Будь ты проклят, Чон Чонгук!

Чонгук что-то напевал, отхлёбывая с характерным звуком чай. Печенья в вазе становилось всё меньше. За окном постепенно темнело. А Миен сидела, в ступоре смотря на дисплей. Прямо посередине висело прямоугольное окошко с одним-единственным вопросом: Удалить сообщение? Она уже три раза отменила это действие, ведь ей это не нужно. Хотела удалить и больше не вспоминать. Боже. Миен хватило нескольких секунд, чтобы присланные фотографии отпечатались у нее на внутренних сторонах век. Спасибо, достаточно. Моргала, а каждый раз они. Такие взъерошенные, усталые и довольные. В страшных снах приходить будут, ложиться рядом, смеяться, обжиматься. Надоело. Удалить? Очередное «отменить», и телефон отложен на край стола экраном вниз. Конечно, Миен всё понимала. Господи, она же не глупая. У Чонгука были девушки, он целовался и занимался другими вещами, о которых Миен даже думать было стыдно. Чон — немаленький мальчик: у него всё было. Всё, чего не было у Миен. Ей на это было наплевать, хотя внутри неприятно кололо, чесалось под кожей, ведь она не такая, как все. Большинство развлечений оставалось позади. В конце концов, Миен не пятьдесят лет, у нее вся жизнь впереди, а подростковые тусовки ей не интересны. Есть вещи поважнее. Например, учеба. Черт, она случайно прикусила щеку, почувствовав металлический вкус крови. Прошлась языком по маленькой ранке. Правильно, ей стоило встрепенуться и выбросить ненужные мысли из головы: закинуть в дальний ящик и закрыть на замок, выбросив ключ в бесконечный океан неведомых поступков и действий. — Всё в порядке? — внезапно до ушей донесся голос Чонгука. Миен подняла на него взгляд и кивнула. Чон пристально смотрел на нее, его лицо не выражало особых эмоций: спокойное и расслабленное. И у Миен сердце сжалось. Она медленно проследила за кончиком его юркого языка, облизнувшего нижнюю губу. Теперь она была влажной и блестящей с крошками печенья по бокам. Конечно, Чонгука привлекали девушки. Красивые, женственные, сексуальные. Не стоило отрицать, ведь такие нравились парням. А еще уверенные в себе и… дерзкие? Миен не была с точностью уверена, ведь ранее намеренно не интересовалась данной темой, лишь читала книги про влюбленных, романы в большинстве случаев со счастливым концом. Это был ее маленький секрет, откровенно говоря. Добровольно Чонгук бы не был с Миен, это и ежу было понятно. Но Хечжин? Как он мог быть с Хечжин? Ким была готова тысячу раз кивнуть на то, что прошлое должно оставаться в прошлом, но всё равно было больно и неприятно. Почему она? Чхве сделала это специально, все ее поступки были преднамеренно подпитаны ее горьковатыми планами. Невыносимо, потому что в голове нескончаемый поток картинок. Больше. Ближе. Быстрее. Касания. Его ладони на ее коже. Губы на ее губах. Миен тайком вздохнула. Отодвинула телефон, будто он был причиной всех бед и проблем. — Точно? — у Чонгука на лице легкое недоумение, на что девушка натянуто улыбнулась, опуская глаза. «Нет, помоги мне не погрязнуть в воронке удушающих чувств», — слова, не высказанные вслух. Целовал ли он ее здесь, на кухне? Прижимал к себе? Сажал на этот стол? Укладывал на лопатки? Касался губами шеи? Она наслаждалась? Выгибалась? И плавилась в его руках? Учащенное сердцебиение, тише, тише. Да, у Чонгука были другие, но их имена, внешность и действия не стоили внимания. Чонгук с Миен в то время были никем друг для друга. Никто, никому и ничего. Они не признавались друг другу в симпатии, а связались только из-за этого треклятого мира оборотней. Но только от одной мысли о Хечжин всё внутри вспыхивало адским пламенем, а доселе неизведанная злость поднималась по венам, окрашивая лицо в ярко-красный. Потерла пальцами шею, место чуть ниже уха, оставляя невидимые полосы короткими ногтями. Шея — это так интимно, близко, чувствительно. Он спускался воздушными поцелуями по гладкой коже ее тонкой шеи? Внутри зарождалась обида. Всё, хватит. — Всё в порядке, — опомнившись, ответила Миен. Она напомнила себе, что Чонгук — оборотень. Он не мог быть ни с кем, кроме своей пары. А она — его пара. Чонгук мог по-прежнему интересоваться другими девушками, представлять их на месте своей родственной души, жалеть себя из-за этого чертового проклятия и думать. Много думать. Это не имело никакого значения, потому что ничего уже нельзя было изменить. Ведь так? Чонгук не мог быть с другими: они повязаны. Крепко, сильно, мертвой петлей. Миен ощущала это трепетанием собственного пульса. И эта нить натягивалась с каждым днем всё сильнее. У нее было время разобраться с их натягивающейся связью, тягучей, искрящейся, ощутимой. Чонгук вдруг резко захохотал, откинув голову назад, выставляя на обозрение широкие плечи с крепкой шеей и острую линию челюсти. Он был будто высечен из мрамора самым выдающимся скульптором. В нем было так много жизни, что Миен чувствовала себя серой массой, такой