Перевёртыш

Лютый летал во сне. Некоторые всерьёз считают, что летать во сне могут только дети. И так же это означает, что они растут. Куда уж Лютому там расти ещё дальше не вполне понятно, да и чудесный сон, залитый светом, был обусловлен лишь тем, что его голова оставалась легче пушинки из-за общей анастезии. Не было в его разуме ничего, кроме света и абсолютно пустого и умиротворяющего ничего. – "Это моя новая жизнь. Я буду жить тут. В этом свечении. Я сам свечение. Исходит ли оно из меня? – Рик безмятежно задавался лишь этим вопросом, паря в невесомости и как будто плавая по течению, которое несло его куда-то, куда он даже не знал. – Я не контролирую ситуацию. Да я и не хочу..." Со временем он стал замечать, что течение постепенно становилось холоднее. И чем дальше нёс его поток, тем больше он темнел, наливаясь чернотой. Он знал этот закон. Даже одной маленькой капли чернил хватило бы, чтобы отравить и испортить его превосходный белый цвет. А здесь... Здесь, похоже, кто-то злой вылил целую цистерну ледяного дёгтя. Лютый уже не мог понять, по-прежнему ли легка его голова, или она стала тяжела, как свинец, и опускается всё глубже и глубже на дно, как якорь. Он не мог пошевелиться, не чувствовал своего тела. – "Это нормально. Я отхожу от наркоза... – оформилась первая приземлённая мысль. – Придётся немного потерпеть." Он попытался открыть глаза, надеясь, что так он быстрее сможет прийти в себя. Это определённо уже был реальный мир, но вокруг по-прежнему было мутно и темно. Рассеянный взгляд отрывисто скользил по пространству, с необычного ракурса выхватывая отдельные предметы интерьера и с неприятным скрипом, будто когтями по школьной доске, цепляясь за потолок. Всё как будто бы искрило, мерцало, звенело, как перегорающие лампочки на последнем своём издыхании. И где-то там, в этом пространстве, эхом метались собачий лай и волчье ворчание, которые постепенно прояснялись и приобретали формы глухого, сиплого голоса, бубнящего шёпота. Но речь никак не могла превратиться в чётко обрамлённые слова, звуча неразборчиво, будто источник был в каком-то аквариуме или бочке. В ушах гадко и нескончаемо звенело и пищало. Должно быть, ещё никогда чей-то голос не был настолько противным и тошнотворным. – "Заткнись. Ради чего угодно..." Лютый очередной раз медленно моргнул и наконец сделал усилие над собой и сконцентрировался. – Ты слышишь? Приходишь в себя? Эй... – Где... Морти? – игнорируя всё, спросил Рик едва слышно, настолько, что не был даже уверен в том, что ему удалось это сказать. Ему было важно знать... Тот, что был рядом, ничего не ответил, должно быть, даже не услышал вопрос. Затем у Лютого как будто снова случился провал в памяти – тёмный, но быстрый, как одно мгновение, одно смыкание век, растянувшееся на часы. Рик закрыл глаза и распахнул их опять, когда его двойник уже намного больше напоминал его собственное отражение. Он, вероятно, ждал, пока Лютый очнётся, сидя напротив него за кухонным столом в компании бутылки с коброй, жидкости в которой оставалось буквально на дне. – Т... ты слышишь меня... а, Двадцать Третий? – снова спросил он размазано. – Как из железной бочки... – попытался ответить тот, но язык его не послушался, не произнеся ни слова вообще. Раздался скрежет около уха, будто что-то или кто-то подкручивает отвёрткой, только в разы громче. – Та-ак... Ещё раз. Слышишь? – Как из железной бочки, – повторил Лютый неожиданно чётко, хотя остался не совсем доволен откликом языка и гортани. Однако себя в этот раз он услышал очень хорошо и даже удивился тому, как быстро его речевой центр пришёл в норму. – А... С-сойдёт. Теперь посмотри на меня. Я сказал: "посмотри", – приказал ставший чётким голос, который Лютый так же пока принимал за свой собственный. Его глаза закрывались вновь, но он опять сделал над собой усилие, распахивая их широко, чтобы веки не смели смыкаться. Мутное пятно довольно резко оформлялось в очертания другого Рика. Приходя в себя, Лютый захотел сделать вдох, чтобы задать присутствующему ещё один вопрос, но вдруг понял, что не может втянуть воздух, выдохнуть не может тоже, – не может вообще как либо пошевелиться. – Что... Что за дела? – чётко проговорил голосовой модуль. Это моментально отрезвило его. Лютый попытался оглядеться, но шея также не слушалась его, будто бы он весь был всё ещё парализован. Глаза опустились кое-как вниз, увидев лишь ровную поверхность стола и железного поддона вместо тела. Затем взгляд ошалело заметался вокруг, снова выхватывая отдельные вещи. Голосовой модуль передал крик, такой, каким, наверно, Лютый никогда не кричал в своей жизни. Так долго и безобразно может кричать разве что родитель, вошедший в детскую и увидевший своего ребёнка в петле. Когда первая волна паники схлынула, к Рику наконец вернулся дар речи: – Где... Где моё тело?! Что это за наркоз такой? Да у меня... Да у меня в жизни даже от дури такой фигни не было! Что это за пиздец вообще?! Осознание свалилось на него всей своей тяжестью, многотонной, смертельной, как крышка железобетонного гроба. Шевелить было попросту нечего и нечем. У него больше не было лёгких, сердца, рук – ничего, кроме головы. Головы с проводами, что стояла в железном лотке на кухонном столе в его собственном доме. Вслед за осознанием просыпались и ощущения, точнее их отсутствие ниже шеи и переизбыток выше шеи. Это становилось всё более и более невыносимо с каждой секундой. Он совершенно внезапно для себя оказался на месте Серого Джерри, и это было хуже и страшнее, чем он мог себе это представить, если бы он вообще когда-нибудь захотел себе это представлять. Лютый уставился на человека рядом, правильно определяя его как Серого. На вид тот был чересчур спокойным, – ни живым, ни мёртвым – холодным, почти без эмоций в опустевших, потухших глазах. Его бровь с левой стороны была глубоко рассечена, лицо покрывали синяки и ссадины. На разорванном халате виднелись внушительные пятна засохшей побуревшей крови. Он был слишком зловещим, слишком похожим на смерть, слишком не похожим на себя. Лютый с трудом узнавал его и будто бы всё ещё смотрел на самого себя, буквально на самого себя в зеркале. Мёртвого. В свою очередь двойник также неотрывно и странно, как будто с безразличием, смотрел ему в глаза, молча, оторвавшись лишь за тем, чтобы щёлкнуть зажигалкой и прикурить. Это точно отличало его от простого отражения, которое сейчас Лютый мог запросто принять за живого человека. – Это не от наркоза, – сказал тот наконец, через щели выдохнув дым в сторону лица двойника. – Но ты пока что действительно и не очень-то адекватен. Надеюсь, сознание придёт походу. Мне уже... Я уже порядком задрался ждать тебя. К-курить... х-хочешь? Реальность была всё более и более чёткой и острой. От этого становилось ещё страшнее. Аппарат усиленно качал воздух, насыщая остаток крови, так как охваченный паникой мозг посылал сигналы дышать чаще. Но чем чаще работали механические заменители лёгких и сердца, тем реальнее становилось всё вокруг. Лютый так и не ответил, пытаясь остановить себя и бросить все ресурсы своего мозга на логическое объяснение этой странной ситуации. Тем временем Серый поднёс дымящуюся сигарету к лицу Лютого и вставил в одну из лицевых щелей, устало ожидая чего-то несколько секунд. – Ах да, бедолага... Тебе даже затянуться теперь нечем, – произнёс он, смазанным неловким движением забирая сигарету обратно, а затем почувствовал подступившую волну ярости, резко оскалился и с усилием воткнул тлеющую головку прямо в левое веко Лютого, с неприятным шипением туша её. Тот вздрогнул, крепко зажмурив глаза от окончательно отрезвляющей боли. – Ай! Да какого чёрта, Серый!? – он тоже широко оскалился, а затем защёлкал зубами, так как не мог даже нормально отвернуться и сбежать от боли. – Что на тебя нашло вообще!? Тот слегка улыбнулся, насладившись его реакцией, помолчал, отстраняясь и убирая потушенную сигарету прочь. Теперь укушенное огнём веко неприятно жглось и чесалось, не позволяя спокойно открыть глаз. Лютый машинально и бездумно пытался схватиться за лицо рукой, но импульсы не находили ответа от конечности. – Знаешь что, Лютый... – наконец заговорил Серый, немного пошатываясь на стуле. – Если бы у меня стояло на тебя хотя бы на полшишки, я бы сначала лишил тебя абсолютно всех зубов, а потом долго бы насиловал твою башку во все дыры. О да... Я прекрасно знаю твою постыдную историю с Цитадели и был бы не прочь повторить... Однако... вот в чём беда... Видишь ли, я не испытываю к тебе абсолютно ничего. Кроме ненависти. И презрения. – Ты пьян. Ты можешь хоть немного объяснить мне, что, чёрт тебя побери, тут происходит и почему я вообще оказался здесь? Я должен быть в больнице! – Хах... Как ты оказался здесь? В-вот... Вот что тебя интересует? Хор... шо... Начнём по порядку. Твои друзья с обожаемой тобой Цитадели пр-р-родали мне твою бóшку всего за 300 токенов. Это не более 500 флорбо. Круто, да? Сразу видно, чего стоит им их сраное единство. Лютый наконец смог успокоить себя. Он был абсолютно растерян, не понимал, что произошло и почему, но единственным способом понять всю эту пугающую ситуацию – было успокоиться и задавать конкретные вопросы, собирая общую картину по кускам. Кто-то предал его. Это он уже понял. Друзья? Стинки за цену дозы? Рита? Юрец? А может, Серый не имел ввиду кого-то конкретного из его круга знакомых... Это мог быть кто угодно с Цитадели, могли быть ушлые хирурги из клиники... У него было полно неприятелей там. Полно уродов. Сейчас нужно было узнать более важные подробности. – Ладно. Зачем тебе моя голова? И почему ты так злишься на меня? – А вот это... уже интересный вопрос! – ухмыльнулся Серый желчно, снова немного отпивая из бутылки. – Может, сам попытаешься вспомнить... и ответить мне, каким именно образом ТЫ выжил? Тогда... Когда твою планету и твою семью жрала заживо Зелёная С-смерть... – Я был в больнице с травмой... Постой... Что ты сказал? Ты хочешь сказать… Зелёная Смерть? – О да. Именно это я и хочу, – Серый агрессивно придвинулся, оживляясь и почти тыкая в уцелевший глаз Лютого острым когтем. – Я х-хочу с-с-сказать, что твоя семья погибла по твоей вине и ТОЛЬКО по твоей. Никакое Межгалактическое Правительство и уж тем более невиданные орудия тут ни при чём, понимаешь? – он безумно улыбнулся. – И знаешь, что?... Знаешь? Ни у одного Рика не было истории о супероружии, которое бы выжигало фауну планет. Ни у одного. Все они успешно справились с Зелёной Смертью. И только мы, V-типные, все проебались в этом. Но даже сейчас... Ч-чёрт... – он споткнулся, а потом вдруг закричал: – Да хоть одна собака на твоей Цитадели сказала тебе, что это была Зелёная Смерть, а не Межгалактическое?! Ты из-за этого им ядро заложил! И перебил кучу Риков, по укуру думая, что они жуки! Лютый несколько секунд очень тяжело переваривал информацию, а потом ощерился: – Думаешь, ты лучше? Я тебе чётким по белому говорил, что отправляться в прошлое ради сомнительной правды – хреновая идея. Ну... Что дало тебе знание о том, что это было стихийное бедствие? Правду? Разочарование в себе? И теперь... когда ты понял, что проебался, что всё это время гонялся за тем, чего просто нет, и подвергал свою семью опасности зря... ты смеешь срывать на мне свою неудачу? Ты в своём уме, Двадцать Второй? У тебя совсем крышу снесло?! – Т-ты правда думаешь, меня злит уничтожение Земли? – усмехнулся Серый ядовито, эмоционально и неловко размахивая рукой. – У меня хотя бы семья осталась в отличие от тебя. У меня хотя бы есть кто-то любящий, кто пришёл из будущего предупредить меня о неизбежном. А ты? Как думаешь, кто пришёл предупредить тебя? Кто пришёл не дать тебе вернуться домой и тупо умереть, как остальные dirus? И как ты отреагировал на это? Лютый снова оскалился, заговорив тише: – Ты же знаешь, я не помню... Дай угадаю – это был ты? И ты подрался со мной, конечно. Да, это в твоём стиле. Ты решил, что пробить мне голову и сломать рёбра – это отличный вариант? – Лютый вдруг замолчал, опустив глаза, придя