«Разрешите мне понюхать ваши волосы...»

На Атлантиде жизнь Илейн медленно возвращалась в колею. И ей это не очень нравилось. Ей дали недельный отпуск, во время которого Илейн отсыпалась, отъедалась, ходила к психологу и в спортзал. Днём она упражнялась с боксёрской грушей, а вечерами подолгу бегала по длинным коридорам и причалам древнего города. Сослуживцы не могли не заметить, что Илейн стала ещё более замкнутой, чем обычно, а самая неожиданная перемена произошла в её отношениях с другим капралом — милым парнем по имени Билл. До попадания Илейн в плен к дженаям, они встречались несколько месяцев, пару раз в неделю ночевали в комнатах друг у друга, и эти спокойные отношения настолько устраивали обоих, что Билл подарил ей колечко с небольшим бриллиантом. На второй день после возвращения Билл встретил Илейн в столовой, очень обрадовался и попытался поцеловать. Девушка увернулась от поцелуя, потом сняла кольцо, отдала его Биллу и ушла без объяснений, оставив парня с разбитым сердцем. Мало кто знал, что после пробежек она подолгу стояла на причале и всматривалась в ночное небо, в яркие искорки звёзд. Словно могла увидеть тёмные тени, скользящие между ними — огромные корабли рейфов, рыщущие в поисках добычи. На одном из этих ульев где-то очень далеко, прямо сейчас летел странный рейф, нюхавший её волосы. И даже, когда прошло какое-то время, и Илейн снова стала выходить на задания, болтать с друзьями и ходить на вечеринки, она продолжала по ночам выскальзывать на причал и смотреть на звёзды. *** Примерно полгода спустя пугающее событие поставило лантийцев «на уши». На одну из союзных планет через Врата прилетел на стреле рейф, попросивший передать послание. Он сказал, что вычислил, где находится Атлантида и хотел бы посетить её обитателей. Он обещал, что вреда его визит никому не принесёт, и даже напротив, рейф был готов поделиться ценной информацией о передвижениях ульев и планируемых местах сбора добычи. Взамен он просил только об одном: чтобы на встрече присутствовала капрал Мур, и рейфу было предоставлено десять минут для личного общения. После долгих споров и согласований с Землёй лантийцы передали рейфу, что согласны на встречу, хотя Шеппард и пообещал, что пристрелит пришельца, если тот не расскажет ничего ценного и будет «мутить воду». Когда все собрались в комнате совещаний, Илейн заняла место у дальнего угла стола и сидела очень тихо, стиснув руки на коленях и воспринимая происходящее до болезненности остро. Характерный высокий визг стрелы они услышали издалека, а через несколько минут после того, как он стих, в коридоре раздались быстрые шаги и, в сопровождении четырёх морских пехотинцев, в комнату вошёл высокий рейф в чёрном поскрипывающем плаще. Его волосы были тщательно расчёсаны и слегка прихвачены по бокам. У Илейн пересохло во рту, но коммандер лишь мельком взглянул на неё бесстрастными золотистыми глазами, и тут же переключил своё внимание на Вейр и Шеппарда. Он сел на предложенный ему стул и принялся терпеливо отвечать на бесконечные вопросы о местоположении, количестве и даже устройстве ульев. Родни торопливо заносил данные на свой планшет, с изумлением поглядывая на необычного гостя. Наконец, Вейр спросила: «Почему вы рассказываете нам всё это? Фактически вы предаёте свой вид». Коммандер осклабился, показав ровные острые зубы: «Это не принесёт рейфам большого вреда. Просто поголодают чуть дольше, а нам не привыкать. Я же знал, что должен предложить что-нибудь важное для вас, чтобы попасть на Атлантиду». Шеппард спросил: «Кстати, а как вы вообще нашли нас? Вам кто-то подсказал?». Илейн ссутулилась сильнее, поняв, что её подозревают в излишней болтливости, а рейф ответил: «Ооо, это было сущее мучение. Я анализировал разведданные, просеивал слухи, вылетал на каждую планету, где, вроде бы, видели лантийцев. То, что я нашёл вас, кажется чудом, но, поверьте, с умом и терпением рейфа возможно и большее», — и скромно потупился, что