогало ему понять смысл. Она хихикнула. Ким Миен боялась разбудить домочадцев, поэтому ее голос был тихим. Но также старалась сдержать дрожь, пропитавшую ее тело, и сейчас она была почти незаметна, будто девушка просто долго не говорила, а не утыкалась носом в подушку, плача. — Да, и что же? — чувствовал ее улыбку. Искреннюю. Настоящую. Которую Чон никогда не видел, лишь слабое поднятие краешков губ, когда Миен получала «отлично», но не улыбку. Не ее. Вдруг такую нужную. Что это за Чимин такой, который поднимал ей настроение одним лишь звонком. Что за отпрыск?! — Ну, Чимин, не смеши меня! Пальцы непроизвольно впились в ладони, ногтями оставляя ямки в коже. Боже. Господи. Помилуй. Он ревновал. Чон Чонгук ревновал. Может, и не совсем он. — Успокойся, — то ли себе, то ли сущности, — это ни о чем не говорит. Опять хихикнула и завозилась. Наверное, искала позу поудобнее. — Как здорово, поздравляю, оппа! — Оппа?! — эмоционально воскликнул Чон, раскрыв рот. Он был очень возмущен. Так, будто его единственная и горячо любимая жена изменяла ему прямо на глазах, показывая ему средние пальцы, прыгая верхом на любовнике. Топнул ногой, как ребенок, не получивший любимую игрушку, и вернулся в кровать, бухнувшись на нее. — Какой нахрен «оппа»?! — говорил сам с собой. — Может, они еще и трахаются? Эта мысль привела его в полнейший ужас. Чонгук сел, скидывая с головы одеяло. Выражение лица было настолько шокированным, будто парень узнал о том, что Ким Миен являлась его родной сестрой, а ведь инцест он не одобрял всеми фибрами души и считал мерзкой вещью. Откровенно говоря, Чон Чонгука даже грела мысль о том, что его пара — невинная девушка. Не без стыда, но парень допускал себя до таких размышлений. По крайней мере, он так думал до сегодняшней ночи. Сейчас уверенности в этом не было. Неизвестно, какие скелеты (читайте: какого Чимина) в шкафу скрывала ото всех его одноклассница. Насколько они близки, раз этот мудак мог рассмешить ее в первые же секунды общения? Успел ли он засосать ее где-то в углу? Или залез в трусы? Выпустил воздух через нос, слабо зарычав. Чон потерял нить их разговора, поэтому ответы девушки ему казались просто бессмысленными. Где-то вдалеке послышался вой, протяжный и жалобный. Чонгук закивал. — Понимаю, сам подавлен, — прошипел он, откидываясь на кровать и закрывая подушкой лицо. Девушка ни разу не говорила по телефону в тот промежуток времени, когда Чон стал усиленно прислушиваться к ней. А значит, всю последнюю неделю. До этого он старался игнорировать голоса и звуки, исходящие от соседей. А зря. Очень зря. В словах Миен не было ничего предосудительного, ее не в чем было упрекнуть, но сущность оборотня так не считала, поэтому Чон наматывал круги по комнате и бесился, заламывая руки за спиной. Накручивал себя, додумывая то, чего не было и не могло быть, раздражаясь. Еще раз хохотнет, и Гук точно прошибет ей голову. Жестким поцелуем в губы. Пиздец. Почему даже сейчас его сущность думала не о том? «Прекрати! У тебя тут пару уводят, идиотина!» — кричал он внутри себя, призывая кровь утихомирить романтическую натуру. Но это слабо помогало. И ее губы появлялись сразу же, стоило Чон Чонгуку прикрыть глаза. Конечно, он так медленно моргал не из-за этого. Просто спать хотел. Вот. — Что? — удивленно воскликнула девушка. — У меня всё хорошо, правда. На последнем слове ее голос сорвался, и у Чонгука что-то ёкнуло и на секунду перехватило дыхание. И Чон насторожился. Под кожей зачесалось, окутывая сознание туманом. Не к добру. Ким Миен медлила. Промычала, закашлялась, будто оттягивая ответ. — Хочу, — прошептала. — Конечно, хочу. Приступ гнева шибанул ему в голову, и Чонгук даже не пытался сдержать его. Не успев открыть окно, разбил стекло своим телом, кинувшись к нему. Одежда разорвалась, ошметками оставаясь на полу, и он выпрыгнул, на ходу перевоплощаясь в волка. Днем. Всё узнает от нее днем. Сейчас ему нужно было проветриться. = В назначенное время Чон Чонгук был в городской библиотеке, которая находилась в нескольких кварталах от его дома. Притормозив у порога большого двухэтажного здания, парень залез в задний карман штанов и достал сложенный надвое листок. На нем аккуратным почерком был написан адрес библиотеки, время и место.       