Батарейка

POV Егора. Белый шарф, кружась, упал на арену и голос Великого Господина произнёс: - Поединок окончен. Победитель – Дальхем. Неужели всё? Неужели Дальхем победил? Но Великий Господин не закончил: - Я своей волей не допускаю смерти этого человека. Скажи же, чего ты хочешь, победитель? - Я хочу, - твёрдо сказал Дальхем, - чтобы закончилась вражда между нашими Семьями. Я хочу, чтобы Благородный Скатар сейчас же, немедленно, поклялся Клятвой жизни и смерти, что не будет более злоумышлять и строить козни против меня и моих близких, против моего и их супругов, детей и Источников. - Хорошо, - произнёс Великий Господин, - ты в своём праве. Более того, я выкупаю у тебя его жизнь и свободу. Ты получишь вознаграждение. И ещё. Я предлагаю, чтобы в знак примирения ты взял третьего сына Скатара – Сканти в Младшие супруги. Более того, если ты согласишься, я даю вам разрешение на зачатие двоих наследников. Согласен ли ты, Дальхем? - Я согласен, - спокойно сказал Дальхем. Скатар попытался изъявить протест таким решением Великого Господина, хрипло простонав: - Сканти ещё ребёнок, пощадите! - Через год он станет совершеннолетним, - холодно сказал Великий Господин, - А пока пусть выйдет, я хочу объявить помолвку. На арену вышел невысокий парень, действительно внешне выглядевший от силы лет на четырнадцать, хотя на самом деле он был постарше Дальрина, если через год станет совершеннолетним. В отличие от темноволосого отца, у него была совершенно роскошная золотистая коса, такая толстая, что казалось, оттягивает голову назад. Однако лицо парня было непроницаемым, а в упрямо вздёрнутом подбородке и сжатых губах чувствовался характер. Нет, этот не будет ни реветь, ни краснеть. А Дальхем, похоже, только что получил себе на ложе гремучую змею – с этаким женишком не расслабишься, он свои права знает и валять себя, как куклу не позволит. Если конечно Дальхем не возьмётся его ломать. Жаль, если сломает. Парень мне понравился, я даже почувствовал к нему странную необъяснимую симпатию. - Обломались все его воздыхатели… - пробормотал Фехт. Я вопросительно посмотрел на него. - За Сканти уже года два женихи в очередь строятся. А Скатар всё выбирал. Вот, и довыбирался. Будь у парня заключена помолвка, даже Великий Господин не смог бы её расторгнуть, чтобы предложить Дальхему союз. Скатар небось, теперь локти кусает. Сканти же его любимец, а тут свою кровиночку злейшему врагу отдавать приходится. Но для Дальхема подобный союз – большая удача. И в этом твоя заслуга. Я посмотрел на Фехта с ещё большим удивлением, а он заметил: - Дело в последнем заклинании. - В бабочках? – удивлённо спросил я. - Ага, - кивнул Фехт, - в них. Эти «бабочки» именуются «Нежная смерть». Если бы Великий Господин не остановил Дальхема – Скатар бы умер от смеха. - Ужас какой… - искренне посочувствовал я, - Но что в них особенного? - Создание «Нежной смерти» требует очень большого расхода Силы, и почти с полной гарантией ведёт к победе. С одним только условием – если Силы хватит достаточно надолго. Ни один из присутствующих Источников не смог дать своему Господину столько Силы. Кроме тебя, Экор. Великий Господин убедился в том, что у Дальхема хватит силы довершить начатое, и прервал поединок. - Вот оно что – вырвалось у меня, - «Держи своих друзей близко, а врагов ещё ближе»… Отсюда все эти милости. - Именно. Великий Господин стал опасаться Дальхема… и тебя… Это опасно. Забрать тебя он не сможет, Скатар теперь обезврежен, так что с какой стороны следует ждать удара – ума не приложу. Одно только на ум приходит – бежать надо поскорее… Я кивнул. На арене между тем Скатар дал положенную клятву, Великий Господин объявил Дальхема и Сканти помолвленными и объявил следующую пару: - Скайрим