Габриэлла Поттер

      Открыла глаза и не сразу смогла понять, где именно нахожусь. Из-за высокого давления перед глазами мелькали чёрные точки, а каждый звук из помещения отдавался в голове набатом. Поморщилась. Хотела закрыть руками уши, но ко мне подбежала мадам Помфри, протянула стакан с жёлтым зельем и громким, взволнованным голосом быстро проговорила: — Выпей, дорогая, это поможет!       Сделала глоток, и все внутренности словно загорелись. Я закашлялась и начала хватать ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Мадам Помфри вздохнула, вытерла хлопковым полотенцем мой подбородок и строгим голосом сказала: — Ты должна выпить всё до последней капли!       Прекрасно помня, что чем гаже зелье — тем оно эффективней, я кивнула и, зажмурившись, в несколько глотков осушила стакан. После у меня осталось только одно желание: стать на край самой высокой в мире скалы, раскинуть руки и прыгнуть вниз в холодную, убаюкивающую воду.       Через пять минут ада на земле, который, по моим ощущениям, длился намного дольше, смогла открыть слезящиеся, пекущие глаза и нормально осмотреться. Рядом со мной стояло несколько пустых кроватей, а на противоположной стороне больничного крыла, ближе к входу, лежал Невилл. Он не шевелился, и я невольно вспомнила ребят, попавших под взгляд Василиска на втором году обучения в Хогвартсе. На краю его кровати сидел Снейп и сосредоточенно рассматривал лицо мальчика. К нему подошла мадам Помфри, и я напрягла слух, чтобы ничего не пропустить. Разговаривали они достаточно тихо.  — Сломали блок, — без предисловий начал Снейп.  — Тот самый, который…  — Да, его детские воспоминания. Мадам Помфри воскликнула и прикрыла рот руками.  — По-хорошему, мальчику нужно было стереть память в возрасте четырёх лет, но вместо этого его положили в психиатрическое отделение и пытались там что-либо сделать с травмой, а когда, ожидаемо, ничего не вышло — они закрыли его воспоминания ментальным блоком и отдали родственнице. Сейчас же попытка уничтожения этих воспоминаний приведёт к стиранию последних восьми лет жизни и, как следствие, уничтожит личность мистера Лонгботтома.  — Какой ужас! Но… Что-то нужно делать!  — Нужно, — задумчиво проговорил Снейп. — Могу попробовать восстановить блок, но не уверен, что это лучший вариант.  — Но что же тогда? Мальчик без петрификуса не может спокойно лежать. Он уже сорвал голос и исцарапал до крови большую часть тела!  — Я понимаю, Помфри. Если бы блок изначально сделали качественно, он бы не разрушился сейчас. Сомневаюсь, что у мисс Поттер хватило бы сил сломать…  — Вы считаете, что одиннадцатилетняя девочка владеет легилименцией?  — Помфри, вы ведь знаете, как я не люблю, когда меня кто-либо перебивает? Она промолчала.  — А девочка… Это кажется фантастическим, но кроме неё в том коридоре никого не было. Настоящее состояние мисс Поттер указывает на знание теории и отсутствие достаточной практики.  — Но всё же, чтобы ребёнок разрушил барьер…  — Об этом я поговорю с ней. А по поводу мистера Лонгботтома… Возможно, его лучше не беспокоить. Если блок был плохим, часть воспоминаний всё равно просачивалась в сознание, поэтому установка нового и обливейт последних часов не слишком ему поможет. Отголоски прошлого всё равно останутся в памяти и снах ребёнка. Думаю, мистеру Лонгботтому будет лучше всё пережить вновь и либо справиться, став сильней, либо сдаться и потерять разум.  — Северус! Как вы можете такое говорить! — мадам Помфри вскрикнула.       Я сжала руки в кулаки и впервые за одиннадцать лет ощутила страх за другого, и разъедающую душу вину.  — Помфри, не забывайте, что у вас здесь пациенты, — прошипел Снейп. — Лично я не вижу будущего мистера Лонгботтома в мире магов. Из-за своего заикания, вечных страхов и нерешительности, он — худший ученик на всех предметах! Я верю, что у него может быть хороший ум, но если это и так, ребёнок всё равно не может его использовать. Лонгботтом вылетит из Хогвартса до начала третьего года, как бы Дамблдору не было жаль «бедного мальчика». Сейчас он совершенно не пригоден к обучению и к жизни в целом! У этого ребёнка не будет никакого будущего, если он не справится со своим прошлым!  — Он всего-лишь маленький мальчик…  — У него нет другого выбора. Можно сбегать от прошлого сколько угодно, но неужели вы верите, что это поможет?  — Но Северус…  — Беседу пора заканчивать. Можете держать его под петрификусом, можете просто связать по рукам и ногам, завязать рот и спрятать за ширмой, можете приходить к нему или оставить одного, также можете прогуляться к Дамблдору и нажаловаться на меня, но я не изменю своего решения! А сейчас извините, но мне необходимо пообщаться с одной леди, которая подслушивает наш разговор.       Он развернулся и направился ко мне, в его глазах… В них лучше не смотреть.        — Мисс Поттер, вас не учили, что подслушивать нехорошо?  — Я не подслушивала, сэр! Усмехнулся.  — Значит, про то, что врать плохо, тоже не удосужились рассказать?  — Сэр, я говорю правду!  — Каков отец…  — Профессор, вы хотели о чём-то поговорить со мной?  — Перебивать меня, Поттер, будете, когда получите магистерскую степень по зельям, или станете директором этой школы! — прошипел он. — А сейчас внимательно слушайте меня и отвечайте на вопросы. Советую говорить правду. Вам всё ясно?  — Да, сэр.       Когда он умер, я была в растерянности. Когда посмотрела его воспоминания — мне стало очень плохо, грустно, в душе появилась злость на себя за то, что не увидела его странной заботы раньше, обвиняла во всех бедах, желала ему смерти… Сейчас Северус Снейп стоит над моей кроватью, смотрит грозным взглядом на моё лицо и собирается устроить мне допрос. Рада ли, что он жив в этом мире? Да. Но всё же это не мой профессор Снейп, который не раз спасал пятую точку мальчика-который-выжил. Этот профессор не знает новую меня, а я совсем не знаю его.  — Поттер! Вы оглохли?!  — Простите, профессор. Задумалась.  — О, умеете думать? Похвально! — он сложил руки на груди и окинул меня очередным недовольным взглядом. Промолчала.  — Мисс Поттер, кто научил вас легилименции? Постаралась придать лицу задумчивое выражение, покатала слово на языке и спросила: — Леги… Что? Простите, профессор. Я не знаю такого слова. Вы не могли бы повторить?  — Поттер, не ёрничайте! Я спрашиваю по-хорошему: Кто научил вас легилименции?  — Профессор, я не учила никакую лигеменцию!  — Поттер, я могу напоить вас зельем, и тогда вам придётся отвечать правду на все вопросы, которые задам.  — Профессор, я, конечно, ещё ребёнок и многого не знаю… Но…       Он нахмурился.  — Разве законно поить учеников подозрительными зельями?       Снейп наклонился к моему лицу и зашипел:  — В древние времена, мисс Поттер, за непослушание и неуважение били розгами, смоченными в солевом растворе. А если ученик и после наказания вёл себя неподобающим образом, то его лишали права на обучение и выгоняли на улицу!  — Как же хорошо, что наши маги давно переросли это! — ответила с улыбкой, прекрасно понимая, что нарываюсь. Понимая, что делаю глупо и как-то по детски, но всё равно делаю, не отдавая отчёта: «Почему именно так?»       Северус Снейп посмотрел на мою улыбку, а после вернулся к глазам. Он стоял надо мной и я чувствовала его неспешное дыхание на своём лице. А потом увидела, как его зрачки начали расширяться и поглощать меня. Чёрт! Первым, что пришло в голову, была подсмотренная в прошлом сцена у дерева, где Снейпа подвесили вверх ногами Мародёры. Я понимала, что он искусный легилимент, и защитить свои воспоминания, находясь в теле ребёнка, особенно против него, я не смогу, поэтому, понадеявшись на удачу, приложила все оставшиеся силы и вспомнила то, что было ему неприятно. На удивление «шалость» удалась, он вынырнул из моих воспоминаний. Мужчина был бледен и зол.  — Откуда?  — О чём вы профессор?  — Я спрашиваю, — он сделал резкий вдох, — откуда у вас эти воспоминания?!  — Какие воспоминания, профессор?  — Дерево. Подростки, — он замолчал и в упор посмотрел на меня.       Попробовала сделать радостное выражение лица, хлопнула в ладоши и воскликнула:  — О, вы тоже видели мой странный сон? — а потом перестала улыбаться и спросила: — Но как вам это удалось, профессор?       Он посерел, сжал руку в кулак до белых костяшек и хотел прорычать что-нибудь, несомненно, едкое, но рядом с ним появился Хогвартский эльф и сказал:  — Директор ожидает вас в своём кабинете. Это срочно!       Эльф растворился в воздухе, а Снейп, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, развернулся и быстрым шагом покинул больничное крыло.       Откинулась на подушки и прикрыла глаза. Когда он злится, я чувствую, что это профессор Снейп знакомый Гарри. Так странно… Мне нравится это чувство. Неужели, я действительно скучала по профессору? Мазохистка…