17:00 читальный зал №2 (2-й этаж) Вчера, когда Чонгук стоял около ворот своего дома, держа ключ у замочной скважины, он провожал Ким Миен взглядом. Она шла, понурив плечи, и не отрывала глаз от носков обуви. Но вдруг резко остановилась и бросила через плечо: — Я думаю, что нам стоит заниматься в другой библиотеке, хорошо? Голова парня легко закивала. Казалось, он разучился говорить. Повторила его движение. Достала из сумки маленький блокнот и ручку, быстро что-то черкнув там. Также скоро дошла до одноклассника, замершего, как восковая фигура, с ключом в руке, и сунула ему записку. — До завтра. Вот оно и наступило. Стрелки наручных часов говорили о том, что молодой человек подошел как раз вовремя. Открыв массивную деревянную дверь, украшенную выпуклыми узорами, он вошел, намереваясь разобраться с одной девчонкой. Суббота. Поэтому библиотека была забита учениками, которые готовились к будущим экзаменам или просто выполняли домашнюю работу и проекты. За каждым столом находился минимум один человек, обложившись книгами со всех сторон. Иногда можно было разобрать тихое перешептывание, но в основном была тишина, на что Чонгук облегченно выдохнул. Ему давно не хватало такого места. Кажется, в библиотеку нужно было заглядывать почаще. Чонгук нашел ее в самом углу помещения на втором этаже. Он подошел к ней, но Миен даже не подняла на него взгляд, хотя заметно съежилась, и продолжила листать книгу, водя пальцем по ее пожелтевшим страницам. Одноклассница выглядела как обычно. Бежевый свитер, из-под которого виднелась белая рубашка, застегнутая под горло, делал ее похожей на учительницу. А высокий хвост придавал некую строгость. Лицо выглядело уставшим и слегка опухшим скорее всего от того, что девушка любила почитать по ночам, ведь она часто приходила такой в школу. Ни следа того, что она чувствовала себя плохо: ни внешне, ни внутренне. Будто вчерашний день не выбил ее из колеи. Может, это действительно было так. Но Чону все равно хотелось встряхнуть ее для достоверности, спросив, в порядке ли она. — Привет, Ким Миен, — как можно обыденнее произнес Чонгук и положил рюкзак на стол. Нужно было налаживать контакт, поэтому общение с издевки начинать не стоило, хотя очень хотелось сказать что-нибудь едкое, чтобы она поперхнулась воздухом, вперив в него злой взгляд. Наверное, Чон был мазохистом, раз ему нравилось такое. Внимательно следил за ее действиями, пытаясь уловить любое отклонение от ее обычного поведения. Но больше всего ему хотелось узнать, трах… что связывало ее с неким Чимином. Просто жаждал услышать. До боли в зубах. Твою мать. Так сильно он сдавил челюсть. Кто он? Кто он? Кто?! Ему хотелось приложить чем-нибудь себе по голове, чтобы прекратить думать об этом. Девушка вскользь посмотрела на него так, будто не ждала его здесь увидеть и он был внезапно появившейся голограммой. Окинула безразличным взглядом ветровку, черную кофту и джинсы в тон, после чего продолжила заниматься прежним делом, перелистнув очередную страницу и сделав какую-то пометку в раскрытой тетради, лежавшей сбоку. — Садись, Чон Чонгук, — учительским тоном проговорила она, раскладывая книги перед собой, и парень даже повиновался приказу, резко ощутив себя прилежным учеником. Но когда из-за смещения ткани его телефон выпал из бокового кармана джинсов, Чон отменно сматерился, доставая его, и поймал недовольное бормотание откуда-то слева. За столом параллельно от них