Осень, лисы и прист в печали

      Узкий короткий коридор привел целителя в огромный ярко освещенный зал, по которому бесцельно бродило множество народа. Одетые в странные, давно вышедшие из моды костюмы и простенькие доспехи, они двигались в полной тишине, нарушаемой лишь звуком сотен шагов. Ни единого слова, ни единого жеста. Молчаливые фигуры, механически переставляющие ноги, производили тягостное, если не сказать, пугающее впечатление. Парень некоторое время наблюдал за ними, не решаясь войти, потом пожал плечами и переступил порог. Какую бы опасность не представляли местные обитатели, выбора у него всё равно не было. Сзади тупик, а значит, придется пересечь зал, чего бы это ни стоило.       Звонкий щелчок, прозвучавший особенно громко на фоне царившего здесь безмолвия, заставил жреца буквально подскочить на месте и резко обернуться. Выход перекрыла гладкая монолитная плита, без малейшего намека на дверную ручку или чего-либо, хоть отчасти ее напоминающего. В тот же миг он почувствовал на плече легкое прикосновение чьей-то ладони.       - Помнишь меня, Эрлин? – тихий печальный голос принадлежал юной друидке с невыразительным лицом и угловатой фигурой.       Ее доспехи, выдаваемые за первое воинское звание, сейчас постеснялись бы надеть даже самые нищие и ленивые, а ведь когда-то они считались одними из лучших на тот уровень мастерства. Поэтому и носили их долго, не спеша менять на очередной комплект.       - Нет, - целитель дернул плечом, стараясь скинуть руку навязчивой хвостатой, однако та вцепилась в него железной хваткой.       - Из-за тебя я окончательно умерла совсем молодой, толком и не пожив! Ты не захотел воскресить сразу, а потом стало слишком поздно! – истерически взвизгнула лиса.       Левая скула полыхнула дикой болью, и парня накрыло чудовищной смесью эмоций. Своих и чужих. Давным-давно забытых, а теперь извлеченных из глубин памяти и многократно усиленных чужим заклятьем.       Глупая и жадная друидка решила чуток сэкономить, восполнив магическую энергию за счет жизненных сил. Чары гармонии вообще стоит применять с осторожностью, а уж если группу салаг, отправившихся едва ли не на первое совместное задание, атакуют со всех сторон разъяренные монстры, то лучше от них совсем воздержаться. Или подстраховать себя принятием зелья. Эрлин тогда не успел дочитать до конца целительную молитву – лиса оказалась на последнем издыхании и взрыва убитого рядом призрака Могильного фонаря не пережила. Он не смог сразу отвлечься от лечения остальных членов группы, чтобы воскресить рыжую тушку моментально, как она требовала – Ходячие трупы вместе со скелетами, навалившись толпой, чуть не отправили вдогонку к друидке их всех. А когда растрепанный, едва переводящий дыхание, уже не обращающий внимание на собственные раны молодой жрец взглянул на первый уровень смерти, то увидел там только след от погружения в недоступные для него глубины небытия.       После того случая Эрлин буквально ел себя поедом, не спал ночами и вообще вполне серьезно решил бросить целительство, тяжело переживая первую в своей практике окончательную гибель сопартийца.       - Вспомнил, скотина пернатая? Вспомнил?       Перед глазами еще стояли картины прошлого, душа корчилась от чувства вины и невозможности ничего исправить, а в ушах звенел визг жертвы, возвращая сознание в настоящее. Как сквозь туман Эрлин едва видел пальцы друидки, превратившиеся на концах в присоски, тянущие нет, не личность, а саму суть, то, что делало его собой. Некий стержень, не позволяющий рухнуть во тьму отчаянья, превратиться в скулящее животное, готовое на всё, лишь бы прекратить эту пытку.       - А меня помнишь?       - А меня?       - Помнишь?       Одна волна негатива сменялась другой, жадные пальцы впивались в тело, гася малейшие попытки сопротивляться разъедающему душу яду. Стыд, раздутый до вселенского масштаба, горечь предательства, действительная или мнимая вина, ставшие вдруг нестерпимыми обиды, затягивали в бездну, из которой не было выхода.       На последних проблесках сознания жрец все еще старался найти хоть какой-нибудь якорь, способный удержать его от окончательного порабощения. Тщетно. Губы скривились в жалкой тени усмешке. Мелькнула паническая мысль: «Как противостоять смерти, если нет смысла жить?» И тут же огненным вихрем, испепеляющим чуждое влияние, ворвалось понимание – он не может умереть, не выяснив, что случилось с другом. Усиливающее эмоции заклятье начало работать против замысла хозяина. Перед глазами жреца снова замелькали картины прошлого.       - Я не пойму, с чего ты так убиваешься! Ну сдохла блохастая, туда ей и дорога! Сожрала бы банку, ничего бы с ней не случилось. Подумай лучше о тех, кого ты спас. Похоже, вы умудрились попасть в зону блуждающей аномалии. Отвлекись ты на время чтения воскрешающей молитвы и минимум половину группы бы потерял. Это в лучшем случае! А в худшем и сам улетел следом. На нижние уровни.       Рист. Блондинистый циник мог буквально несколькими фразами расставить акценты так, что уже почти отчаявшийся слишком принимающий всё близко к сердцу, целитель, успокаивался и прекращал «рвать на себе одежды и посыпать голову пеплом». А потом, со временем, Эрлин сам, под его влиянием, начал исповедовать философию тотального пофигизма. Поэтому-то зал и был заполнен призраками «давно минувших лет», современниками юного жреца, еще не зачерствевшего душой и бурно реагирующего на окружающих.       - Ой, ну подумаешь, танцевали на барной стойке, горланя похабные частушки! Да, дочка кузнеца с нами петь не хотела. Так ее папаша честно поставил нам по фингалу под глазами… Пока не началась общая свалка. Остальное уже совместными усилиями дорихтовали. Но нам же было весело, разве нет? Эрлииииин! Хватит прятать лицо, посмотри на меня и скажи, какая разница, что о тебе подумают те, кого ты может, больше в этой жизни никогда и не увидишь! Ладно, увидишь. Ты не золотой юань, чтобы всем нравиться. Пусть себе осуждают. Для каждого правильным не станешь. Я вот не заморачиваюсь и ты плюнь и забудь! Хочешь, я вообще сегодня в том кабаке стриптиз устрою? О тебе тогда точно больше ни слова не скажут – начнут обсуждать мою выходку. Ладно, ладно, не буду, только и ты пообещай не делать трагедии на пустом месте!       Он всегда оказывался рядом, когда требовалась его поддержка. Вот и сейчас, только воспоминания о единственном друге помогли жрецу сохранить душу.       Эрлин оглянулся, и злорадная улыбка скользнула по губам целителя. Пальцы призраков бессильно соскальзывали, не в силах снова присосаться к жертве. Однако показывать их хозяину свою победу тоже не стоило. Жрец взлохматил волосы, частично закрыв ими лицо, низко склонил голову и, раскачиваясь, словно пьяный, поспешил к выходу. Как и ожидалось, незнакомец, устроивший ему «веселое приключение» обнаружился в следующем зале, восседающим на монументальном троне из черного гранита.       «Как только задницу на камне не отморозил», - ехидно подумал жрец, ловко запнувшись и картинно падая к ногам «Повелителя».       Скуля и подвывая, съежился на полу, стараясь как можно достовернее изобразить сотрясающую тело дрожь.       - Встань! – рявкнул незнакомец, наслаждаясь зрелищем.       Эрлину пришлось прокусить себе губу, чтобы из глаз брызнули слезы. Да и текущая по подбородку кровь смотрелась очень эффектно.       - Не нааадо, умоляю, нееет, - канючил жрец, обхватив голову руками.       Легкое, почти незаметное движение пальцами и жгучая боль, терзающая левую скулу, исчезла. Значит ли это, что можно прекращать спектакль? Придется рискнуть. Целитель застыл перед троном, уставившись бездумным взглядом куда-то в бесконечность.       - Что ты чувствуешь, раб?       - Пустоту, господин. И голод. – Тихий голос без намека на эмоции.       - Хорошо. Сейчас я верну тебя обратно. Начнешь аккуратно убивать своих спутников. По одному, чтобы тебя не заподозрили. На первом уровне они не задержатся, воскрешать их не придется. С каждой смертью ты будешь насыщаться, а когда расправишься с последним, трансформация завершится, и ты получишь место в моей свите. Если не успеешь до выхода из музея, будешь наказан. Понятно?       - Да, господин.       Громадная тень спикировала сверху, удар крыльев, мгновенное головокружение, и жрец ощутил себя лежащем на прогретой солнцем поляне. Тотчас его кто-то подхватил, вздернул в вертикальное положение и затряс, злобно рыча:       - Как? Как ты умудрился снова улизнуть? Я же специально следил, чтобы песка не осталось!       Эрлин же молча наслаждался теплом и печально размышлял о том, что шнурок для волос остался в зале с призраками. Возвращаться за ним было ни в коем случае нельзя. Еще один такой провал в прошлое и придется сверкать голым задом. А в группе, между прочем, не сплошь мужской контингент.       - О, потеряшка нашелся. Где пропадал? – глаза открывать совершенно не хотелось, но голос точно воина. – Мы тут без тебя трех Предводителей бездушных завалили, причем последних двух нужно было упокоить одновременно. Еще та задачка!       - Отвечай, пока я тебе голову не откусил! – снова тигр. Этот может. Парень разжал кулак, и легкий ветерок смахнул с ладони несколько перьев, вырванных во время последнего перемещения.       - Черные птицы смерти… Зооморф грязно выругался и запыхтел на ухо.       - Сколько?       - А фих их знает, не считал, как-то не до того было.       - Идиот! Я спрашиваю, до конца трансформации сколько времени осталось?       Оппа! А тигрик-то знает куда больше, чем просто опытный посетитель этого чудного места.       - Успеем, - благодушно попытался отмахнуться жрец, но его старания пропали втуне.       Полосатый снова выругался, прорычав что-то о необходимости довести группу к финишу любой ценой, и практически потащил целителя на себе, по пути отдавая команды:       - Живо к последнему Предводителю! Убить как можно быстрее! Всем понятно? Сферу, сферу я сказал! Атака на счет три!       - Что за спешка? Мы куда-то опаздываем? – поинтересовался страж.       - Да! Шевелите булками! Не убьем быстро, он нас всех положит рядочком!       Группа с удивлением воззрилась на старого знакомого по залам нирваны Вэя Зенцо, а тигр в это время не сводил глаз с Эрлина, пьющего зелье восстановления энергии ци.       - Успели, успели! – радовалась жнец, вприпрыжку направляясь к переходу в следующий зал.       - Даже не мявкнул, - улыбнулся воин, крайне удивленный скоростью, с которой оказался повержен не самый слабый Предводитель монстров.       И только целитель услышал полный сомнений тяжелый вздох их лидера.