к некоторым умозаключениям. – Я... попал в госпиталь и опоздал. Я никого не успел вытащить... И сам не умер, потому что всё прошло, когда я вернулся. Но почему? Почему ты просто не предупредил меня... Серый вскочил и так громко ударил кулаком по столу, что железный поддон, на котором была голова, громыхнул, чуть подпрыгнув. – Может потому, что ты был пьян и удолбан в хламину, тупой ты кусок говна!? – закричал Серый в ответ. – И вместо того, чтобы выслушать Саммер, как это сделал я... Ты... Ты... – он силился сказать что-то, но ему было тяжело даже думать об этом. Он задыхался. Он снова бессильно опустился на стул, закрыв голову руками, и буквально истерически завыл навзрыд. – Я тебя ненавижу, Лютый! До того мы были абсолютно одинаковыми. Наши линии были одинаковыми. Саммер просто пришла к тебе позже. Если бы Саммер пришла позже ко мне... я бы... сотворил с ней то же самое, понимаешь!? И она бы проломила мне череп, и я бы тоже никого не спас вообще! – Сотворил что? – Заткнись, мразь! Ты что, не понимаешь!? Из-за тебя мне противно быть собой! В этой временной линии не я это сделал, а именно ты. Ты! Ты! Ты! Ты! ТЫ! Это ты изнасиловал мою Саммер, а не я! Серый рухнул на столешницу, упав прямо перед обескураженным Лютым, и лежал так почти не двигаясь, но мучительно воя. Лютый был в не меньшем ужасе. Если он всё правильно понял, и всё услышанное было чистой правдой, то о любом прощении он мог даже и не заикаться, даже не задумываться... Это была одна из самых ужасных новостей, которую он мог слышать о себе. Даже ужаснее, чем теракт на Цитадели. Он долго не знал, что ответить, укладывая факты в голове, что наконец складывались в ещё более катастрофическую картину, чем он думал. – Чёрт... Серый... Чёрт... Мне жа... нет... о нет... нет... – прохрипел голосовой модуль. Если бы у Лютого Рика была диафрагма, она бы задрожала, однако он не смог даже всхлипнуть или почувствовать телесно ту боль, что должна возникать при рыданиях. Влага чуть замутнила взгляд, размывая лицо собеседника. Серый схватился за себя, пропуская пряди волос сквозь дрожащие сжатые пальцы и едва не выдирая их из головы, а затем заговорил спокойнее, но в его голосе слишком отчётливо звучал ужас: – Ты бы видел её глаза, Двадцать Третий... Ты помнишь, какой она была? Какой... превосходной. Яркой. Летней. Самой солнечной среди нас. Неунывающей. Она никогда такой больше не будет. Теперь... Единственный выход – это стереть ей память. Однако я... Я на всю жизнь буду обязан запомнить это... и я буду до самого конца ненавидеть себя точно так же, как тебя, Лютый. Я ненавижу. Ненавижу, – его голос снова становился агрессивнее и жёстче, наполняясь беспощадной сталью. – Ненавижу тебя настолько сильно, что если бы все свои годы жизни без сна и отдыха до хрипоты кричал слово "ненавижу", то не смог бы и близко выкричать сколько ненависти я испытываю к тебе. Если бы я только знал, что так получится... я бы её к тебе не пустил. Я бы вообще не стал тебя предупреждать. Я бы оставил тебя гнить в шахте Каперса. Я бы лучше потерял Джерри, чем братался с тобой. Я бы никогда-никогда не спасал тебя. Но я допустил... я позволил всему этому случиться... я позволил Саммер пойти спасать тебя, потому что ей стало тебя жаль, такого одинокого. Бедный ты, несчастный! Ты бы сожрал её, не задумываясь, не сумей она отбиться. Ч-чёрт... – он откинулся назад, вознеся широко открытые глаза к потолку. – Я просто... не знал весь сценарий... я не задумывался… – по его щекам и вискам полноводными реками текли крупные слёзы. Посидев немного в тишине, он снова потянулся к бутылке. – Я п-понимаю тебя, Двадцать Третий, – болезненно выдохнул Серый вновь, отхлёбывая ещё немного напитка, пытаясь проглотить слёзы. – Ты не знал, кто она, для тебя она была просто невероятно красивой девушкой. Аппетитной, рыжей. В твоём вкусе. Не удивительно, что ты на неё клюнул. Она лучше нас всех вместе взятых. Она не заслужила всего этого. Но знаешь... я... тебе даже завидую немного. Ты умрёшь. Не тебе теперь всю жизнь помнить об этом. Лютый взглянул на него сквозь пелену бессилия, а потом вдруг в его глазах снова сверкнул испуг. – Да, ты всё правильно понял, Рик, – продолжил Серый, трогая рукой сайзаритовую пушку, что лежала тут же на столе. – Я никогда не прощу тебя. Мне ничего не остаётся, кроме как убить тебя, причём самым жестоким образом. У меня было время подумать, как я это сделаю. Я решил, что не буду трогать твой мозг, отрезать что-либо от лица или что-то такое. Я решил не изобретать ничего сложного. Съедение заживо – вот какая смерть будет для тебя наиболее мучительной и позорной. Чтобы ты до последнего осознавал себя мудаком... Это именно то, что ты заслужил. Ты согласен? Лютый помолчал, а затем спросил робко: – Ч-что будет с моим Морти? Серый сделал паузу, опустив голову вниз из-за слабости. – Можешь не переживать, о нём позаботятся твои цитадельские друзья. Он в хороших руках... он... хр... хороший мальчик. Лютый снова умолк на несколько секунд, которые его небрежный двойник щедро подарил ему на более детальное осознание происходящего. – Ты прав, Серый... Мне нет прощения... – наконец произнёс модуль тихо. – И я понимаю это... Я всё понимаю. Лютый всё прекрасно понимал и теперь целиком утопал в ожидании неизбежного. Он столько раз был на краю, столько раз был на грани смерти, что не мог поверить в то, что в этот раз не произойдёт какое-нибудь удивительное чудо, что подарит ему ещё одну жизнь. Но его голова была отделена от тела, тела, возможно, уже и не существовало вовсе. И Серый ненавидел его всей душой. Лютый тоже искренне ненавидел себя. При всём желании жить дальше и сражаться, он бы ничего не мог сделать, никак не смог бы помешать своему бывшему другу и без пяти минут убийце завершить начатое, даже если бы начал кусаться. Он увидел в глазах Серого конец черты, за которым следовала сегодняшняя дата. У него даже не будет бесполезного мемориального камня, чтобы кто-то мог выгравировать под его именем ту заветную черту и цифры. Это он тоже понимал. Он закрыл глаза, мысленно уже заглянув в раскрывшуюся перед ним пасть, голодную тёмную бездну, полную острых отвратительно жёлтых зубов, таких же как у него самого, прекрасно понимая, что время чудес, счастья, которого он так и не смог достичь, прошло. Так выглядит его смерть, смерть, которую он заслуживает за все свои дела, за всех живых существ, однажды сгинувших в его жадном брюхе, за все загубленные миры, за всё проданное оружие и наркотики, за все смерти, за все плохие слова. За Саммер. За Бэт. За его родной мир. – Постой! – вдруг воскликнул Лютый, резко открывая уцелевший глаз, а затем модуль вновь тихо проговорил дребезжащим и едва металлическим голосом. – Прежде чем ты покончишь со мной... Мог бы ты выполнить мою последнюю просьбу? Причини мне ещё немного боли, отнеся меня домой. Умирая, я хочу смотреть в глаза планете, в смерти которой я виноват. Даже если последним, что я увижу, будет твоя пасть, я хочу чтобы всё свершилось там, на той кухне, а не на этой. Последние капли жидкости с плеском покинули бутылку со змеёй, вливаясь в глотку Серого. Он поморщился и чуть пошатнулся, небрежно брякнув стеклом о столешницу, а затем экспрессивно швырнул бутылку в зарыдавшее осколками окно. Это явно была далеко не первая бутылка, которую он прикончил, но она была последней и, должно быть, самой сладостной каплей помимо крови Лютого. Если бы Лютый мог, он бы вздрогнул и затаил дыхание. Ему оставалось лишь молиться богу, в которого он не верил. Серый поднялся, опёрся обеими руками на стол, опустив голову вниз, и вздохнул, раздумывая. – Это казнь, – произнёс Серый, не поднимая головы. – Ладно... Это не имеет особого значения... Могу сделать это прямо на могиле твоей дочери, – сказал он, а затем пошатнулся и неловко сунул железный поддон с головой и прибором подмышку, потом выхватил портальную пушку, едва не завалившись, и так же небрежно открыл портал. – Значит, измерение V-023. Там, откуда ты начал. Там я и смешаю тебя с говном. Вот... так... Он сделал два шага, оказываясь на другой, более просторной, кухне, а затем довольно громко и всё так же неосторожно поставил железный поднос на стол, громыхнув им. Лютый снова вздрогнул, уставившись на Серого, и максимально напряг острый слух. Где-то в доме раздался странный шорох, которому уже вдрызг пьяный Серый даже не придал значения, проигнорировав его существование. А вот Лютый очень даже придал. – Ну что... доволен? – оскалился Серый, взрыкнув и сверкнув дурными глазами яростно, а затем снова склонился, опираясь на стол обеими руками. – Пор-ра кончать с этим... Ты готов к смерти? – А ты готов услышать правду? – спросил Лютый неожиданно. – Прав... ду? – Да, правду, – отозвался его двойник. – Теперь я наконец могу сказать тебе... Что ты... недостаточно ДИКИЙ для этой планеты! – закричал вдруг голосовой модуль насколько громко, насколько позволяла мощность динамика. – Что ты... Какого? – Серый даже вздрогнул, немного отшатнувшись, неожидав от Лютого такого громкого звука. Странные слова жертвы и фантомные размазывающиеся по ощущениям звуки шагов позади него будто перевернули его мир с ног на голову, вызывая обжигающую изнутри тревогу. Его руки затряслись, когда он стал понимать неладное, когда он понял, что они с Лютым не одни в этом доме. На жалкое мгновение он заметался в панике, вдруг осознавая, что забыл сайзаритовую пушку на столе в другом измерении. Но затем он отмёл эту мысль, так как это было не главное. Выпитый им алкоголь отдавал своё сполна. Сосредоточиться и быстро протрезветь у него уже не получалось, он просто не успевал. Каждая новая доля секунды, что он мешкал, была против него. – Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! – забормотал Серый, с чувством зачем-то выдирая провод из голосового модуля, чтобы Лютый заткнулся, а затем метнулся к кухонной стойке, нервными суетливыми движениями переворачивая всё в поисках ножа. Лютый заметил присутствие белой крысы рядом с собой, что запрыгнула на стол и стала изучать его. Он закрыл глаз, легко улыбнувшись уголками рта, чтобы просто слушать музыку скоротечного и предрешённого калейдоскопа созданной им ситуации. Вывернув с корнем ящик со столовыми приборами и звонко рассыпая нержавеющий металл по полу, Серый наконец нашёл искомое и резко обернулся. Ужасная пасть смертоносных белых шил уже была над ним, выворачивая челюсти в броске. Время будто замедлилось. Яростно крича, и не до конца даже осознавая, что именно атакует его, Серый бросился вперёд, упёрся ладонью в лоб нападавшего, вставил лезвие ножа в самую крайнюю лицевую щель и со всей силы рванул им, распарывая всю правую сторону до края губы. Крик и кровь ударили в лицо. Глаза апекса широко раскрылись, иглы зрачков чуть сжались от боли, но затем он нанёс свой удар, после чего Серый отлетел и бессильно лёг спиной на столешницу. После второго удара нож вылетел из его рук, звучно ударяясь о пол. Почувствовав азарт, Дикий бросился на него сверху, напирая против боли, мотая головой из стороны в сторону в попытке дотянуться до цели. Прямо перед лицом Серого щёлкали и маячили длинные острые зубы, со скрипом и хрустом выдвигаясь сильнее из челюстей. Переполненный животным ужасом, Серый рычал и пытался отбиться. Он брыкался и царапался, борясь с непривычно крупным врагом, руками стараясь не подпустить его голову к себе. Но его боевой рык всё больше и больше походил на вопль отчаяния, утопая в высоком рёве монстра. Очевидно даже с частично разорванными щелями белый гигант всё ещё был способен укусить. Кроме того, к величайшему ужасу Серого, вскоре ужасная рана, которую он нанёс, начала затягиваться, щели срастались обратно, возвращая челюстям былую подвижность. Все его раны, все ссадины, которые наносил Серый пока отбивался, вновь стремительно зарастали. Это было настоящим кошмаром. Тем временем острые вытяжные когти вонзились в грудь и живот, глубоко проникая в одежду, кожу и мясо, вырывая у жертвы очередную серию криков и безумного