сидела маленькая толстая девка с двумя хвостами и очками на пол-лица, занимаясь какой-то детской разноцветной херней. Чонгук хотел показать ей пару факов и прошептать, чтобы она прикрыла свою пасть, но, уловив возмущенный взгляд Миен, парень приубавил свой пыл. И просто отвернулся, поджав от досады рот. «Смотри, зануда, ради тебя же это делаю!» — орал он мысленно ей в лицо, а на деле откинулся на спинку стула, скрестив руки перед собой и вытянув ноги. Сам не заметил, как надул губы, а Миен вдруг хихикнула. — С чего начнём? — нейтрально поинтересовалась репетитор у своего ученика, закрывая толстую книгу. — Поверь, мне так же, как и тебе, не доставляет никакого удовольствия просиживание здесь, поэтому давай работать продуктивно, чтобы побыстрее распрощаться друг с другом. Я здесь только потому, что мне необходимо отличное рекомендательное письмо от учителя для поступления. Чонгука вдруг затошнило от ее слов, и он скривился. — Ты могла и отказаться, все равно бы получила самые лучшие рекомендации в школе, зубрила. Не сдержался. Идиот. — Страховка никогда не помешает, — пожала Миен плечами: ее уже ничего не удивляло. Она наклонила голову и странно посмотрела Гуку в глаза, будто прищурившись, но моментально отвела взгляд, вытягивая из большой стопки одну из тетрадей. — С какой именно темы у тебя начались непонимания? — С самого начала. — С начала года? — переспросила она, не поднимая головы, что-то искала на исписанных листах. — С первого класса. Миен закатила глаза, фыркнув. Взяла учебник по алгебре и начала просматривать содержание, приговаривая: — Без шуток, Чон Чонгук. У нас всего неделя. Максимум две. Времени было мало, и Гук это понимал. Полтора месяца — это не полтора года. Нужно было действовать, пока не стало слишком поздно. И он справится. Ведь не слабак. — Может, начнем с логарифмов? — приподняла брови. Чонгук согласился. Сначала Ким Миен безбожно им командовала: возьми, открой, найди, запиши. И Чон каждый раз посылал ее в жопу, презрительно глядя. Мысленно, конечно, но все же. Но потом она перестала указывать, либо он просто привык плясать перед ней. Неизвестно. Девушка с особой тщательностью рассказывала ему материал, постоянно интересуясь понял ли Чонгук и стоило ли еще раз повторить. Стыдно было признавать, но репетитор из нее был отменный, несмотря на то, что Чон специально валил тесты, чтобы сблизиться с ней таким образом, он почерпнул для себя несколько важных моментов, которые делали решения задач в разы проще. И наверняка Чонгук узнал бы больше, не залипай он, вечно отвлекаясь не на то. Точнее. Не на того. А именно на гребаного Чимина, которого Гук уже терпеть не мог, хотя понятия не имел, кем он был. Но интуиция подсказывала, что братиком Ким Миен тут даже не пахло. Поэтому можно было смело бить тревогу, забрасывая Миен на плечо и запирая в подвале. Ким смеялась над его недошутками не так, как допускалось просто другу. Слишком звонко. Слишком слащаво. Слишком искренне. Голос при разговоре с родственником не мог быть таким. Очень милым. Очень нежным. Очень тихим. Так вели себя только парочки. И у Чонгука начинали трястись пальцы — писать удавалось с трудом. Он спрятал ладони под столешницу, перед этим придвинув поближе настольную лампу зеленого цвета, так как на улице начинало темнеть. Касался ли тот ее? Проводил пальцем по щеке, чтобы она млела от наслаждения, выгибаясь вперед? Чон медленно моргнул. Губы, накрашенные прозрачным блеском, открывались и закрывались перед ним, что-то говоря. Открывались и закрывались. Мать твою, дразня. Голова кружилась. Возбуждение Чонгука всё поднималось и поднималось. Он едва сдерживал желание, опершись на стол, притянуть к себе девушку за затылок, впившись в ее рот губами. Заглотить по самые гланды, чтобы она дышать не могла, и трахать языком, вылизывая ее небо. Страстно. Ненасытно. Грязно. Кусать