выглядело довольно странно при его внешности. Родни недоверчиво уточнил: «То есть, вы хотите сказать, что на самом деле Атлантиду может найти каждый рейф? Почему же до сих пор они этого не сделали?». Рейф прищурился: «Потому что ими движет всего лишь голод, а пожрать можно в любом месте галактики. Меня же вёл голод иного рода, который я не могу утолить больше нигде». В комнате повисла тревожная тишина. Лантийцы переглянулись, и Элизабет осторожно спросила: «И что это за голод?». Гость чуть шевельнулся, и вооружённые пехотинцы сразу напряглись. Рейф спросил в ответ: «Скажите, вы довольны информацией, которую я вам предоставил? Я могу теперь получить свои десять минут?». После секундного колебания Вейр кивнула: «Да». Коммандер перевёл пристальный взгляд на переставшую дышать Илейн, медленно поднялся со стула, завёл руки за спину и произнёс: «Капрал Мур, я искал полгода и облетел полгалактики. Вы разрешите мне понюхать ваши волосы?». Он ещё не успел договорить, как Илейн вскочила со стула. Торопливо обогнула стол, едва при этом не упав, и бросилась к рейфу, срывая кепку и резинку с волос, заметно, кстати, отросших с их последней встречи, словно подсознательно она не хотела их стричь. Он поймал её на ходу и приподнял так, что их лица оказались на одном уровне. За мгновение их руки переплелись, волосы смешались, дыхание слилось. Илейн ничего не могла сказать, только беззвучно плакала, стараясь не рыдать, а рейф урчал, мурчал и хриплым шёпотом нёс какую-то несуразицу. Она слышала: «Я всё время стремился на твой свет... я умираю без тебя, капрал...» Лантийцы сидели, остолбенев, и смотрели на них круглыми глазами. Наверное, прошло больше десяти минут, когда рейф глубоко вздохнул и пробормотал: «Отпусти меня первой, я не могу». Девушка послушно упёрлась руками ему в плечи и попыталась откинуться назад. Он поставил её на пол, и они одновременно шагнули друг от друга, словно в некоем печальном танце. Она собралась с силами и сказала почти нормальным голосом: «Надеюсь, ещё свидимся». «Живу надеждой», — церемонно ответил коммандер, и они сделали ещё по шагу назад. Потом рейф резко, по-жучиному склонил голову, будто у него шея надломилась, и повторил ту самую фразу: «Берегитесь рейфов, капрал». После чего быстро вышел в дверь, всплеснув полами плаща. Через полминуты раздался уносящийся в небо визг стрелы. Илейн стояла, боясь повернуться к своим друзьям лицом. Она с трудом произнесла: «Полковник Шеппард, сэр, разрешите удалиться в мою комнату». «Свободны», — кратко ответил Джон. *** На следующий день Илейн пришлось написать подробный отчёт о ночи на планете-тюрьме, проведённой с рейфом. Никто не расспрашивал её и не упрекал, во всяком случае, вслух, но чувство вины сжигало девушку изнутри. Она снова замкнулась, набирала в столовой еду на поднос и тут же уходила в свою комнату или посидеть на причале. Однако через несколько дней её окликнула Тейла, приглашая к своему столику. Илейн постояла немного в нерешительности, но потом всё-таки подсела к Тейле. Атозианка ласково всмотрелась в её бледное лицо и спросила: «Как ты? Друзья тревожатся, ты всех избегаешь». Илейн помотала головой: «Я не могу им в глаза смотреть. Они рискуют жизнью, спасая людей от рейфов, а я играю в любовь с одним из них». Тейла тихо сказала: «Не думаю, что это игра. Я была там, видела тебя и чувствовала. Любовь — величайшее чудо Вселенной и не приходит к людям без причины». Илейн посмотрела на неё расширенными, полными муки глазами и прошептала: «Но ты же понимаешь, что это абсолютно ужасно. Он — пожиратель людей. За свою жизнь он убил, наверно, тысячи людей. Он продолжал убивать, пока искал меня. Возможно, прямо сейчас он питается кем-то!». Тейла ответила: «Я понимаю это куда лучше, чем ты думаешь. Не забывай, что я представитель народа, много лет страдавшего от нашествий рейфов. Но я также понимаю, что один человек не может брать на себя ответственность за всё, происходившее когда-то не с ним