***
Илейн же вспомнила, что сегодня ещё не завтракала, и отправилась навестить дегустатора, удивившего её сладкими гренками. Потом её потянуло в сон (сказывалась вчерашняя бурная ночь), она ушла в спальню и спокойно спала, очень довольная своим королевским положением, пока адъютант не разбудил её. Он сообщил, что Окраинные уже прибыли на борт и ожидают в тронном зале встречи с королевой. «А у них есть солдаты?», — опасливо поинтересовалась Илейн. Стиви широко улыбнулся: «Коммандер лично предупредил их, что перед вхождением в круг солдат необходимо поместить в стазис». Она натянула куртку и, волнуясь, пошла вместе с адъютантом уже знакомой дорогой в тронный зал. Первые офицеры ждали их у больших дверей, коммандер подал ей руку и вывел на балкон. Она с любопытством посмотрела вниз и нашла взглядом загадочных Окраинных. Они стояли изолированным островком, было видно, что Охотники чураются их, и Илейн с огорчением подумала, что с расизмом рейфов нужно что-то делать. Советник тоже посмотрел в том направлении и кивнул. От группки гостей сразу отделился один рейф и начал подниматься к ним, лёгким шагом перепрыгивая сразу через несколько ступенек вычурной лестницы. Коммандер сказал так сухо, что Илейн захотелось пить: «Моя королева, позволь представить тебе коммандера экипажа Окраинных. Кажется, он называет себя „вождь“». Вождь оказался ниже ростом, чем коммандер и более коренастым. Относительно короткие волосы были тщательно зачёсаны назад. Его одежда выглядела простой и грубой, словно он собирался на охоту, а не на встречу с королевой. Он посмотрел на неё, широко улыбнулся и сказал с лёгким акцентом: «Как же я рад тебя видеть. Я ждал этого с тех пор, как ваш капитан рассказал нам о тебе». Илейн застенчиво улыбнулась в ответ, не замечая испепеляющего взгляда коммандера. Советник заметил: «Предлагаю не тратить время и выяснить, наконец, совместимы ли мы в круге». Вождь кивнул и сказал: «Проблем не должно быть. Мы рейфы простые. Может, и не светимся, как Охотники, но что к чему кумекаем». Они расселись на полу, составив круг с Илейн и советником в середине. Советник взял её руки в свои и тихо сказал: «Не волнуйся, всё должно получиться. Другой мир всегда находится рядом с теми, кто его открыл однажды. Представь зал управления. Перед тобой находится панель с большим переключателем. Когда ты повернёшь его, ты попадёшь в круг». Она попыталась было, но ничего не вышло. Однако советник ободряюще кивнул, словно она всё делала правильно, и сильнее сжал её ладошки. Илейн сосредоточилась, стараясь как можно лучше представить себе тумблер, затаила дыхание и «щёлкнула». Другой мир не проявился медленно, как улыбка чеширского кота, и не рухнул на неё — он просто оказался вокруг. Сияющие силуэты рейфов словно стали ещё ярче с прошлого раза. Теперь, когда Илейн понимала, что происходит и не боялась, она с радостью осматривалась, узнавая знакомых и чувствуя, как её переполняет уже знакомое чувство нежности. Любовь её и Матери Сущего изливалась из неё, как что-то материальное, и на сей раз рейфы не просто впитывали её, но возвращали девушке некий посыл, заставлявший её дрожать и млеть. Она подумала, что это опять их ментальные штучки и попыталась встряхнуться и сосредоточиться. В этот момент она заметила Окраинных. Они не светились и ничего не посылали в ответ. Они только сосредоточенно поглощали любовь Матери и, наверно, показались бы ей похожими на солдат, но Илейн не чувствовала в них той агрессии. Хотя, по правде говоря, она вообще в них ничего не чувствовала. Едва она это подумала, как сидевший неподалёку вождь открыл глаза, смущённо улыбнулся и сказал: «Прости, королева, мы куда бездарнее Охотников». Она тут же улыбнулась в ответ и ободряюще сказала: «Да ничего подобного. Просто вы чувствуетесь