губы, слушая, как она подавляет судорожные стоны в поцелуе. Боже. Прижимается еще ближе, пока его рот собственнически спускается ниже, посасывая нежную кожу, а язык прорисовывает влажную дорожку по шее до ключиц. И руки, обводя грудь, спускаются ниже, сжимая бока, и подтягивают… — Чон Чонгук, ты меня вообще слушаешь? — небрежно бросила Ким Миен, облизав краешек губ. Она приподняла карандаш и заинтересованно посмотрела на парня. Блять. Что делать? Внутренний голосок шептал ему валить отсюда. Его фантазия сыграла с ним гребаную шутку, которая явно удалась, наградив парня стояком в штанах. Чон поправил джинсы, оттянув карман, и откашлялся. У него точно был недотрах. Иначе как объяснить всё то, что произошло в его голове. Господи. — Повтори то, что я сказала. Ему вдруг стало смешно, и он нахально ухмыльнулся. Подмигнул мелкой девке, отчего та стушевалась, начав собирать вещи. Может, она заметила его выпирающие штаны, потому что обзор у нее был очень удачным. Он ощущал на своем лице озабоченную улыбку, которая делала его похожим на маньяка. И это доставляло ему еще больше удовольствия. Пульсация между ног была бешенной. Член болезненно упирался в ширинку, доставляя дискомфорт. Придвинувшись до упора к столу, Чонгук сложил руки на нем и постарался расслабиться. Но ничего не выходило. Желание всадить кому-нибудь пульсировало в виске. А от мысли, что этот кто-нибудь начинался и заканчивался «Ким Миен», хотелось просто плакать. Ведь пристройся он к другой, то точно бы блеванул, раз простой поцелуй вызвал в нём такие мерзкие ощущения и стремление плеваться. Как же попал. Ему хотелось застонать, барахтаясь на полу от безысходности. Или хотя бы прикоснуться к руке Ким Миен. Вдруг бы полегчало. — Чон Чонгук. Гук хотел возразить, послав девушку и наорав, что он ничего не собирался делать. Если только уложить ее на лопатки здесь, под столом. Он мог отнекиваться. Хотя прекрасно догадывался, что это было бесполезно. Она прилипла к нему как банный лист. Но здесь скорее наоборот. Решив наконец ответить, Чонгук что-то проговорил, сам не понимая то или нет, стараясь припрятать желчь как можно дальше, чтоб ей даже не попахивало. Одному Богу известно, каким местом он услышал то, что сказал, но Миен удовлетворенно кивнула. Значит, всё было верно. По крайней мере, близко. Она продолжила говорить. А он вылупился на нее. Да и моргать забывал. Облизнула губы. Помогите. Закрыл один глаз, оценивающе наблюдая за девушкой, которая нахмурила брови, тыча карандашом в тетрадь. Будто таким образом Чон мог понять, являлась она девственницей или нет. Конечно, он мог спросить ее напрямую, но тогда вопрос об улучшении отношений между ними точно был бы закрыт. Поэтому он терпел, следя за языком. Призывая и сущность оборотня следовать этому правилу. Чонгук не мог перестать думать о возможных партнерах Ким Миен, о ее сексуальном опыте, потому что был, оказывается, жутким собственником. Ну, или это всё сущность. Он уже запутался, если честно. Ведь раньше его вообще не интересовало: с кем и где она сношается. — Может, ты будешь слушать меня? — донеслось до его ушей. Черт возьми. — Я слушаю. Миен осмотрела опустевший зал и вздохнула, приглаживая волосы у лба. — Если хочешь что-то спросить, давай быстрее, — неловко проговорила она, закусив щеку. Была не была! Как говорится. «Тебе присовывал Чимин?» — мысленно. — Ты в порядке? — вслух. Он не стал ничего уточнять, но она сразу поняла его. Миен удивленно приподняла брови, что делало ее лицо кукольным, хотя он раньше этого не замечал. Спрятала взгляд, а потом уставилась за спину парню, осматривая книжный стеллаж, закрывающий от них половину помещения. — Да, я в порядке, — ответила она, почесывая руки. — Ничего же страшного не произошло, но все же не стоило так сильно избивать их. Они могут написать заявление в