и Дальхаш! - Странно, - прошептал Фехт, - Я думал, Скайрим откажется сражаться. И он положил мне руки на виски, ласково массируя: - Ты сможешь выдержать ещё поединок? Как ты себя чувствуешь? Слабости нет? Голова не кружится? Я прислушался к себе. К моему удивлению, я не ощущал никакой слабости или усталости. Да, перед окончанием поединка меня на некоторое время одолела странная вялость, но это было, я думаю, следствие психологического шока. А сейчас передышка с помолвкой дала мне возможность оправиться, и я вновь чувствовал себя достаточно бодро. Так что я ответил Фехту в том духе, что всё нормально и вновь стал смотреть на арену. Скайрим, похоже, не стал отказываться от поединка из чистого упрямства – вид у него был довольно таки бледный. Видно, поражение отца выбило его из колеи – не лучший настрой для боя. Дальхаш же, напротив был спокоен и собран, а когда поединок начался, куда только делась его обычная флегматичность. Собравшиеся, похоже, получали истинное удовольствие от его быстро меняющихся заклятий, которыми он просто гонял бедолагу Скайрима по арене как вшивого по бане, не давая тому опомниться и выставить в ответ что-нибудь мало-мальски приличное и убойное. Все попытки Скайрима Дальхаш чуял за доли секунды до того, как они начинали осуществляться, и блокировал их так, чтобы выставить противника в нелепом и смешном свете. Я впервые подумал о том, что Дальхаш не так прост, как кажется, что он отличный боец и что если бы он был Главой Семьи, было бы куда лучше. Тем временем Дальхаш потянул из меня Силу – на этот раз это были нити не золотого, а серебристо-голубого цвета - сплёл на сцене огромную паутину, в которой Скайрим благополучно и запутался. К нему тут же поползли пауки с огромными хелицерами и пушистыми брюшками, выглядевшие весьма угрожающе. Бедолага Скайрим отчаянно забился в паутине, и снова Великий Господин прервал поединок, выкупив жизнь Скайрима. Дальхаш так же получил разрешение на брак, но имени своего избранника раскрывать пока не стал. С тем поединок и закончился. Как оказалось, он был последним, больше в этом году поединков в Круге не предвиделось. Я встал, намереваясь покинуть ложу, но тут Фехт подхватил меня на руки и прошептал: - Изобрази плохое самочувствие. Этим Господам совсем необязательно знать, насколько ты силён. Я понял замысел Фехта, и талантливо изобразил у него на руках тушку умирающего лебедя. Фехт же принял подобающее случаю несчастное выражение лица и понёс меня к выходу – в ложу братьев. А в коридоре уже толпились Маги – теперь всем хотелось посмотреть на меня ещё раз. Я пискнул и зажмурился, со всей ответственностью изобразив обморок. Получилось неплохо, ибо на вопросы о моём самочувствии Фехт отвечал с такой бодрой нарочитостью, что я и сам поверил, что вот-вот отдам концы. Что уж говорить о других. Поэтому мне сочувствовали с плохо скрываемым злорадством – победа братьев сразу вывела их в звёзды сезона, а это нравилось отнюдь не всем. И тут до меня донёсся отрывок весьма любопытного разговора, причём слова произносились как-то по-другому, иначе, чем их выговаривали все остальные окружающие: - Ну что, ты убедился, Меркатор? - В чём? В том, что этот ребёнок живой портрет Турзо? Келагаст, пойми, то, что ты утверждаешь, просто невозможно… Мы все сочувствуем горю Турзо-Мо и скорбим вместе с ним, но твоё предположение чистой воды безумие! - Меркатор! - Хорошо. Мы постараемся увидеть его ещё раз на приёме Великого Господина, и тогда… Но Фехт нёс меня дальше и больше я не расслышал ничего. Я не мог открыть глаз, но почему-то мне казалось, что это разговаривали между собой фэрхи. И что они имели в виду, лично мне было совершенно непонятно. Я-то, увы, точно знал, где появился на свет…