воя. Каждое новое прикосновение будто бы обжигало болезненным острым холодом. Хорошенько измотав Серого, чудовище извернулось, сделало рывок и больно вцепилось своими страшными зубами ему в лицо, фиксируя голову в одном положении и замирая. Серый зажмурился, всё ещё делая попытки вырваться, но чем больше он дёргался и двигался сам, тем глубже зубы и когти забирались под кожу и тем больнее ему становилось. Вскоре он перестал шевелиться вовсе. Сдался. *** – Мошенник! Как ты посмел обмануть меня?! Как ты посмел?! После всего, что ты натворил! – неистово выл голосовой модуль. А всё дело в том, что Серый и Лютый успешно поменялись местами. Беснующееся и отрезвевшее сознание Серого оказалось в ловушке, которую он сам себе сотворил, будучи заключённым в бывшей голове Лютого. Сам же Лютый как ни в чём не бывало стоял рядом, наслаждаясь пребыванием в почти целеньком, чуть подлатанном после драки, теле, если его ощущения вообще можно было назвать наслаждением. Ему не очень-то нравился такой вариант, но, как объяснил ему альбинос, это было намного быстрее, чем растить клона, и менее муторно, чем напечатать новое тело от имеющейся головы. Роли вновь круто поменялись. И виной тому был Дикий, безмерно довольный результатом своей работы. И немного... или даже премного... сам Лютый. Он нахмурился, чуть приподняв указательный палец вверх. – Ничто, ничто на свете, ни одно глубокое чувство вины не заставит меня добровольно отказаться от жизни, которую я только что вырвал назад у рака лёгких, – ответил он сухо и резко, всё ещё прикасаясь руками к своему новому телу и с облегчением находя кайф в том, что каждая его конечность слушается мозга и корректно ощущается на месте. Всё работает верно, даже несмотря на остатки алкоголя в крови. В целом тело мало чем отличалось от его собственного. – Так у тебя был рак... – произнёс Дикий, приподнимая голову. Он стоял тут же, рядом, прислонившись спиной к дверному косяку. Тем временем Компаньон бегала туда сюда по кухонному столу, насмешливо дразня Серого своим присутствием. Тот брызгал слюной и щёлкал челюстями от злости, но не мог до неё дотянуться. – Да. Как раз сделал на Цитадели операцию. После неё меня и обезглавили, должно быть. Выходит, зря только деньги потратил... – прорычал Лютый, недовольно нахмурившись. – Теперь всё равно в тушке Серого жить. Дикий пожал плечами, хмыкнув отстранённо и устало отводя глаза куда-то в другую сторону. – Зачем ты вообще ходил в их дурацкую клинику? Я бы почистил тебя бесплатно. И без этих всех фокусов. Лютый поморщился и ничего не ответил, отмахиваясь и переводя тему. – Как же всё болит-то... – сказал он, скалясь и пытаясь размять спину. – Тело как будто через стиралку пропустили. И дело не в тебе. Он небось опять со своим Джерри сцепился... Ну да не важно. Слушай, Серый... Ещё раз спрашиваю. Кто отдал тебе мою голову? Тот оскалился в ответ, косясь на Лютого одним глазом и немного жалея, что часом ранее сам же подпалил второй. – Я скорее умру, чем скажу тебе об этом, урод. – Тебе не обязательно терять жизнь вот так, – вздохнул Лютый, закатил глаза, затем закрыв их и взмахнув ладонью в воздухе. – Тебе достаточно просто сказать мне, кто меня предал. Это всё, что я хочу. – Иди к чёрту... – Так я уже! Дикий оживился, совершил лёгкий придых, будто его голову вдруг посетила светлая идея. Он оторвал спину от дверного косяка, собираясь приблизиться. – Слушай. Если он не расскажет тебе, можно я проглочу его? Всегда хотелось по-настоящему съесть другого Рика. Раз есть замена, уничтожить одного из вас, последних представителей вашего вида, теперь будет куда приятнее... Губы Серого крепко сжались, кривясь уголками вниз. На лбу и переносице задрожали глубокие складки, а лицевые щели раскрылись до предела, обнажив острые жёлтые зубы до дёсен. Из всех шести щелей потекла слюна, спускаясь вниз по челюсти и подбородку. Аппарат стал медленно, с паузами, выдавать слова, просачивающиеся в динамик прямо из мозга, минуя голосовые связки и язык. – О да... Давай... проглоти меня. Уменьшай, глотай меня заживо, тварь, пока я не отключился... И Я ПРОГРЫЗУ ТВОЁ БРЮХО НАСКВОЗЬ, СЛУШАЯ КАК ТЫ КОРЧИШЬСЯ В МУКАХ И ЗАБЛЁВЫВАЕШЬ КРОВЬЮ ПОЛ НА КУХНЕ! – проревел голосовой модуль на зашкаливающих частотах. Найдя сей отчаянный, эмоциональный выплеск по-своему очаровательным, Дикий медленно и тихо рассмеялся, широко и страшно оскалившись ртом и щелями над плечом Лютого, что на пару секунд сделало его облик поистине демоническим. – С моей-то регенерацией? Ты скорее пощекочешь меня, – произнёс он, тихонько усмехаясь. – У тебя есть семья, которой ты нужен, – продолжал Лютый, очевидно играя роль доброго полицейского. – У тебя есть Саммер, и ей нужна твоя помощь. Серый горько усмехнулся. – Думаешь, я тупой? Думаешь, я поверю, что вы меня после всего отпустите, скажи я правду? Хах... Если ты не сотрёшь ей память, не сделаешь ей аборт, если это потребуется, это уже будет на твоей совести. Как и моя смерть. Ты редкостный ублюдок, но я знаю, что тебе на неё не плевать… Глаза Дикого будто вспыхнули. – Саммер, говоришь... – он медленно прошёл у Лютого за спиной, а затем обошёл кругом стол, чтобы быть за затылком Серого таким образом, чтобы он его не видел. – А что если я помогу? – заговорил он вкрадчиво, склоняясь ниже. – Всегда хотел сделать кому-нибудь аборт... Зубами, – прошипел альбинос у самого уха. – Ты… С... сука... – глаза Серого метнулись к единственной оставшейся цели – к лицу Лютого, ища в нём что угодно. Во взгляде Серого промелькнула нескрываемая тревога. В свою очередь Лютый прикусил язык, сделав небольшой шаг назад, и на секунду отвёл глаза в сторону, чем вызвал у бывшего друга ещё больше неожиданных эмоций и неприятных предположений: "Ты что, хочешь сказать, он это серьёзно? И ты это так оставишь? Не помешаешь ему? Лютый… я думал, я знаю тебя." Дикий тем временем продолжил. – Найду её по номеру измерения из твоей портальной пушки. Сперва немного подожду, чтобы плод как следует вырос и почти созрел. А затем на последних сроках, – он приблизился с другой стороны, вновь хрипя прямо над ухом Серого и едва не касаясь его, но обжигая своим дыханием. Его голос стал чуть эмоциональней. – Я наброшусь на неё как зверь, вскрою ей живот зубами и проглочу ребёнка прямо на её глазах. И на глазах её ещё живых родителей, которым я заблаговременно переломаю ноги и хребты. И отрежу веки, чтобы они не могли закрыть глаза. – Ублюдок... Ты этого не сделаешь! – Серый снова метнул взгляд на стоящего перед ним Лютого. Тот был бледен и молчал. – Лютый... не дай ему этого сделать! Он ведь не посмеет? Он не должен... Вы оба ведь просто играете на моих чувствах, да? – Я... не уверен, – произнёс тот искренне, глядя куда-то мимо. – Знаешь, этот парень отстрелил мне ногу и съел её, просто сделав мне новую на замену. Ему ничего не стоит сделать то, что он задумал, а затем залатать твою семью обратно... Когда он закончит. – Оставив нам всем аппети-и-итные воспоминания об этой операции, – ласково прорычал Дикий, заканчивая за Лютым мысль и облизнувшись. – Если конечно... твоя Саммер не умрёт от этой ужасной боли. Ведь я буду работать без анастезии. Её плод должен быть таким не-е-ж-ж-жным... и ничто не должно портить мой обед. Лютый оскалил щели и закрыл глаза. Его передёрнуло. – Ааа! Она же и твоя внучка тоже! Да что ты за человек-то такой?! – вновь взревел Серый в кромешной истерике. – Ferox, – мучитель улыбнулся. – Уроды, вы оба! Изверги! Двадцать Третий, не обманывай меня, ты же не равнодушен к моей семье, ты не можешь так, ты же... Не знаю я номера того парня! Он ничего не сказал мне. Обычный такой Рик в форме, каких на Цитадели пруд пруди. С ним ещё Морти его этот... Осознав, что Серый наконец раскололся, Лютый заметно оживился, чуть вздрагивая, будто подрываясь придвинуться ближе. – Где вы пересеклись? Выкладывай немедленно! – На пороге твоего дома, – заговорил Серый быстро. – Когда я пришёл к тебе домой рубить тебе яйца, тебя не было, а эти двое уже были там. Тоже пришли к тебе. Ну, мы слово за слово объяснились с ним, затем он предложил свою помощь и твою голову за смешную цену. Договорились встретиться на нейтральной территории, когда всё будет готово. Я х.з, зачем ему тебя подставлять. Он никаких подробностей о себе не рассказывал, а я не спрашивал. Продал и продал... мне-то какое дело, что за тёрки у вас там? Может он агент какой-то из службы безопасности. Или просто независимый мститель. Я не знаю, как у вас там на Цитадели всё устроено. Лютый нахмурился, задумавшись. – Что ж. Этого достаточно, – сказал он сухо, беря в руки портальную пушку Серого. – И всё, что я узнал, пахнет крайне дерьмово для меня. Я иду на Цитадель разбираться. – Постой, – остановил его Дикий. – У тебя новое тело. Ты пойдёшь туда в таком виде? – Да... – Лютый кивнул, трогая своё слегка помятое когтями Джерри лицо и проводя подушечкой большого пальца рассечённую бровь. – Думаю, имеет смысл мне притвориться Серым хотя бы на время. – Смени хоть водолазку. На этой я живого места не оставил. – Эй! А что насчёт меня? – подал голос Серый. – Я сказал всё, что вы хотели! – Ты сам сказал, что мы тебя теперь просто так не отпустим. Я ещё немного поиграю с тобой, пожалуй, – прорычал Дикий игриво и мягко, заботливо вынимая из уха Серого чёрную плагу и показывая её Лютому. – Твоё. Тот взглянул на аксессуар с печальным вздохом, прихватив свою новую пустую мочку. Он задумался немного. – Раньше, когда мы с Серым были неотличимы друг от друга и нас даже звали одинаково, я сделал себе этот прокол, чтобы нас не путали. И чтобы показать ему, что я не хочу заменить его. У него ведь была семья в отличие от меня, у меня был вполне себе мотив... Теперь она мне не нужна. Я, конечно, привык к ней, и она мне нравится, но пока я должен походить без неё. Дикий кивнул с пониманием, пока пряча плагу во внутренний карман своего халата. – Эй, Двадцать Третий, не оставляй меня с ним! – вновь закричал Серый. – Я должен вернуться к Саммер! Я должен вернуться к семье! Лютый смерил его холодным презрительным взглядом. – Прости, но я больше не доверяю тебе. Ты сам виноват в том, что перешёл мне дорогу и проебал всё, что у тебя было. А у тебя было всё, – он сделал паузу, а затем обратился к своему новому товарищу. – Делай с ним что хочешь, Дикий. Меня больше не волнует судьба этого Рика. – Я сам позабочусь о твоей Саммер-р-р, – проурчал Дикий зловеще, вновь приближая лицо к отрубленной голове почти вплотную и кладя на стол свою огромную когтистую лапу в зоне видимости Серого. – И о тебе, конечно же, – светлые серо-розовые когти выдвинулись из кожаных чехлов, тихо царапнув по поверхности стола. Серый снова услышал, как где-то над его головой с хрустом расправляются длинные острые зубы. – Двадцать Третий!!! – завопил он, глядя на уходящего двойника с отчаянием и ускользающей из глаз надеждой. – Чёрт! Гори в аду, Двадцать Третий! Чтоб ты сдох, урод! Чтоб вы оба сдохли! – его губы, челюсти и крылья носа мелко дрожали, затылок наливался неприятной фантомной болью, предвосхищая новое прикосновение. – Лютый... Меня зовут так, – не оборачиваясь, поправил его Рик спокойно, уходя наконец в портал. Последнее, что он слышал, пока зелёная дверь между измерениями не захлопнулась за его спиной, было душераздирающим криком, сродни тому, что издаёт родитель, нашедший своё дитя в петле. Это был последний раз в его жизни, когда он слышал голос Серого. *** В тот день следователь, как и весь отдел полиции, пребывал в хорошем настроении, всё ещё вспоминая, как удачно всё получилось с V-023. Все были безмерно довольны собой, хотя ничего особо и не сделали. В целом, это был очередной непринуждённый рабочий день, полный бессмысленного и спокойного перебирания старых папочек и протирания пыли на полках. Никакого экшена, если не считать Юрца, который в знак протеста устроил по случаю пьяный дебош и снова который раз загремел за решётку за мелкое хулиганство. Он единственный, кто был в тот день мрачнее тучи, обидевшись на весь белый