***
На самом деле, Миен еще не до конца понимала, что она здесь делала. Ноги встали и пошли. Без ведома хозяйки, ей-богу. Ей будто действительно стало плохо, хотя скорее это было просто самовнушением, чтобы было не так обидно за свой поступок. Раньше Ким всегда осуждала других за прогулы и выдуманные причины для несуществующей болезни, но сейчас… Боже. Ей так стыдно. Уйти бы отсюда. Но рука сама потянулась к кармашку, и девушка осторожно открыла его, выудив пальцами тонкую цепочку с кулоном. Всё это время место, где она лежала, будто жгло кожу на боку, отдавало легкой пульсацией и болью. Стучало, скребло, мычало. Будто живое. Цепочка тонкой змейкой сложилась в ее ладони и сверкнула в белом свете ламп, подмигнув. У Миен закружилась голова от непонимания происходящего, и она завозилась, удобнее устраиваясь на медицинской кушетке. Мимолетно взглянув на низкорослую медсестру, достающую что-то из навесного шкафчика, Миен тяжело вздохнула и медленно перебрала в руке серебряную нить, после открыла застежку. Может, Чонгуку стало плохо из-за того, что Миен не надела цепочку? Может, она должна защищать не только ее, но и Чонгука? Может, из-за этого всё его тело было окутано мощной, невидимой для других цепью? Может, может, может… Та цепь… она была похожа на иллюзию, Миен проводила по ней рукой, старалась убрать, но не выходило. Цепь, которая душила, душила Чонгука, никуда не исчезала. Миен видела ее до последнего, пока стояла на школьном дворе. Она тянулась от оборотня к ней, будто звенела, скребла по шершавому асфальту, заставляя сворачиваться уши Миен в трубочки. А Миен винила себя. За Чонгуком приехал его отец и доктор Мин. Если старший Чон на нее даже не взглянул, всё свое внимание концентрируя на сыне, то Мин Юнги посмотрел на Миен. Осуждающе. И даже зло как-то, будто она совершила самый большой на свете грех, прокативших на девяти кругах ада по Данте. Доктор Мин вовсе не был похож на того мило улыбающегося мужчину из больницы, у девушки кожа покрылась мурашками от такого цепкого взгляда. Ни отец Чонгука, ни Мин Юнги не просили о помощи, просто сделали вид, будто ее просто нет. Что-то маленькое под кожей жаждало, чтобы Миен позвали, она бы тут же сорвалась: мимолетный взгляд, кричащий «ты же его пара», и Миен бы липкой лентой приклеилась к Гуку. Но, пока мужчины приводили Чонгука в чувства, чтобы увести его к машине, ее в школу уводил Чимин, потому что «Миенни, мне Хечжин сказала, что сегодня важная подготовка к контрольной по математике, ты должна на ней быть». Подготовка к контрольной. Хечжин ему сказала. Конечно, она пошла. Но сердце у нее разрывалось! Еще пару месяцев назад ничего важнее экзаменов для Миен не существовало. Она всегда работала на износ, чтобы оправдать ожидания родителей, даже если им не было до этого дела. Да, бывало она сомневалась, но учеба все равно вставала на первое место. Но сейчас… какая к черту контрольная, когда от ее действий могло зависеть здоровье другого человека? И было совершенно неважно, кем они друг другу являлись. Минуты шли. Секундная стрелка плыла. А в душе была полная вакханалия. Парта. Белый лист с задачами и формулами. Шариковая ручка в дрожащей руке. Перед глазами Чонгук. Бледный-бледный. Лежащий на ее руках. Его тихое «Миен». И слезы в уголках ее янтарных глаз. А вдруг ему станет хуже? Или уже стало? Вина будет лежать на ее хрупких плечах. Его кровь и так была на ее пальцах, Миен едва сдерживала всхлипы, когда смывала ее в школьном туалете. Терла кожу до боли, раскрашивая воду в бледно-розовый. Ему так неожиданно стало плохо, Миен растерялась. Как же так… Ким успела прикипеть к нему за столь короткий срок. Это неправильно. Но по-другому просто никак. Миен кое-как отсидела первый урок, а потом соскочила, запихнула учебники в сумку и побежала в кабинет медсестры, на ходу отпрашиваясь у учителя. Потому что просто невозможно. — Миен-ши, так сильно болит голова? — забеспокоилась медсестра, протягивая девушке стакан воды и таблетку. — Вы уверены, что сможете дойти до дома одна? Девушка сдержанно кивнула. Не раскисай. Ким отбросила идею застегнуть цепочку на шее и положила ее себе на колени, смахнув тыльной стороной ладони каплю, громко шмыгнула носом и приняла лекарство. Она засунула