полицию. Чонгук мигом посерьезнел. — И что с этого? Эти мудаки еще легко отделались. И ты накатаешь на них, давно пора их проучить. Я буду свидетелем. Девушка долго смотрела на него. Прямо в глаза. Наверное, слишком долго. — Вот, — в спешке она передала ему задачник и отметила карандашом несколько номеров, — решай, потом проверим, и на сегодня всё. Кивнул. Теперь была очередь Чонгука. Боковым зрением он ощущал на себе ее взгляд, без стеснения блуждающий по его лицу. Сосредоточиться никак не получалось, буквы расплывались перед глазами. Дыхание девушки заполонило его сознание. Чувствовал, как оно доходило до него, растворяясь в теле. Чонгука всё начало раздражать. И эта противоречивость тоже. — И долго ты собираешься мной любоваться, Ким Миен? — Чего? — буркнула она, округлив глаза и тут же отворачиваясь. — Ничего я не любуюсь. — Ну, конечно. — Я просто проверяла твое решение, — оправдывалась девушка. Ее глаза на секунду взмыли к потолку, а на щеках появился румянец. Айфон Чонгука завибрировал, оповещая о сообщении. Тэхен: эй бро! го на пикник! (^_^)/ Чонгук: Какой еще пикник? напился что ли? — А оно у меня на лбу написано? — ехидно уточнил, блокируя телефон. — Я… просто задумалась. Ты решил? — Не совсем. Новое сообщение. И Чон опять отвлекся, читая его. Тэхен: мы с хечжин уже подходим к нашей поляне. присоединяйся. только прихвати что-нибудь горяченького (*^o^*) Чонгук: Я не собираюсь участвовать в ваших ролевых играх Чонгук: Я занят Миен молча буравила его взглядом. — Если хочешь что-то спросить, давай быстрее, — повторил парень ее слова, которые Миен произносила ранее. — Я просто, — тут же начала она, перебирая в руке карандаш, — хотела поблагодарить тебя. Спасибо. За вчерашнее. Это было странно. Слышать подобные слова в свой адрес. И тем более от Ким Миен. Чонгук не нашел ничего более умного, чем просто кивнуть. Тэхен: чем это ты занят? Тэхен: оооо с малышкой ким миен что лии? Чон фыркнул. Как вдруг получил еще одно сообщение с другого номера. Хечжин: Ну, Гукки, пошли с нами!^^ А она-то что забыла в его телефоне, зачем было ему писать? Ничего не ответив, Чон снова принялся читать условие задачи. — Слушай, если ты еще не готов, — начала Миен, прочистив горло, — пусть это будет домашним заданием. Просто мы здесь сидим уже несколько часов, а у меня еще есть дела. Домашнее задание?! Да это просто смешно, блять. Через силу. Но смолчал. На том и распрощались. = На улице смеркалось, и солнце уже зашло за горизонт. В конце сентября дни становились все короче и холоднее. Вечером температура не поднималась выше пятнадцати градусов, поэтому девушка мерзла, несмотря на то, что она была тепло одета. Ей часто было холодно, а зимой вообще не хотелось выходить из дома, греясь в коконе из пледа. Посильнее укутавшись в плащ, Миен поправила лямку сумки, висящую на плече, и ускорила шаг, отдаляясь от старого пошарпанного дома, который стоял у самой кромки леса. Он находился на улицу ниже ее собственного жилья. Она могла добраться домой за десять минут, а то и меньше, если бы пошла по краю леса, поднимаясь выше. Но ее тревожила эта мысль, и в темное время суток она не хотела рисковать. Тем более сейчас. Поэтому пошла прямо по улице в обход, не переставая оглядываться по сторонам. Вокруг не было ни души. Слева от нее находились какие-то заброшенные склады и гаражи, а справа редкие жилые домики. Это место считалось пригородом, поэтому людей здесь было немного, и в основном старики. Вздрогнув от внезапного шума, Ким Миен обернулась. Она уже успела пожалеть, что согласилась отнести постоянной читательнице их городской библиотеки пару книг на дом. Просто пожилая женщина была настолько мила и приветлива, что тут же покорила Миен. Они частенько болтали на рабочем месте Ким Миен, когда у девушки была смена, обсуждая ту или иную книгу, делились новостями и просто