Отдышись

      Вид у Валентина был зубодробительно официальный: белоснежные уголки рубашки, тёмный костюм, золотистые запонки, красивый треугольничек фиолетового галстука. В комплекте со всем этим великолепием прилагалась свежая, выспавшаяся физиономия. Которая весьма живо изобразила недоумение, стоило Руслану возникнуть на горизонте.       — Какие люди без охраны.       Руслан вздохнул и попытался натянуть на лицо непринуждённую улыбку. Судя по иронично вздёрнутой брови, гримаса получилась фальшивенькая.       — Я думал, ты не очень-то интересуешься… клубными мероприятиями, — Лен продолжил закидывать удочки.       Пока Руслан силился подобрать хоть сколько-нибудь правдоподобное обоснование своему присутствию в данном конкретном месте, Лен неспешно листал папку с документами. Длинные пальцы завораживающе порхали над страницами.       — Значит, ты администрируешь и этот клуб тоже, — наконец, отвис Руслан. — И как ты только всё успеваешь?       — Я трудоголик, — пожал плечами Лен, обратив внимание на чехол для гитары Кирилла, который Руслан таскал с собой, как верный оруженосец. — А ты…       Ещё немного помолчав, он захлопнул папку и выжидательно наклонил голову.       — Сдаюсь. У меня совершенно нет идей. Что ты тут делаешь?       — Наша группа сегодня выступает, — выпалил Руслан. — Здесь.       — О… ого. Прости, несмотря на то, что твой братец не так давно рассказывал мне невероятную историю вашей последней встречи, в ней было столько несостыковок… я решил, что он бредит.       — На твоём месте я бы тоже так решил, — Руслан расслабился, заметив, что Лен относится ко всему с философской простотой и не собирается терзать его вопросами. — Но иногда… люди действительно пытаются выбраться из зоны комфорта в зону дискомфорта и... ладно, я понятия не имею, что здесь забыл.       — Я думаю, всё просто. Ты прислушался к себе и перестал сопротивляться изменениям.       Руслан уступчиво хохотнул. Сейчас он вряд ли смог бы поддержать хоть сколько-нибудь увлекательный спор. Да и, сказать по правде, не хотелось.       — Ладно, пойдём, — выдержав драматичную паузу и поправив ворот без того идеально сидящей рубашки, позвал Лен. — На репетиции вам наверняка не показали гримерку.       Какое-то время Руслан молча рассматривал проплывающие мимо комнатушки. Он ещё ни разу не был в подсобных помещениях, скрытых от глаз посетителей, и с каким-то рассеянным любопытством изучал закутки и двери, ведущие к складам. Ощущение было такое, будто он попал в мистическое место, недоступное для простых смертных. По большей части комнаты и коридоры выглядели невзрачно и казались необжитыми, зато через них проходили тропки и дороги обслуживающего персонала. Изнанка мира развлечений, как она есть.       Лен привёл Руслана к простенькой, полупустой комнате. Единственным её наполнением были столы и большие подсвеченные лампами зеркала. И, как только Руслан перешагнул порог, с ним что-то случилось — мозг дал сбой и впал в спящий режим. Всё осознавалось обрывками.       Окружающий мир потерял для Руслана чёткость и остроту. Он провалился в себя и барахтался где-то в глубине собственного сознания, будто в цистерне с ледяной водой.       Последней каплей стало явление Мёрдж с боекомплектом сценической одежды. Стоило её чутким пальцам заняться его преображением, ужас подступил со всех сторон, мешая дышать.       Краем глаза наблюдая за невозмутимыми сборами Макса, Руслан вёл неравное сражение с паникой и пытался понять, как вообще оказался здесь, в этой комнате, накрашенный, в непривычной одежде, с разогретыми связками, готовый выйти на сцену, чтобы прицепить к себе сотню-другую взглядов посторонних людей? Незнакомцев, с непонятными, недоступными мыслями, с их разными характерами и мировоззрениями. С какой стати он решил, что имеет право так ярко проявлять себя?       