таблетку под щеку и выпила осторожно воду, возвращая стакан. Когда медсестра отвернулась, чтобы взять карту, таблетка уже лежала в кармане школьного пиджака. Миен пожаловалась на головную боль и головокружение, ей измерили температуру и давление, но все показатели были в норме. Поэтому девушке пришлось врать. Так как у Ким была блестящая, кристально-чистая репутация, у женщины даже мысли не возникло, что ее могли обмануть. Ох, Миен бы лучше успокоительное. Попытка застегнуть на шее цепочку в очередной раз провалилась, пальцы никак не слушались, и Миен хотелось разрыдаться. Она даже подумать не могла, что настолько впечатлительная. Оказывается, ее так легко было сломить. Она, действительно, испугалась за него. А еще Миен быстро привязывалась к людям, даже если руками и ногами противилась этому. Так интереснее. Так потом больней. — Вам помочь? — добродушно предложила помощь женщина, отложив заполненный лист с ручкой. Миен вопросительно приподняла брови, на что медсестра кивнула ей на шею. — Если можно, — неуверенно проговорила девушка. Когда цепочка висела, плавно огибая белый воротник рубашки, у Ким от сердца отлегло. Что-то подсказывало, что это было правильно. Это не он был привязан к ней. А она к нему. Или это было взаимно..? — Я написала вам освобождение на сегодняшний день, — пояснила женщина, добавляя, что передаст это учителю, а после продолжила: — но не стоит так сильно напрягаться из-за учебы, здоровье нужно беречь. Не забывайте отдыхать, до экзаменов еще два месяца. Сейчас вам стало лучше? Таблетка уже должна начать действовать. — Да, спасибо большое, я чувствую себя значительно лучше, — Миен спрыгнула с кушетки, захватывая сумку. Женщина дала еще несколько наставлений, Ким уверяла, что ее встретит бабушка на автобусной остановке, и всё будет в порядке. Кажется, та ей поверила, поэтому Миен еще раз поблагодарила школьную медсестру и, бросив взгляд на часы, вышла из кабинета, планируя уйти из школы как можно быстрее, так как второй урок должен был закончиться с минуты на минуту. Она потеряла слишком много времени: медсестра так долго возилась с ней, расспрашивая о болезнях с самого рождения. Миен могла уже давно добраться. Но девушке повезло: ей не попалась ни одна живая душа, и она успешно покинула территорию школы, набирая сообщение для Чимина, который за урок написал ей столько смс-ок, что телефон стал заедать. После первого урока Пак подорвался с ней и всю перемену просидел около кабинета медсестры, ожидая ту, но Миен так не хотелось лгать другу, врать при друге, что она всеми силами пыталась отправить его на информатику. Он очень долго и упорно сопротивлялся, так что пришлось идти на крайние меры. Миен взяла его за запястье и заставила посмотреть на себя, в свои умоляющие большие глаза, и Чимин только улыбнулся. А после ушел на информатику, без устали поворачиваясь к девушке, кривясь и строя разные рожицы. И за урок написал более тридцати сообщений от «Я уже знаю эту тему:(» до «Учитель только что поковырялся в носу карандашом». От некоторых входящих у Миен закатывались глаза. Сами. Машинально. Ким Миен: Мне уже лучше! Но мне дали освобождение на сегодня. Передай, пожалуйста, учителям, что я приболела, но завтра в школе буду! Пак Чимин: Хорошо) Жди вечером в гости, буду лечить тебя щекоткой! =Р Миен облегченно выдохнула. Желания включать Чимина в свои проблемы не было. Чем дольше он будет находиться в неведении, тем лучше. Она лишь старалась его оградить, защитить от тех, кто мог причинить ему боль. Хотя девушка сама себя чувствовала слепым котенком: мир оборотней был (пока) ей непостижим. Уже на автобусной остановке она вдруг задумалась, куда ей ехать. Вариантов было немного, всего два: больница и дом Чонов. До дома ехать быстрее, но с ними был доктор Мин, поэтому большая вероятность того, что они поехали к нему на работу, ведь Чонгуку могла потребоваться медицинская помощь. Она могла позвонить в больницу, попросив Мин Юнги, но была не уверена, что стоит это делать. Ким, наверное, простояла бы под козырьком остановки до обеда, размышляя, куда же подорваться, но оповещение на телефоне перечеркнуло ее планы. Глаза Миен широко распахнулись. Сообщение было от Чонгука. Он в порядке? Уже пришел в себя? Она быстро