Спустя полгода.
Дышать было все труднее, легкие уже отказывались принимать ледяной воздух. Дейенерис чувствовала, что часть ее лица оледенела. Неизвестно, сколько еще может выдержать лошадь. Час? Полчаса? Десять минут? «Только спасти детей, только спасти», — твердила себе девушка. Она чувствовала, как они шевелятся под толстой шубой в самодельных переносках. Дени неслась вперед, периодически оглядываясь. На одном из холмов ей показалось, что погоня уже близко. Она не представляла, где закончится ее бесконечная гонка. «Дрогон может не успеть», — она чувствовала, что несмотря ни на что, дракон все равно жив. Полгода без новостей с другого материка, полгода без любимого человека. Однако жизнь со старухой ее многому научила. Как относиться к Джиле после всего? Дени не знала. «Никому не верь, кроме Джона», — постоянно повторяла старуха, а смысл этой фразы раскрылся только накануне бесконечной гонки по заснеженным полям.***
— Дейенерис, собирай детей, тебе нужно уходить, — Джила чем-то была обеспокоена, настолько, что разбудила ее еще до рассвета. Дени еще не до конца понимала происходящее со сна. — Прости, что? — она поднялась на кровати. — Сейчас объясню. Покорми их. Дени покорно встала и пошла к на кухню, чтобы разогреть молоко. Она привыкла слушаться Джилу, та редко ей что-то приказывала, а если делала это, то в особых случаях: когда пурга занесла сарай и лошадь начала пытаться выбивать дверь, чуть не навредив самой себе, или когда из-за снега крыша дома начала трещать, угрожая обвалиться. — Я тебе говорила никому не доверять, а ты меня не послушала. Дени остановилась на мгновение, но потом продолжила свое занятие. — Я тебя не понимаю, Джила. Куда мне нужно уходить? Ты заболела и мне нужно съездить за лекарствами в деревню? Старуха покачала головой. — Ты не должна была родить. — Да, я это слышала уже, — хозяйка ей неоднократно напоминала об этом. — Ты не понимаешь. Ты не должна была родить вообще. Я обещала, что дети умрут, но увидела вас, Джона, несущего тебя на руках, поэтому не смогла с собой ничего поделать. — Джила.что. — Подожди. Лучше уж я тебе все сразу скажу. Вдруг у Дени в голове начал складываться пазл. Эти внезапные спазмы в воздухе: возможно, она не должна была рожать раньше срока. Это чудесное появление Джилы среди бури в заснеженной пустыне. Такие мысли посещали Дени каждый день, но она их отгоняла. Ей очень хотелось верить в чудо от безысходности положения. Прежняя Королева Дейенерис Бурерожденная осудила бы ее теперешнюю наивность. «Когда ты успела стать такой слабой?», — спрашивала она у себя. Но даже спустя пол года куда-либо уехать представлялось очень сложным. Дети подросли и в сумме весили больше 30 фунтов, а не очень удобно нести такой груз самой. Поля покрылись толстым слоем снега. Куда ей деваться? Она выбрала материнство, а не войну, и теперь обязана нести это бремя. — Ланистеры… — тихо сказала Дени. — А ты умненькая, когда хочешь быть. Догадывалась уже? — Кто-то сказал, что мы полетим… — Да. Не в этом суть. Я правда хочу помочь. Слушай меня внимательно. За месяц до того, как вы прилетели, ко мне прискакал гонец Ланистеров. У Серсеи и на этом континенте есть люди свои. Он пообещал мне, что поможет вернуться на континент, сказал, что сын мой в плену до сих пор и в королевской страже. Я ему очень уж верить хотела. Еще говорил о больших деньгах. Взамен я должна была убить твоих нерожденных отпрысков. Он попросил какое-нибудь снадобье для этого. Ты же что-то выпила перед отлетом. — Тирион… — Они хотели, чтобы я сделала вид, что пытаюсь помочь, но сама бы навредила тебе, чтобы ты не смогла никуда отправиться с Джоном и осталась здесь. Они хотели потом забрать тебя и использовать, как средство шантажа, чтобы Джон отказался от притязаний на престол. Потом бы они с вами по одиночке легко расправились. Им нужно было, чтобы Таргариенов во всем мире не осталось. — Джон бы не пошел у них на поводу. — Ради тебя он не только от трона откажется. Но не об этом сейчас. Я