по-другому». Неожиданно вождь озорно подмигнул ей, и Илейн растерялась, не зная, как на это реагировать. К счастью, советник тут скомандовал: «А теперь попробуй аккуратно выйти из круга. Снова представь тумблер и переключи его обратно». Ссора Поздним утром следующего дня Илейн никак не могла выбраться из постели. Она нежилась, завернувшись в очередной подарок коммандера — яркий шёлковый халат — и сама себе напоминала избалованную аристократку. Мимоходом погладив её волосы, советник заметил: «Круг всё ещё изматывает госпожу. Надеюсь, со временем побочный эффект ослабнет». Она вздохнула и в очередной раз задалась вопросом, почему они постоянно говорят о ней в третьем лице? В дверь постучали, в спальню заглянул младший офицер и сообщил, что пришёл вождь Окраинных и просит встречи с королевой. Коммандер почти прорычал: «Что ему ещё надо?». Илейн села, расправляя полы халата, и недоуменно спросила: «Да что с вами такое? В конце концов, вождь теперь наш союзник. Пусть войдёт!». Вождь вошёл с широченной улыбкой на лице и сразу пошёл к Илейн, протягивая руки. Советник зашипел, а адъютант встал перед ней и приказал: «Сдай назад, вождь». Окраинный остановился, и вид его стал такой сконфуженный и виноватый, что Илейн даже покраснела и резковато сказала: «Прекратите! Вы ведёте себя грубо». Адъютант нехотя отодвинулся, а вождь сказал: «Прости, я не намеревался причинить беспокойство. Я просто хотел сказать, что весь мой экипаж счастлив, и сам я несказанно счастлив оттого, что ты теперь наша королева». Илейн улыбнулась и ответила: «Я тоже счастлива, что у нашего клана появились такие симпатичные и дружелюбные союзники». Коммандер процедил сквозь зубы: «Сдаётся мне, что ты скучать не собираешься. Поэтому я лучше удалюсь на мостик», — и выскочил за дверь. Она слегка ошалела, не понимая причин такого поведения, а вождь спокойно сказал: «Я тоже пойду, моя королева, не хочу быть причиной неприятностей. Рад был повидаться». Уверенным шагом он покинул комнату, и Илейн вспылила: «Вы спятили? Он так вежлив, а вы ведёте себя просто ужасно!». Советник ответил: «Окраинным нельзя доверять. Они — неполноценные рейфы. Мусор, отсеиваемый от каждого поколения Охотников». Она почти заорала: «Хватит, мне надоел этот расизм! Чем вождь неполноценен? Тем, что ведёт себя без выпендрёжа и не задирает нос, как какой-то аристократ? — она вскочила и со злостью зашвырнула алую шёлковую подушку в угол. — Меня душит ваше высокомерие, ваша чёртова утончённость — выйдите вон! Оставьте меня! Сейчас же, я сказала!». Первые офицеры склонили головы и быстро выскользнули из комнаты один за другим.***
Некоторое время она сидела, пытаясь успокоиться. Потом умылась, оделась, подошла к двери и остановилась, задумавшись, что же это было, почему такое хорошее утро обратилось в скандал? Илейн почувствовала первый укол паники: а вдруг коммандер всерьёз рассердился? И зачем она обидела советника и адъютанта, ведь они всегда на её стороне, всегда защищают её... Она встряхнула головой и вышла в коридор, решив немедленно найти всех троих и извиниться. Скорее всего, они были на мостике, куда девушка раньше ходила только в сопровождении, поэтому она шла медленно, считая суставы. Внезапно из бокового коридора прямо перед ней вынырнул вождь. Громко засмеявшись, он воскликнул: «Как это здорово, мы снова увиделись! Утренняя прогулка?». Илейн не хотелось вдаваться в подробности, и она невнятно поддакнула. Вождь с энтузиазмом продолжал: «Такой большой улей, мне тоже интересно здесь гулять. А ты когда-нибудь была на корабле Окраинных?». «Эээ... нет». «Конечно, наш улей намного меньше и скромнее, но у нас есть много интересных различий, и я был бы счастлив показать их тебе, моя королева, — он вопросительно посмотрел на неё и закончил. — Я знаю, что люди