открыла сообщение. Чон Чонгук: Мы дома у Чонгука, приходи после школы. Тэ Вот как… Это Ким Тэхен. Конечно, он беспокоился за друга. Он дал понять, что она нужна. Значит, дело в проклятии, и от Миен зависело слишком многое. У нее аж перехватило дыхание, и пот выступил на лбу. Ее пальцы дрожали от волнения, и земля будто пошатывалась под подошвой. Ким решила ничего не отвечать, а сразу поехать к Чонгуку, убирая телефон в сумку, она быстрым шагом направилась на автобус. В голове было слишком много мыслей, но думать ни о чем не хотелось. Заняв последний ряд автобуса, Миен прислонилась лбом к холодному стеклу, опаляя его теплым дыханием, и на несколько секунд мир за окном помутнел из-за влажного пятнышка на стекле. В салоне было тихо, светло и тепло. Внутри была всего парочка пассажиров, не считая Миен, а на улицах было так безлюдно. Серо, тоскливо и даже жутко. Солнце спряталось за облаками, и без него сразу стало как-то холодно. Каждый человек нуждался в солнце. И у каждого солнце было свое. И сжаться в комок хотелось, обняв себя руками, завернуться в кокон и никуда не выходить. Миен потерла плечи, сжимаясь, и отодвинулась от окна. Но выходить надо было: тепло было необходимо не только ей. Для кого-то и она могла послужить солнцем, пусть даже в этом была замешана магия. Девушке стало смешно от такого сравнения. Она и солнце — понятия несовместимые. Оно яркое, теплое, веселое, приветливое. Миен не чувствовала, чтобы эти прилагательные были схожи с ней. Когда девушка стала подходить к дому, ее ноги задеревенели, но она взяла себя в руки и поборола подступающую к горлу панику, глубоко вдохнув. Сердце испуганно замерло. Ей было очень совестно перед родителями Чонгука, ведь Ким, можно сказать, просто сбежала, бросив их сына. Они, скорее всего, были злы на нее. Сложно представить, какой стресс они пережили. У Миен увлажнились глаза, но нужно было брать себя в руки. Эй, спокойно. Всё в порядке. Вдох. Выдох. Выдох. Вдох. Сначала короткий звонок в дверь, а потом более уверенный. Девушка моргнуть не успела, когда железная дверь открылась, и на пороге показалась мама Чонгука, Миен думала, что упадет в обморок прямо там, так сильно у нее тряслись коленки. Если присмотреться, было видно, как дрожала ее нижняя губа, из-за чего она не могла открыть рот, чтобы произнести хоть что-то. Конечно, ее не пугала миссис Чон, у женщины была приятная внешность: аккуратные черты лица, прямой нос, маленькие пухлые губы. Но что-то в ее строгом стиле отталкивало, и Ким чувствовала себя неудобно, проклиная всё на свете за то, что пришла и вообще родилась в этой стране. Миен силой мысли вколачивала стопы в каменную плитку у крыльца, чтобы не сбежать к себе и не спрятаться в комнате, не выходя из нее в ближайшую вечность. Но Миен — это Ким Миен. И она так-то самоуверенная выскочка, если вы вдруг забыли, так что ей всё по плечу. Серьезный взгляд, вздернутый нос и приподнятые уголки губ. — Здравствуйте, извините за беспокойство. Я Ким Миен, соседка и одноклассница вашего сына, — протараторила она, поклонившись. — Могу ли я увидеть Чонгука? Женщина строго посмотрела на нее, наклонив голову, после чего ее взгляд смягчился, и она даже позволила себе слегка улыбнуться, пропуская девушку внутрь. — Конечно. Это было не так страшно. Они молча шли до дома. И Миен не спешила прерывать эту тишину, держась прямо. В ней стала просыпаться забытая гордость. Да, на Ким висела часть вины, но, в конце концов, она даже не догадывалась, что с Чонгуком могло произойти подобное. А к этому подобному у Миен было слишком много вопросов. Сделала ли Миен что-то не так? Или это была просто отдача проклятия? Что именно нужно было делать паре, чтобы приступ у оборотня прекратился? И если родители Чонгука решат пристыдить ее, она опередит их. Миен по глупости (да-да, по глупости) всё взвалила на себя, хотя причастны были все вокруг. Но Чонгук, конечно, провинился в первую очередь, играя без правил. С каждым шагом Миен чувствовала себя увереннее, и шаги были тверже. — Думай головой, только потом сердцем, — вдруг прошептала миссис Чон, хлопнув в этот момент дверью, закрыв ее, от удара задребезжала ваза с искусственными цветами на полке около входа. Миен вздрогнула, вцепившись в лямку