и не по его вине. Ты должна думать о том, что происходит сейчас: благодаря наводкам этого рейфа мы уже успели спасти от сбора сотни людей! Я верю, что он влюблён в тебя, а любовь творит чудеса и превращает чудовищ в принцев». *** Разговор с Тейлой немного привёл в порядок голову Илейн. Она снова начала общаться с друзьями и сослуживцами, а по ночам выходить на причал и смотреть на ночное небо. Рейф вернулся через две недели. Привёз новые сведения о перемещениях ульев и что-то похожее на флешку, набитую техническими данными. Когда Родни подключил её к своему планшету, то обрадовался, как ребёнок модной игрушке. Рейф же, дождавшись окончания восторгов Родни, чуть склонил голову и спросил: «Вы довольны информацией, что я привёз? Могу я получить награду — мои десять минут с капралом Мур?». Вейр переглянулась с Шеппардом и решительно сказала: «Вот что, у нас не тюрьма, чтобы назначать свидания. Если сама капрал желает, то может проводить с вами время. Наше единственное условие: всегда оставайтесь на виду у сопровождающих вас морских пехотинцев». Глаза коммандера по-кошачьи заблестели, он нарочито медленно встал и протянул девушке свою жуткую руку, которую Илейн тут же приняла, не заметив, к счастью, как при этом перекосило Ронона. Рейф утащил её наружу, и они два часа просидели на железной скамейке на причале, крепко обнявшись и перешёптываясь. Сначала она плакала, но потом нерешительно стала смеяться его словам и рейф хрипло, чуть подхрюкивающе смеялся вместе с девушкой, явно довольный, что сумел рассмешить её. Он расстался с ней с сожалением, сказав, что «улей нельзя надолго оставлять без присмотра, а моя принцесса, наверняка, уже голодна и хочет отдохнуть». Илейн не стала спорить, на сей раз она без слёз наблюдала, как коммандер уходит и забирается в стрелу. Взлетев, стрела описала какую-то умопомрачительную петлю у неё над головой, прежде чем вертикально унестись в небо, и девушка заулыбалась, махая истребителю вслед. *** Рейф стал прилетать на Атлантиду с регулярностью, понемногу входившей у лантийцев в опасную привычку. Визг приближающейся стрелы перестал вызывать в крови такой бурный выброс адреналина, а Родни на досуге составлял списки вопросов, которые собирался задать пришельцу. Как-то, когда снаружи хлестал дождь, Илейн даже рискнула завести коммандера в столовку, и они провели своё свидание за столиком у большого окна. Не обращая внимания на тревожные и любопытные взгляды обедавших людей, они склонились друг к другу и болтали под суровой охраной четверых пехотинцев. Рейф настолько обнаглел, что однажды вообще прилетел с пустыми руками, объяснив, что ценной информации не нашёл, но «очень соскучился по капралу Мур». Ему и это сошло с лап, но странное умиротворение лантийцев, в конце концов, вызвало обеспокоенность у Международного Наблюдательного Совета, приславшего с очередным рейсом «Дедала» своего представителя. Кэтрин Джонс, высокая сухощавая женщина с тёмными, тронутыми сединой волосами, казалась интеллигентной и проницательной особой. Она созвала совещание, заявив, что должна собрать сведения о рейфе, которому известно местонахождение Атлантиды. Джонс усадила Илейн на стул в центре комнаты, где та сама себе стала напоминать подсудимую, и задала уйму вопросов. Илейн более-менее спокойно рассказала о своём знакомстве с рейфом и подтвердила, что никогда не бывала в его улье, хотя, да, коммандер часто зовёт её туда. Сложности начались, когда представительница МНС отложила бумаги, в которые всё время заглядывала, и спросила: «Вы утверждаете, что не находитесь под влиянием рейфа. Как вы можете быть уверены в том, что он не осуществляет над вами ментальный контроль?». Илейн ответила: «Поддерживать ментальный контроль невозможно на расстоянии, а коммандер чаще находится где-то в космосе, чем со мной. К тому же Тейла бы почувствовала, если бы он пытался воздействовать на мой разум». Джонс едко заметила: «Как вы сами сказали, мы ещё очень мало