должны питаться в течение всего дня и обещаю вовремя вернуть тебя на наш флагман». Она замялась, вдруг осознав, что никогда ещё не разговаривала с посторонним рейфом без привычной свиты. Постоянная поддержка первых офицеров стала привычной, как предмет одежды, и сейчас Илейн почувствовала себя голой. Наконец, она сказала: «Не думаю, что мне стоит покидать „Отелло“, не предупредив коммандера». Вождь заглянул ей в глаза, обезоруживающе улыбнулся и сказал: «Это легко устроить. Как ты знаешь, Окраинные не сильны в ментальной связи, поэтому мы чаще пользуемся рациями. К сожалению, я не могу отсюда связаться с вашим мостиком, зато могу со своим старшим помощником и сейчас попрошу его спросить разрешение на визит у коммандера». Как-то уж очень запутанно, подумала Илейн, однако возразить не успела — вождь уже разговаривал со своим офицером по громкой связи. Пауза, шипение, и бесстрастный металлический голос старпома сообщил: «Коммандер просил передать, что ему всё равно». Илейн будто ударили наотмашь — в ушах зашумела кровь, и стало трудно дышать. Всё равно? Вот так? Значит, коммандер продолжает дуться и вставать в позу? Словно со стороны она услышала свой голос, произносящий: «В таком случае я с удовольствием посмотрю ваш улей, вождь. Пойдёмте в ангар».***
Илейн по привычке зажмурилась, когда на неё налетел луч рематериализатора, а открыла их в тёмном и тесном ангаре чужого улья. Стрела вождя села поодаль, кокпит открылся, однако рейф продолжал сидеть внутри, что-то быстро говоря в крохотный передатчик, закреплённый на запястье. Илейн слегка удивилась. Она-то думала, что будет торжественная встреча, а вождь даже не смотрит на неё. Она уже собралась подойти к стреле и спросить, всё ли в порядке, когда пол под её ногами ощутимо задрожал: корабль уходил в гиперпрыжок. Она закричала: «Куда мы летим? Немедленно верните меня на „Отелло“!». Вождь посмотрел куда-то мимо неё, Илейн проследила за его взглядом и попятилась, едва не падая. Из коридора, с оглушающими копьями наперевес, появились два высоченных солдата. Она услышала сухой и равнодушный голос вождя: «Отведите её в клетку. Я подойду позже». Она бросилась бежать, но бежать было некуда — солдаты настигли её, схватили с двух сторон за руки и поволокли, растерянную, прочь.***
Она провела в клетке несколько долгих томительных часов. Сначала она ходила из угла в угол, словно запертый зверь. Потом плакала, вспоминая, как плохо рассталась с первыми офицерами. В голову ей пришла паническая мыслишка: а вдруг коммандер не захочет её теперь спасать? Она заскулила и сползла по стене на пол, легла в позу эмбриона, обняв колени. Эх, если бы у неё были ментальные способности рейфов, и она смогла связаться с коммандером. Она встрепенулась, у неё же есть круг! Илейн села, скрестив ноги, немного посидела, унимая дыхание, а потом осторожно переключила воображаемый тумблер... ...И попала в очень странный круг. Вокруг неё густилась сплошная и непроницаемая чернота, лишь в самой близи от Илейн дрожал слабый свет, словно она находилась внутри язычка пламени свечи. Темнота пугала — даже в самую глухую ночь всё равно есть проблески, а здесь не было ничего. Наверно, это и есть ничто, похожее на смерть, подумала Илейн. Она стиснула зубы, отгоняя страх, и сосредоточилась на мерцающем свете. Она вспомнила, как Мать Сущего ловко превращала эту энергию то в шар, то в сеть. Пытаясь подражать движениям Матери, Илейн немного неуклюже, но всё же выдернула из света несколько «нитей», скатала из них мячик и швырнула в темноту. «Мячик» растаял у неё на глазах, распался на тысячи мельчайших искорок и исчез. Илейн открыла глаза и снова расплакалась. Что за дурацкая затея глупой девчонки, у которой никогда ничего путного не получалось! Она вволю наплакалась и нажалелась