Капитанские будни

      Брусчатка стелется под ноги мягко, но это уже не раздражает. Не в брусчатке, конечно, дело: доспех столичного офицера стальной, сияющий и громоздкий, в нём не пройдёшь бесшумно. Анвильская лёгкая кираса и мягкие сапоги куда тише, вкрадчивее. Лекс и не думал никогда, что ему будет не хватать этого уверенного, бескомпромиссного лязга: смотрите все, стражник идёт, всё спокойно, всё в порядке, гражданин… А вот не хватает.       — Всё в порядке? — привычно спрашивает Лекс, останавливаясь возле храма.       Конечно, в порядке — а если и нет, то не ему, капитану стражи, заниматься мелким воровством и соседскими сварами. Но он усвоил отлично: образ, внешнее — слишком важно, чтобы пренебрегать этим. Настоящую работу стражи — когда стража и в самом деле работает — обыватель почти не видит. А видит он, как офицер, улыбаясь, идёт по улицам — символ порядка, символ закона.       — Ой, — торговка, круглолицая и румяная, смущается, услышав его вопрос. — Да, капитан, спасибо, всё в порядке. Яблочко хотите?       У неё и яблочки как она сама, как щёчки — круглые, румяные, гладенькие. Лекс незаметно сглатывает слюну и решительно отказывается: сейчас — одно яблочко, но приметливые горожане не упустят повода позубоскалить. Нет уж, обойдётся пока без яблочка. Если вечером выбрать время, забежать купить десяток…       — Ой, зря вы, — смеётся торговка; по хитрым глазкам видно, что ей очень хочется этим яблочком капитана всё-таки угостить — будет что дома рассказать, на какой-нибудь ферме, где стражников раз в полгода видят. — Сочные, наливные, чистый мёд…       Лекс снова кивком благодарит, но яблоко не берёт: кривая дорожка подстерегает всюду… Хотя, конечно, ему самому где-то в глубине души смешно.       Но раз всё в порядке — можно и продолжать обход.       Анвил живёт своей шумной яркой жизнью, Лекс измеряет шагами его причудливые улицы. Дежурно спрашивает про порядок, дежурно улыбается, а мысли в голове текут далеко не так размеренно и спокойно…       В первый миг ему кажется, что из-за этих самых мыслей и мерещится. Причуды графа не идут из головы, вот и видит знакомое лицо в каждом встречном… Но мужчина, устроившийся на каменной скамье, кольцом обнимающей древнее дерево, ловит его взгляд и подмигивает. Очень знакомо — до нервного тика знакомо — вскинув левую бровь.       Лекс трясёт головой: по одежде и повадкам граф сейчас — обычный небогатый торговец; таращится любопытно по сторонам, разглядывает, открыв рот, городского стражника… Если бы не бровь, Лекс бы и не узнал, наверное.       — Всё в порядке, капитан? — возвращает граф вопрос, вертящийся у самого Еро на языке, и окончательно повергает его в ступор.       — Что?.. — начинает Лекс, лихорадочно думая о возможных последствиях побега его светлости из замка. И, если уж честно — вправе ли он, капитан, за шиворот притащить графа обратно.       — Еро, рот закрой, — тихо говорит Корв, не переставая дружелюбно и немного глуповато улыбаться. — Не видишь, я тут со своими подданными общаюсь. Инкогнито. Яблочко, кстати, хочешь?       Лекс рефлекторно ловит метко брошенное яблоко — похоже, то самое, которым его торговка соблазняла.       — Раз уж ты меня поймал, капитан, — усмехается граф, — то можешь выполнять свои обязанности. Охраняй. А я по городу погуляю.       Лекс хочет ответить, что охранять графскую персону — вообще-то не его прямая обязанность… Но молча, сжимая в ладони яблоко, плетётся следом, не особо успешно делая вид, что продолжает плановый обход стражницких постов.       — Молодец, — невзначай хвалит граф. — Не устраиваешь публичных сцен и истерик.       — И куда твоя светлость направляется? — негромко спрашивает Еро, и в самом деле решив сейчас никаких сцен не устраивать. В конце концов, нет закона, запрещающего графу гулять по своему городу, даже и инкогнито.       Но капитана, на самом деле, очень настораживает, что Корв, усмехнувшись, проходит мимо «Графского герба» — Лекс отчего-то был уверен, что его светлость сбежал промочить горло. Граф же неторопливо, но уверенно идёт к Западным воротам — за которыми порт.       — Раз уж случай нас свёл, капитан, — не оборачиваясь, говорит Корвус, — надо показать тебе Анвил. Настоящий. А то бродишь тут по главным улицам, ничего не видишь.       Лексу совершенно не хочется смотреть настоящий Анвил — что бы ни имел в виду граф. По крайней мере, не сейчас.       — Ваша светлость, — тихо зовёт он; тот смотрит через плечо и строит страшную рожу. Еро быстро поправляется: — Корв, может, в другой раз?       — Хороший капитан стражи должен пользоваться любой возможностью получше узнать вверенный ему город, — нравоучительно говорит граф; но серые глаза смеются. — Да перестань ты, Еро. Просто сходим к маяку. Никаких притонов, злачных мест и влипания в неприятности, обещаю.       — И побегов? — на всякий случай добавляет Лекс.       — И побегов, — серьёзно соглашается Корв. — Идём?       Похоже, выбора у Лекса нет. Да и интересно, честно уж признаться, посмотреть на знаменитый анвильский маяк.       Они выходят за ворота, шагают рядом — и молчание какое-то… негнетущее. Спокойное и дружелюбное такое молчание. У порта, не заходя, сворачивают южнее, на узкую тропку. Лекс, словно оставив должность и груз ответственности внутри каменного кольца городских стен, дышит свободнее, оглядывается с любопытством.       Маяк — не на острове, как замок, а на полуостровке. Узкая тропинка вьётся между больших камней, и тут удивительно тихо и спокойно — хотя шумный порт виден как на ладони, и строевым лесом растут у пристани мачты бесчисленных (то есть, конечно, посчитанных и строго учтённых, но сейчас Лексу отчего-то не вспоминаются ни числа, ни таможенные правила) кораблей.       — Сюда хорошо на свидания бегать, — задумчиво говорит вдруг Корв. Щурится довольно, припоминая что-то. — Особенно вечерами. Тихо, спокойно, ни души вокруг.       — Надо усилить тут патрули, — соглашается Лекс. — Контрабандисты наверняка тоже эти места знают.       — Ты яблоко съел, Еро? — насмешливо спрашивает граф. Лекс смотрит на едва надкусанный красный бок и мотает головой. — Вот лучше ешь, капитан.       Еро пожимает плечами и вгрызается в медовую сочную мякоть. Хорошо…       — Я подумал, тебе тут понравится, — снова неожиданно говорит Корв, когда они подходят к истёртым от ветров, волн и времени каменным ступеням.       — Почему? — спрашивает Еро. Он уже смирился, что не понимает ровным счётом ничего.       И вообще ему хочется спросить «почему ты вообще об этом думал?», но граф, конечно, понимает по-своему.       — Это маяк, Еро, — серьёзно говорит он. — Знаешь, такая штука, к которой по ночам идут корабли. Ориентир на верном пути. Как закон.       Почему маяк как закон, Еро не понимает, но не переспрашивает. В принципе, идея маяка ему близка… А ещё, если подумать, кто-то может намеренно запутывать корабли, ведя их ложным путём — если, скажем, потушить огонь тут и зажечь дальше по побережью, где то мели, то рифы. Лекс делает мысленную заметку подумать об этом. Потом.       