свет. И было за что. Всё изменилось в одночасье, когда на пороге участка явился он... Бумаги посыпались из рук, проливался на пол кофе, рты немели, Рики и Морти цепенели на месте, не веря своим глазам. Перед ними вновь был гигантский когтистый Рик с щелями в лице, помятый, в разорванной одежде, будто восставший из мёртвых. Он спокойно шёл мимо них всех вперёд, к кабинету начальника, молчал, сухо оглядываясь по сторонам и ожидая новых зацепок от окружения. – "Вот увидите, он вернётся, и будет смеяться над всеми вами, – раздался голос маленького мальчика в голове изумлённого следователя в первые секунды, когда он увидел Рика. Его колени даже задрожали, рискуя подогнуться и уронить хозяина на пол. Затем он взял себя в руки. – Нет же, это должно быть тот самый Серый, – подумал он облегчённо. – Но что он тут делает?" – Серый... Серый... Серый... – зашептались люди вокруг. – "Странно," – подумал Лютый, прислушиваясь. – Ох, прошу прощения, вы ведь тот самый Серый, верно? Рик из V-022? – первым делом спросил его Комиссар, немного неуверенно глядя снизу вверх, отчего чувствовал себя крайне неуютно. – Прошу, присаживайтесь. Гигант покорно сел на отведённый ему стул, однако это не слишком спасло положение, так что начальнику полиции пришлось стоять, чтобы его голова была всё-таки выше его странного гостя. Он прочистил горло, заметно нервничая и собираясь с мыслями. От него ощутимо несло страхом. – Правильно ли я понимаю, что вы пришли к нам с повинной? – чуть неуверенно произнёс он. – Честно говоря, мы совсем не ждали увидеть вас здесь. – Именно так, – ответил Лютый всё так же спокойно и кивнул, всё ещё не вполне понимая о чём речь, но готовясь адаптироваться под что угодно. Комиссар чуть улыбнулся, но всё ещё нервничал. – Вы ведь не являетесь членом Цитадели, вы знаете это. Значит, внутренняя полиция не может разбираться с вашим м... "преступлением". Это уже дело для элитной гвардии. Но... вы ведь не случайно пришли именно к нам? – Совершенно верно, – абсолютно дружелюбно улыбнулся Лютый, вновь кивнув. Тот окончательно осмелел. – Что ж, – Комиссар улыбнулся в ответ ещё более открыто. – По правде, вы оказали нам всем неоценимую услугу, убив своего двойника из V-023. Так что мы действительно готовы помочь вам найти лазейку в законе, чтобы избежать наказания. Вы ведь теперь собираетесь присоединиться к Цитадели? – "Но это полная бессмыслица. Серый? Сам пришёл сюда и засветился? Он всё же солгал мне?" – Вы просто читаете мои мысли! – ответил он, широко улыбаясь, сам не зная, как он находит в себе силы так убедительно лгать. – У меня есть знакомые из верхушки, – продолжал полицейский. – Они могут помочь оформить документы и зарегистрировать портальную пушку и номер. Однако вам придётся выбрать другой номер измерения. Просто формальность. – Конечно, я понимаю. Что насчёт V-000? Думаю, у вас не должно быть такого в реестре. – Хах... Любите красивые номера? Без проблем, я постараюсь устроить... Вам так же следовало бы переодеться во что-нибудь другое, – взгляд Комиссара бегло прошёлся по рваной грязной одежде. – Ничего не подумайте. Просто чтобы вызывать меньше вопросов у общественности. И никто не должен напрямую догадываться о том, что вы Серый. Серого больше не должно существовать. Вас знают на каждом шагу, так что вам нужно новое имя и новый имидж. Ох, и разрешите один личный вопрос. Не для протокола, разумеется. Мне просто интересно. Вы имели что-то личное против Лютого Рика или же хотели просто начать своё присоединение к Цитадели с мажорной героической ноты? Лютый приоткрыл рот и пристально посмотрел собеседнику в глаза, затем чуть придвинулся и пригнулся, отчего его голова оказалась ещё ниже, будто он припал перед Комиссаром на брюхо. – Сэр, могу я быть с вами предельно откровенным как с другом? – он приблизился ещё чуть-чуть, говоря тише. – Я бы пожелал, чтобы это действительно осталось исключительно между нами двумя. Дело в том, что Лютый... это животное изнасиловало мою внучку. – Ох... чёрт, простите, я... Лютый закрыл глаза, отодвигаясь, и сделал жест, мягко призывающий собеседника не переживать и не демонстрировать сожаления. – Будьте уверены, что бы он не натворил здесь на Цитадели, этот мудак получил сполна, прежде чем сдох. О да... Теперь всё хорошо, – Лютый ухмыльнулся чуть кровожадно, а затем снова изобразил чуть больше драмы на своём лице. – Послушайте, я думаю, вы можете мне ещё кое в чём помочь. Ведь вещи V-023 должны быть у вас, так ведь? – Да, конечно, это вещдоки. – Я знаю, что это совсем не по правилам. Но мы ведь оба понимаем, что они всё равно уже никому не понадобятся... Это дело никогда не будет раскрыто, а мне вот они вполне могут пригодиться. У Лютого вроде бы была пушка, меняющая размеры цели. Она бы мне не помешала чтобы переодеться, потому что, ну, понимаете... найти на меня подходящую одежду не так-то просто. А я тут попал в передрягу... и выгляжу не очень. – Без проблем, мой друг. Мы всё равно хотели сжечь его одежду, чтобы место не занимала, а всю технику из карманов сбыть на чёрном рынке за гроши. Будет справедливо, если всё это будет вашим трофеем. Лютый вновь улыбнулся и протянул свою большую широкую ладонь для рукопожатия. – Приятно иметь с вами дело, Комиссар. Рик уже было собирался покинуть участок, неся коробку со своими старыми вещами. Как вдруг раздался знакомый странный акцент, заставивший его остановиться и обернуться. – Ах ты, с-сука серая! Это ты грохнул моего другана, псина! – Юрец бесновался за решёткой, бегая туда-сюда и искренне жалея, что не может преодолеть преграду и по полной навалять обидчику. – Ух, я те задам! – Да заткнись ты уже! – крикнул ему кто-то. – Сам, сука, заткнись! Лютый был нормальный чел, не то что вы, волки́ позорные! Мусора продажные! Тьфу! Вы всё про него наврали! Серый убийца! Вот кого за решётку надо! – Сколько ещё сидеть этому парню? – спросил Лютый у Морти на ресепшене. – Трое суток, – вздохнул его собеседник в ответ, держась за голову. – Его только сегодня утром взяли, а у нас всех уже голова болит. Обычно он намного тише, когда трезвеет, но в этот раз... Это отстой. Лютый усмехнулся. – Ну что с него взять... Ладно уж, избавлю вас от мучений, – он кинул на стол банковскую карточку. – Какой там залог, говорите? *** Таков был план. – А ну, стой! Ну, с-сука, иди сюда, слышь! Слабо без своих пушек, а? А ну, иди сюда! Я те щас за братана устрою судный день! – кричал Юрец, стараясь догнать недруга в толпе других идущих по своим делам Риков и их Морти. Лютый удалялся быстрым шагом, стараясь не оборачиваться. Он зашёл в безлюдный переулок, остановившись, когда убедился, что он тупиковый, а затем резко и драматично обернулся. Юрец уже преградил ему дорогу, подобрав где-то пустую бутылку и демонстративно разбив её днище о ближайшую стену. Лютый, сохраняя спокойствие на лице, задним ходом стал медленно отступать в тупик, прессуемый намного более низким Юрцом, яростным и непоколебимым, как рассерженный медоед. Он приближался, нахохлившись. – Что, трусишь, клыкастый, да? – продолжал Юрка, размахивая своим оружием. – То-то тебе уже морду разукрасили! Не убью, так в печень дам, мудила! Отсижу, но за Лютого отомщу! Или зассышь, сбежав в портал, а? Лютый уткнулся спиной в мусорный контейнер, наконец остановившись. – Юрик, это я – Лютый, – произнёс он всё также спокойно. – Чё-ё? Ты за дебила меня держишь, да? Ты замочил его, я видел по телеку! Думаешь, теперь сможешь скосить под него? Да ты берега попутал, Серёга! Тот вздохнул, сделал паузу, а затем медленно опустился на колени, поставив коробку рядом со своей ногой и раскидывая безоружные руки в стороны. – Юрец... – вновь произнёс Лютый, устало глядя в глаза приближающегося миниатюрного двойника. – Русский, питерский Рик из измерения D-466. В первую встречу я назвал тебя лепреконом, подумав, что ты мой глюк. Мне было хреново, ты дал мне курнуть травы в ту ночь. Твоего внука зовут Мирон. В молодости ты был рыжим. И ты в порошок сотрёшь любого, кто назовёт тебя коротышкой... Ты не мелкий, ты компактный. Тот остановился, замерев и опустив руку. Уставшие, печальные глаза Лютого было трудно спутать с другими даже среди многотысячной толпы других депрессивных Риков. Юрец колебался. – Лют... реально ты чтоль? – спросил он тихо, окончательно успокаиваясь. – Но ты же сдох, я видел сюжет по телеку... И тебя убило нечто похожее на тебя. Но... знаешь, да... не такое... потраченное, как ты сейчас. – Что ж, Лютый восстал из преисподней, чтобы мстить, – усмехнулся тот, грустно улыбнувшись. – И теперь мне нужна твоя помощь. Я ни черта не понимаю, что тут происходит и что со мной случилось на самом деле. Прошу, дружище, помоги мне... Я должен знать правду. *** Страж Морти второй день не мог найти себе места. Привычная уютная квартира на Цитадели стала ужасно пустой и даже страшной, хотя ещё сегодня утром он, его Рик... и настоящий Морти его Рика завтракали здесь. Они ушли. Теперь он был совершенно один, если не считать телевизора и кучи сладостей. Друзья ушли, оставив его одного. Брошенного. Забытого. Третьего лишнего. Мучительно ожидающего, когда перемены коснутся его жизни в полной мере. – "Какая же ерунда эти ваши рико-вафли, – горько думал он, истребляя третью коробку вкусняшек, которую нашёл на полке. – Ну, хотя... Наверно я чувствую себя чуть менее паршиво, но это, наверно, просто сила убеждения. Не знаю, что я чувствую. И вообще о чём фильм, который я смотрю? Не могу сосредоточиться. Нет, не то чтобы это было не правильно. Просто... обидно. Скоро придётся привыкать к новому Рику и я всё забуду. Время лечит. Лечит ведь? Они будут счастливы. Я должен быть рад за них, они ведь оба мои друзья… Может, мой новый Рик будет не хуже?" Звонок в дверь. – "Вернулись? Уже?" – подумал Морти, вскакивая, наспех немного прибирая место около дивана и подбегая к двери, как верный пёс, дождавшийся возвращения хозяина с работы. Он открыл дверь без задних мыслей, не ожидая никого больше и не задумавшись даже о том, что его Рик имеет ключ-карту от этой двери и вполне может открыть её сам, не делая звонка. Так или иначе, дверь отворилась, поднимаясь вверх. Исполинский Рик в чёрной водолазке и новеньком халате сделал шаг, оказываясь в квартире. Он был мрачен, как призрак. Морти вздрогнул и даже вскрикнул от неожиданности. – Лютый?! Ах... это ты, Серый... Ха-ха-ха, п-прости, чел, я не узнал тебя в новом прикиде, – засмеялся Страж неловко, почёсывая затылок. – Ч-что ты тут делаешь? И как ты узнал, где мы живём? – Это было непросто. Я проделал долгий путь, чтобы вас найти, – ответил Лютый сдержанно. – Скажи мне, где твой Рик? Твой "бывший" Рик... и его маленький Морти? – Оу, – Страж заметно потускнел. – Они сегодня отправились в родное измерение, чтобы объясниться с семьёй и... Ой! – парень вдруг зажал рот ладонями. – П-п-погоди-ка... Но мы ведь не говорили тебе, что... – он снова поднял глаза на собеседника, что сверху вниз сверлил его замершим взглядом расширенных зрачков. – Да-да, Морти? Я слушаю тебя внимательно, – Рик оставался неподвижен, лишь склонил голову набок, как хищная птица. – Э... Эм... М-м-м... Лютый медленно сделал ещё шаг ближе. – Что, парнишка? Язык проглотил? – он хмуро ухмыльнулся крайней щелью, склонившись и совсем нависнув над Морти. – Лучше бы тебе его выплюнуть, – его рука угрожающе скользнула за пазуху. – Глотать чужие языки – это моё амплуа... Конечности моментально похолодели. Морти ощутил прилив сил, вызванный волной адреналина. Его внутренний голос шепнул ему: "Кобура с табельным оружием на столе". Конечно же она была на другом конце комнаты, но это был единственный шанс сделать хоть что-нибудь вместо того, чтобы просто стоять столбом и принимать всё как есть. Не даром он был элитной боевой единицей и носил форму гвардейца. Страж сделал рывок, которому бы позавидовала прыть креветки-богомола, стремительно сокращая расстояние до цели. Конечно же этого было не достаточно, и лиловый луч настиг его намного раньше, увеличивая непройденную дистанцию в разы. Но