блеклой и незаметной для окружающего мира. В нем было так много огня, что Миен боялась обжечься таким раскаленным и жгучим пламенем. Ей было страшно. Она всегда паниковала, когда задумывалась о будущем с Чонгуком. У Миен расширились глаза, она смотрела в его раскрытый от смеха рот и вопросительно приподнимала брови, сжав ручку от кружки сильнее. Чай был совсем остывшим. И пальцы не могли согреться о бока керамической кружки, и по стопам прошелся холодок. — Тэхен прислал мем с места событий. Этот придурок просто сумасшедший. Хочешь посмотреть? — продолжая тихо посмеиваться, спросил Чонгук. Миен не знала, что сказать, поэтому что-то неразборчиво промычала чаю. Ей было неудобно отвечать «да», смотреть в его телефон было неправильно. Как-то запретно, что ли. Боже, Миен, просто бери и смотри. Она прикусила язык, когда Чонгук отвлекся на новые оповещения. — Сейчас он отправил мне кучу плачущих и ржущих смайликов, а в конце ванну, гориллу и какашку. Что это, черт возьми, значит, — изрек парень, кривя лицо. — Даже боюсь представить, — добавила Миен, припоминая слова Тэхена о том, что он отправился спасать свою маму из ванной комнаты. — Вау, он вышел на новый уровень, теперь это голосовое сообщение. С семейкой Кимов всегда весело иметь дело. Его мама восьмое чудо света, точно тебе говорю, и Тэхен пошел в нее не только внешностью. Однажды я пришел к ним в гости, застав всю семейку на кухне за пересчитыванием риса. Им просто стало интересно, сколько крупинок помещается в один мешок. И, кстати, тебе лучше не знать, чем они занимаются вечерами понедельников. Ну что, послушаем? Чонгук подмигнул девушке и вытянул руку с телефоном в руке, не дожидаясь. Миен ничего не ответила, но боязливо сжалась. У нее уши свернулись в трубочку, когда она услышала высокий визг, прерывающийся ударами и непонятным шуршанием. Она подтянула плечи к ушам, сморщившись: было слишком громко, звонко и долго. А потом «Тэхенни, лови, Тэхенни! Лови. Лови. Лови! Брось ее в унитаз! Быстро в унитаз! Лови!» Раздался треск, и запись закончилась. Лови? Что он там ловил? — Что у них там происходит? — с ужасом уточнила Миен. — Мышь ловят, — и в глазах девушки промелькнуло понимание. — Тэхен пишет, что задержится дольше, чем рассчитывал. Прикусила щеку, задумавшись. — Тогда нам нужно приступать к работе, предварительно оставив для него задание. Мы же не будем делать за него. Чонгук булькнул, не отрываясь от питья, что-то наподобие «логично». Но ей казалось, что он просто старался таким образом скрыть растянувшиеся в ухмылке губы. И после поднял глаза. Она опустила голову, поджав губы. На Миен никто не смотрел так, как он. У нее дыхание перехватило, и мурашки бежали по коже, от чего волоски вставали дыбом. Никто и никогда не смотрел на нее так глубоко. Миен могла сравнить взгляд Чонгука с животным, потому что слишком дикий, режущий, колкий. И да, она удалит то провокационное сообщение. Мозаика из поступков Хечжин наконец-то встала на место. Потому что в него. И невозможно. --- Они поднялись на второй этаж. Миен настаивала на столовой или гостиной, но Чонгук был непреклонен, потому что заниматься за письменным столом намного удобнее, даже несмотря на то, что он стоял в спальне парня. Намного удобнее, приятнее и ближе… У Миен возникло чувство дежавю, когда она зашла в нее. В ней всегда происходило что-то странное. И короткие вспышки воспоминаний под темой «странное» заставляли краснеть кончики ушей. Ким потребовалось несколько секунд, чтобы побороть внезапно охвативший ее ступор. Вчера она специально бегала после уроков по школе в поиске учителя английского, чтобы уточнить состав своей группы для проекта. Слава Богу, она его нашла. Он извинился, ведь совершенно забыл сказать, что теперь Миен должна готовить задание вместе с Ким Тэхеном и Чон Чонгуком. На самом деле, она почувствовала даже облегчение: до сих пор в душе опасалась, что Чонгук мог просто дурить ее. Но нет, он сказал правду. Ведь это что-то значило, да? Миен дошла до середины комнаты и остановилась, ощущая под стопами мягкий ворс ковра, имеющего форму круга. Прочистила горло, прокашлявшись. Оно внезапно запершило. А еще она так тянула убегающее по крупицам время. Кажется, они с Чимином в ссоре. Точнее, он просто избегал ее в школе. Миен не знала точно, что произошло вчера между Чонгуком и Чимином, но что-то изменилось. Сегодня Пак поздоровался с ней и даже улыбнулся, но на этом всё, хотя прежде они часто проводили перемены вместе. Конечно, у него успели появиться приятели, ведь Чимин такой общительный и дружелюбный. Он был зачислен в другой класс, но некоторые уроки у них были совмещенные, на которых Миен удалось узнать, что ее друг был знаком со всеми, он всем нравился, и все хотели общаться с ним. Вот так. Было ли завидно Миен? Если только немного. Возможно, Чимин симпатизировал не всем. Вот, например, одному собственнику-оборотню нет. Чонгук