Не добавляло спокойствия и то, что в промежутках между приступами тревоги и замешательства неожиданно накатывала железобетонная уверенность в важности, необходимости этого шага. Шага, который мог всё изменить. Всё вообще.       Ещё немного и у Руслана дым бы пошёл из ушей. Так что прохладная ладонь Кирилла очень вовремя упала на плечо, выдёргивая из липковатого омута страха, сложно перемешанного с предвкушением.       — Выглядишь так, как будто тебя замуж за нелюбимого выдают, — тихо прошептал Кирилл, проходясь по ключице Руслана пальцами. — Я знаю, это очень волнительно и жутко, но давай кое-что расскажу и сразу полегчает?       Руслан сглотнул, не найдя в себе ни сил, ни желания шутить в ответ.       — Самое моё первое выступление случилось на пьянке. Я был в дрова, у меня тряслись и потели руки, и все вокруг смотрели прямо на моё лицо. Это было ужасно, я хрипел, скрипел и запинался, пропуская ноты… и мне повезло, что никто не додумался записать этот кошмар на камеру. Но…       — Но? — выдохнул Руслан, чувствуя, как по спине ползёт мерзенькая капля холодного пота.       — Но я никогда не воспринимал себя настолько уместным. Люди, которые приходят на подобные мероприятия, открыты к тебе. Как были открыты ребята, подсунувшие мне гитару в тот день. Они хотели… развлечься. И я подходил под желаемое зрелище, даже если что-то шло не по плану. У тебя передо мной есть преимущество. Твой голос. Сказать по правде...       Кирилл чуть наклонился, чтобы слышать мог только Руслан:       — Твой голос звучит как зима, которая дышит в затылок. Как космическая тьма. Его природное звучание изумительно, и тебе даже стараться особо не нужно, но… то, как тебя примет публика, в большей мере зависит не от голоса, а от искренности. Денис наверняка говорил про фальшь. Не изображай кого-то другого — ты тот, кто ты есть, и этот человек достаточно интересен, чтобы расположить к себе.       Он отступил, когда Гоша вошёл в гримёрку, волоча за собой шнур от музыкальной примочки. Руслан ничего не ответил, опустил глаза и медленно выдавил из лёгких весь воздух.       В следующий раз он очнулся, когда Мёрдж коснулась его лица и твёрдо, по слогам заявила:       — Начинаем через пять минут.       Она не выглядела обеспокоенной или нервной, даже наоборот, Женя оставалась на редкость умиротворённой, будто ни на секунду не сомневалась в том, что всё пройдёт замечательно. Гоша, в отличие от неё, казался наэлектризованным и буквально звенел от напряжения. Проходя мимо, он лишь скупо сжал Русланово предплечье.       Последним, кто уделил ему минуту, был Макс, и он ради своей маленькой пафосной мотивирующей речи даже вытащил Руслана в коридор.       — Бежать уже некуда, — колюче усмехнулся он. — В любом случае мы сделали всё возможное. Включая тебя.       — Думал, ты скажешь, что теперь я точно проебусь.       — На данный момент мне это невыгодно, — тёмные глаза весело заискрились. — Руслан, ты пиздецки странный. Скажу честно, я думал, что никогда с этим не смирюсь. Но… ты подарил нашей музыке лицо. Своё блядски странное лицо. Теперь осталось выдержать его перед публикой. И раз уж деваться нам некуда… я скажу, что верю в то, что из нас получится нечто толковое. С тобой.       Руслан кивнул.       — Спасибо.       — Но если ты думаешь, что после хорошего выступления я начну лизать тебе яйца, то нет. Не надейся.       Стоя за кулисой, Руслан даже не дрожал. Его буквально заморозило — живым осталось только сердце, гулкими ударами отмеряющее время до начала, до первого шага, до катарсиса и конца света. Выступление должно было подвести итог, что-то изменить безвозвратно — реакция публики решала, но самыми важными оставались внутренние ощущения, чувство принадлежности и… уместности.       