себя, скорчившись на полу клетки. Когда устала, то притихла и вспомнила о коммандере, провёдшем много месяцев в яме дженаев. Небось, он так не ревел, подумала Илейн и неожиданно для самой себя улыбнулась. Ей остро, почти до судорог, захотелось увидеть коммандера, обнять его, уткнуться лицом в тиснёные узоры на плаще и вдохнуть горький аромат миндаля. «Зацепившись» за это чувство, она села, закрыла глаза и снова ушла в крохотный круг. Стараясь сосредоточиться на свете, она вознесла коротенькую молитву: «Мать Сущего, сегодня утром я вела себя, как дура. Пожалуйста, прости и помоги мне». Она аккуратно, как можно плотнее, «скатала» новый мячик. Бросила его в темноту и увидела, как шар вытянулся, превратившись в ослепительно сияющее копьё, унёсшееся вдаль. Обрадованная, она хотела повторить, но тут услышала тяжёлые шаги, приближающиеся к клетке в другом мире.***
Открыв глаза, Илейн инстинктивно отползла от решётки, сердце билось где-то в горле. К клетке не спеша подошёл вождь, набрал комбинацию на панели и вошёл внутрь. На его широком скуластом лице не было обычной улыбки, и оно словно изменилось даже физически. Илейн почувствовала растерянность: как эта физиономия пещерного тролля вообще могла показаться ей симпатичной? Видя её реакцию, вождь, наконец, усмехнулся, но в этом оскале не было и тени прежних открытости и радушия. Он сказал: «Что, неплохой фокус для неполноценного Окраинного?». Илейн прошипела: «Кончились твои фокусы. Коммандер найдёт тебя и убьёт». В ответ снова самодовольный оскал: «Этот ревнивый идиот наверняка сейчас думает, что ты бросила его и улетела со мной». Сжав кулаки, она выкрикнула: «Я твоя королева! Ты клялся мне в верности! Отвези меня обратно, и я прощу тебя». Вождь оглядел её с насмешливым интересом и ответил: «Ты просто пища. Не знаю, что там выдумали твои суеверные фанатики, но я-то сразу понял, что ты — какой-то необычный сорт пищи, попавший в руки к Охотникам. Зато теперь ты будешь кормить мой экипаж, и моих солдат, кстати, тоже». Илейн затрясло от ужаса, но она решительно ответила: «Не буду я вас кормить. И ваших ублюдков не буду». Вождь ощерился: «Охотники избаловали тебя, но я так церемониться не собираюсь. Я быстро сделаю тебя покорной». Он поднял руку, показывая набухшую и пульсирующую кормовую щель, и медленно пошёл к девушке. Илейн попятилась, не сводя с вождя расширенных глаз, споткнулась и упала на спину. Она заорала, а рейф схватил её, поднял пинающуюся и прижал к стене. Злорадно скалясь, он занёс руку, но в этот момент запищала маленькая рация на его запястье. Вождь сморщился, однако ответил на вызов. Илейн с трудом разобрала несколько слов, произнесённых хриплым дребезжащим голосом: «Улей... приближается... нужны на мостике...». Вождь отшвырнул её в угол и прорычал: «Везучая тварь. Придётся отложить твою дрессировку. Но это ненадолго, не радуйся», — и выскочил из клетки, захлопнув за собой решётку. Когда вождь исчез из вида, Илейн всё же подошла и на всякий случай подёргала решётку. Она подумала, что слишком часто сидит в разных тюрьмах с тех пор, как прибыла в галактику Пегас. Обычно её спасал коммандер, может быть, и сейчас с мостика сообщили о приближении «Отелло»? Корабль внезапно тряхнуло: обстреливают, поняла Илейн. Она затаила дыхание и вцепилась в решётку покрепче, чувствуя дежавю — после нескольких залпов на улье началась беготня, раздавались выстрелы и крики. Затем настали несколько минут относительной тишины, нарушенных грохотом двери невдалеке. Раздались шаги — тяжёлые, но быстрые, характерные для рейфов. Это коммандер, была уверена Илейн и уже собиралась позвать его, когда увидела двух незнакомых Охотников. Они шли, чуть пригнувшись, со станнерами наперевес и внимательно оглядывались вокруг. Заметив её, разом остановились: головы