тоже не подходил к Миен, только бросал внимательные взгляды в классе, школьных коридорах и столовой. На самом деле, он и после обращения особо не контактировал с ней в школе (Господи, спасибо), но сейчас будто сторонился ее, как от прокаженной. Они сговорились? Миен насупилась, стараясь отогнать ощущение, будто ее обводили вокруг пальца. Но ее отвлек уверенный с толикой усмешки голос: — За столом или на кровати? Я голосую за второй вариант. — Мы не избиратели на выборах, чтобы голосовать, — последние слова прозвучали жестко, когда Миен заметила, что Чонгук в очередной раз отвлекся на телефон. Хм, да. Он же такой популярный, хотя в последнее время Миен обращала на это всё меньше внимания. Каждая девчонка сгорала от желания написать ему, лишь бы он ответил хоть что-нибудь, любой смайлик. Миен помнила, в каком бесчисленном количестве чатов состоял Чонгук. Она всегда думала, что не злопамятна, но как объяснить, что перед глазами до сих пор стоял телефон Чонгука с бегущей строчкой нового сообщения: «Чонгукки, ты должен это посмотреть! Это очень смешно!» Воспоминание слишком яркое, как будто это было вчера. Конечно, прошло немного времени: сложно было забыть. Кажется, чуть больше недели? А иногда казалось, что это было в прошлой жизни, серьезно. Ее жизнь без Чонгука — это До. А сейчас наступило После. Хотя нет. Сейчас было Сейчас. Но она так ярко помнила, как они были в больнице, когда Миен попросила посмотреть социальные сети, взяв телефон Чонгука, ведь ее собственный мобильный был слишком старым для выхода в интернет. Она тогда так испугалась, что их могли видеть в библиотеке, чуть с ума не сошла. А потом вибрация и поток новых сообщений. Чхве без остановки писала ему. Смеялась, присылала картинки и что-то еще — Миен не знала точно. Телефон только оповещал всё о новых и новых сообщениях. Палец так и дрожал около диалога Чонгука с Хечжин, чтобы прочесть, но, конечно, Миен не сделала этого, хотя любопытство затмевало всё. Она всегда писала ему? Он отвечал ей так же пылко? А Хечжин… Она так легко предала их дружбу. А была ли дружба вообще? Может, лишь выгода? Миен фыркнула, сжав рукой переносицу. Но самое главное не в этом. Потому что причина была предельно проста. Миен могла сразу догадаться, кажется, будто она была в розовых очках. Ведь главное в том, что Чхве нравился Чонгук. — Уверена, что ты в порядке? — сказал Чонгук на ухо, Миен от испуга отпрянула, разворачиваясь. Она выдохнула через рот. — Да. — Я чувствую, что что-то не так. Твое состояние нестабильно, — Чон нахмурился, положив ладони девушке на плечи. — Ты сама говорила быть честными друг перед другом, помнишь? Поэтому говори, что ты там опять напридумывала. Боишься, что я накосячу, и ты не получишь высший балл, который обычно у тебя в кармане? Он ухмыльнулся. Конечно. — Чонгук! — громко возмутилась Миен, шлепая его по рукам. — Перестань шутить по этому поводу, я не считаю ум поводом для насмешек. Он промолчал, только нагнулся, сделав вдох, потерся носом о висок девушки, пощекотав дыханием кожу. А она боролась с желанием, чтобы не закрыть глаза, отдаваясь ощущениям. Услышала усмешку, и Чонгук подошел совсем вплотную, втягивая чужой аромат. Миен различила тихое «вкусно» из его уст, прежде чем он сказал уже громче: — Хорошо, я постараюсь поубавить свой пыл, но ты такая умненькая, что сделать это почти невозможно. Миен тихо хмыкнула, дернувшись, когда теплый язык Чонгука задел пульсирующую венку на шее. Слишком слишком. Но к горлу подкатило противное чувство, проникло через нос и сжало всё внутри. И все внутренние преграды, которые Миен строила с такой тщательностью, мигом рухнули, сломались с треском. И она выдала на одном дыхании, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно: — Насколько вы близки с Хечжин? Чонгук замер на секунду, а после медленно выдохнул, поворачиваясь лицом к лицу. — Ревнуешь? — завороженно вглядываясь, ища подтверждение. Кажется, да. — Нет, — спокойно ответила Миен, а сама побледнела, нервно кусая губы, — просто я начинаю догадываться, почему Хечжин так ведет себя. И, на самом деле, я не знаю, чем заслужила такое отношение с ее стороны, ведь я ничего не делала и не пыталась встать на ее пути. Хотя… не может же быть в жизни всё идеально, верно? Ким замолкла, дожидаясь, пока Чонгук посмотрит ей в глаза. Почему-то ей было это нужно. — Хечжин иногда зависала со мной и Тэ, но у нас не настолько близкие отношения, чтобы проводить время только вдвоем. Она приставучая, как банный лист, — Чон отмахнулся, пожав плечами, а Миен ни на мгновение взгляд не оторвала. Чонгук произнес это так легко и просто, как будто для него это не играло никакого значения. — Не настолько близкие, говоришь, — шепотом повторила Миен и насторожилась, когда Чонгук кивнул, и на его лице появилась кривая усмешка, небольшая, едва заметная. У нее совершенно вылетело из головы, что у оборотней особый