знаем о рейфах, поэтому нельзя быть ни в чём уверенными до конца. А что касается мисс Эммаган, — тут она покосилась на лантийцев. — То у меня складывается всё более отчётливое ощущение, что все здесь в какой-то мере подпали под влияние этого рейфа. Вот скажите, капрал, почему вы думаете, что он вас, якобы, любит? Разве вы испытываете чувства, например, к жареной куриной ножке? Кто вообще в состоянии любить свою закуску?». Илейн побледнела так, что сама стала походить на рейфа, и ответила ломким голосом: «Я верю, что он любит меня. Я знаю это». Джонс несколько секунд внимательно смотрела на неё и вкрадчиво произнесла: «Допустим, вы правы. Но вот что мне интересно, а как вы сами можете любить такое чудовище? Вы же должны осознавать, насколько это чудовищно, нет? Рейфы забирают целые поселения, консервируют людей в омерзительных коконах и высасывают из них жизни, как клопы. Почему бы вам не попросить своего дружка показать склад с живыми припасами на его улье?». Она собиралась добавить ещё что-то, но тут Илейн резко наклонилась, и её стошнило прямо на пол. Тейла и Джон тревожно переглянулись, а Элизабет спросила: «С вами всё в порядке, капрал? Вам нужна медицинская помощь?». Девушка невнятно ответила, вытирая рот тыльной стороной ладони: «Всё хорошо. Разрешите, пожалуйста, отлучиться на две минуты в туалет». «Конечно, — откликнулась Вейр. — Перерыв нам всем сейчас не помешает. Кое-кому точно надо умерить пыл». «Спасибо», — сказала Илейн, вышла из комнаты, прошла по коридору и открыла дверь на один из многочисленных висячих балконов ажурного города. Она подошла к перилам, перекинула через них ногу и, перевалившись вперёд, рухнула на причал. *** Каким-то чудом она не умерла сразу, но доктор Келлер честно сказала, что вряд ли капрал переживёт следующие сутки. Из многочисленных повреждений самой опасной травмой оказался перелом основания черепа. Девушка лежала в глубокой коме и, по мнению Келлер, попытка транспортировать её через Звёздные Врата на Землю, привела бы к немедленной кончине пациентки. Неприятный осадок опустился на обычно оживлённый и весёлый город. На Джонс бросали косые взгляды, и Элизабет как раз обдумывала, что ей сказать, когда чиновница сама подошла к ней и гордо заявила: «Не представляете, как я рада, что мне удалось открыть этой девушке глаза. Она сумела увидеть всю правду и ужас происходящего с ней». Тут Вейр не смогла стерпеть и вспылила: «Ах, вы рады? Так порадуйтесь ещё и тому, что я собираюсь отправить на Землю отчёт о ваших непрофессиональных и предвзятых действиях, которые довели до самоубийства одного из членов нашей команды». «Ещё посмотрим, чей отчёт будет весомее», — угрожающе прошипела в ответ Джонс перед отступлением в свой временный кабинет. Элизабет устало потёрла лоб тонкими пальцами. Мур в коме, ссора с представителем МНС — хуже уже просто быть не может. В этот момент у неё в наушнике заорали: «Доктор Вейр, срочно подойдите в зал Врат!». Когда она прибежала туда, дежурный доложил, что совсем близко к планете из гиперпространства вывалился улей и теперь на полном ходу нёсся прямо к Атлантиде. Шеппард уже собирался бежать к креслу управления дронами, но тут дежурный сообщил: «Улей вызывает нас». «Включайте», — кивнула Элизабет. Кажется, она догадывалась, кто стал виновником переполоха... И точно, на большом мониторе перед ними возникла свирепая физиономия коммандера, немедленно спросившего: «Где капрал Мур?». Элизабет почувствовала смутный укол вины и, тщательно подбирая слова, ответила: «С капралом Мур произошёл несчастный случай. Она очень серьёзно ранена. Но как вы...». Рейф нетерпеливо перебил: «Что именно случилось? Куда она ранена?». «Она упала с большой высоты. Проломлен череп», — ответила Вейр. Рейф кивнул: «Я вылетаю на стреле. Со мной будут ещё два офицера», — после чего отключил связь. Шеппард с надеждой в голосе спросил: «Мне разнести их улей?». Но Вейр отрицательно качнула головой: «Давайте не будем