Он не заметил выхода на сцену. Свет слепил, тёмный зал был почти неразличим, но Руслан чувствовал наличие в нём людей, их оценивающие взгляды, полные внимательности и любопытства. У него вспотели даже колени.       Стоять в центре, изображая слегка пришибленного истукана, пришлось несколько бесконечных минут. Пока Макс располагался за барабанной установкой, Кирилл проверял гитару, а Мёрдж отвлекала на себя внимание, кидая в зал шаловливые улыбочки.       У неё хорошо получалось — она выглядела потрясающе, и Руслан заметил это только здесь, на сцене. Оценил дерзкую укладку, броский макияж, стильный прикид и нарочито выделенную родинку на щеке в виде сердечка.       Сразу после его затопили волны поддержки, которые шли от каждого человека вокруг. Сзади пришла искренняя, полноценная волна. Спереди — осторожная, приторная. Никто не хотел его провала. Сюда пришли повеселиться.       И послушать.       Кирилл был прав. Как всегда.       Первой в их небольшой программе стояла «Отдышись». Руслан не представлял никакую другую песню на месте вступительной по нескольким причинам. Во-первых, она была проще остальных. Во-вторых, именно она помогала ему расслабляться, её он репетировал чаще и даже порой неосознанно напевал где ни попадя.       Так что первые аккорды знакомой, любимой мелодии легли на сердце крепким щитом. Ворвавшись в плотный кокон страха, «Отдышись» заставила его забыться... а дальше начиналось дело техники и привычки.       Голос потёк, разлился по залу, громче, чем он мог себе представить. Заполняя всё пространство, обрушиваясь на чужие уши, проникая всюду. Руслан впервые почувствовал то, о чём твердил Кирилл: под его голос хотелось лечь и умереть — таким он был безжизненно мрачным на спокойных нотах. В то же время на высоких звучал отрезвляюще, как внезапный разряд дефибриллятора.       Первые фразы пришлось практически выдавливать из себя, и в какой-то момент Руслан почувствовал, что Кирилл подвывает — без микрофона, но достаточно громко, чтобы это слышали первые ряды и сам Руслан. И с горла словно сорвало тугой обод.       Очень скоро ему пришлось сражаться с совсем другими эмоциями — хотелось разрыдаться. Из-за этого в голосе появились непривычно хнычущие нотки, и Макс сбился, а Мёрдж подошла поближе, чтобы поддержать. Кирилл сосредоточенно перебирал струны, и Руслан знал, что он не отвлечётся — он даже на репетициях играл эту песню с влажными глазами.       — Шаг за шагом, за шагом шаг,       Под рёбрами стук отмеряет жизнь.       Поиск целей рождает страх       Себя ради прошлого положить.       Давай остановимся прямо здесь,       Давай остановимся,       Отдышись!       Всё сбросит однажды и тень, и спесь,       Как крылья сильнейших и гордых птиц.       Всё забудется.       Просто сейчас поверь,       Нет цены у обычных счастливых лиц.       Давай остановимся хоть на миг,       Давай остановимся,       Отдышись.       Если кто-то сегодня опять умрёт,       Немного замедлимся? Да. Вот так.       Этот путь никуда нас не приведёт.       Но шаг за шагом,       За шагом...       Шаг.       Его первый выход на сцену был полон драматизма, но зато к последней строчке стало невероятно легко. Руслан спел её, словно от этого зависела его жизнь, и испуганно застыл. Аплодисменты, разбавленные одобрительным свистом, заглушили последние ноты.       Для любого человека в зале эти хлопки могли быть тысячными по счёту, но Руслан получал их впервые. Зал словно вспыхнул, сердце в груди сладко сжалось. Улыбка вылезла на лицо сама собой.       Кирилл радостно наиграл основной мотив второй песни, переключив внимание на себя. Настроение сменилось, и Руслан рассмеялся, а Гоша душевно ударил по клавишам.       Даже Лен расслабленно улыбнулся из-за кулис.       Он тоже чувствовал — всё только начиналось.