по-змеиному покачивались на вытянутых шеях, трепещущие ноздри втягивали её запах. Наверно, любого человека парализовала бы эта картина, но Илейн не была «любой» — она была Сосудом Матери и королевой. Поэтому она громко сказала: «Приветствую вас, славные воины, истинные убийцы!». Рейфы переглянулись, а она продолжала: «Вас, конечно, удивило, почему человек сидит здесь, а не находится в отсеке для добычи? Поверьте, я не обычная пленница. Я — очень важная персона клана Изгоев. Благодарю вас за спасение из лап похитивших меня Окраинных, а теперь, пожалуйста, отведите меня к вашей королеве или к вашему коммандеру». После паузы, показавшейся ей бесконечной, один из рейфов шагнул к панели и открыл клетку. Когда он поднимал руку, Илейн увидела тёмную кормовую щель на узкой ладони и поняла, что рейф голоден. От напряжения кровь грохотала в висках, она прикинула, что может попытаться прорваться в коридор и убежать, но рейф лишь кивнул, показывая ей, чтобы следовала за ним, и пошёл прочь размашистым шагом. Второй рейф пристроился сзади, и так они прошли почти по всему небольшому улью. Когда очередная дверь отъехала в сторону, Илейн увидела большое помещение. Напротив входа на возвышении стоял чёрный трон, на котором сейчас сидел Охотник — сухощавый офицер с тонкими чертами лица, видимо, коммандер. Рядом с троном на коленях и с опущенными головами стояли несколько Окраинных под охраной других Охотников. Среди них Илейн заметила вождя, всклокоченного и заляпанного кровью. Сопровождавший её рейф быстро пробежал к трону и принялся шептать на ухо сидевшему офицеру. Выслушав, тот кивнул и перевёл взгляд на девушку. Он говорил тихо, но его голос разносился по всем уголкам тронного зала: «Коммандер захваченного нами улья, рассказал мне безумную историю, похожую на сказку. О человеческой самке, которой можно питаться бесконечно, и она не умирает. О человеческой самке, которую Охотники признали своей королевой. Ответь, вождь, это она?». Вождь медленно поднял голову, поморгал, стряхивая кровь с ресниц, и сказал, как плюнул: «Да, эта тварь». Чужой коммандер обратился к ней: «То, что он рассказывает, правда?». Илейн ответила: «Это правда, но такая, какая видится Окраинным. Если позволите, я расскажу вам свою версию». Рейф несколько мгновений сидел недвижно, словно превратившись в статую, потом слабо взмахнул рукой и сказал: «Уведите Окраинных — они мне больше не интересны». Пленных рейфов поволокли к выходу, Илейн перехватила взгляд вождя — совершенно дикий от страха и ярости. Она невольно спросила: «Что вы с ними сделаете?». «Скормим голодным солдатам. Для тебя это проблема?», — осведомился чужой коммандер. Она постаралась ответить, как можно спокойнее: «Вовсе нет. Вождь нарушил клятву верности, похитил меня с моего улья и собирался сделать жалкой зверушкой. Я рада его смерти». Внимательно рассматривавший её рейф тихо сказал: «Знаешь ли ты, почему я вообще разговариваю с тобой, самка? Наш улей — осколок великого клана, проигравшего в войне. Мы потеряли все угодья и флагман вместе с нашей драгоценной королевой. Долгие месяцы мы летели по космосу без цели и смысла, пока сегодня внезапно не услышали зов. Это был зов королевы в беде — могущественной королевы. Мы мгновенно проложили курс, обнаружили корабль Окраинных и взяли его штурмом. Каждый рейф экипажа знал, что мы ищем на борту пленную королеву, а нашли мы тебя. Объясни мне, как это вышло?». Илейн глубоко вздохнула, встала в позу расслабленного рейфа (ноги на ширине плеч, руки свободно свисают) и неспешно начала рассказывать свою историю с самого начала. Когда она дошла примерно до середины, чужой коммандер удивил её тем, что встал с трона и сошёл вниз, словно счёл неправильным и дальше сидеть выше гостьи. Наконец, он сказал: «Это очень странная история... и