сумки, и коротко кивнула. Скорее автоматически, чем обдуманно. Думай головой, только потом сердцем. И голова пошла кругом. К чему это? Боже мой, очередные вопросы. Хоть бы один ответ! Неужели это единственное, что нужно знать истинной паре ее сына-оборотня, по мнению миссис Чон? Серьезно? Миен стало безумно обидно, слушать новые загадки она просто устала, хотелось конкретики. И если рассуждать более глубоко, то такая сдержанность не улучшит их отношения, а может, женщина и не хотела этого? Девушка хмыкнула, прислонившись к стене в коридоре. Наверняка Чонгук рассказывал своей матери о вечной зубрилке, сующей свой нос во все щели и дыры, и прибавил к этому целых ряд «приятных» вещей в придачу. Конечно, любой родитель встанет на сторону ребенка и поверит ему. Миен сильно сжала зубы, напрягая скулы. Пренебрежительное отношение мамы Чонгука еще до официального знакомства, что может быть лучше? До этого дня они даже не всегда здоровались друг с другом и пересекались на улице крайне редко. Ход ее мыслей прервал знакомый голос, и Миен увидела доктора Мина. Он лениво спускался по лестнице, о чем-то рассказывая отцу Чонгука, который шел с ним в ногу. Когда Юнги заметил Миен, она могла поклясться, что на одну долю секунды он усмехнулся, но тут же надел непроницаемую маску на лицо, поправляя рукой растрепавшиеся волосы. — Все-таки пришла? — спросил, подзывая к себе рукой. Девушка напряглась, смотря на него со смесью удивления и негодования. А боковым зрением заметила, как мама Чонгука скрылась в коридоре. — Да, здравствуйте, — она поклонилась, ловя удовлетворенный взгляд старшего Чона, но Миен все равно побледнела и закусила губу, чтобы не выдать своего волнения. Но получалось из рук вон плохо. Отец Чонгука за два шага преодолел расстояние между ними и положил широкую ладонь на маленькое плечо девушки, чтобы она не накрутила себя раньше времени, он спокойно произнес, наклоняясь слишком близко к ее лицу: — Хорошо, что пришла, Миен. Ты ведь уже знакома с доктором Мином? — получил кивок. — Он тебя проводит до комнаты Чонгука. К сожалению, сейчас я должен спешить на работу, но надеюсь на нашу скорую встречу. Мы все должны познакомиться поближе. Удивление на лице Миен сменилось растерянностью, и она тихо ответила согласием, опуская голову, невольно успев заслушаться его приятным тембром голоса. Видеть перед собой будто повзрослевшего Чонгука было смущающе и интересно. Те же глаза, нос, улыбка. Сомнений в том, будет ли Гук в зрелом возрасте привлекательным, не было. Да и сейчас на самом деле тоже он не имел отталкивающую внешность. У Чонгука прекрасные гены, устоять было сложно. Он был до чертиков красив. И все черти были с этим согласны. Чон попрощался с Миен, махнул доктору и пошел дальше по коридору. Оставшись наедине с Юнги, девушка смутилась. — Чонгук еще не пришел в себя, — начал тот, облокотившись на перила лестницы, он стоял на последней ступеньке, оперевшись на одну ногу, — но ты молодец, что приехала. Миен пыталась улыбнуться, но потом будто наткнулась на невидимую преграду и отвела взгляд. Юнги понимающе вздохнул, но ничего не сказал, решая не вмешиваться. Он выждал несколько секунд, прежде чем позвать девушку наверх, отмечая, что Чонгук находился у себя в комнате. Ким сняла обувь, положила на тумбочку плащ, не решаясь повесить его в шкаф, и пошла за мужчиной. — Вы уже знакомы? — Юнги произнес это так медленно и тихо, будто каждое его слово стоило пятьсот тысяч вон. — С кем? — С самой горячей частью Чонгука, конечно. Нечто вспыхнуло в Миен, и она оскорбилась, подавляя в себе жгучее желание высказаться в не самых приличных выражениях. Но они с Мин Юнги были почти не знакомы, и ругаться со взрослым человеком — сверхнекультурно. Но, Господи, все эти шуточки острым ножом встали поперек горла, дышать было просто нереально. Они крошили ее в прах своей резкостью и пошлостью, которая выливалась через край повседневной жизни Миен. А раньше даже капельки не было. — Нет? — уточнил Юнги, так и не дождавшись ответа от девушки, и та непонятно пожала плечами, поворачивая на втором этаже налево. — Вот и отлично! Сейчас познакомитесь! Юнги будто очнулся ото сна и стал чрезвычайно оживленным, он жестикулировал и подгонял Миен, маня рукой идти