отточенный слух. Миен нахмурилась, краснея. — Значит, все-таки ревнуешь? — с любопытством спросил Чонгук, по-всякому выворачиваясь, чтобы заглянуть в лицо Миен, та, в свою очередь, поспешила занять место за столом, отворачиваясь. Она долго молчала, раскладывая предметы, в основном перекладывая их с места на место, чтобы создать видимость работы. Ох, Миен, где ты только такого набралась? — Не дождешься, Чон Чонгук, — наконец, заговорщически произнесла девушка, с опаской ожидая дальнейших действий от Чонгука, но он ничего не предпринимал. Когда учебник был переложен ровно три раза, Миен уточнила: — Приступим? Чонгук молча пододвинул к столу еще один стул и сел на него, а после положил ладонь на прямую спину Миен. Она была такой теплой и широкой, что у Ким жгло кожу, она пузырилась, трескалась, и сердце ныло. Чон обрисовал полукруг и спустился чуть ниже лопаток, от чего Миен заметно напряглась, левой рукой сжимая ткань платья. Ее пальцы подрагивали. — Расслабься, — его голос звучал завороженно, утягивая к себе, как пламя костра в темном лесу. Миен представляла себя маленьким зверьком перед большим хищником. Она чувствовала себя под его защитой, несмотря на пышущую опасность. Вкушала запретное, шла в мышеловку. Поэтому девушка почувствовала некую опустошенность, когда рука Чонгука соскользнула с ее спины, хотя тепло его тела продолжало ощущаться на ее коже: руке, боку и бедре. Они начали делать проект, почти не ругаясь и не споря. Ну, если только чуть-чуть. И случайные (?) касания Чона почти не отвлекали. --- Часть запланированных заданий была сделана достаточно быстро, Миен рассчитывала, что времени уйдет намного больше. И она была приятно удивлена такой плодотворной работой. Конечно, у Чонгука были некие пробелы в английском (и Миен, правда, старалась не казаться зазнайкой, с осторожностью поправляя его), но у него была хорошо развита творческая сторона, что очень пригодилось. Подготовку презентации они оставили для Тэхена, также у них была еще парочка пунктов, которые необходимо было обсудить втроем, поэтому Чонгук перебрался на кровать. Аргумент звучал как всегда прекрасно: ждать Тэхена лежа намного удобнее, знаешь. Миен только закатила глаза, но спорить не стала, предпочитая сидеть за столом. — Миен, — позвал ее Чонгук. — Миенни. Она скосила взгляд, но ничего не ответила, проверяя их работу на наличие ошибок и опечаток. Он подзывал ее к себе на протяжении пяти минут, не меньше. Манил пальцем, похлопывал по покрывалу, играл бровями, «иди сюда, я тебе кое-что покажу» и «у меня что-то сердечко заболело». Но Миен была непреклонна. Что за детские игры, серьезно. До ушей Ким донеслось «ну и хрен с тобой», прежде чем Чонгук откинулся на подушки, согнув ноги. К ее изумлению, он быстро сдался. Миен не следила за ним специально, но все его движения замечала боковым зрением. Когда он достал телефон, те фотографии тут же напомнили о себе. Миен не хотела о них даже думать, но они сами. Сами всплывали перед глазами! Девушка положила перед собой смартфон, который лежал в стороне. Она разблокировала его и открыла диалоговое окно с Хечжин. Миен, конечно, предполагала, что она будет переписываться и обмениваться фотографиями, но не с Хечжин и не такими. Увеличила фотографию, фокусируя на Чоне. У Чонгука были мокрые волосы, челка небрежно прикрывала лоб. На шее виднелись капли воды, и щеки были румяные, будто он пару секунд назад вышел из горячего душа. Глаза были прикрыты, и это даже к лучшему: она бы не вынесла на них смотреть. А в ушах у него были серебристые пуссеты, именно такие в которых он был сегодня. Миен еще на кухне обратила на них внимание, а ведь прежде он не носил их. Серебристые кольца — да. Черные гвоздики — да. Но не серебристые пусеты. Может, Миен просто не замечала? Она рассеянно поправляла волосы, изучая фотографии. А потом удалила историю сообщений с Чхве. Готов к проверке на честность, Чон Чонгук? Миен прикрыла глаза, уперев ладони в столешницу, и поднялась. Подошла к изножью кровати, ловя удивленный взгляд Чонгука, неловко улыбнулась и присела на самый краешек, теребя в руках подол легкого платья, но быстро взяла себя в руки и выпрямилась. Под ее долгим взглядом Чонгук отложил телефон. — Приляжешь? — прищурился он, насмешливо хмыкая. — Нет, спасибо, — Миен приподняла брови, отзеркаливая выражение лица парня. — Мне стало вдруг интересно, где ты купил такие сережки. Новые? Не замечала раньше, не то чтобы я на тебя до этого смотрела, конечно, нет, Боже мой, просто сейчас вдруг обратила внимание на пуссеты. Чонгук непонимающе посмотрел на Миен и рассмеялся. — Однако неожиданный вопрос. Собираешься проколоть уши? — поинтересовался он, наклонив голову. — Да, в планах, — боже, она никогда не задумывалась об этом. — Хорошо, я знаю один салон, где есть хороший выбор украшений для пирсинга. Поэтому как только надумаешь, скажи мне, сходим вместе. Все серьги