Теперь и навсегда

      Кисе ее не узнал сначала.       Он всегда думал, что сразу ее узнает, был уверен, что узнает. Он верил, что увидит ее и просто будет знать. И он потратил годы, тщательно продумывая, что он тогда сделает — он собирался произвести неизгладимое первое впечатление.       Вместо этого, когда он снова ее встречает, то ведет себя как самовлюбленный придурок; он ее дразнит, он доводит ее до бешенства, и все потому, что он ее даже не узнает.       Но!       В свое оправдание он должен отметить, что действительно не ожидал обнаружить ее, родившейся в мужском теле. ***       На самом деле до него не доходит вплоть до тренировочной игры с Сейрин, и только тогда он получает подсказку.       — Ты бы лучше обновил свой убогий словарный запас словом «реванш», — говорит Юкио Касамацу.       Кисе оторопело моргает, потому что именно это когда-то ему сказала она, в той своей непередаваемой манере, в которой всегда говорила только с ним. И потом, когда Касамацу вздергивает его на ноги, он думает — о, прямо как она. И сразу же думает о том, как Касамацу его пинает (прямо как она пинала когда-то), как орет на него (точь-в-точь как она орала), и насколько взгляд Касамацу всегда напоминает ему о ней, и тогда он думает — срань господня, почему до меня так долго доходило? ***       — Сенпай, — вопит Кисе. — Поверить не могу, что ты мужик! Как ты мог?!       Касамацу сгребает его за воротник и резко тянет вниз. И смотрит с таким видом, словно собирается хорошенько ему вломить.       — Это что было?       — То есть, — Кисе не знает, как закончить предложение. — Ты же знаешь, что это я, да? Ты должен знать. Я выгляжу почти так же, как тогда.       — Что за херню ты несешь?       И это даже еще хуже, чем обнаружить, что в этой жизни она вернулась мужиком. Ему никогда и в голову не приходило, что она может его не вспомнить. ***       Он всегда помнил ее так ясно, даже когда был совсем ребенком. А когда он подрос достаточно, чтобы начать обращать внимание на девушек, то все, о чем он мог думать, это насколько все они рядом с ней и близко не стоят.       В средней школе ему нравилось заигрывать с девочками (для него флирт был способом общения, если угодно), но он так и не смог заставить себя хоть с кем-то начать встречаться; для него это было бы все равно, что предать ее. Он мог говорить всем вокруг — «моя идеальная девушка, это та, что не пытается меня связать», но на самом деле он хотел только отпугнуть их, хотел дать понять, что им нечего рассчитывать на отношения с ним.       Правда была в том, что он уже и так был связан. Он был связан своими воспоминаниями о женщине, которую пока что не встретил в этой жизни, и настолько безоговорочно, что не мог даже представить себя с кем-то другим, кроме нее.       И вот, он ее встретил, и она — его сенпай в их баскетбольном клубе, и его сенпай парень, и этот парень не помнит Кисе от слова «совсем». ***       Возможно, Кисе стоило бы принять этот поворот как знак двигаться дальше. Касамацу родился мужчиной, и он не помнит свою прошлую жизнь. Кисе стоило бы просто отпустить его.       (Удивительно, но часть про «родился мужчиной» не тревожит Кисе так сильно, как часть про «совсем не помнит». Кисе всегда считал себя по девочкам, потому что был влюблен в женщину, сколько себя помнил, но теперь он понимает свою ошибку. Его всегда привлекал только один человек. Сначала — женщина в его воспоминаниях. Теперь — злобный тип, на два года старше его самого. Все, оказывается, не так уж сложно).       Кисе уже прожил одну жизнь, и живет еще одну, сходя с ума по одному и тому же человеку. Он готов признать, что это нездорово. Вероятно, ему действительно пора двигаться дальше.       Нет,— думает он. — Нет. Я не могу отступить. ***       Он хочет сказать: «Я любил тебя так долго. Я всегда хранил тебе верность, веришь? Сколько бы меня ни звали на свидания, я хотел лишь дождаться тебя, только тебя. Никто не выдерживал сравнения с тобой, ни тогда, ни сейчас. И сейчас ты такой же потрясающий, каким был всегда, и я не могу любить никого, кроме тебя, только тебя, всегда — тебя». ***       Он умер за нее. Именно так он и хотел умереть, кроме разве что того, что ей тоже тогда пришлось умереть.       Вражеские солдаты ворвались во дворец, и он знал — они пришли за ней. Он поклялся, что никто даже не прикоснется к ней, пока он дышит, и это оказалось более чем правдой. Они прорубились сквозь него, и он умер, потерпев поражение, в отчаянии и сожалении.       И поэтому, когда он переродился, то всегда знал, что однажды встретит ее снова. И, безусловно, этот второй шанс ему дан лишь для того, чтобы на этот раз он смог доказать, что достоин ее. ***       Он плачет после Зимнего Кубка, и дело не только в баскетболе.       Я хотел победить для тебя.       Он думает о том, как проиграл в прошлой жизни, и о том, как они оба тогда погибли. И почему он никак не может все сделать правильно? Он не смог защитить ту, которую любил; он не смог даже выиграть дурацкий баскетбольный кубок.       Касамацу обнимает Кисе за плечи, и Кисе хочет сказать только — однажды, может в следующей жизни, я все сделаю как надо, я клянусь.       Касамацу говорит тихо, так, чтобы только Кисе услышал:       — Идиот, ты сделал все, что мог, тогда и сейчас, и это единственное, что имеет значение для меня.       Кисе прекращает плакать, не веря собственным ушам. ***       — Почему ты не сказал мне, — требует ответа Кисе немного позже.       Касамацу пожимает плечами.       — Думаю, меня задело, что ты не узнал меня сразу. И ты, похоже, был разочарован, что теперь я парень. А мне нравится быть парнем.       Кисе просто таращится на него, без единой мысли в голове.       — И это меня ты называешь идиотом?! — кричит он. — Единственное, что для меня имеет значение — это ты!       — Ты и есть идиот! — в тон ему рычит Касамацу. — Если думаешь, что для меня это как-то по-другому! Мне всегда был нужен только ты!       Кисе думает, что ждал этих слов обе свои жизни.       И эти слова стоили того, чтобы их дождаться.