за собой. И она шла, успевая смотреть по сторонам. Девушка ступала осторожно по светлому паркету, невесомо проходясь пальцами по бежевой стене. Не было картин, только вычурные настенные лампы, дарящие теплый желтый цвет. Они успели пройти две закрытые двери, что за ними было, можно было только догадываться. Возможно, спальня родителей Чонгука и комната для гостей или ванная. В целом, было как-то необжито, но довольно уютно, хотя снаружи таковым дом не казался. — О чем вы? Скажите конкретно, пожалуйста. Миен остановилась, всплеснув руками. От дум у нее скоро взорвется голова, и девушка точно соскользнет на пол, превращаясь в бесформенную лужу на полу. Юнги тоже затормозил и резко развернулся, засовывая руки в карманы штанов. В тусклом свете и свободной одежде мужчина казался еще меньше и на оборотня был совсем не похож. Невысокий и в меру худощавый, если сравнивать с семейством Чон. Он был дружелюбным, но иногда в его словах, действиях пробегали странные нотки, наплевательские, как будто он делал одолжение. Двоякое чувство. — Не нужно больше тянуть, Миен-ши, — понизив голос, сказал Мин и, изогнув бровь, начал подталкивать девушку к ближайшей двери, которая сильно выделялась среди остальных. — Главное — не бойся. Дай ему почувствовать себя. Ты с ним, ты рядом, всё хорошо. Осторожно прикоснись, помни, это важно. Не молчи, разговаривай, дай время привыкнуть. — Простите, но я не совсем понимаю. — Что именно? — Всё! — вскрикнула Миен, вперив взгляд в разрисованную баллончиком дверь. Поверх непонятных разноцветных узоров было выделено ярко-черным «ЧОНГУК». Вопросов о том, чья это могла быть комната, не было. Даже на секунду не возникло. Кричащая надпись говорила черным по белому. — Что произошло с Чонгуком? Его родители даже слова мне не дали сказать, как будто это не их дело. — По сути, это не их дело. — Но Чонгук их сын! — Если дело касается пары, они не имеют права вмешиваться. Всё закончится так, как должно закончиться. Жизнь та еще сучка, и не всегда всё выходит гладко. Но если оборотень успешно проходит день соединения со своей парой, то он становится официальным членом клана. Жизнь резко делится на «до» и «после». Поверь, до обращения я был еще тем раздолбаем. Единственное, что меня волновало, это жрачка и дорамы, на остальное мне было по барабану, я спал целыми днями и редко выходил из дома, — Юнги сглотнул, усмехаясь, и оперся плечом о стену, одну руку кладя на ручку двери. — Сейчас мне тридцать, я женат, у меня трое детей, и я лечу людей. Скажи мне об этом пятнадцать лет назад, я бы послал человека на три буквы, заявив, что чайлдфри и скорее пойду убирать собачье дерьмо, чем стану врачом, но, — пожал плечами, — какая ирония, правда? — Вы намекаете на то, что Чонгук тоже изменится? — «в лучшую сторону» осталось неозвученным. — Кажется, я сказал об этом открытым текстом, разве нет? — хмыкнул Юнги. — Дам простой совет, Гук, кстати, тоже его получил. Живи настоящим: будущее непостоянно, его не предугадаешь. И я не знаю, что у вас произошло, но в том, что случилось, ты точно замешана. — Почему вы так решили? Миен сжала потные ладони, боясь услышать ответ. — Несложно догадаться, — уклончиво ответил мужчина и повернул ручку, продолжая внимательно смотреть на маленькую фигурку девушки. — Тебе нужно принять тот факт, что с каждым днем ваша связь укрепляется всё сильнее. Скоро твои малейшие эмоции будут моментально влиять на Чонгука. Сущность уже чувствует очень многое, и, если ты будешь ее отвергать, ей будет больно. А если больно волку — больно Чонгуку. Я прекрасно понимаю, что этот парень, — мотнул в сторону комнаты, — тот еще засранец, но он не так плох. Помогите друг другу выбраться из кокона, волчья кровь не просто так соединила вас. Не просто так. Она не знала, что сказать, и выглядела потерянной. Все было так необъятно сложно. Ей хотелось кричать, возможно ли разбить эту связь, пока не стало слишком поздно. Но язык будто прилип к нёбу. И Миен мотнула головой, стараясь дышать ровно, чтобы успокоить ускорившееся сердцебиение. — Удачи, — прошептал Юнги, похлопывая девушку по плечу. — Если что — кричи. Кричи? Слова никак не подбодрили. И Миен буквально втолкнули в раскрытую дверь, она едва не упала, запнувшись о собственные