я купил года три назад, сразу после прокола, — Чонгук машинально потер мочку уха, перебирая пальцами камушек. — А эти не носил больше года, но сегодня случайно нашел в ящике стола. Понравились? Миен промычала в подтверждение. Она услышала шуршание. Чонгук приподнялся на локтях, бесстыдно спрашивая: — Ты ведь хотела спросить не об этом, — не вопрос — утверждение. В глазах девушки плескался упрек на его самодовольный тон, и ее сердце едва не остановилось, когда Чонгук, опираясь на пятки, подтянулся к ней. Теперь он сидел слишком близко, и подушечки его пальцев едва соприкасались с тканью платья. Ее губы исказились. Ким еле сдерживалась от внезапного приступа тошноты. Он бессовестно смотрел ей в рот, пока мямлила Миен: — Вы целовались? Черт, почему этот вопрос так сложно дался. — Мы? — Ты и Хечжин, — дополнила она. — Нет, — спокойно сказал ей Чонгук. В горлу подкатил комок, Миен ненавидела себя за это. Ну, конечно. И это «ну, конечно» так отчетливо читалось на ее лице, что Гук не выдержал. — На что ты намекаешь? — возмутился он, а у Миен язык не поворачивался гаркнуть в ответ; пропал дар речи. — Под поцелуями ты подразумеваешь секс, да? У нас с Хечжин ничего не было. Ты понимаешь, что я говорю, или тебе по пальцам объяснить? — Ты… Кровь прилила к щекам, но Миен не могла сказать ничего толком, съязвить, накричать, убежать на крайний случай. У нее уши заложило, и она понять не могла, как может еще слышать голос Чонгука. — Окей, да, я не девственник, но у меня не было сотни баб. И вообще, я не такой обольститель сердец, как все говорят. — Ой, да кого ты обманываешь, — глухо вторила Миен, складывая руки на груди. Как ей хотелось треснуть самой себе, а еще Чонгуку. Этому паршивцу! — Со многими дальше орального секса дело не заходило, но дамочки любят приукрашивать действительность, поэтому (по их увлекательным рассказам) каждую из них я поимел во всех возможных и невозможных местах, — Чонгук паршивенько хмыкнул. — Хотя как-то мне удалось достать ключ от кабинета директора. — Пожалуйста, не продолжай. — Милая, у Тэхена за последние полгода было больше сексуальных партнерш, чем у меня за всю жизнь. И я не шучу, — он усмехнулся. — Если кто-то и пошел в отрыв, то точно не я. У меня, конечно, были планы на выпускной, но они немного изменились. Просто верь мне, а не посторонним ртам. Чонгук снова лег на кровать. — Да? — с иронией спросила Миен, ее начинала раздражать эта ситуация. — И почему же Тэхен пошел в отрыв, а ты нет? — Захотелось острых ощущений? — предположил Чонгук, подперев голову рукой. Другой он проводил подушечками пальцев по ладони Миен, которая лежала на ее коленке. У нее дыхание сбивалось от его прикосновений. — А что, Тэхен захотел такого адреналина, что даже на учителей перешел? — Это всё началось как раз после нее, — Чон запнулся. — Откуда ты знаешь? Миен прикусила язык. В голове даже поселились мысли о том, чтобы быстро покинуть комнату. И вообще этот дом. Но Ким отбросила их, ведь, в конце концов, ничего нового она не расскажет. Видно, что Чонгук был в курсе. — Я случайно застала их в кабинете. Мне нужно было занести тетради, а там они прямо на учительском столе. Я тут же убежала, но Тэхен стоял лицом к двери, и он видел меня. До сих пор не понимаю, почему они не закрыли дверь, ведь это так опрометчиво. Прямо в школе предаваться страсти! — Миен слабо улыбнулась, предугадывая последующий вопрос Чонгука. — Конечно, из-за нахлынувших чувств я хотела первым делом идти к директору, но порыв достаточно быстро сошел на нет, и я решила переждать, чтобы принять окончательное решение. В итоге я никому не рассказала, и мы с Тэхеном как-то молча поняли друг друга. В конце концов, я решила, что это не мое дело. Чонгук несколько раз кивнул на ее слова. Они молчали некоторое время. На улице совсем стемнело, и желтоватый свет фонаря бросал на оконное стекло кривые тени, которые больше походили на тощие руки, чем ветви деревьев. Снаружи холодало, но внутри было тепло. — Они болезненно расстались? — Миен не отводила взгляд от ладони Чонгука, накрывавшей ее. Поглаживания прекратились, Чонгук замер и провел рукой вниз, просовывая свои пальцы между ее. Девушка не сопротивлялась, позволяя. У нее кожу жгло. Чон поднял на Миен глаза. — Он был влюблен по уши. Она задержала дыхание, непроизвольно сжав руку Чонгука, не замечая, как он дрогнул. — Они расстались из-за разного статуса? — Это паршивая история, — нехотя ответил Чон. — Насколько паршивая? — Настолько, что директор поймал их, а потом пошли угрозы с его стороны и гребаные условия, для того чтобы все держали языки за зубами. У этого старого пердуна всегда были садистские методы борьбы. Тэхен был готов бросить школу ради учителя Ли, потому что этот мудак шантажировал ее: у него были доказательства их связи с камер видеонаблюдения. Ее могли посадить, ведь Тэхен был несовершеннолетним. Миен задумалась, подхватив: — А Тэхен не мог этого допустить, поэтому учитель Ли в срочном порядке покинула школу в середине прошлого года. Таким было условие? — Да, только с одной поправочкой, — брови Миен приподнялись. — Она должна была уехать с директором Чаном. Подробностей я не знаю, но с самого начала было понятно, что этот сукин сын положил на нее глаз. — Он не имел права требовать такое. — Мы не знаем, что именно он ей наплел, как именно запугал, но то, что она уехала с ним, оборвав все связи, остается фактом. Неизвестно, куда он ее увез, что сказал. Она даже не попрощалась с Тэхеном, просто однажды не пришла на работу, выключила телефон и удалилась из всех соцсетей, а у нас резко сменился директор. — Думаю, у учителя Ли были серьезные причины для такого скорого отъезда, — Миен вздохнула. — Она была очень доброй и отзывчивой. Защитить себя — не было ее прерогативой, всё дело в Тэхене. Учительница Ли была такой солнечной и душевной, Миен обожала ее уроки и с особой тщательностью выполняла домашнюю работу к ним. Невысокая, стройная, с прямой челкой и россыпью родинок на правой щеке. Молодая женщина умела найти подход к каждому, никто не оставался без ее внимания. Но любовь творила с людьми безумные вещи, и Ким было жаль, что так всё получилось. — Иногда Тэхена накрывает, и он пытается забыться, меняя девушек, как перчатки. — Кажется, Хечжин ему понравилась, раз с ней… — Это не значит, что он не спит с другими, просто она появляется в его постели чаще других. Она безотказная и удобная. Миен отдернула руку. — Ты тоже считаешь ее удобной? — Я не сплю с теми, с кем спят мои друзья. Зачем брать то, что уже занято? — он намеренно выделил последнее слово. — Да, я думаю, что постоянство — это удобно, но, как по мне, оно для более серьезных отношений, а когда ты не планируешь больше видеться, то одного раза будет достаточно, максимум два. Для более частных встреч пассия не должна жить поблизости и ходить в одну с тобой школу, иначе от нее просто не избавиться. — Какой ты меркантильный, — фыркнула Миен, перебив. — Но о Хечжин ты все же не договариваешь. Чон чуть не вспыхнул. — Какого гребаного черта, ты с таким усердием цепляешься за нее? Забудь уже, она не стоит такого пристального внимания. Обычная пустышка, которая своей паленой короной пытается пробить потолок. Если для тебя так важно, что ты из кожи вон лезешь, чтобы узнать, трахались мы с Чхве или нет, то мой ответ — нет. Единственное, что было, — это отсос. Блять, только минет, — в глазах Чонгука что-то вспыхнуло, но Миен не успела разглядеть. — Прошлым летом у меня была вечеринка, мы были в драбадан пьяные, когда она полезла ко мне в трусы. Я уже планировал отрубиться, когда она внезапно присосалась к моему члену. — Боже, хватит, я не хочу это слушать! — Миен закрыла уши ладонями, зажмурив глаза до белых мушек. Пожалуйста, без картинок. Пожалуйста, только без картинок! — Ты же сама хотела знать! Они оба тяжело дышали, отвернувшись друг от друга, старались контролировать приступы злости, которые вырывались в воздух огненными вспышками. Они не разрастались, потухая, потому что и Чонгук, и Миен решили усмирить свой пыл, постепенно успокаиваясь. Они знали, что если кто-нибудь скажет хоть слово: войны не избежать. В комнате перестало искриться, и вскоре атмосфера охладилась. Чонгук возился, пытаясь выбрать удобную позу, подгибал ноги и руки, от чего матрас под ними многозначительно поскрипывал. В итоге он перекатился на бок, устроив ноги у изголовья кровати, и наклонил голову, подперев рукой подбородок. Челка спала на один бок, открывая лоб. Парень выразительно приподнял одну бровь, не менее изящно постукивая указательным пальцем по песочному покрывалу. Он ждал. И смотрел на Миен так, будто она должна сиюминутно прилечь рядом. Она только фыркнула, накрыв ладонью мягкую ткань. Бродила взглядом по комнате, виском ощущая пронизывающие глаза наблюдателя. Сидеть рядом с ним было подобно пытке. — До сих пор не могу поверить, что Тэхен не рассказал мне о том, что ты подглядывала за ним с Ли Миджу. — Я не подглядывала! Вот он — молодец, что не рассказал, ты и без этого слишком хорошо относился ко мне, — напомнила ему Миен, поправляя ворот платья. — Ну да, конечно, давай поднимем тему наших прошлых сложных взаимоотношений, а вот с Тэхеном всё намного проще, ведь он у нас ангел во плоти. — Он не вызывал во мне отрицательных эмоций, — все же сказала она. Чонгук выдержал паузу, придвинувшись. Его ладонь была в нескольких миллиметрах от ее бедра. Она ощущала теплоту даже сквозь одежду, та маленькими крупинками покрывала кожу на ноге. — А я вызывал? Миен поджала губы, перебирая пальцы на руках, терла ногти, маленькие, квадратные, такие детские. И знала, что он смотрел. Выжидал. — Да. — Спасибо за правду, — Чонгук усмехнулся. — Твой сарказм здесь не уместен, ты же знаешь, что это было так. Он приподнялся на локте, поманив пальцем девушку. Понизив