спешить...», — и отправилась встречать незваных гостей. Стрела с визгом пронеслась над головами, сверкнул луч материализации, и на причале появились два рейфа, тут же взятые под прицел. Один из них был небольшого роста и какой-то сухонький, с тщательно убранными в хвост волосами. Второй — высокий и стройный, его белые волосы, напротив, спадали до талии художественными прядями, кое-где заплетёнными в косички. Оба рейфа стояли недвижно, никому не смотрели в глаза и терпеливо ждали, пока стрела зайдёт на посадку и из кабины выпрыгнет их коммандер. Элизабет сразу пошла в атаку: «Как это понимать, коммандер? Вы притащили сюда целый улей! Сколько теперь рейфов знают об Атлантиде?». Рейф небрежно отмахнулся: «Да бросьте, доктор, вы же не думаете, что я и, правда, прилетал к вам на истребителе? Мой улей всегда был рядом, я просто не хотел, чтобы вы вот так нервно реагировали. Но сегодня мне не до игр, прошу, отведите нас к капралу Мур». Что-то в его настойчивом голосе заставило Вейр кивнуть охранникам, и странная процессия быстрым ручейком втянулась в недра старого города. Войдя в медотсек и увидев Илейн, окружённую приборами и истыканную иголками, коммандер тихо зашипел. Не обращая внимания на протесты Келлер, он прошёл к кровати, склонился над девушкой большой чёрной тенью и несколько секунд просто всматривался в бледное лицо. Элизабет он напомнил в этот момент Носферату из старого фильма, а рейф ещё и протянул руку и коснулся щеки девушки когтистым пальцем. Потом его рука стянула ниже простыню, укрывавшую Илейн, и вкрадчиво прильнула к её груди, чуть ниже горла. Элизабет в который раз переглянулась с Джоном, а Дженнифер грустно сказала: «Это вряд ли поможет. У капрала обширная черепно-мозговая травма». Коммандер не обратил на её слова внимания, продолжая нависать над Илейн. Он простоял так минуты четыре, и Дженнифер шепнула: «Давление стабилизируется», — но тут сухонький рейф шагнул к коммандеру, положил руку на его плечо и строго сказал: «Коммандер, бесполезно питать остатками. Дайте мне». Коммандер нехотя отвёл свою ладонь и отступил на шаг, чуть при этом пошатнувшись. Сухонький рейф в свою очередь склонился над Илейн и положил узкую ладонь ей на грудь. «Это невероятно — все показатели улучшаются», — сообщила Келлер по-прежнему шёпотом, словно боялась спугнуть рейфов. Ещё через несколько минут изящный рейф шагнул вперёд и хрипло сказал: «Ну-ка уступи дорогу мастеру, старик», — при этом он вытянул руку и несколько раз эффектно сжал и разжал длинные пальцы, унизанные вычурными перстнями. Элизабет невольно поёжилась. Сухонький рейф отступил за спину коммандера, а «мастер» наложил свою ладонь, слегка обхватив пальцами горло Илейн. Дженнифер не сводила глаз с мониторов, не прошло и полминуты, как Илейн выгнулась и захрипела в попытке сделать самостоятельный вдох. Коммандер метнулся к ней, бесцеремонно отпихнув «мастера», и весьма сноровисто извлёк дыхательную трубку, после чего принялся отсоединять прочие капельницы и датчики. Девушка открыла глаза, увидела над собой рейфов и застонала: «Опять ты...». Коммандер нахмурился, отчего его нос жутко сморщился, и спросил: «Что случилось? Ты решила избавиться от старого рейфа?». «Да, решила!», — выкрикнула Илейн ему в лицо. «Ну, так это просто», — сказал коммандер, и в его руке блеснул невесть откуда взявшийся кинжал. Шеппард напрягся и схватился за ствол, а рейф всунул клинок в пальцы девушки и продолжил: «Если тебе надоел старый рейф, просто убей его, мой маленький храбрый капрал. Это легко на самом деле, ты ведь знаешь, где у рейфа сердце?». Рейфы-офицеры невозмутимо стояли по стойке смирно, словно ничего необычного и не происходило. Илейн растерянно огляделась, её пальцы разжались, и кинжал с тихим звяканьем упал на пол. Она подалась вперёд и уткнулась лицом в грудь коммандера, который тут же обнял её и начал гладить волосы, приговаривая: «Вот и славно... Я ещё вчера почувствовал, что мой свет погас, но подумал — старый дурак — что ты легла спать. А сегодня уже я спешил к тебе так быстро, как мог». «Вы что, втроём исцеляли меня?», — невнятно спросила она его плащ. «Да, — ответил коммандер, взял её за плечи и отодвинул, заставив посмотреть на себя. — И вот, что я скажу: если ты ещё раз убьёшь себя, я снова примчусь, оживлю тебя, даже если ради этого придётся иссушить весь мой экипаж, и убью тебя сам своей собственной рукой. Да, и потом я взорву Атлантиду». Лантийцы растерянно переглянулись, а Илейн только хихикнула, заставив Келлер задуматься, в полной ли мере капрал оправилась после мозговой травмы? Коммандер опять прижал её к себе, посмотрел на Вейр жёлтыми глазами и задумчиво произнёс: «Сейчас я бы хотел спросить, как так вышло, что, улетая, я оставил здесь мою принцессу всем довольную и уверенную в себе, а через несколько дней она упала с высоты? Что здесь произошло?». Элизабет не успела ничего ответить, потому что из-за их спин выступила Джонс. Видимо, она вошла в медотсек незамеченной, когда все наблюдали за фантастической реанимацией, и сейчас пылала праведным негодованием. Она выпалила: «Это я поговорила с Мур. Я объяснила ей всю мерзость её поведения, и временно вырвавшись из-под злого влияния, несчастная девушка предпочла покончить с собой, чем оставаться рейфовой подстилкой!». Среагировать никто не успел, Илейн только пискнула, продолжая обнимать образовавшуюся пустоту. По помещению словно пронёсся порыв чёрного ветра, и через мгновение коммандер стоял, крепко держа представителя МНС за горло. Джонс пучила глаза и багровела, а оскалившийся коммандер шипел: «Так это ты отравила разум моей принцессы?». Рейфы-офицеры стояли, как каменные, все стволы были направлены на коммандера, и в этой ситуации Шеппард внезапно опустил своё оружие. Он шагнул к рейфу, аккуратно положил ему руку на предплечье, взбугрившееся мышцами, и заговорил: «Послушай, Ксандор... Странно это говорить, но я верю, что ты питаешь чувства к Илейн. И, знаешь, я ведь начал привыкать к тебе. К твоим внезапным прилётам и к вашим обнимашкам на каждом углу. Мне вообще кажется, что скоро ты совсем обнаглеешь и будешь шлёндрать по всей Атлантиде, но... всего этого не будет больше никогда, если сейчас ты убьёшь эту женщину. Слышишь меня?». И Ксандор медленно разжал пальцы, позволив Джонс рухнуть на пол. Едва получив возможность снова дышать, женщина истошно завизжала: «Убейте его! Пристрелите тварь — я требую этого, как представитель МНС!». Тоже, наконец, выдохнувшая и обрётшая дар речи Вейр приказала: «Уведите мисс Джонс. У неё нервный срыв». Когда крики Джонс стихли за дверью, коммандер лёгким крадущимся шагом вернулся к кровати и объявил: «Поскольку после тяжёлой травмы капралу Мур понадобятся несколько дней на восстановление, я забираю её с собой, — он оглянулся на Вейр. — Вы же отпустите её на всего три дня? С учётом того, что она вообще могла бы быть сейчас мертва». Вейр устало кивнула: «Забирайте, если она сама не против». Коммандер сгрёб Илейн в охапку вместе с одеялом и почти нежно проурчал: «Сейчас ты покажешь мне свои покои, принцесса. Соберём твои вещи, оденемся и улетим отсюда». «Куда?», — спросила девушка, запуская пальцы ему в волосы. Он довольно прижмурился: «Тебе понравится, обещаю. Кстати, — он чуть повернулся, чтобы ей было видно. — Позволь представить моих самых доверенных офицеров — друзей и помощников. Тот, что помудрее — советник, а нахальный хлыщ — мой личный адъютант». Илейн вежливо сказала: «Очень приятно познакомиться, офицеры. Спасибо вам». Рейфы уже на ходу поклонились в ответ, спеша за коммандером. *** Улей Илейн почти не увидела. Коммандер только успел провести её от ангара к мостику и обратно, когда корабль лёг в дрейф на орбите какой-то планеты. Илейн успела лишь осознать, что ей и не снилось такое количество рейфов сразу. Её поразило то, что все встречавшиеся им в коридорах офицеры смотрели, словно сквозь неё. Она подумала, не значит ли это, что