он честно пытался. Из-за резкого изменения массы, Морти потерял равновесие, упав вперёд. Последние сантиметры пути он уже просто полз по инерции, хотя заветное спасительное оружие было уже недосягаемо. Он вскрикнул и задрожал, когда кулак Рика зажал его тело, резко поднимая с пола, а затем его приложило к ближайшей стене, неприятно выбивая воздух из лёгких и крепко прижав ладонью. – Агх!! Ах… ах... Это... Это противозаконно! – чуть отдышавшись, закричал Морти, дрыгая ногами и цепляясь руками за клетку чужих костлявых пальцев, припирающих его к стене. – Ты не имеешь права! Это подсудное дело! Ты хоть знаешь, сколько пунктов ты уже нарушил? П-п-п-проникновение на частную территорию, нападение на элитного бойца-Морти... – Помолчи, – рыкнул Лютый, приблизившись и клацнув зубами перед лицом мальчишки, а затем усмехнулся. – Тебе ли не знать, какие у меня отношения с законом. Да, я не Серый. Я Лютый. Тот самый старый друг и псих из телека. Восстал из мёртвых. Пришёл за своим Морти и ни перед чем теперь не остановлюсь, даже если мне придётся перебить ВСЁ живое на Цитадели. Что уж говорить про всего-то одного Морти и одного Рика. Даже если он чёртов Перевёртыш. Сначала парень был объят ужасом и непониманием, глядя в огромные глаза Рика, уставившиеся на него с нескрываемой агрессией. Он не понимал, как Лютый смог обо всём узнать, ведь план Перевёртыша был таким идеальным и продуманным. Но спрашивать было уже поздно. Каким-то образом Лютый выжил и обо всём догадался. Страж собрал всё своё мужество в кулачки, глубоко вдохнув. – Слушай, Лютый. Оставь их в покое, ладно? – прохрипел он, силясь втянуть воздух прижатой грудью. – Я тоже не в восторге от всего этого. Но они родные и заслужили быть в одной команде и в одной семье. Они подходят друг другу намного больше, чем ты можешь представить. – В одной семье? Ты смеёшься, щ-щенок? – вновь оскалился Лютый, даже зарычав и брызнув слюной от переизбытка чувств. – Что это за семья, когда Рик исчезает, трусливо прикинувшись для всех мёртвым, а потом вдруг возвращается спустя кучу лет как ни в чём не бывало? Ты хоть знаешь, через что прошла его Бэт? У этого маленького Морти есть только один Рик. И это, чёрт меня дери, я! Не тот Рик родной, что в роду написан, ясно? Морти присоединили ко мне. Он мой! И пока я дышу... Ах да, моё тело же больше не дышит... – он прервался, а затем прорычал медленнее, оскалив зубы. – Ни о каком законе не может быть и речи. Все эти дурацкие игры в интриги и заговоры, в которые играет твой Рик, давно уже вне правил. Так что не смеши меня своими жалкими попытками прикрыть жопу именем закона. – Х-хорошо, хорошо, но причём тут я? – Морти замер. – Я же уже проболтался о том, куда они пошли. Почему тогда ты всё ещё здесь? Лютый тоже замер, вновь медленно склоняя голову набок. Затем он прикрыл глаза, чуть сощурившись, но не отрывая взгляда от прижатого к стене Морти. – Я не доверяю тебе, – произнёс он наконец. – Перевёртышу плевать на тебя. Ты предан им, но ты всё ещё слепо предан ему. Ты всё это время знал его план и был его главным информатором. И сейчас ты держишь меня за идиота, если считаешь, что сможешь предупредить его о моём внеплановом воскрешении, как только я уйду. – Я никому ничего не расскажу. Честно... – Расскажешь. Моему желудку. Морти содрогнулся, сильнее вцепившись пальцами в удерживающую его руку. – Что?! Нет! – Я всё как-то больше по Рикам, – продолжал Лютый, неспешно сгибая локоть и приближая лицо к стене. – Никогда не приходилось пробовать Морти. Но всё бывает впервые, да? – Ох, г-господи, Лютый... Я клянусь, я просто исчезну! Я даже не буду заявлять на тебя за это нападение. – Да, ты исчезнешь. Ты будешь первым Морти, участвующим в фокусе с исчезновением. – Рик, нет... Я могу просто пойти с тобой! Или... не знаю... заморозь меня или выруби на время... Но, чёрт, чувак, тебе не обязательно убивать меня... ты не можешь просто... Это не правильно! Моя смерть ничего не решит! Жёлтые зубы оголились в холодной недоброй улыбке. – Не волнуйся так. Я подарю тебе быструю смерть. Морти оскалился и задёргался, отчаянно хрипя. Элегантные чёрные ботфорты упёрлись в стену в попытке вытолкнуть парня из крепкого захвата. Он изо всех сил зажмурился, юля из стороны в сторону, но с каждым мгновением всё теплее ощущал чужое влажное дыхание и всё громче слышал треск слюны между раскрывающимися челюстями. Он не желал смотреть смерти в глаза, жмурясь ещё крепче, пока не почувствовал, как большие челюсти аккуратно взяли его голову, надёжно зажав шею между зубами. – Т-ты совершаешь ошибку! – его руки бессмысленно упёрлись в чужие губы. – Э-э-это... это противозаконно! Ты не можешь так поступить со мной, Рик! Рик! Прошу, я ведь не виноват ни в чём! Ты не до... Лютый резко дёрнул головой в бок, с коротким хрустом ломая хрупкую шейку и обрывая мольбы парня на полуслове. Затем он разжал челюсти и отстранился, оглядывая его, чтобы убедиться наверняка, что умертвил жертву. Свесившее голову тельце ещё билось несколько секунд в предсмертной судороге, пока не ослабло совсем. Только после этого Рик снова прихватил его зубами, отрывистыми движениями закидывая в рот. Когда Страж оказался внутри по самые колени, Лютый на мгновение остановился. Его глаза метнулись в сторону, отвлечённые всё ещё работающим телевизором. Но затем он встряхнул головой и зажмурился, чтобы не отвлекаться, легонько прихватив себя пальцами за чешую. Приподняв голову двумя кивками, он поспешил скорее проглотить и сделал это быстрее, чем он сам мог испугаться своего поступка. – Ну вот, а ты боялся, – сказал он облегчённо, ощутив, как добыча легко проскользнула вниз, сам не зная, обращался ли он к себе или к своей уже бездыханной жертве, занявшей место в пустом с самого утра брюхе. Серый, видно, хотел немного поморить себя голодом перед своей местью настолько, что Лютый успел за день немного пожалеть о том, что не остался на обед в родном измерении. Хотя, скорее всего, ему едва достались бы и кости после белого хозяина того мира. Теперь ему стало немного легче. С другой стороны, Лютый был всё ещё голоден. И зол. Чертовски зол и взбешён. И следующим пунктом в его меню значился один очень хитрый и мерзопакостный старик, так долго и так успешно прикидывавшийся его другом. Подумав об этом, Лютый собрал языком прибывающую слюну и ещё раз сглотнул. Он тихо выдохнул, закрыв глаза на секунду, а затем через некоторое время развернулся и покинул опустевшую квартиру, чтобы найти официальное место для телепортации. Следующей остановкой было измерение XC-128. У Лютого не было никаких сомнений в том, что Морти примет именно его сторону, когда узнает всю правду о том, что на самом деле случилось. *** – Серый? – удивилась Саммер, когда Рик появился на кухне прямо около неё, пока она лезла за газировкой в холодильник. – Это ты? Что-то случилось? Что с твоим лицом? Он приложил палец к губам, быстро подходя ближе, чем слегка оттеснил её назад, и мягко взял её за локоть. – Где Морти? – спросил он очень тихо. Прежде чем она успела ответить, раздался ровный голос Перевёртыша из гостиной, где, судя по всему, сидели и все остальные. – Я слышал звук портала, Саммер? – он поднялся, и его приближающиеся шаги заставили Лютого вздрогнуть и серьёзно занервничать. – Кто-то с Цитадели пришёл? Лютый потянул Саммер вниз, затаскивая её за кухонную панель, а затем пригнулся сам и выхватил оружие, почти от бедра совершая выстрел в сторону двери. Вовремя отреагировав, Перевёртыш вскрикнул от неожиданности, едва успев спрятаться за разлетевшийся вдребезги угол. Саммер тоже тонко вскрикнула, в первую секунду закрывая голову руками. – Что ты делаешь?! В гостиной практически поднялась паника. Рик жестами приказал остальной семье успокоиться и отойти назад, а сам принял удобную оборонительную позицию, снимая бластер с предохранителя. – Не верьте ему, что бы он вам ни говорил! Этот Рик – ублюдок, и он обманывает вас! – закричал Лютый. – Он отрезал мне голову и пытался убить меня, скормив Серому! – Какого дьявола?! – ругнулся Перевёртыш. – Лютый, это ты? Ты жив? Опусти оружие, Люточел... Ты же не хочешь ненароком подстрелить кого-нибудь? Я знаю, что не хочешь, точно так же как и я. Взгляд Лютого метнулся на бледную, напуганную до смерти Саммер, что неподвижно смотрела прямо на него огромными влажными глазами. Он хотел бы подстрелить, но только лишь одного мерзавца, не причиняя вреда семье, которую уже искренне считал своей. – Если хочешь разобраться со мной, давай выйдем и сделаем это на нейтральной территории! – продолжил Перевёртыш Рик, не опуская оружие и не отводя напряжённого, внимательного взгляда с коридора на кухню. – Не надо вмешивать в это мою семью. – Твою семью?! Вот так ты заговорил теперь, мразота? Да тебе плевать на этих людей! Тебя интересует только способность Морти, идентичная твоей! – Рик! – раздался пронзительный голосок маленького Морти, вновь заставивший Лютого вздрогнуть и на короткое мгновение успокоиться, почувствовав себя чуть более счастливым. – Лютый, пожалуйста, не надо убивать моего Рика! Давай просто мирно поговорим. П-просто прекрати стрелять и выходи оттуда. Лютый оскалился нервно, бегая глазами, а затем вновь посмотрел на зажавшуюся в уголке Саммер, что с каждым мгновением всё больше и больше чувствовала себя его заложницей. Он колебался, чувствуя нарастающее напряжение, а потом не выдержал: – Хорошо... Хорошо! Я выйду при условии, что Бэт заберёт у Рика пушку. Свою я отдам Саммер. Перевёртыш переглянулся со своим Морти, а затем со своей дочерью. Он сдержанно кивнул, передавая ей бластер, а затем поднял обе руки, задом отходя в противоположный конец помещения, чтобы его было видно. – Будь по-твоему. Я отдал оружие, – сообщил он, остановившись около нервно кусающего ногти Джерри. – Всё будет хорошо, не бойся, – сказал Лютый тихо, отдавая своё оружие в дрожащие руки альтернативной внучки. – Держи. Ты ведь всё равно не умеешь этим пользоваться. Едва дыша и стараясь не делать резких движений, девушка пошла вперёд, а за ней Рик, не до конца веря в то, что его противник действительно разоружился. Однако тот сдержал своё слово. Лютый по очереди обвёл глазами всех присутствующих, медленно выходя в гостиную. Саммер, всё так же скованно двигаясь, наконец почувствовала себя чуть более защищённой после того, как воссоединилась с семьёй. Глубоко вздохнув и закрыв на секунду глаза, Морти вышел к Лютому навстречу, внимательно всматриваясь в исполосованное ссадинами лицо старика. Да. Это действительно был Лютый, а не Серый или кто-либо другой. Пусть и без своей неизменной арафатки, без плаги в левом ухе и в чёрной водолазке, а не в голубой. Но это совершенно точно был именно он. – Морти... – Лютый улыбнулся, мягко вставая на колено и протягивая вперёд свои большие, полные тепла, руки, ожидая, что мальчик будет рад видеть его не меньше, чем он сам, ведь скорее всего Морти всё это время заслуженно считал Рика мёртвым. Однако, вопреки его ожиданиям, мальчик не спешил прийти в его объятия. Он тоже колебался. – Не подходи к нему, Морти! – вдруг совершенно внезапно запротестовала Бэт, паникуя, как лошадь, увидевшая пламя. Лютый немало удивился такому раскладу, посмотрев на неё с изумлением и обидой, но не успел ничего сказать на этот счёт. – Тише, тише... – произнёс Перевёртыш, успокаивая дочь и подходя чуть ближе к Морти. Он стал за его спиной и легонько подтолкнул в плечо. – Морти ведь уже достаточно взрослый пацан, способный отвечать за себя. Позволь ему самому принять решение. – С-слушай... – наконец заговорил Морти неуверенно, обратившись к Лютому. Он спрятал руки за спину и отвёл взгляд в сторону. – Я очень рад, что ты жив. И ты очень хороший и заботливый, но... дальше я бы хотел путешествовать не с тобой, а с S-501. То есть с XC-128. Он мой настоящий Рик. Перевёртыш. А с тобой мы совсем... ну очень уж разные и совсем не подходим друг другу. Лютый опешил, выпрямляя спину. – Да это чушь, Морти. Мы похожи. Мы почти одинаковые с тобой! Нас же не случайно присоединили