голос, спросил: — А знаешь, что меня раздражало и раздражает до сих пор? Она слегка нагнулась, прислонив руку в груди. — Что? Резкий рывок. Чонгук уже возвышался над Миен, стоя на коленях. Она двинулась в сторону, когда его ладонь легла ей на затылок, притягивая ближе. Обхватил рукой волосы, наматывая на кулак, когда девушка испуганно уперлась ему в плечи. Тихий шепот, и щека к щеке. — Не могу терпеть твой хвост. Чонгук небрежно стянул резинку, от чего Миен тихо пискнула, и куда-то отбросил ее. Взлохматил девушке волосы и уткнулся в них носом с глубоким «так лучше». — Еще какие-нибудь вопросы? — промурлыкал он, спускаясь к ее уху. Горячий воздух пробирал до внутренностей. Миен дышала через рот, отмечая, что в помещении стало на несколько градусов жарче. Мужская рука поглаживала у основания шеи, и девушка выгнулась, пытаясь отдалиться. Всё очень настораживало. На самом деле, у Миен было много вопросов, но сейчас они были все такие размазанные и туманные, что невозможно было разобрать. Ей удалось прочитать лишь несколько страниц дневника, который дал Чонгук, там был описан момент перевоплощения, со всеми чувствами и эмоциями, и она не знала, что ей еще удастся узнать оттуда. Господи. Нужно было срочно вспомнить все те легенды про вервольфов, которые она прочитала в городской библиотеке, потому что губы Чонгука в нескольких миллиметрах от ее шеи. Ее тело реагировало неправильно, инстинктивно. Миен прерывисто вздохнула и облизала пересохшие губы, отодвигаясь. Почему это было так тяжело сделать? — Перестань, — лишь бы ее голос не звучал жалко. — А у оборотней вашего клана есть отличительный знак на теле? Вполне логичный вопрос. Хорошо, Миен, отлично справилась. — Да, ты разве не видела? — хмыкнул Чонгук. Отрицательно мотнула головой. — Хочешь, покажу? — На самом деле, не очень, — протянула Ким, засмотревшись на покачивающуюся ветку за окном. — Сейчас увидишь, — он взялся за край своей кофты, и глаза Миен расширились. — Не стоит, — запротестовала она, размахивая руками. — Ты можешь просто описать, необязательно показывать. Не нужно. Не нужно! Но ведь девушка уже видела его без верха и ничего не заметила (не то чтобы она специально смотрела)! — Да что ты, не стесняйся. Миен пискнуть не успела, когда Чонгук выгнул руки и стянул белый свитер, что так удачно подчеркивал выпирающие косточки ключиц. Теперь он остался в одних штанах. В комнате было достаточно света, чтобы рассмотреть его крепкое тело, но… Боже. Глубокий вдох. До жжения в груди. Пальцы, нервно вцепившиеся в мягкую ткань, словно клещи. Черт возьми. Прошло несколько недель, а уже свыклась. С ним. Вот так просто. Миен успела привыкнуть. К нему. Она так сильно привыкла, что слова и выходки парня почти перестали удивлять ее. Хотя чувства вызывали яркие до сих пор. Глубокие. Сильные. Выдох. Казалось, они такие разные, а смогли притереться. Научились находить подход друг к другу (хотя бы иногда). Ким не считала нужным забирать слова назад, поэтому любому могла сказать, что считала Чона заносчивым и высокомерным придурком, но она никак не ожидала того, что он не только такой. Он может быть другим. Внимательным. Заботливым. Понимающим. Господи. Да. Это не шутка. Последняя черта никак не хотела укладываться в голове, но Миен могла всё видеть, слышать и чувствовать. Порой казалось, что очень сильно чувствовать. И сейчас она сидела перед ним, гордо подняв подбородок. Пялилась на собственную резинку для волос, валяющуюся около ног Чонгука. Небрежно скинутую им. Конечно, это было ожидаемо. Она же привыкла к его странным и глупым действиям. Но Миен всё равно краснела щеками, ушами, задней стороной шеи, зная, что прямо напротив ее глаз был крепкий торс парня. Обнаженный торс с гладкой кожей и загаром, оставшимся с лета. Ей даже виделись слабые клубы пара, слюдяные, прозрачные, исходящие от его разгоряченной кожи. — Что, даже не посмотришь? Прикусила губу, задержав дыхание. Вызывайте пожарных! Зачем она спросила?! Дышать не было сил. Было что-то странное в том, что Чонгук заигрывал с ней. Слишком прямо, открыто. — Видишь? — улыбка слышалась в его интонации. Миен вскользь взглянула на его лицо и сглотнула, осматривая его сильную шею, мускулистые руки, подтянутую грудь и живот. Его кожа была чистой. Только несколько родинок таких же обычных, как у всех. — Нет. Чонгук отвел взгляд и спокойно произнес: — Значит, она еще скрыта. Она сдвинула брови. — Но на тебе только штаны. — На мне целые штаны, — поправил ее Чонгук. Он наклонил голову вбок и опустил руку на кромку штанов, чуть оттягивая. Нет! Миен готова была упасть в обморок только от одного вида темной дорожки, что спускалась вниз, прячась за тканью. Она подалась вперед, схватив Чонгука за руки, потянула на себя. Его действия нужно было остановить. Оказавшись зажатой между матрасом и Чонгуком, Миен вдруг поняла, что это было плохой идеей. Вообще, вход в эту