А вот вид со смотровой площадки его завораживает, в какую сторону ни повернись. Замок отсюда — величественный, красивый, а мост к нему — как изогнутая… ну да, графская бровь. Сам город — красная черепица крыш, белый камень и сочная зелень… Даже порт какой-то нарядный, по-своему благородный. А уж море… Лекс выдыхает завороженно, обернувшись к морю: он его таким не видел. Отсюда, сверху, синяя гладь уходит за горизонт, сливаясь с небом, и облака то ли плывут по этой синеве, то ли отражаются в ней… И даже вспоминается почти забытое желание рисовать.       — В моём роду, Еро, каждый первый был адмиралом, — тихо говорит Корв. — Море для нас — жизнь, и вовсе не в метафорическом смысле. Смотри: это суша расчерчена дорогами, с которых не сбежать; море — бесконечность дорог, выбирай любую, и только подставляй паруса.       — Это неправильно, — сам для себя неожиданно говорит Лекс. — Это… страшно. Есть путь, есть указатели. Красное кольцо, Золотая, Зелёная — ты всегда знаешь, как и куда идти. И куда придёшь в итоге.       — Еро, Еро, — невесело усмехается граф. — Ты не можешь без карты, на которой тебе напишут, что правильно, а что нет? Где брусчатка, а где бурелом, где ходить, а куда не сметь соваться?       — Пожалуй, — неохотно соглашается Лекс. В своей правоте он не сомневается, но в устах графа это почему-то звучит обидно. — Так лучше, чем метаться без цели, по воле ветров и прихотей…       — Маяк, — неожиданно серьёзно говорит Корв. — Поэтому и есть маяки. Это свет ночью, это далёкое обещание. Это цель и смысл. Маяк превращает море в самую прямую дорогу. Я… я так долго шёл к маяку, даже когда не видел в тумане его свет, даже когда отчаялся найти путь… Хочешь ещё яблоко?       Лексу уже не хочется яблок, но он всё равно кивает: лучше и правда занять рот, чем молчать, не зная, какого ответа ждёт от него граф на эту… исповедь?       — Где ты их взял? — спрашивает он, любуясь очередным сочным румяным кругляшом.       — Украл, конечно, — усмехается Корв.       Еро давится яблочным соком.       — Да шучу я, — граф радуется как ребёнок, глядя на кашляющего капитана. — Купил, не волнуйся. С тебя же станется меня на краже поймать.       Лекс, наконец откашлявшись, кивает и позволяет себе понаслаждаться воображаемой сценой ловли графа на воровстве яблок. Потом до него доходит, что он сам тогда — соучастник, и настроение портится окончательно.       — Если соберёшься пригласить кого-то на свидание — приводи к маяку, — невозмутимо советует Корв. — И яблок захвати.       — Ваша светлость, — подбирается Лекс, учуяв неладное. — Если… хмм… если вы тоже… ну… оповестите меня, пожалуйста. Я не могу позволить, чтобы вы ходили… ну… на свидания… один.       Корв отворачивается, и его плечи трясутся. Лекс не сразу понимает, что граф беззвучно хохочет. И только потом понимает, что сказал.       — Я имею в виду — без охраны, — быстро поправляется он, но, кажется, только добавляет графу веселья. — Не волнуйтесь, всё будет конфиденциально, у меня есть пара толковых ребят, которые незаметно…       — Достаточно, — Корв наконец поворачивается, перестав смеяться. — Я понял, капитан. Если приглашу кого-нибудь на свидание к маяку — непременно поставлю тебя в известность. Первым.       Еро покалывает неприятным чувством — словно он опять чего-то не понимает. Всё-таки быть офицером в столице, одним из многих, отвечать за отдельный участок перед начальством — гораздо проще, чем… Ну, чем вот так. Общаться с этими аристократами на каком-то их странном языке.       — Ладно, пора возвращаться, — решает наконец граф. — И знаешь… Иногда путь ничуть не виднее, даже когда ты уже добрался до маяка.       Еро снова кивает, не уверенный, что понял хоть что-то, и тоскливо думает, что ему бы кто поставил дорожные указатели в жизни. И карту. Подробную карту дорог.