друг к другу. Этот "Перевёртыш" просто заморочил тебе голову... Морти печально покачал головой, отходя назад, "под крыло" своего настоящего Рика. – Рик... пожалуйста, – произнёс мальчик с мольбой в голосе. – Мне плохо с тобой. Ты делаешь и заставляешь меня делать вещи, которые мне совсем не хотелось бы делать. И, похоже, ты не собираешься никак менять это. Ты хищник... и всё такое... Но в мире ещё полно одиноких безриковых Морти. И хищников среди них тоже... Просто найди себе такого, с кем тебе будет удобно, с кем у тебя будут схожие вкусы. Кто просто будет любить убивать, как и ты. Поверь, так будет лучше. И я буду счастлив, и ты не будешь одиноким. Казалось, Морти колебался, не будучи уверенным в том, что он говорит, будто это были не его слова, а слова, которые ему навязали. Лютый резко вскочил на ноги, указывая пальцем в сторону мальчика. – А теперь послушай-ка меня, Морти... Да, я не идеален. Я прекрасно знаю, что я то ещё чудовище. Но я честен с тобой. И я предан тебе как никто и никому на этом чёртовом свете. Так, как никто никогда в твоей жизни не будет. Не знаю, как там этот Рик, которого ты толком и не знаешь даже, но я без колебаний отдам за тебя жизнь. Отдам за тебя вселенную, если понадобится. Потому что... ты моя вселенная, и я бы не побоялся произнести это ещё раз во всеуслышание, в лицо всей Цитадели. Чтобы эти мудилы все сдохли от смеха, хохоча над моей преданностью тебе, Морти. Это не просто какие-то банальные сопливые слова, это буквально, ты понимаешь? Просто вспомни, что мы пережили. Как мы выручали друг друга. Сколько забавного и страшного мы встретили. И мы справились со всем этим. Возможно, это не так заметно, не так явно бросается в глаза, но, Морти, ты правда изменил мою жизнь. Я понял и вспомнил очень много хороших вещей именно благодаря тебе. Когда я тебя встретил, я был разбит на куски, практически стёрт с лица земли, но с тобой я снова... стал собой, я почувствовал себя живым, почувствовал, как становлюсь целым. Т-ты заметил... – он улыбнулся, и его глаза рубинами заблестели от слёз. – Я стал улыбаться, Морти? Я стал улыбаться. Я несколько лет не мог улыбнуться. Если ты дашь мне ещё один шанс, я покажу тебе, что я могу измениться к лучшему и дальше. Мне просто нужно время. Мне просто нужно... чтобы ты поверил в меня, как я однажды поверил в маленького, слабого и абсолютно беспомощного мальчика, что стал в итоге великим воином. И... моим единственным настоящим другом. Я знаю, отчасти я сам виноват в том, кем я стал и кем являюсь сейчас. Дело не только в моей судьбе или хищничестве... Я сломан. Но это не конец. Поверь, у меня ещё есть шанс стать хорошим человеком. Я правда этого хочу. Ради тебя. Прошу, дай мне шанс. Морти, дай мне шанс. Морти молча слушал его. По его щекам побежали слёзы, которые он изо всех сил старался заглушить частым дыханием. Лютый в полной тишине ожидающе и преданно смотрел в большие глаза своего мальчика. Тот неуверенно обернулся, посмотрев на своего настоящего Рика, перехватив его сосредоточенный взгляд. Затем мальчик немного помолчал и опустил глаза, отводя их. Лютый задышал чаще, больно раздувая огромную грудь. – Но я же люблю тебя, Морти... – произнёс он вновь тихо, а потом возмутился в голос: – Да, чёрт побери, парень, зачем мне кто-то другой, когда у меня есть ты?! Дело не в удобстве, как ты не понимаешь? Ты важен для меня, Морти. Ты и только ты. Никакой другой. Ты же не собака, чтобы тебя просто взять и заменить другим... Ой, да брось, Морти! Он запудрил тебе мозг, да? Ну... скажи, чем он таким тебя купил? Сладостями? Своими превращениями? – Ничем таким, он просто... просто... – Морти бессильно всхлипнул. – Просто оставь нас, ладно? – Морти же сказал тебе, что он не хочет общаться с тобой, – вмешался Джерри. – Если он правда дорог тебе, оставь его в покое, чтоб тебя. – Не могу поверить, Джерри! – огрызнулся на него Лютый. – Я просто... Я просто не понимаю. На чьей ты, вообще, стороне? Зачем тогда всё это было нужно? Зачем тогда надо было так долго и мило беседовать со мной, говорить мне, какой я классный и хороший, и-и-и что я лучше, чем он? – он пренебрежительно кивнул в сторону Перевёртыша. – Зачем это вообще тогда было нужно? – Но речь тогда не шла про наркотики, – ответил тот, хмурясь. – Какие ещё наркотики!? – оскалился Лютый. – Это было по молодости, я же говорил тебе. Я уже много лет как в завязке. Перевёртыш, коварный чёрный волк, поймал момент, чтобы плеснуть ещё немного масла в разгорающийся огонь войны. – Ещё это не отменяет того факта, что ты тут недавно ходил воровать дурь на чужое поле, – он сложил руки на груди и добавил, кивнув на мальчика. – Вместе с Морти. Так ведь было, малой? – Это совсем другое! – выпалил Рик, не дав Морти подтвердить сказанное. – Это по работе. – По работе?! – вскрикнула Бэт. – Ты вообще себя слышишь? Так вот, значит, какая у тебя работа. Ты втягивал моего ребёнка в наркобизнес? Ему же всего девять! Ты врал мне про то, что он ходит в школу. Я доверила тебе самое дорогое, а ты врал мне! Чёрт... – она схватилась ладонью за лицо, закрыв глаза. – Я дура. Я должна была догадаться, когда ты заговорил о торговле оружием, но я так хотела быть лояльной, понимающей, списывая на то, что всё это ради науки, но я и не думала, что всё прям настолько... настолько... А-агрх! – И-и-и… Вот вам ещё новость для полноты портрета, – добавил Перевёртыш вновь. – Серый Рик лично рассказал мне, что Лютый изнасиловал его Саммер. И теперь она ждёт от него ребёнка. Плод инцеста. Как вам такое? – Какого чёрта, чувак?! – вскрикнул Лютый в испуге. – Что? – у Саммер вновь округлились глаза и задрожали коленки. – Да нет же... Это же какой-то бред. Скажи, что это не так! Лютый серьёзно и непростительно замешкался. – Это... Ну... – и этого было чертовски достаточно. – О, Господи... Господи, боже мой, – девушка закрыла лицо руками, зажимая рот и пятясь назад. – Нет, нет, нет... Ты серьёзно? – она наткнулась спиной на стенку, и её глаза заслезились от бессилия. – Серая Саммер... Нет... О нет, нет, нет... Она посмотрела на оружие в своих руках, которое ей вверил Лютый. Она вспомнила, как они вместе сидели в комнате, щебетали о приключениях и подростковой жизни, как красили друг другу ногти и смеялись. Саммер просто не могла представить себе, через что прошла её улыбчивая и такая солнечная копия. Бэт же просто онемела, тщетно пытаясь сказать хоть что-нибудь. Для неё это было последней каплей. Мать, как и её дочь, не хотела верить в услышанное, как и никто из присутствующих, но в то же время сейчас уже могла поверить во что угодно о Лютом Рике. В тот момент ей стало по-настоящему страшно. Она оставляла своих детей с этим человеком. С человеком ли? Лютый заметался. – Э... Это было давно! В прошлом! Я даже не понимал, что она была Саммер. Она даже не существовала ещё. Я даже не помню этого! – он попытался вновь оправдаться, но понимал, что каждое его оправдание звучит всё менее и менее убедительно. – Я был не в себе! Жестокий оборотень не останавливался: – И подозреваю, что Серого Рика ты каким-то образом тоже умудрился убить, иначе бы ты тут не стоял. В его тельце. Ты оставил семью Серых без Рика! А ещё... – произнёс Перевёртыш, а затем вдруг оскалился, наполнившись настоящим гневом, когда посмотрел на свои наручные часы. – Ах ты… Ты... убил моего старого напарника. Иначе не объяснишь, почему мой радар показывает маячок, вживлённый в его позвоночник, прямо передо мной, хотя его тут нет очевидно. Ответ один... – он эмоционально ткнул пальцем в сторону врага. – Ты убил и съел моего предыдущего Морти, Лютый. Так ты поступаешь со своими врагами! – Ты сделал что!? – закричал маленький Морти, а потом задрожал. – Д-да он... он пытался убить меня с твоей руки! Они оба... – Лютый понял, что это тупик. Он в страхе взглянул на Морти, а затем в глаза Перевёртыша, трепеща, как крохотная овечка перед волком. – Ты... ч-чёрт, зачем же т-т-ты всё так испортил. У меня ведь всё т-так хорошо было, – проговорил он с неприкрытым отчаянием в дрожащем голосе. – Кто тебя за язык-то т-тянул, чёрт... Зачем ты вообще из могилы вылез... Опустив обезумевший взгляд, Морти трясся всем тельцем от обиды и злости. – Т-ты что... убил... моего друга? – наконец проговорил он тихо и гневно. Мальчик закрыл глаза, затем перестал дрожать и резко оскалился, вновь решительно двинувшись навстречу Лютому. Его кожа побледнела, глаза и волосы стали чёрными, как бездонное смоляное болото. Он уставился Рику в глаза, намертво приковывая его гипнотическим взглядом и не разрешая ни отвернуться, ни пошевелиться, ни зажмуриться, ни заговорить в ответ. Если бы у Морти было достаточно сил, он мог бы в тот момент разобрать Лютого по кусочкам, мог бы перерезать ему горло, как девочка-василиск на Крысиных Боях, а тот бы ему даже сопротивляться не смог. Старику оставалось лишь бессильно смотреть в черноту его глаз и слушать его пронзительный крик, от которого почти закладывало уши. – Убирайся! – закричал на него мальчик что есть мочи. – Я ненавижу тебя и не хочу больше видеть тебя в своей жизни и жизни моих близких! – его большие чёрные глаза заблестели ярче прежнего, наполняясь слезами, хлынувшими по щекам. – Уходи и не возвращайся никогда, никогда! Слышишь меня, Лютый? Я никогда и ни за что не буду твоим Морти! – он наконец закрыл глаза, рыдая в голос. – И никто никогда им не будет! Просто исчезни! Исчезни! Исчезни! Промасленная душа Рика вспыхнула. Лютый зажмурился, опустил голову и попятился, вырвавшись из власти сковывающего взгляда и боясь вновь попасть в его ловушку. Он глубоко дышал, чувствуя, как что-то в его груди сгорает и плавится, растрескивается и обрушивается, со стеклянным звоном падая в никуда и исчезая там навечно. Внутри образовывалась страшная пустота, настолько пугающая и глубокая, что становилось трудно и больно делать новые вдохи. Лёгкие, будто сверхновая, желали разорваться, осколками изрешетив его грудную клетку и спину насквозь, а затем снова схлопнуться в точку. Брови поднялись, образуя глубокие складки на лбу. Из-под плотно сомкнутых ресниц Лютого стали сочиться настоящие крупные слёзы. А потом вдруг всё куда-то отхлынуло морской волной, отливом, лишь предвещающим приход цунами. – Д-да... я уйду, – сказал он спокойно, растеряв эмоции и всё ещё не поднимая глаз. – Так будет... лучше? Будет лучше... Я ужасный человек. Просто не достоин быть счастливым. Я заслужил это. Так будет лучше. Так будет лучше... – повторял он раз за разом, убеждая себя развернуться и навсегда уйти, однако его ноги приросли к полу, и виной тому был уже не взгляд Морти. – Нет... не для меня. Для меня ничто не будет лучше... Не для меня. Как больно. Как же больно... что же со мной теперь будет? Что со мной будет?