невероятная... Как я уже сказал, я бы не стал и слушать подобный бред, если бы сам сегодня не ощутил зов королевы... Боюсь, что потом для нас не будет дороги обратно, но мой экипаж голоден и несчастен, поэтому не желаешь ли ты подтвердить свою историю и принять нас в свой с Матерью круг?». Илейн храбро спросила: «А иначе что?». Рейф оценивающе воззрился на неё и долго молчал, прежде чем ответить: «Я понимаю, куда ты клонишь... Ты хочешь выяснить, не похож ли я на вождя, который не верит в чудеса и думает только о еде. Иными словами, ты прикидываешь, достоин ли я войти в круг! Я поражаюсь твоей дерзости, человеческая самка — ты, и правда, уверена, что Мать охраняет тебя? Что ж, признаю, что воображение у меня более развито, чем у Окраинных, поэтому я буду надеяться на чудо и не убью тебя, а попытаюсь найти Изгоев». Девушка почувствовала, как напряжение отпускает её, невольно вздохнула и почти прошептала: «Я входила в круг с рейфами всего два раза. И оба раза мне помогал советник. Но я хочу попробовать». Волнение чужого коммандера выдали только задрожавшие ресницы прищуренных глаз. Он спросил: «Что от нас требуется?». Илейн огляделась. Прежде всего, ей надо было почувствовать симпатию к новым рейфам... Она сказала: «Просто сядем, составляя круг. Если можно, позовите больше офицеров. Пусть те два офицера, что привели меня сюда, сядут рядом — здесь очень важна личная связь, а их я всё-таки знаю на пять минут дольше. Всех солдат на время сеанса необходимо положить в стазис. Коммандер, вы замените советника». «Делайте, как она говорит», — кратко приказал рейф. Илейн уселась на пол, скрестив ноги, и попыталась, как говорил советник, «очистить голову». Получалось у неё плохо — было зябко, по спине побежали мурашки, когда её бывшие «конвоиры» уселись по бокам. В зал входило всё больше и больше Охотников, они скользили вокруг тенями, рассаживались почти беззвучно, смотрели на неё бесстрастными жёлтыми глазами. Когда последний вошедший офицер сообщил, что солдаты накормлены (Илейн невольно поёжилась) и уложены в стазис, чужой коммандер подошёл ближе и изящно присел перед ней. Девушка глубоко вздохнула, пересиливая прячущийся в уголке сознания страх, и протянула ему руки. Рейф взял её ладошки аккуратно, почти невесомо, заглянул в глаза и спросил: «Что сейчас?». Илейн мрачно сказала: «А сейчас ломайте барьер. Ворвитесь в мой разум». ...Она стояла и смотрела на металлический люк, дрожащий под яростным натиском рвущейся к ней силы. Десятки рейфов пытались пробиться к ней с той стороны, и Илейн было страшно, словно она оказалась в осаждаемой крепости. Она закрыла глаза. Нет, нельзя так думать! Эти рейфы спасли её, они голодны, но не убили её, а выслушали и поверили. Как только она подумала об этом, в голове раздался знакомый печальный голос, шепчущий: «Дети мои...». «Дети мои», — эхом повторила Илейн, шагнула к люку и с лёгкостью повернула ручку. Теперь она знала, что всё будет хорошо.***
Когда она открыла глаза, ни один из рейфов ещё не шевелился. Наконец, один офицер спросил: «Что это было?». Чужой (уже нет, и Илейн решила называть его про себя «Тихим») коммандер пробормотал: «Сам не знаю... Сказать по правде, я был готов к тому, что Окраинный окажется прав, и она действительно является необычным видом пищи, но она нечто большее... много большее...». Другой офицер уточнил: «Мы оставим её себе?». Илейн напряглась, но тихий коммандер мягко выпустил её руки и поднялся на ноги со словами: «Боюсь, не нам это решать. Немедленно возвращаемся на наш улей. Проложить обратный курс по последним координатам компьютера Окраинных. Связистам приказ: непрерывно вызывать на подпространственных частотах корабль под названием „Отелло“, — он кивнул. — Моя госпожа, прошу, следуйте за мной».***