ноги, но все-таки устояла. И вдруг стало так страшно. Немой крик застрял в горле, передавив его. Волнение сдавило внутренности. Ким кончиками волос ощущала на себе взгляд. Настойчивый, глубокий, темный. Прожигающий до костей, затрагивающий сердце. Поняла. Сразу поняла, не поворачиваясь. Там — она. Там — он. Сущность оборотня. Волк. Когда сбоку неожиданно раздалось рычание, Миен показалось, что она умерла на месте. Сердце билось где-то в пятках, а глаза ничего не видели. Миен непроизвольно задержала дыхание, будто это могло помочь ее участи. Ее голова медленно повернулась налево. Картинка вскоре перестала прыгать и двоиться, и она увидела у стены большую двухспальную кровать. Рычала, конечно, не она. Прямо на девушку смотрела пара ярко-желтых глаз. Она попятилась назад и уткнулась спиной в дерево закрытой двери, нащупав вслепую ручку, громко сглотнула и истерически хихикнула, подняв голову к потолку. Ноздри раздувались из-за тяжелого дыхания, и на шее под кожей больно запульсировало. Истошно перебирая в голове советы Мин Юнги, девушка боролась сама с собой. Ноги стали совсем ватными, поэтому она держалась за железную ручку, как за спасательный круг. Прямо на кровати лежал волк, подложив под массивные передние лапы голову, и утробно рычал, оголяя большие острые зубы. Он был большим. Нет. Он был огромным. Молодым и сильным. Его густая, плотная шерсть была черного цвета с пепельным отливом. Вытянутая морда поблескивала белым на свету, а глаза сверкали. Миен вытянулась, разглядывая виднеющиеся когти, прошлась по крупному телосложению от кончиков треугольных ушей до пушистого хвоста, свисающего с края. Перед ней не чудище. Это Чонгук… и его волк. — Привет, — неуверенно начала она. Животное перестало скалиться, услышав голос, и повернуло вбок голову. — Чонгук? — тихо позвала Миен, не делая резких движений, она отлепилась от двери. Шагнула, развернувшись. Волк не двигался. — Чонгук, если ты просто прикалываешься надо мной, то знай, что это не смешно. Я тебе такое никогда не прощу, — Миен невысоко подняла руки, как бы сдаваясь, и сделала еще несколько шагов к оборотню. — Подай мне знак или перевоплотись в человека, пожалуйста. Но ничего не происходило. И Миен решила пусть будет, что будет. В конце концов, Ким Миен истинная пара Чон Чонгука, а сущность боготворила ее, просто сейчас она боялась, боялась за Чонгука. Да, точно. Она защищала его. Миен подвергла ее сомнению, обидела, заставила беспокоиться. Подождите, это из-за мыслей о Чимине. Она тогда стояла рядом с ним и… о боже. Сущность приревновала, поняла неправильно, ей было больно. Им было больно. Странно, ведь это такая ерунда. Почему сущность так болезненно отреагировала? Девушка начала шевелиться увереннее, поправила хвост, вдохнула полной грудью, хотя прежде даже дышать боялась. Изучающе посмотрела на волка и подошла к краю кровати. Неспеша, конечно. Осторожность нужно было соблюдать. Миен теперь могла более глубоко заглянуть в желтые зрачки, и она не увидела в них Чонгука, в них не было человека. — Эй, помнишь мы виделись однажды? — Юнги советовал говорить. — Кажется, будто это было в прошлой жизни. Я не знаю, как у вас всё устроено, но ты можешь позвать Чонгука? Разбудить его? Чувствую себя сумасшедшей, разговаривая с волком, и… черт. Чонгук нужен м-… всем нам. Прикусив нижнюю губу, она решила играть ва-банк, испытывая судьбу. Обошла постель и встала, в это время волк засуетился, приподнимаясь. Кровать под ним жалобно заскрипела, а покрывало зашипело. Он поднял голову, приближая морду к Миен, и втянул ноздрями ее аромат, ей даже казалось, что его повело. А потом заскулил, потянувшись к запаху. — Нравится? — прищурилась девушка. Волк смешно фыркнул, чихнув, а потом встряхнул головой, забрызгав слюной Миен. И она рассмеялась, вытирая щеки рукавами пиджака. — Больше не злишься? — маленький шаг, вплотную к бортику. — Могу я сесть? Конечно, ответа не было. И Миен плавно присела на самый краешек. Холодный нос уткнулся ей в шею, и это было щекотно. Животное горячо дышало ей в ключицы, а потом положило голову на колени, прикрывая глаза. — Боже, почему это так мило? — сама себе. Помедлив, она коснулась кончиками пальцев шерсти между ушей, те колыхнулись, а потом зарылась