***
Мы познакомились во дворе моего дома. Тогда я сидел на больших качелях и пытался раскачаться, но так как я был мелкий и достаточно слабый, а качели слишком тяжелые, я не мог ничего сделать. В тот момент ко мне подбежала девочка с двумя рыжими косичками, что торчали в разные стороны, и нелепо упавшей на глаза чёлкой. Её образ напомнил мне Пеппи Длинныйчулок. — Эй, можно с тобой? — спросила она и повернула резко голову на бок так, что чёлка резко упала, а когда девочка снова подняла голову, она осталась лежать на боку. — Давай, запрыгивай, — сказал я и ладошкой постучал на месте рядом с собой. Она подбежала и запрыгнула на качели. У неё даже ноги до земли не доставали, поэтому я спрыгнул и начал раскачивать качели.Я ж всё-таки пацан, как никак, надо ж было проявить мужественность и покачать даму. Ну, конечно, я только сейчас так говорю, потому что тогда мне было плевать на мужество и я просто выпендривался.
Она сидела довольная, а её улыбка доставала до ушей, взмахами головы девочка поправляла чёлку. Её косички подлетали вверх и она слегка подпрыгивала на качелях, от слишком резких раскачиваний. Лицо озаряла прекрасная улыбка. Она молчала, а мне очень сильно хотелось с неё пообщаться, поэтому я пересилил себя и спросил: — А как тебя зовут? — Алеся. Мама Леськой зовёт. Я подумал и решил, что «Алеся» слишком формально, а «Леська» подходило намного больше. — Ну, значит, и я буду. — Неа, ты не будешь.., - насупилась девочка и свела бровки друг к другу, возмущаясь. — Почему это? — я искренне был удивлён. — Потому... потому что я тебя не знаю, — тихо проговорила девочка, — а если честно, то ещё и боюсь, — я хмыкнул, что такого страшного во мне? — А чего меня бояться-то? Я Лешка! Зови меня, как хочешь! Я тебе доверяю! — ответил я, качнув качели посильнее, так что те взлетели выше, а косички Леси доставали до небес. — Лееееша.., - мечтательно протянула она, — красивое имя. — А то! Знаешь...., - закрыв глаза, произнёс я , — сколько всего могу! — И что ты можешь?— спросила она, подняв одну бровь вверх и состроив наглую физиономию. — Ну не знаю... Хочешь рогатку подарю? — А подари! — Ну, держи, — я вынул из кармана кофты красивую новенькую рогатку с кожаным чёрным ремешком и протянул ей. Она схватила ее и начала рассматривать с серьёзным лицом. Я все ждал, что же она скажет. — Спасибо Лёша..., — произнесла Леся подняв голову и посмотрев на меня своими большими голубыми глазами. Веснушки мне тогда не понравились. Ну что за пятна на лице? Ну зачем это надо? Какой же я был дурень. Веснушки — это так красиво и необычно, как и***
— Лёша! Лёёёша! ЛЁША! Реальность ударила по голове и я очнулся от своих раздумий. Рядом со мной стояла мама и как-то слишком ласково на меня смотрела. Я ненавидел, когда меня желеют. Это мои проблемы и я сам разберусь! — Лёш, надо смириться. Просто принять это и все. Нам всем очень больно, — конечно ей легко говорить, у неё не случалось таких потерь в жизни. Я поднимаю глаза, недолго смотрю на неё, встаю с кровати, хватаю сумку и иду двери. — До вечера! — бросаю я и резко хлопаю за собой дверью, чтобы меня никто не смел останавливать. Я спускаюсь вниз на лифте. И выбегаю из подъезда. Пока шёл до остановки, встретил пару знакомых, но даже на их «привет», не ответил. Я не могу сейчас ни на что отвечать. Мне кажется, что весь мир против меня. Против моего существования. Я не знаю, что мне делать. Все мысли были только о ней. Я бы отдал всё ради одного только её взгляда. Все ради того, чтобы снова увидеть её улыбку. Автобуса долго не было, а так как был уже конец сентября, было достаточно холодно. Ага, достаточно. Шесть, мать его, градусов. Я стоял в тёмно-синей куртке, из-под которой выглядывал светлый капюшон толстовки. На мне были надеты чёрные джинсы и белые кроссовки, которые мы покупали с Лесей. Мне становится очень-очень больно из-за вопоминаний. Я включаю фронтальную камеру на телефоне и поправляю чёлку. Как же она меня бесит. А вообще меня бесит все в моем лице. Бесит то, что я похож на педика. А ведь Леське всегда нравились мои голубые глаза. Она любила тыкать пальцами в мои щёки и я никогда не забуду, как она целовала мои губы. Я быстро, взмахом головы, избавился от мыслей о ней, выключил телефон и полез в рюкзак искать свой проездной. Запрыгнув в автобус, я нацепил наушники и врубил погромче старую песнюThe Pretty Reckless—Just to night
Прислонив голову к стеклу, я опять задумался. Опять меня накрыли воспоминания. Такие тяжёлые и одновременно самые лучшие, которые были в моей жизни.