Первые полчаса Илейн испытывала эйфорию, но шли часы, а «Отелло» не отзывался. Её начал грызть страх, а вдруг Ксандор вовсе и не ищет её? «Тихий» несколько раз предлагал Илейн отдохнуть в его каюте и, наконец, она нехотя согласилась, предварительно смущённо поинтересовавшись, есть ли там душ. Как назло, именно во время её отсутствия улей вздрогнул всем корпусом, уходя в гиперпространство. Илейн бегом промчалась обратно на мостик. Опережая её вопрос, рейф сообщил, что «Отелло» отозвался и выслал координаты встречи. Взволнованная, она встала рядом с ним, вглядываясь в цепочки непонятных символов на большом экране. Через ещё одну томительную четверть часа корабль вышел из гиперпространства, младший офицер набрал комбинацию на пульте управления, и на экране появилось изображение мостика «Отелло». Илейн радостно пискнула, но Ксандор, весь какой-то тёмный и непричёсанный, даже не посмотрел на неё и свирепо сказал: «Коммандер незнакомого улья, я требую немедленно отдать нашу похищенную королеву». «Тихий» любезно ответил: «Именно с целью вернуть госпожу мы и искали встречи с вами. Прошу разрешения лично доставить её к вам на нашем королевском шаттле». «Разрешаю», — отрывисто бросил коммандер и отключил связь. «Ксандор...», —пролепетала Илейн, а «Тихий» деликатно потянул её за рукав: «Идёмте в ангар, моя госпожа».***
Он сам сел за штурвал королевского шаттла. Корабль оказался на удивление большим и удобным, но Илейн почти ничего не замечала, гадая о том, как встретит её коммандер. Шаттл зашёл на посадку, и она в очередной раз удивилась, как рейфы ориентируются в пространстве, опираясь только на ряды символов, бегущих на экране. Дверь откинулась, превратившись в подобие трапа, и Илейн робко вышла наружу. В ангаре её встречали почти все первые офицеры, но высокой фигуры коммандера среди них видно не было. Илейн сжала губы и решительно пошла к группке рейфов — больше никогда она не позволит своим капризам встать между ней и её самыми верными друзьями! Поэтому первыми её словами стали: «Советник! Адъютант! Прошу простите меня. Я вела себя грубо и заслуженно попала в неприятности, оттолкнув тех, кто всегда защищает и наставляет меня. Обещаю, что больше никогда не прогоню вас от себя». Советник склонил голову и церемонно сказал: «Как смею я обижаться на нашу королеву? Как могу я обижаться на нашу звёздочку?». А адъютант воскликнул: «Главное, что ты жива! Коммандер чуть с ума не сошёл. Мы почти сожгли гипердвигатель, пытаясь найти улей Окраинных». Она, не задумываясь, крепко обняла их обоих, стоически выдержавших такое проявление человечности, а потом осторожно спросила: «А где коммандер?». Адъютант пояснил: «На мостике. Он уверен, что надоел тебе и, поэтому ты сбежала с вождём». Илейн развернулась и побежала на мостик. Её свита припустила за ней, на что девушка не стала возражать — как она и обещала, больше она их никогда не прогонит.***
Ксандор был на полутёмном мостике один — возился с чем-то на пульте управления. Он резко обернулся и от неожиданности ощерился, показав острые зубы. Илейн остановилась, поняв, что обнимашек не будет, развела руками и сказала: «Ну, здравствуй, мой коммандер... Пожалуйста, прости меня. Я знаю, что нет мне оправданий, кроме разве что моей человеческой глупости, которой и воспользовался вождь. Он очаровывал и обманывал меня, сказал, что его старпом спросил твоего разрешения на мой визит их улья, а ты вроде бы ответил, что тебе „всё равно“. Только потом, когда я сидела в клетке, и мозги прочистились, я поняла, какая это была грубая постановка. Ведь ты ни за что не сказал бы так!». Верхняя губа коммандера подёргивалась, он свирепо ответил: «Со мной никто не связывался. Я бы никогда не разрешил тебе отправиться на улей Окраинных! Моя вина, что я позволил вождю зайти так далеко, ведь я