пальцами в теплую шерсть. Она была очень мягкой и приятной. Безумно хотелось уткнуться в нее лицом, обнять волка за шею, настолько приятными были ощущения. Миен вновь и вновь проходилась рукой по гладкой шерсти, гладила, чесала, трепала и вдруг обняла. Подалась порыву и обняла за мускулистую шею, нагнувшись, щекой потерлась о мягкость и лукаво улыбнулась. Волк урчал, странно, внутренне, тихо-тихо, но урчал. Миен пробралась рукой к цепочке и сжала в кулаке кулон. Она здесь. Она рядом. Она рядом со своей парой. Что-то кольнуло в груди. Миен выпрямилась, отпуская волка. И тот жалобно заскулил, слишком больно. Он открыл глаза, а там обычные, человеческие. — Чонгук? А потом пугающие потрескивающие звуки. Что-то ей подсказывало оставаться на месте. Он перевоплощался на ее руках, почти не дергаясь, и она мутно смотрела на стену, слушая душераздирающие стоны. Когда они прекратились, Миен опустила голову и увидела Чонгука. Он лежал в позе эмбриона, а его голова покоилась на коленках девушки. Кажется, он спал. Поборов смущение, она быстро накрыла его оголенное тело покрывалом, порванным в нескольких местах из-за когтей оборотня. Совесть не позволяла ей уйти. Тревожить его не хотелось. Миен хмурилась и недовольно смотрела на Чона, злилась на него за то, что он подверг себя и ее опасности. Девушке хотелось отчитать парня, как маленького непослушного ребенка. Почему он заставляет ее волноваться? Боже... Тихонько убрала отросшую челку со лба, чтобы она не мешалась. И взгляд ее растекся по Чонгуку, как патока. Расслабленное лицо выглядело невинно-детским. Пушистые ресницы иногда подрагивали, а губы были чуть приоткрыты. Нижняя губа была пухлее, а верхняя — у́же, меньше, и Миен вдруг поняла, что ей нравятся такие губы, кукольные. Поддавшись порыву, провела от уголка рта по скуле к уху и тыкнула капельку-сережку. Ей нравились сережки, хотя у самой не были проколоты уши, но она иногда носила клипсы. Испуганно замерев, Миен отдернула руку и подождала несколько секунд. Дыхание Чонгука не изменилось, равномерное и тихое. Он не очнулся. Постыдное занятие продолжилось. Чонгук был красив до слез, даже сейчас, утомленный, и девушка сдерживалась, чтобы не заплакать, потому что, черт возьми, судьба-злодейка. Миен попала по самые уши. Подтянув бледно-коричневое покрывало повыше к груди, она случайно прошлась по ней ногтями. Мужское тело казалось совершенным. Миен уже видела Гука без верхней одежды, но сейчас был другой случай. Она могла осмотреть каждый его мускул, крепкую грудь, сильные руки, впадинки ключиц. Ее тело не было настолько прекрасным, по Чон Чонгуку же можно было лепить скульптуры. Миен не заметила, как кто-то вошел. И она вздрогнула, вскрикнув, когда услышала голос. — Ой, я не вовремя? — Тэхен поиграл бровями, заставив покраснеть Миен. — Нет-нет, заходи! Помоги переложить Чонгука. Через несколько минут Чон лежал на кровати в позе солдатика. И в штанах. Тэхен согласился надеть их на Чонгука, при этом посмеиваясь над девушкой, что та, пока его не было, наверное, успела уже всё посмотреть и пощупать. Миен просто затыкала ладонями уши. Они стояли у кровати. Было неловко: они никогда не общались просто так. — Он с твоей помощью быстро обратился. У тебя получилось, ты справилась, — с пониманием сказал Тэхен, заметивший тревогу в глазах девушки. Ким несколько раз кивнула. — Я так и не извинилась за то, что произошло весной. Я не должна была… — Перестань, ты же ничего не сделала, — резко прервал ее парень, желая перевести тему. — Ты лучше скажи, как тебе волк? Правда, он классный? Миен вдруг расплылась в нежной улыбке, и Тэхен завороженно наблюдал за ней. — Думаю, он хороший, — она хмыкнула, — ну, со мной точно. Парень почесал нос и надул губы, о чем-то раздумывая. Миен прислонилась ногами к боку кровати и сцепила руки за спиной. — Я думаю, это очень важно, понравиться друг другу. До твоего прихода волк никого не подпускал к себе близко, он сопел и на всех недружелюбно смотрел, особенно на меня. Ему просто нужна была ты. Мне Чонгук много всего рассказывал, и я понял, что сущность без тебя не протянет, поэтому ответь, пожалуйста, честно: ты уверена, что волк понравился тебе? Ким опустила руки и случайно прикоснулась к лежащей поверх покрывала