с самого вашего приземления поняла, что не способна сделать то, что пообещала. Я должна была исправить ошибку и исправила. Я послала ворона в королевскую гавань с отказом. Видно, что помимо нас с тобой, у них там много забот было. Я им ничего не сказала про тебя и про детей. Ты вправе презирать меня за то выпитое снадобье. — Я тебя никогда не буду презирать. Никогда, слышишь? — голос Дейенерис стал строже, но та продолжила, — ты столько сделала для меня, для Нэда и для Висеньи. Никто мне не гарантировал бы в Миэрине безопасность. Там у меня врагов всегда было достаточно. Дени неожиданно для себя произнесла эти слова. Что заставило ее отреагировать именно так, остается загадкой. Только Дейенерис помнила, как она поступила с Джорахом за предательство. Она втайне всегда корила себя за это, хотя и не хотела показывать вид. Она изменилась. Материнство сильно смягчило ее, и самой девушке не всегда это нравилось. Прежняя Королева Драконов давала знать о себе все реже и реже. — Что произошло ночью? — Дени закончила подогревать молоко, разлила его в рога и, сопровождаемая Джилой, пошла к детям. — Письмо с текстом «Расплата близко». Дени вздохнула и взяла девочку на руки для кормления. Ровно пол года назад отсюда уходил Джон с мыслями «Нет выхода». Сейчас это обязана сделать она. — Мы не сможем слиться с толпой, ты понимаешь, — сказала девушка. Они уже говорили с Джилой об этом. До последнего Дени втайне надеялась, что дети возьмут гены Старков: густые каштановые волосы и серые глаза. Это бы обеспечило им хоть какую-то безопасность. Да, волосы действительно были темными, а вот глаза истинно таргариеновские — цвета фиалки. «Обещают быть краше всех. Под стать матери. Туго им придется из-за этого в наше время», — любила говорить Джила. — Знаю я, вашу кровь Таргариеновскую. Дрогон-то еще жив наверное. Вот и призови его. — Все не так просто. Сюда лететь при хорошей погоде часов шесть из Вестероса. Я совершенно ничего не знаю о том, что на другом материке. — Авось переживешь. Но здесь тебе точно оставаться нельзя. Возьми близнецов в блиндаже, который ты мастерила, и скачи так быстро, насколько это вообще возможно. Здесь тебя ждет верная смерть. — Нет. Ты можешь поскакать со мной. — Звезда-то одна, не выдержит нас всех. Она резвая лошадка, но не настолько выносливая. Я постараюсь избавить тебя от погони, — Джила сделала паузу и внимательно посмотрела на Дейенерис, — как вообще вам можно смерти желать?***
Дейенерис потеряла счет времени, однако Звезда начала замедляться. «Только не это», — подумала она и повернула голову назад. Два всадника стремительно нагоняли ее, и Дени резко свернула в лес в надежде скрыться между деревьями. Ветер не утрамбовал там снег, поэтому он был рыхлым, еще больше затрудняя движение. «Справляйся, давай», — однако лошадь уже переставала реагировать на ногу Дейенерис, а через мгновение и вовсе остановилась. Послышался резкий треск, и Звезда начала пятиться, резко развернулась на дыбах, но потеряла равновесие, подскользнувшись. Дени упала на спину. Дети недовольно заплакали от такого толчка. Девушка вскочила и попыталась поймать лошадь за уздцы, но та семенила на месте в панике. Опять послышался треск, только на этот раз посильнее, и задние ноги Звезды быстро провалились под снег. Дейенерис быстро развернулась и побежала в сторону, откуда они прискакали. В эту же секунду послышался оглушающий всплеск, а когда Дени повернулась, то Звезды не было видно под толщей воды. У горных речек тонкий лед, даже в самую суровую зиму, а некоторые вообще не замерзают. Дени побежала в гущу леса и уже слышала приближающийся гул погони. Еще несколько метров, и она уже готовилась быть схваченной, как вдруг все ее тело было парализовано знакомым чувством, как в день, когда Дрогон распугал бастующих в Миэрине. Дейенерис остановилась и повернулась навстречу погоне, бежать не было сил. То, на что она надеялась, случилось. В воздухе послышались удары крыльев и струя огня отгородила ее от всадников.