знал о коварстве этих недоносков, слышал рассказы о том, что они своими интригами рушили целые кланы, — внезапно он осёкся и переспросил. — Ты сидела у них в клетке?». Обрадованная тем, что Ксандор уже не выглядит таким надутым, Илейн радостно подтвердила: «Ага, он из меня зверушку собирался сделать». Физиономия коммандера исказилась от ярости, он спросил: «Где сейчас вождь?». «Тихий», всё это время незаметно стоявший у стены, скользнул вперёд и учтиво сказал: «Боюсь, я должен огорчить вас, коммандер, но вы не сможете отомстить вождю — он стал пищей нашим солдатам». Ксандор рявкнул: «У вас есть солдаты?». «Тихий» ответил: «Уверяю вас, они уже все уложены в стазис». Пока они говорили, Илейн бочком-бочком придвинулась к Ксандору и робко коснулась его руки. Рейф даже не взглянул на неё, но его длинные пальцы дёрнулись и переплелись с её. Девушка замерла, понимая, что сейчас эта незаметная ласка стоит дороже самых крепких объятий. Ксандор явно успокаивался и даже вспомнил о манерах. Он сказал: «Я благодарю вас и ваш экипаж. Вы вернули нам наше сокровище и мой свет. Почему вы спасли её, и что я могу предложить в ответ?». «Тихий» слегка оживился и ответил: «Я рад, что вы спросили об этом. Мы спасли её, потому что услышали зов королевы в беде (Илейн увидела, как при этих словах расширились и без того огромные глаза советника). Госпожа была так добра, что приняла нас в круг и позволила ощутить любовь Матери, — тут он скромно потупился. — И, да, у меня есть просьба. Наш клан был разбит в войне, но вы видели мой улей — большой и хорошо вооружённый. Мой экипаж состоит из квалифицированных и тренированных офицеров. Мой коммандер, я прошу вас принять мою клятву верности и позволить вступить к вам в подчинение. В случае вашего согласия я приведу в клан Изгоев ещё четыре таких же мощных корабля». Коммандер сощурился: «Пять мощных кораблей? И вы идёте в подчинение к одному улью?». По губам «Тихого» проскользнула тонкая улыбка, и он ответил: «Тут у нас нет выбора. Вы — фаворит той, кого мы хотим видеть своей королевой». Ксандор оглянулся на неё и спросил: «Что скажешь, маленькая? Ты можешь представить, какая это мощь — шесть военных кораблей рейфов?». «Вообще-то могу...», — пробормотала Илейн, а «Тихий» возразил: «Не такая уж это сила — не забывайте, что наш клан побеждён в войне». Коммандер осклабился: «У нас есть кое-что за спиной, чего не было у вас». «Вот как? Что же это?». «Атлантида», — ответил коммандер. «Люди?», — изумился «Тихий», и советник тут же одёрнул его: «Не следует недооценивать представителей расы, к которой принадлежит наша королева. Лантийцы освоили технологии Древних, но при этом они скромнее и гибче». «Тихий» немедленно поклонился: «Прошу прощения, я не хотел обидеть королеву». Илейн неуверенно потянула Ксандора за руку, рейф тут же уступчиво пошёл за ней. Она шёпотом спросила: «Зачем нам шесть боевых кораблей, что мы собираемся делать?». Глаза коммандера загорелись: «Например, завоёвывать территории и подниматься по ступенькам иерархии. Разве тебя не радует мысль о нескольких тысячах рейфов, которые не будут собирать добычу, а будут привлекать на нашу сторону других рейфов?». «Ксандор... это похоже на революцию в вашей цивилизации, а я всего лишь капрал, случайно ставший Сосудом Матери». Коммандер взял её за подбородок, заставив посмотреть на себя, и сказал: «Принцесса, я верю, что, когда ты рядом, я могу всё. Верь и ты». Сглотнув, она шепнула: «Буду». Ксандор развернулся к «Тихому» и объявил: «Коммандер, мы принимаем вас в клан Изгоев». «Мой коммандер, моя королева... — с поклоном произнёс „Тихий“, а потом добавил. — Кстати, простите мне мой интерес, но соблюдает ли наша королева традицию брать в постель всех коммандеров своих ульев?». «Что?!», — воскликнула Илейн. Занавес.