* * *

      Неожиданным открытием для Руслана стало то, что четыре песни на разогреве — это буквально нихрена. Почти мгновение, в масштабе происходящего не значащее ничего. Он мог бы петь до завтрашнего дня, если бы знал о чём. Потрясающее было чувство.       Но выступление закончилось, и Руслан стоял у стены в гримёрке, обхватив себя руками. Мёрдж прошагала к нему на своих каблучищах и крепко, с размахом обняла, обдав запахом духов и сигарет. Обычно болтливая, она не стала ничего говорить, никак комментировать, и Руслан приобнял её в ответ, прижимая к себе. Эта небольшая сцена привлекла внимание всех присутствующих — Руслан чувствовал пристальные взгляды, но ему было слишком хорошо, чтобы заморачиваться.       — Они ещё хлопают, — прохрипел Гоша.       Мёрдж отклеилась и пошатнулась, словно пьяная. Макс отвёл глаза, молчаливо покручивая палочку. Кирилл смотрел прямо на Руслана, не отрываясь. А потом трагично выдал:       — Это успех.       — Вика не умела так цеплять, — в тон добавила Женя.       — Ныть, — поправил Макс. — Она не вкладывала эмоции в слова.       Все одновременно повернулись к Руслану, и он поймал себя на мысли, что понемногу привыкает. Внимание не тяготило его так, как прежде, ведь он не чувствовал никакой… враждебности. Только умиротворение и интерес. Ничего больше.       Он открыл было рот, чтобы поздравить всех с первым успехом, но дверь неожиданно скрипнула. В проходе нарисовалась девушка. Невысокая, стройная, в симпатичном чёрном платье. Тёмные глаза обвели гримёрку, едва заметно задержались на Максе и остановились на Кирилле.       — Привет, — улыбнулась неожиданная гостья. Губы, ярко обведённые тёмно-красной помадой, изогнулись в неприятной улыбке. — Могу я на минутку украсть Агапова?       Руслану показалось, что палочка в руках Макса едва слышно хрустнула. Кирилл поднялся и торопливо вышел, будто под прицелом пистолета, не говоря ни слова.       Девушка обдала Руслана спокойным, ничего не выражающим взглядом и так же резко закрыла дверь.       — Сука, — тут же высказался Макс, подскакивая на ноги. — Вот… какого хрена?       — Кто это? — спросила Женя. — Это она, да? Та самая?       — Марина, — Макс выплюнул её имя, словно ругательство. — Она работает официанткой в этих клубах… Принесла нелёгкая. Сначала Вику, теперь эту…       — Чего ты психуешь-то? — подал голос непривычно тихий Гоша.       — Бесит, — прищурился Максим. — Эта шлюха уйму лет портит ему жизнь, и стоит только чему-то наладиться, она снова тут как тут.       Руслан присосался к минералке и ещё несколько минут потратил на то, чтобы собрать себя заново. Ему не хотелось сейчас думать о проблемах Кирилла с какой-то девицей, и капризы Макса показались просто очередными капризами, не более того.       Когда вокруг развернулось буйное обсуждение зрительской реакции, он опустил взгляд на оживший сотовый. Звонил Елисей. Чтобы никого не отвлекать, Руслан подхватил телефон и вышел в коридор, принимая вызов на ходу.       — Знаешь, ты мог бы написать про выступление, — обиженно пробубнила трубка. — Лен сбросил мне видео. Я хотел быть там!       Руслан облокотился на стену и потёр лоб. Он и правда не подумал, что надо бы отослать брату координаты. Слишком быстро привык к тому, что Елисей теперь не основной, а фоновый участник его жизни.       — Я не подумал, что ты захочешь прийти. Правда. Эм… извини?       Елисей вздохнул. Он явно собирался высказать намного больше возмущений, но мирный тон Руслана сбил весь милитарный настрой.       — Просто пообещай, что позовёшь в следующий раз?       — Обещаю.       — Тогда… я скажу! Я увидел… и это… это…       — Пиздец? — подсказал Руслан.       — Пиздец, — согласился Елисей. — В самом лучшем смысле. Как ты смог за несколько месяцев добиться такого результата?       — Я работал каждый день… — признаться в этом оказалось сложнее, чем Руслан представлял. Не каждому он мог безбоязненно продемонстрировать тот уязвимый уголок сердца, который теперь отвечал за любовь к музыке. — Примерно как ты перед гонками. Не знаю. Увлёкся?       Руслан прислушался, уловив еденький женский голос. Что-то побудило его двинуться на звук. Стараясь не шуметь, он осторожно обогнул нишу со шкафом, дошёл до поворота и заглянул за угол.       — Я чертовски рад за тебя. Уверен, это начало чего-то охренительного, — сказал Елисей.       Они целовались.       Девушка с тёмными короткими волосами держала Кирилла за шею и обстоятельно, медленно, вталкивала язык ему в рот. Ярко-красные когти царапали линию челюсти, мельтешили на коже.       Кирилл не сопротивлялся. Но и не отвечал. Смотрел куда-то вниз, мимо чужих глаз и лица, принимая поцелуй с покорностью статуи.       Что-то во всей этой сцене было не так. Слишком не так.       — Руся? — мягко позвала трубка.       Руслан решительно вышел из тени.       — Прости, я... перезвоню.       И, поймав взгляд повернувшегося на шаги Кирилла, несколько дёрганым движением сбросил звонок.