… Волна приближалась. – "Как он посмел!? – кричал внутренний голос, беснуясь. – Как он посмел предать меня?! После всего того, что я для него сделал... И ради кого!? Как ты мог, Морти!?" Волна подбиралась к нему. Но это была не вода. Она выжгла разум жестоким напалмом, отхлынула от головы, оставив лишь серую пелену пепла в глазах, а затем огненной лавиной устремилась вниз, обжигая позвоночник и наполняя трясущиеся конечности и сердце яростью. Ни сам Рик и ни один существующий в мире разум, должно быть, не знал и не мог бы себе представить, как можно быть одновременно таким предельно опустошённым и отчаянно переполненным. Из груди нарастающими раскатами поднимался звериный рык, заглушая и топя в себе всё. – Предатель... Предатели вы все! – прорычал Лютый уже совсем другим голосом. Он уже не контролировал себя и не понимал, что происходит, – всё вокруг него затуманилось и потемнело. Его тело само совершило рывок, стараясь достать и уничтожить причину причин. В то мгновение он не помнил, кто он, кто вокруг него, – не помнил, почему ему так плохо, – вся его плоть, все кости, нервы и кровь повиновались инстинкту. Он был подобен викингу, впавшему в состояние берсерка. Он был пленником в Колизее, а его чувства кровожадным римским императором. Владыка опустил палец вниз. "Убей!" Минуя Морти, Лютый бросился вперёд, больше всего на свете желая погрузить зубы глубоко в горло другого Рика, а затем вырвать его с корнем и на десять жизней вперёд напиться хлещущей из аорты горячей кровью. – Назад! Назад! Берегитесь! – закричал кто-то. – Он не в себе! Брызгая слюной, большие страшные челюсти распахнулись в сантиметрах от врага, выставляя в бой весь арсенал. Зубы с хрустом вцепились в выставленный вперёд поперёк пасти локоть, растрескиваясь и ломаясь на куски. Оскалившись от напряжения, Перевёртыш машинально зажмурился и изменился в цвете, покрывшись сияющей алмазной чешуёй. Его глаза замерцали голубым и синим, как две яркие ледяные звезды. Чем сильнее на его руке сжимались челюсти, чем безумнее Лютый мотал головой, стараясь вгрызться глубже, тем больше крошились о бронированную алмазную кожу зубы хищника, раня дёсны. Вкус крови в первые мгновения иступлённый яростью мозг исправно признавал чужим. Не чувствуя боли, Лютый наносил удары когтями, стремясь расцарапать чужую шею и грудь до мяса, но лишь вспарывал и разрывал сбоящую голографическую одежду, стирая и ломая до крови когти о чужое тело, что оставалось невредимым. Перевёртыш боролся с превосходящим его по массе врагом, просто стараясь устоять на ногах и не давая повалить себя навзничь. Он захрипел и с усилием дёрнул рукой, едва вырываясь из мёртвой хватки и отбрасывая в стену осколки чужих окровавленных зубов, а затем с разворота нанёс удар кулаком в челюсть, лишь на мгновение выбивая из Лютого боевой настрой. Тот раздражённо рыкнул, щурясь. Его безумный взгляд невольно метнулся в сторону и прицепился к первому живому существу, что ему попалось на пути. "Убить! Убить! Убить! Уничтожить!" Лютый был неудержим и ощущал себя истинным воплощением смерти. Он испытывал непреодолимую потребность нанести столько разрушений и причинить этому миру такую боль, какую этот мир причинил ему самому. Он грубо оттолкнул от себя Перевёртыша, будто забыв о нём, и снова совершил рывок вперёд, желая во что бы то ни стало аннигилировать свою новую цель, кем бы она ни оказалась. – Морти! Оборачиваясь, Бэт бросилась Рику наперерез быстрее, чем успела подумать об этом. Она была такой маленькой по сравнению с ним, и её оружие не пушка, которой она не умела пользоваться, а её зубы и когти, были такими крохотными, но они были остры, как зубы и когти любого из племени dirus. Шипя и почти рыча, она яростно вцепилась ему прямо в лицо и сильнее вонзила когти, встав на пути атаки между ним и своим сыном. Тот взвыл, отпрянув и с силой отшвырнув её к стене, как тряпичную куклу. Вновь переключившись, Лютый собирался с новой силой наброситься, чтобы добить её, но в то же мгновение грянул выстрел, обжигающий позвоночник и брюхо. У Саммер была хорошая подруга, научившая её многому... большему, чем Рик мог представить. Лютый Рик поднял голову, раскрыв окровавленную поломанную пасть, и наполнил дом протяжным и пронзительным, абсолютно животным рёвом, который в последний раз издаёт глотка смертельно раненного зверя, загнанного в угол. Этот отчаянный, высокий звук на пару секунд оглушил всех. Рик пошатнулся, упав сначала на колени, а затем завалился на бок, повиснув над полом на локтях. Боль постепенно вернула ему сознание. Пелена отступила от глаз, разрешив ему увидеть, как Джерри пытается помочь Бэт подняться. Она зверем рычала на Лютого, скалясь ртом и щелями, всё ещё старалась подняться и закрыть собой маленького Морти. На её руке сочились кровью несколько неровных, глубоких царапин от когтей, на которые она мужественно не обращала внимания. Чуть в стороне стоял сам Морти, бледный, с ужасом в глазах созерцающий последствия этой бойни, но морально не находящий сил вмешаться. Лютый тяжело кашлянул, отплёвываясь на пол зубами и слюной с кровью, провёл ладонью по животу. Выстрел навылет. Было всё тяжелее и тяжелее держаться, оттого он вскоре осел, ослабевая, и окончательно лёг на пол. – Ты в порядке? – слышались всё ещё приглушённые голоса. – Всё... х-хорошо, главное – ты цел. – Саммер, подожди! Не добивай его. Я должен закончить всё это один, но не при вас. Вы и так уже натерпелись слишком многого. Сейчас я уберу его отсюда. После этого Лютый услышал, как под ним открывается портал, затем почувствовал, как проваливается в него, утопая в его кислотной зелени вместе с натёкшей на пол кровью, – а затем падает и летит куда-то вниз, в пропасть, в темноту. – "Если бы я только пришёл чуть раньше..." Это падение казалось ему вечностью, на деле же его полёт с высоты не более трёх метров продолжался менее секунды, после которой его спина с хрустом и железным звоном ударилась о ржавый остов лежащего на куче хлама автомобиля, после чего Рик кубарем покатился дальше по грязному склону, оставляя за собой всплески крови на обломках железа, деревяшках, пакетах, битом стекле и прочем мусоре, по которому летел вниз, хрипя и подпрыгивая на кочках. Рик остановился лишь когда упал в яму у самого подножья горы, распугав своим внезапным появлением стаи матёрых серых крыс, что предпочли до поры пугливо спрятаться за обломками. Его падение завершилось хриплым вскриком. А затем тишиной. Свалка. Откуда начинал – туда и вернулся. Рик болезненно оскалился поломанными зубами. Губы задрожали в судороге. Он лежал на боку, не ощущая ни одного живого места на теле и внутри него. Как и на душе. Разделять боль физическую и ментальную больше не представлялось возможным: они слились в одну – немыслимую. Пролежав на дне некоторое время и вдоволь надышавшись отрезвляющим зловонием помойки, он медленно открыл помутнённые болью глаза, упираясь взглядом в толстый железный штырь, намертво врощенный в кусок бетона и его собственную правую ладонь. Он пробил её насквозь при падении, переломав кости и разорвав связки. Бледнеющие пальцы больше не могли пошевелиться. Под сломанными когтями всё ещё оставались скатавшиеся кусочки кожи Бэт и немного её крови, а возможно то была его собственная кровь. Лютый даже не хотел проверять, функционируют ли ноги. Это очевидно было уже бессмысленно. С каждой секундой фокусировать взгляд становилось всё сложнее. Рик вновь закрыл глаза, не в силах сопротивляться тяжести век. Физическое состояние волновало его меньше всего, как и возможность его дальнейшего выживания. Удивительно, что он вообще ещё живой. Он проклял свою живучесть. И штырь, который пробил его руку, но не сердце. Пакет мусора под его головой всё больше походил на мягкую подушку и всё сильнее привлекал уснуть на нём и посмотреть калейдоскоп ярких снов, которые обещало разбитое на осколки сознание. Всё, лишь бы не думать больше о Морти, лишь бы поскорее прекратить существовать, прекратить ощущать и понимать реальность случившегося и боль. Но его глаза снова приоткрылись, уставившись в залитую красно-оранжевым заревом заката даль. Крысы серыми тенями подбирались ближе, скрипя писклявыми голосами, обсуждали его между собой, а потом вдруг снова разбежались в разные стороны, как от огня. Закат и кровь, заливающая глаза, стали огнём. Жарким, обжигающим, в котором сгорало всё. – "Морти... Морти... Вернись... – шептало внутри что-то безобразное, не способное остановиться, будто тщетно пыталось собрать Кубик Рубика трясущимися от тремора руками, хваталось за невыносимо пёстрые грани, но соскальзывало, ломая ногти. – Помоги мне, Морти... Морти... Я не хочу умирать так... Предатель... Я ненавижу тебя! Я хочу умереть! Я хочу, чтобы ты умер! Я люблю тебя... Останься со мной, прошу! Умоляю! Я сожру тебя!" Мысли метались в пламени. Рик обернулся в этих мыслях. Позади него огненной стеной горели прямые стволы деревьев. Из охваченного пожаром леса мимо него, сверкая углями глаз, бежали звери и пролетали над головой птицы, и смертельное пламя подступало стремительно. Лютый, не помня себя, но повинуясь инстинктам, ломанулся сквозь чащу вместе со зверьём, вместе с горящими крысами, прыгающими и превращающимися в уголь под его ботинками. Вороний хрип перерождался в болезненный кашель. – "Я ведь должен был потушить ту сигарету? – подумал Рик почему-то, пытаясь закутать лицо в платок, спасаясь от зловонного дыма, щиплющего горло и глаза. – Я вообще не должен был начинать..." Мимо него лёгкой тенью скользнул чёрный, как сажа, волк, пробегая вперёд. Взбежав на пригорок, зверь обернулся через плечо и сверкнул насмешливым жёлтым огнём глаз, глубоко дыша от бега и свесив язык в улыбке. – А ну, стой! – крикнул Лютый ему в след, когда тот нырнул за близкий горизонт. – Вернись, сука! Это ты поджёг лес, не я! Он быстро вскарабкался на ту возвышенность, цепляясь за торчащие из земли толстые корни деревьев, а затем, не успев затормозить, вновь кубарем полетел вниз с обрыва, крича, словно загнанный в смертельную ловушку олень. Когда он скатился, пал и оказался в самом низу, чёрный волк спустился следом, подходя ближе к лежащему на влажной и тёплой земле Рику, чтобы затем впиться в его бок зубами, вспарывая клыками плоть. – Зачем? – с трудом спросил Лютый, не открывая глаз и даже не шевелясь, хотя очевидно почувствовал, как нож в руке Перевёртыша, который тот захватил из кухни, через дыру от выстрела распарывает его кожу и мясо, вскрывая брюхо. Не ожидавший, что Лютый всё ещё жив и в сознании, Перевёртыш вздрогнул, схватившись было за пушку, но его враг не шевелился. У него не было сил для последнего броска. Последний бросок уже был потрачен на бессмысленную и почти несбывшуюся месть. – Я хочу спасти своего предыдущего Морти, – объяснил он. – Клонирую его, если это ещё возможно. Парень он хороший. Он не заслужил такой участи. Переломанные конечности и ушибы опухали. Лютый шипел больше обычного. Он невольно потрогал языком слишком острые солёные осколки поломанных зубов, находя это ощущение отвратительным. В то же время острые зубы волка всё продолжали вскрывать его, разрезая сначала кожу, а потом пробираясь сквозь мышцы и брюшину. – Зачем... ты д-допустил... наше... присоединение? – прохрипел гигант вновь с усилием, объясняя точнее вопрос, который разрывал его на самом деле. Некоторое время XC-128 молчал, решая стоит ли говорить об этом сейчас. Ему не слишком нравились объясняющие всё "злодейские монологи" в подобных ситуациях, но затем он решил, что Лютый всё же имеет право знать, прежде чем его не станет. Он был полностью разбит и истекал кровью, времени у него оставалось совсем немного. – Изначально я просто хотел проверить, унаследовал ли Морти мою особенность, – сказал он, продолжая орудовать ножом, а затем с отвращением на лице залезая рукой в тело и с чавкающим звуком вытягивая наружу горячие дымящиеся паром внутренности. – А тут как раз под руку ты подвернулся, такой необычный и нелюдимый. Подтасовал результаты и... вот. Я знал, что ты не сделаешь Морти ничего плохого. Когда же мне стало очевидно, что Морти – перевёртыш, я дал тебе хорошую возможность отказаться от мальчика, когда он был тяжело болен. Однако в мои планы не входило, что ты так сильно к нему привяжешься, так что пришлось срочно менять стратегию. Кстати, наркотики тоже я тебе подсунул. И всех показательно спас от тебя тоже я. Просто устроил себе резкий карьерный взлёт. На Цитадели даже будучи гением не так просто пробиться наверх, ты и сам знаешь. Если ты не актёр, не лицедей, то так и будешь вылизывать до блеска стаканы в каком-нибудь баре. Если повезёт, конечно. – Д-думаешь, ты... лучше меня? Ты всё разрушил... Я был... в шаге... в шаге от счастья, – Лютый из последних сил выплёвывал слова. – Ты уничтожил и сжег... всё, что у меня было. Притворялся, что хочешь помочь... Притворялся... другом... невинной овцой... П-пошёл ты! – Только потому, что хотел счастья себе и своему Морти. Ничего личного, Люточел, – ответил тот, наконец разрезав толстую мускулистую стенку желудка и выдавив наружу содержимое. – М-мать! Ты только посмотри, а... Животное. Знаешь, приготовленное мясо лучше усваивается и даёт больше белка для мозга. Как посмотрю, вы с Серым не очень-то умны, как вид. Не удивительно, что