ладони Гука. — Да, очень. Раздалось мычание, Тэхен с Миен подскочили с мест. Девушка стояла в стороне, пока Тэ помогал Чонгуку поудобнее устроиться, когда с этим было покончено, Ким уловил стоящее в комнате настроение. — Я жутко проголодался, пока натягивал штаны на твой голый зад, пойду перекушу, — он подмигнул одноклассникам. — Не скучайте! Все прекрасно поняли, что Тэхен специально оставил их наедине. Но Миен все равно мысленно посыпала его спину проклятиями, потому что не успела морально подготовиться. Они могли долго молчать, но Ким, прокашлявшись, подошла ближе и спросила: — Принести воды? Чонгук отрицательно помотал головой. — Иди лучше сюда, — похлопал рукой рядом с собой. — Нет, ты не одет. — Тебя волнует только это? — хохотнул он. — И я в штанах, если ты забыла. Миен насупилась, сложив руки на груди, но внезапно Чонгук приподнялся и толкнул ее, заставляя упасть на себя. Он перевернул девушку на спину и навис сверху. Зафиксировал ее ноги коленями, а руки зажал над головой. Победная улыбка заиграла на его губах, и Миен зашипела, дергаясь. Но даже ослабленный оборотень был сильнее нее. Просто не было шансов. — Отпусти меня-я, — она задохнулась, когда Чонгук коснулся носом ее ушка, а потом поцеловал ушную раковину. — Ты так вкусно пахнешь, — зашептал поцелуями в ее шею. — Пожалуйста, — захныкала она, извиваясь. — Не надо. Она не хотела этого. Голова всё понимала, но тело постепенно подводило. С каждым разом Миен вырывалась всё меньше, а внутри было всё теплее. У уголков глаз собрались капли слез. Ей было стыдно в первую очередь перед собой. Но Чонгук вдыхал ее кожу, нюхал, целовал сантиметр за сантиметром. Влажная дорожка до самых ключиц, и первое мычание в сомкнутые губы. Парню было этого мало, она должна была задрожать под ним, потянуться, так этого хотел. До полного безумия. Миен дернулась, хотела что-то сказать, но ее заткнули. Поцелуем. Чонгук просто наклонился, облизнул горячим языком нижнюю губу девушки, оставляя влажную метку, а потом притянул за шею ближе и припал к ее раскрытому рту. Он целовал дико, жадно, настырно, не мог насытиться будто. Жаждал глубже. Сильнее. Быстрее. И еще глубже. Его язык проникал в чужой рот нахально и собственнически, толкался в губы. Девушка сначала ничего не делала, просто лежала, не шевелясь, но потом включилась будто и старалась прикусить ему язык. Но, когда его ладонь легла ей на талию, сжимая, она поняла, что сдалась, потому что ее давно не держали. Она сама. Она сама подавалась ласкам. А потом ее тонкая рука на его обнаженной груди и стон губы в губы, липкий, протяжный. — Нас могут услышать, — на выдохе. Поцелуи-бабочки везде, куда можно было дотянуться: лоб, нос, щеки, шея, ключицы. И в самое важное — губы. Миен коротнуло, звезды посыпались перед глазами, она слышала, как бежала кровь по ее венам, разнося обжигающие искры. Девичье тело плавилось, всё казалось таким запретным. — Все ушли, кроме Тэхена, — обжигающий шепот Чонгука в ухо. — Он сидит на кухне и хрустит хлопьями, даже если бы хотел, не услышал. М-м-м... Он что-то сказал? Ладно, к черту. Она кивнула, промычала неразборчиво, но Миен не слушали, потому что он снова нашел ее сладкие губы, распухшие от терзаний. И она раскрылась ему в ответ. Теперь непрерывно, тесно, кожа к коже. Сладкое и пьянящее чувство витало в воздухе, как наркотик. Всё так пикантно, необузданно. Миен вытягивалась, подставляясь под влажные поцелуи, ее прокляли, это точно. Она бы не упала собственноручно. Его ладонь опустилась на ее приподнятое бедро, чуть задирая юбку, и она нежно застонала, выгибаясь. Чонгук был доволен. Ему нравилась чувственная реакция тела, импульсы, фейерверки. Он вжал ее стройную фигурку в кровать, наваливаясь всем телом, чтобы его пара могла почувствовать его всего. Не отрывался от губ ни на секунду. Они задыхались, забывая дышать. Миен не хотела признавать, что получала удовольствие. Она терялась, дрожала и боялась собственного тела, оно грешило, не слушалось, хотело. Просто больше. Просто сильнее. Чон Чонгук был ее личным дьяволом на пути в ад. И она сгорала. Или уже. — Спасибо. — За что? — Моя сущность счастлива. Сущность.***
А на следующий день: Кафе. Математика. Дождь. Сон Соджун, Ли Ушик. Ким Миен. И Пак Чимин.