члены экипажа осуждают блажь своего коммандера, но спросить не решилась. В ангаре он сел в стрелу и подхватил девушку лучом рематериализатора, а в следующее сердцебиение она оказалась на залитом солнцем пляже, лицом к сверкающему бирюзовому морю. Стрела приземлилась поодаль, ухмыляющийся коммандер выбрался из неё и пошёл к Илейн широкими шагами. Он сказал: «Тебе нравится? Я давно ещё выбрал это место, ориентируясь на представления людей об идеальном отпуске, взятые из базы данных Атлантиды. Всё ждал подходящего момента, чтобы пригласить тебя». «Да оно похоже на рай! — восторженно воскликнула девушка. — Здесь есть люди?». Коммандер мотнул головой: «Нет, слишком много динозавров». «Динозавров!?». Рейф хрипло хохотнул: «Не бойся. Я расставил по периметру ультразвуковые отпугиватели, срабатывающие на движение. Главное, не выходи с пляжа и не выплывай из этой бухты». Илейн тогда показалось, что она ни за что не сможет привыкнуть к мысли о соседстве с огромными ящерами, но очень скоро и думать о них забыла. Хотя странно было ночью просыпаться от тяжёлого топота, который сначала приближался к их маленькому лагерю, а потом, когда срабатывали многочисленные отпугиватели, стремительно удалялся. Это место ещё напоминало Эдем тем, что ветви растений буквально пластались под тяжестью разнообразных съедобных плодов. Илейн только подумала, что для полного сходства здесь не хватает змия-искусителя, как коммандер обнаружил в зарослях и убил змею. Для особи, не употребляющей мясо, он весьма ловко освежевал и разделал рептилию, а затем поджарил нежные кусочки на костре, и у Илейн было чувство, что она в жизни не ела шашлыка вкуснее. После такого походного обеда и нескольких часов прогулок по пляжу, девушка присела на песке. Куртку она уже давно сняла, но всё равно было очень жарко, мокрая от пота футболка липла к коже. Коммандер остановился рядом, и на Илейн упала большая тень от его фигуры в плаще. Он с беспокойством спросил: «Тебе не понравилось море? Я думал, ты будешь купаться. Здесь нечего бояться — бухта мелкая и стоят отпугиватели». Илейн смущённо пробормотала: «Если бы ты предупредил меня заранее, куда мы летим, я бы взяла купальник». Он искренне поразился: «Купальник? Зачем он тебе?». «Ну... я стесняюсь». «Ты боишься показаться мне противной, — тихо сказал коммандер. — Думаешь, я не знаю, как выглядят голые человеческие самки?». Илейн залилась краской, а потом встала и начала решительно стаскивать с себя одежду. Не глядя на рейфа, она вошла в воду и там обрела вдруг полное понимание того, что значит слово «блаженство». Вдоволь наплескавшись, она вернулась на горячий песок, обжигавший босые ноги, и попыталась выжать волосы, пожалев при этом, что коммандер не догадался поставить здесь душевую кабину с пресной водой. Потом она тихонько подошла к нему, вглядываясь в бесстрастное лицо и пытаясь угадать, о чём он думает. Она дерзко спросила: «А сам ты почему не раздеваешься? Меня стесняешься?». «Не хочу тебя напугать чем-нибудь странным...», — честно ответил коммандер. «Думаешь, я не знаю, как выглядят голые рейфы?», — мстительно спросила Илейн. «Если тебе ничего не кажется во мне странным, то почему мы вроде бы пара, а никогда не целуемся?», — спросил он в ответ, глядя на неё безмятежными огромными глазами, а потом выпустил из зубастого рта струйку слюны, потёкшую по подбородку. Илейн взвизгнула и закатилась от хохота, крича: «Ну, вот зачем, зачем ты это сделал, жук!». Он довольно осклабился, расстегнул какую-то пряжку, небрежно повёл плечами и плащ слетел на песок. Туда же отправились кожаные брюки и пара тяжёлых ботинок. Рейф пошёл к воде, окунулся с головой, а потом поплыл, рассекая гладь широкими взмахами рук. Илейн вскочила и побежала за ним. Они плавали наперегонки, брызгались и Илейн даже топила его, продолжая хохотать во всё горло, а рейф притворно рявкал на неё. В полном изнеможении она, наконец, пошла полежать на песочке, и рейф устроился неподалёку. Она