вы вымерли... Бедный Морти. Надеюсь, его ещё можно спасти. Лютый очень печально и тяжело засмеялся, отчего ему стало ещё больнее в области живота и рёбер. – Это... всё равно... – проговорил он натяжно, кроваво кашляя и слабо оскаливая покрывшиеся слюной и кровью лицевые щели. – Будет не он... замена... копия... без души... Перевёртыш бережно взял сломанное тельце Стража Морти в руки, воткнул нож в землю и некоторое время ещё посидел на корточках молча. Затем он медленно поднялся, с хрустом разминая колени, и сделал несколько шагов, подходя ближе к голове Лютого. Тот, вновь почувствовав его присутствие рядом, с усилием разомкнул глаза и покосился на него сквозь розоватую пелену предсмертного бреда, в котором он всё ещё видел крыс, пожирающий всё пожар, обугленных ворон и покрытый багрянцем тлеющих углей насмешливый оскал чёрного волка, что стоял на пепелище его жизни, как могильная плита. Перевёртыш снял пушку с пояса. – Не знаю, существует ли душа... Но если существует, то твоя отправится в Ад, – сказал он, склонился, придавил висок Лютого дулом бластера и чуть нахмурился, щурясь и крепче сжимая губы. Ад был здесь. Лютый жалел о том, что его не казнили девять лет назад. Жалел, что он не дал Серому убить себя раньше. Чтобы он не успел почувствовать перед смертью и осознать всю эту потерю сполна, наглотаться её, захлебнуться в ней. Он жалел, что Серый спас его ещё тогда, в шахте, и подарил ему возможность встретить маленького Морти, очароваться им, впасть в одержимость мальчиком, сделать его смыслом своей жизни, а затем вот так упустить. Дикий был прав. Лютый давно лишился души. С тех пор как он познакомился с мальчиком. Возможно, он вообще должен был умереть уже очень давно, позволив Зелёной Смерти унести его вместе со всем его родом. Он заслужил. Лютый что-то хотел ответить, однако Перевёртыш лишил его права на последнее слово, в одно мгновение прекратив все его мучения. От выстрела в упор мозг и черепная коробка треснули и практически разлетелись на куски, забросав и забрызгав землю и кучу хлама, на которой лежал Лютый. Лицевые мышцы свело, на мгновение оскалив до предела щели в последней улыбке, а затем они расслабились, медленно смыкаясь и скрывая разбитые зубы. Наблюдавшие за действом вороны и чайки встрепенулись и подняли гвалт, тревожно кружа над свалкой, но не улетая далеко. Они ждали, пока их кормилец уйдёт, оставив их наедине с остатками его добычи. Перевёртыш забрал кухонный нож, вытерев лезвие о потрёпанный халат поверженного соперника. Затем он развернулся и молча, без лишнего пафоса, ушёл в портал, даже не обернувшись на прощание. У него было незавершённое дело, не терпящее ни минуты промедления. На его место поспешили серые крысы, чтобы делить несметные сокровища, – ещё тёплую плоть, что лишь минутой ранее была живой и бредила от горя и боли. Им было всё равно до души, до грехов и преступлений, до дат, до черты между ними, до преданного, опустошённого и выброшенного на свалку, как сломанная вещь, человека. Вывернутого на изнанку во всех смыслах. Инстинкт приказывал им бороться за своё собственное крысиное счастье. Полчища громко спорящих друг с другом птиц, крыс и собак хлынули со всех сторон и собрались на переломанном теле, чтобы пировать, пролезая мордами и клювами под разорванную, грязную одежду, под взрезанную кожу, в незакрытые глаза, под старые кости, обчищая и вылизывая эти кости до чудовищного блеска. *** Прошло несколько дней с тех пор, как Серый ушёл куда-то и так и не вернулся. Сложенные в кучу в дали от дома лошадиные тела, высушенные солнцем и облепленные мухами, пахли ужасающе и уже давно стали непригодны для еды. Но кроме них и крохотных резвых ящериц, снующих тут и там и моментально зарывающихся в песок, почуяв опасность, в этой чёртовой пустыне ничего не было. Горячий воздух дрожал над горизонтом. Солнце было в самом зените, не позволяя искать спокойно пропитание. Голодный и злой Джерри сидел в тени у крыльца, опустив глаза вниз, и тихо клял Рика за то, что тот не оставил им ни портальной пушки, ни корабля, ни лошади. Они застряли тут. Вокруг на километры простирался только раскалённый песок и старые плоские каньоны. Джерри мог поклясться чем угодно, что если Рик посмеет вернуться, он лично выпотрошит его ещё раз. И на этот раз Саммер точно не сможет остановить его от убийства. Но вдруг… Вдруг Рик не вернётся? Вдруг он просто бросил их умирать здесь? Периферическое зрение уловило движение вдалеке. Джерри нехотя поднял голову и прищурился, наблюдая за размытым белым пятном, приближающимся в сторону дома. – Рик… – прорычал он тихо, поднимаясь на ноги и морально готовя себя к стычке. Чем ближе была фигура, тем чётче она становилась, приобретая неожиданные подробности. Белый чистый халат, белая водолазка, белые волосы, белая крыса на плече, бледная, почти белая на фоне пустыни, кожа. Только круглые очки, закрывающие чувствительные глаза от беспощадно яркого солнца, были чёрными. Чужой. Джерри взялся за оружие, напрягаясь. – Вы Серая Стая, не так ли? – спросил незнакомец, учтиво остановившись в нескольких метрах, немного не доходя до порога. – Возможно... – проговорил Джерри недоверчиво и настороженно. – А кто ты такой? И зачем пришёл? – крыса, перебегающая по чужаку с плеча на плечо, заставила его внутренности мучительно слипнуться и заурчать. Она была довольно крупной и выглядела отлично. Белоснежный Рик помолчал немного, а затем заговорил с расстановками: – Я понимаю ваше недоверие… Но я – друг. Вы можете звать меня Крысолов или же Дикий, как вам будет угодно. Я здесь затем, чтобы передать вам тревожную и крайне печальную для вас весть. И помочь. Мужчина хмыкнул раздражённо, пожав плечами и мотнув головой. – Не знаю, куда уж печальнее, но валяй. Дикий кивнул, сделав паузу, а затем перешёл прямо к сути, говоря вкрадчиво и спокойно: – Насколько мне известно, вы последние представители вида homo dirus во всей вселенной. Лютый и Серый... оба необратимо погибли, убив друг друга в схватке. – Оу... – Джерри наконец опустил оружие. Они оба помолчали, глядя друг на друга и стоя в абсолютной тишине, наполненной зноем пустыни. В тот день даже ветер не нарушал спокойствия. – Жарко у вас. Могу я войти в дом? – спросил Дикий наконец, чуть мотнув головой в сторону двери. – А ты не вампир, часом? – хмыкнул Джерри, тихо усмехнувшись. – Ладно, Снежок, входи, – он отступил назад, жестом призвал гостя следовать за ним. Серое семейство, прятавшееся от зноя под крышей, собралось вместе, разливая по кружкам драгоценную воду с металлическим привкусом. Они с тревогой смотрели на Дикого, ожидая от него иных вестей. Компаньон предпочла спуститься на колени хозяина, копошась и ласкаясь в его большой ладони. – У вас нет будущего, – говорил он, складывая одной рукой очки и вешая их дужкой за карман халата. – Вы обречены на вымирание, даже если всю жизнь будете заниматься друг с другом инцестом, пытаясь восстановить популяцию, – он мельком перехватил взгляд Саммер, после чего она опустила глаза, схватив себя за плечо. – Но у меня есть для вас предложение. Я могу помочь. Я могу интегрировать вас в мой родной мир, чтобы вы могли жить там дальше. Как видите, мы мало отличаемся друг от друга, так что вам будет проще адаптироваться в новых телах. – Новых телах? – удивился Джерри, приподнимая брови. – Я уже сделал их для вас троих на основе ДНК моей семьи. Они в моём подвале. Я полностью перенесу ваши сознания в них и помогу вам устроиться на моей планете в любом другом штате или стране, чтобы вы не пересекались с моей настоящей семьёй. Ваше дело только согласиться. Все трое переглянулись друг с другом. Бэт поднялась, едва прихватила Джерри за плечо, проходя мимо него, и отправилась к выходу из дома. Тот кивнул и послушно последовал за ней. – Мы должны посоветоваться с моим мужем наедине, – объяснила мать, обернувшись. – Хорошо? Дикий кивнул в ответ, оставшись в доме вместе с Саммер. Некоторое время они сидели молча и даже не смотря друг на друга, но затем девушка робко и чуть недоверчиво спросила, осмелившись поднять на него взгляд: – Почему ты нам помогаешь? – Я не люблю людей. И тем более не люблю мою семью, – ответил тот вскоре, брезгливо отодвигая предложенную ему кружку странно пахнущей воды в сторону. – Но мне жаль вас. Как биологический вид. Вы для меня скорее красивые, интересные зверушки, нежели настоящие люди. К тому же я уважал Серого и Лютого. Они ещё немного помолчали. Саммер бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что её родители ещё не возвращаются и не могут её слышать. – Ты знаешь, у меня возможно ребёнок от Лютого... – Генетический урод, которому нечего делать в твоей утробе. Не переживай, – его взгляд перетёк к лицу Саммер. – В любом случае, его не будет в новом теле. Ты ещё успеешь завести нормальные отношения и семью в новом мире, если захочешь. Кроме того, я собираюсь отредактировать немного твою память при перемещении. Ни ты, ни твоё новое тело не будет помнить ничего об этом, как будто бы ничего и не произошло. Ты будешь... абсолютно чиста. Лицевые щёлки Саммер едва дёрнулись. Она улыбнулась сначала смутно, но затем по-настоящему. Впервые с тех пор, как она вернулась из прошлого. – Спасибо... – тихо сказала она, чувствуя, как её глаза наливаются слезой. – Мы будем такими же белыми, как ты? Тот покачал головой, взглянув вниз на задремавшую от скуки крысу. – Нет. Это мутация. Я в семье единственный альбинос. – Мы согласны! – сказали Бет и Джерри в один голос, вскоре входя обратно в дом. *** Газон во дворе – если эту заросшую цветущую поляну ещё можно было звать газоном – припорошило снегом, как и входную дверь, которой давно никто не пользовался. Все дороги вокруг тоже замело в тот день. По снегу тянулась цепочка следов странной нелетающей птицы, что прошла тут совсем недавно в поисках добычи. На соседском чердаке зимовали летучие мыши. Обитаемый дикий мир стал бел, как и его единственный владелец. Работа над воскрешением Земли в измерении V-023 подошла к концу. Как и работа по интеграции семьи Серых Смитов в измерении V-020n. Некоторое время Рик помогал им обустроиться на новом месте и рассказывал о местных обычаях и их новых биологических особенностях. Но потом навсегда покинул их. Саммер просила его остаться с ними, она безумно скучала по Серому и видела в нём смутный кусочек своего дедушки. Но, как Дикий и сказал ей ранее, он не нуждался в семье. Да и они больше не нуждались в Рике. Их ждала новая жизнь, обыденная, счастливая и в меру спокойная. Привыкнуть к ней было непросто, но все они старались, постепенно преуспевая в этом. Вернувшись домой, Дикий и сам вздохнул облегчённо, а затем с чистым и блаженным отсутствием души обошёл свои владения, заботливо проверяя клетки, террариумы и аквариумы с живностью, пополняя кормушки и протирая стёкла от пыли. Будучи в подвале и уже заканчивая свой обход, он остановился около криокамеры, хранившей в себе очень занятные человеческие останки. Он долго и вдумчиво смотрел на запотевший и покрытый инеем цилиндр, смутно видимый через дверцу камеры. Неизменно белая крыса мягко копошилась вокруг его воротника, перелезая с одного плеча на другое. Она опёрлась на его шею передними лапками, забираясь вверх, затем облизнула мочку острого уха, чтобы Рик обратил на неё внимание, а потом более требовательно и нежно прикусила его. Тот опомнился, открыл коробочку с кормовыми насекомыми и поднёс к своему плечу жирную личинку, в которую крыса тут же вцепилась, хватая её передними лапками. Она принялась с аппетитным хрустом уплетать её за обе щёки. Дикий скользнул пальцами во внутренний карман, нащупывая в нём нечто маленькое и круглое. – А, чёрт бы его пробрал... – вздохнул белоснежный Рик загадочно, не отводя взгляда от криокамеры, а затем обратился к щекотно шевелящей длинными усами крысе. – Давай попытаемся это сделать, Компаньон. Чем Рики не шутят... Это не так уж и сложно, верно? К тому же у нас больше нет никакой иной цели. А новая сложная задача нам жизненно необходима.