комнату был очень плохой идеей. Необходимо срочно было повесить на дверь табличку «Опасно! Не входить!», иначе просто невозможно, Миен каждый раз будет тонуть. А сил на сопротивление из раза в раз всё меньше. Она дернулась, прижатая тяжестью его тела, возилась под ним, кажется, только распаляя Чонгука. Он удачно уместился у нее между ног, подминая под себя, что только играло ему на руку. Миен старалась выбраться, но любое движение только сильнее сковывало ее. Чон издевался. — Ты тяжелый. — Успокоилась? — он посмеивался, смотря на насупившуюся девушку. Чонгук опирался на локти, которые лежали по обе стороны от головы Миен, а потом продвинулся, легонько покусывая мочку ее уха, сжимая и оттягивая, вырывая ошеломленный вздох. — Стой, Чонгук, стой, — отталкивала, повернув голову, не осознавая, что давала еще больше места для… — Ах… прекрати. Миен посмотрела прямо, глаза в глаза. Вокруг всё искрилось, их лица были так близко друг к другу, что они дышали одним воздухом. У него был потемневший взгляд, приоткрытые губы и убийственный изгиб челюсти, об который можно было порезаться. Она потянулась к его щеке, мягко провела, очертив подбородок. Хм, не порезалась, зато обожглась, когда Чонгук, не дав Миен сказать больше ни слова, наклонился, обхватывая губами ее губы. Всё дело было в чертовой комнате, и никак иначе. Они случайно столкнулись зубами, улыбаясь сквозь поцелуй. И Миен заметно расслабилась, обхватывая кольцом Чонгука за шею. Она с готовностью отвечала, немного рассеяно и смущенно, притягивала парня ближе, податливо двигаясь. Атмосфера накалялась. Он яростно впивался в ее губы, кусая и посасывая. Облизывал с особой тщательностью и долго, бесконечно долго, до нехватки воздуха в лёгких. Раздвигая губы, Чонгук проник языком в рот, и Миен, смотря ему в глаза, сплетала его язык со своим. Это было волнующе и по-новому. Не так, как в прежние разы. Что-то изменилось. С их губ срывались тихие стоны. Она плавилась, была гибкой, как пластилин. Ее ладони скользили по его обнаженной спине и бокам, постепенно Миен осмелела, касаясь везде, где только могла. Больше, больше, больше. Кажется, что Чонгук просто пылал от обжигающей страсти, которая наполняла их тела по горло. Все чувства плескались через край. Чонгук полностью контролировал ситуацию, он положил ладони ей на колени, еще сильнее раздвигая, чтобы быть еще ближе. Платье спустилось, оголяя бедра, от чего Миен машинально сдвинула ноги, зажимая талию Чонгука. С чмоком оторвавшись от ее губ, Чон вел языком влажную дорожку по скуле, спускаясь к шее. О, Боже. Так нельзя, он играл не по правилам. Миен запрокинула голову, делая глубокий вдох. Она ничего не видела, только чувствовала. Внизу живота всё тянуло и пульсировало, заставляя подрагивать ноги и сжимать пальцы. Когда что-то твердое уперлось ей между ног, Миен испуганно распахнула глаза. У Чонгука взгляд был безумный, он провел большим пальцем по ее нижней губе, оттягивая вниз, и прошептал в самые губы: — Тс-с-с, тебе понравится, — и дернул бедрами вперед. Миен не была готова к такому, она подтянулась выше, опираясь на пятки, чтобы уйти, опустила платье ниже. Она чувствовала, как намокала ткань ее нижнего белья. Ей было так стыдно перед собой. — Нет, нет, — вновь и вновь повторяла она, пока рука Чонгука нагло опускалась по внутренней стороне ее бедра, вызывая дрожь, остановилась у самой кромки ее трусиков. Внезапно свет в комнате моргнул, и небо за окном озарилось яркой вспышкой молнии, тут же послышался раскат грома. Резкий, оглушающий. Он был такой силы, что Миен дернулась, утыкаясь лицом в грудь Чонгука. На улицы городка обрушился тяжелый поток воды, барабаня по карнизам и стуча в стекла, размывая и без того темную картину за окном. Чон как будто отрезвился, придя в себя. Парень убрал руку из-под платья и приподнялся, одаривая Миен внимательным взглядом. Она пыталась отдышаться, чувствуя, как горели щеки. И всё тело. Подтянула ноги к себе. — Это всего лишь гром, — улыбаясь, сказал он. Чонгук нагнулся, потерся кончиком носа об ее и припал к губам уже нежнее, мягче и ласковее. Целуя, целуя, целуя. Выбивая несдержанный стон. Он вновь начал распаляться, но… Раздался звонок в дверь, такой долгий и настойчивый. Протяжное мычание в ее рот. — А это Тэхен, — Миен усмехнулась. Они замерли, буравя друг друга, вглядываясь, запоминая. Тишину прерывал только шелест дождя. Чонгук был над ней. И так близко. Его грудь часто и тяжело вздымалась, а губы были покрасневшими и припухшими из-за поцелуев. Их поцелуев. — Этот чёрт всегда вовремя, — выдохнул Чонгук, поджимая губы. Он, перебирая пальцами ее волосы, поцеловал ее в лоб и поднялся. Миен слабо захихикала, как-то нервно, на грани истерики, утыкаясь лицом в подушку. Когда недовольный Чонгук вышел из комнаты, сетуя на «любимого дружка», девушка села, с силой сжимая ноги, и захныкала, зарываясь руками в волосы. Всё было слишком.