чувствовала, что он рассматривает её и тоже обвела взглядом его длинное крепкое тело, невольно задержавшись в области паха и тут же отвернувшись. Она и правда знала, как выглядят голые рейфы, потому что первым делом изучила всю доступную информацию об их половой жизни — просто готовилась на всякий случай... То, что она узнала, ошарашило её. Оказалось, что у рейфов на пенисах были колючки, которыми они прокалывали стенки влагалища королевы, что увеличивало вероятность оплодотворения, но было совершенно неприемлемо при спаривании с людьми... Заметив её взгляд, он тихо сказал: «Как видишь, у нас с тобой не может быть нормального секса. Тебя это расстраивает?». Илейн пожала плечами и пробормотала: «Да я никогда особого удовольствия от секса не получала. Просто уступала, раз парни хотели, а они потом говорили, что я, как бревно в постели... — краснея, она посмотрела на него. — А как насчёт тебя, ты расстроен, что не можешь взять меня?». Он ответил ещё тише: «Нет, я — рейф, поэтому хочу совсем другого. Но давай не будем говорить об этом...». Она вытаращила глаза: «Нет уж, ты продолжай! Ты что, всё ещё хочешь сожрать меня, после всего, что между нами было?!». Он шумно засопел, почти зафыркал: «Как же тебе объяснить... Для рейфов размножение — это всего лишь физиология. То есть, напряг пенис, вставил, изверг сперму — пошёл на дежурство. Настоящее же возбуждение мы чувствуем руками — ведь именно на ладонях у нас расположены центры наслаждения, и поэтому я так люблю гладить твои мягкие волосы. Я не сожрать тебя хочу, и не сделать из тебя свою зверушку. Я хочу владеть тобой, упиваться твоим вкусом, а потом отдать тебе себя и показать, наконец, что я чувствую!», — он хмуро отвернулся, кажется, уже жалея о том, что сказал слишком много. Илейн долго смотрел на него, потом придвинулась ближе и робко коснулась большой руки. Она шепнула: «А ты покажи, чтобы я поняла... Что плохого, если мы сделаем это разок? Зато я узнаю тебя лучше». Он оглянулся, впился в неё взглядом: «Ты действительно хочешь? Подумай. Вдруг потом ты возненавидишь меня». Она ответила, и голос её звучал твёрдо: «Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты владел мной — не по-человечески, так по-рейфовски». Тогда, потянувшись, он начал нежно гладить пальцами её волосы, лицо. Почти невесомо коснулся её грудок и набухших сосков. Илейн почувствовала мимолётный укол стыда, когда поняла, как сильно возбудилась, но потом расслабилась и позволила ему мягко уложить себя на спину. Рейф занёс над ней руку, помедлил и сначала поднёс ладонь к её лицу, показывая потемневшую и набухшую кормовую щель. Кажется, она даже чуть подрагивала в такт учащённому пульсу. Невесть откуда набравшись храбрости, Илейн приподнялась на локтях и лизнула его ладонь, поразившись горьковатому, почти миндальному аромату кожи. Рейф зарычал от её прикосновения, его глаза стали шальными, но девушка больше не испытывала страха. Когда рейф впечатал ладонь ей в грудь, она просто раскинула руки и закрыла глаза, отдавая себя ему, удивляясь, что так боялась этого раньше. Ведь она любила это неистовое и свирепое чудо, подаренное ей Вселенной, любила своего звёздного принца, а разве можно бояться того, кого любишь? Изнывая от желания, она отдавалась ему, пока её сознание не начало гаснуть. Засыпая вечным сном, она ещё успела смутно удивиться, почему ей не было больно, и тут в неё ворвался свет. Этот свет был самой жизнью, и этой жизнью был Ксандор. Она выгнулась и затрепетала, наполняясь им, как сосуд водой. На какой-то ослепительный миг они словно стали единым целым, и Илейн закричала от счастья и ощущения достигнутой гармонии, но тут он оторвал руку и хрипло выдохнул: «Никогда... за все четыре тысячи лет... я даже не представлял, что можно испытывать такое... — он всмотрелся в её лицо. — Ты действительно любишь меня, маленькая самка!». «А ты меня, старый рейф», — тихо ответила Илейн, протягивая руки к своей второй половинке.