хихикали у главной стойки. Как подружки, ей Богу. Женщина жила одна, поэтому, когда она слегла, приболев, никто не мог снабжать ее книжками. И девушка не смогла отказать, услышав от начальницы просьбу пожилой читательницы, позвонившей на рабочий номер библиотеки. Сейчас в кармане плаща лежало несколько конфет, которыми старушка поблагодарила Миен. И они ее согревали: она все равно считала свой поступок правильным, потому что людям нужно помогать. Наконец, Миен смогла разглядеть источник шума. Им был кот. Небольшое и худое животное. Его нос был вдавлен, а половинка уха оборвана, отчего у девушки защемило в сердце. Он, сверкнув на нее желто-зелеными глазищами, занимавшими больше половины его мордочки, легко спустился по коробкам, стоявшим около мусорного бака, разбив по пути несколько бутылок, которые лежали на них. Они звонко упали на асфальт, заставляя Ким посильнее прижать к себе сумку. Кот важно прошагал до ее ног и мяукнул, будто говоря «бери меня и пошли домой». Его шерсть была рыжей, даже скорее золотистой и на удивление чистой для уличного кота. Миен присела на корточки и погладила его, отчего тот сразу заластился. Возможно, у него были блохи или глисты, а, может, то и другое. Она вылечит его, пригреет. Разве это проблема? Бабушка с дедушкой примут его, не противясь. Поддавшись внезапному порыву, Миен взяла его на руки, как вдруг услышала лай. Не успела она и глазом моргнуть, как ее окружила стая из шести собак. Рычали, скалившись, подходя ближе, скоблили когтями асфальт. Девушке оставалось только пятиться назад в сторону мусорного бака, не делая резких движений. Плавно и медленно. Она крепко держала кота, который вцепился коготками в ее одежду, с ужасом смотря по сторонам. — Малыш, это они тебя так? — животное мяукнуло, будто в подтверждение ее слов, и девушка прижала его сильнее. — Не отдам тебя, не переживай. А вот ей переживать стоило. Бродячие псы наступали, гавкая. Они могли атаковать ее в любую секунду. Вдруг одна из собак вцепилась пастью в ее сумку, оттаскивая. Еще одна кинулась ей в ноги. И Миен развернулась к ним спиной, пряча кота под плащом: она всегда больше думала о других. Сильно зажмурилась, услышав прямо над собой злой рык, и жизнь картинками пронеслась перед глазами. Приготовилась к боли: убегать смысла не было. Миен не была сильна в спорте (точнее полный ноль) и всегда знала, что, случись вдруг что-нибудь, у нее даже шанса бежать не будет. Но боли не было. Вообще ничего не было. И сумку перестали тянуть, и она повисла на согнутом локте. Когда за спиной вновь залаяли собаки, но с еще большим усилием, Ким Миен раскрыла глаза и пришла в полнейший ужас. Вот сейчас с жизнью точно можно было прощаться. Девушкой тут же овладела паника, ведь она никогда в жизни не видела таких... Боже! Это же был волк!? На закрытом баке прямо над ее головой возвышался большой и мощный зверь. Он был крупнее бродячих собак на голову, если не на две. Волк, теперь она точно была уверена в этом, статно стоял, выпятив большую мускулистую грудь вперед. Его тело покрывал густой черный мех, делая вид еще более могущественным, и у Миен коленки затряслись, когда она опустила взгляд на его огромные лапы, легким движением которых животное могло нанести смертельный удар. Девушке уж точно: ее рост едва преодолел отметку в полтора метра. Волк наклонил вытянутую морду, чуть шевельнув ушами прямоугольной формы, и странно осмысленным взглядом желтых глаз посмотрел на нее. Ей даже почудилось, будто он нахмурился и осуждающе повел головой. Вот что делал с человеком страх. А потом, оттолкнувшись задними лапами, прыгнул. Миен чуть не задохнулась, обхватывая посильнее дрожащее тельце кота. Крупного размера волк приземлился прямо перед ней, закрывая ее собой, в то время как стая снова стала наступать, не переставая рычать и скалиться на незваных гостей.