Где есть ночь, там есть день

Азмагир не смог сомкнуть очей всю ночь, глядя в небо и беспокойно ожидая воли Аллаха. Едва дождавшись светлеющей полосы на горизонте, он тотчас же оделся и отправился к покоям шейха. — Я за невольником, что провёл здесь ночь, — сказал он страже. — Надобно приготовить его к казни. Он ступил внутрь, осторожно притворив за собой дверь, и даже за балдахином сразу же различил широко распахнутые от радости раскосые глаза Шахраза. Молодой невольник тут же слетел с постели и бросился визирю на шею, но сразу испуганно отстранился: — О, светлый визирь, прошу простить порыв души моей. Пугающие ночные видения, должно быть, не до конца покинули меня, заставляя искать помощь у вас. — Оставь волнения о пустом, лучше скажи, что с великим властителем нашим? — Во царствии сна, но в плену кошмаров, — Шахраз повёл рукой, указывая на постель. — Будем ждать исхода, — кивнул Азмагир. — А теперь нам стоит поспешить: не достойно мне проводить столько времени наедине с невольником господина. Я отведу тебя в комнату, где ты будешь дожидаться казни. Но через час, если милостью Аллаха шейх не проснётся, я освобожу тебя. — О величайший из людей, когда-либо заговаривавших со мной, дозволь на мгновение схорониться у тебя на груди, и я продолжу идти за тобой хоть на край света, не проронив ни слова! — умолял раб, от пережитого страха позабыв смущение. — Я очень напугался за эту ночь… Азмагир не смог ему отказать, потому что чувствовал свою ответственность за произошедшее с этим совсем юным созданием. Это он никак не мог остановить бессмысленные смерти рабов, и это он, когда сопровождал Шахраза до комнат шейха, поддался слабости и незаметно вложил в ладонь сосуд с ядом для Шахрияра и велел проглотить конфету-противоядие. Стройная фигура казалась невероятно хрупкой в его объятиях, взывая к желанию защищать. Азмагир, не удержавшись, провёл рукой по блестящим угольным волосам в жесте утешения. — Прошу, не вводи нас обоих в искушение. С этих пор не смотри на меня больше и не заговаривай, — велел визирь, отстраняясь. Покинув покои Шахрияра, они не обменялись ни взглядом, ни словом. Лишь оставляя раба, Азмагир твёрдо молвил: — Я вернусь за тобой. И глаза Шахраза засияли, как драгоценные камни при свете солнца. А Азмагир тем временем направился к себе в покои, ждать пробуждения шейха. Размышлял визирь над произошедшим и удивлялся, до сих пор полагая себя разумным человеком, но поступки его говорили об обратном. Если бы шейх увидел их обнимающимися, и чудом спасшемуся Шахразу, и ему, любимцу государя, было бы не суждено выжить. Но Азмагир просто не смог отказать в такой малой просьбе испуганному юноше, втянутому в переплёт не по своей воле. — О, визирь из визирей, шейх желает вас видеть, — доложила ему перепуганная рабыня. Шахрияр нашёлся в ужаснейшем расположении духа и таком же виде. Словно раненый тигр, он кружил по комнатам, излагая, как нужно поступить с тем, кто довёл его до седых волос в самом цвете лет. — Я позволил себе увести раба на рассвете, дабы не прерывать сон твой, о, всемилостивейший. — Это волшба! — вскричал шейх. — Подмешивал ли что-то раб сей в напитки? — Нет, мы пили из одного кубка. — Читал заклинания? — Нет, — Шахрияр устало опустился на кровать. — Тогда, о, великий, дозволь провести более тщательное расследование сего, проверить еду и вино. Бездумные казни могут навести на безумную мысль о том, что ты боишься, поспешность — что ты незрел. Что в равной доле является неправдой, но молва глупа. — Хвала небесам за то, что они прислали ко мне тебя, чтобы делиться своей мудростью! — снова вскочил на ноги шейх. — И чтобы доказать, что в смелости мне нет равных, сегодня я проведу ночь с тем же рабом, поутру казнив его. — Не тот мудр, кто горазд говорить, а тот, кто умеет слушать, — с поклоном отвечал визирь. — Я найду того, кто был причастен к твоим кошмарам и выдам на твой суд. И прежде начну с допроса раба, который присутствовал при ночных ужасах. — Слышал, в варварских странах принято сжигать колдунов живьём, — глаза шейха обуяло пугающее пламя предвкушения жестокой расправы. Азмагир содрогнулся, но виду не подал, покидая покои властителя своего. И пришёл в темницу, где его уже ждал Шахраз. — Вижу, гложет тебя что-то, о прекраснейший из визирей, — сказал раб, открыто заглядывая ему в глаза. — Это тяжесть решения, которое мне надо принять, — вздохнул визирь, стараясь не думать о красоте юноши напротив и о возможных последствиях того, о чём он его просит. — Этот шаг взвалит на мои плечи груз до самого конца дней моих. — Не только груз, но и облегчение нынешних дум твоих, — мягко улыбнулся Шахраз, коснувшись мягкой ладонью его руки в успокаивающем жесте. — Обстоятельства часто вынуждают нас поступать не по велению души. — Ты прав, — поднимаясь, согласился Азмагир. — Но без твоей помощи мне не обойтись. Коли на то воля Аллаха, это дарует нам всем спасение. Он вложил в руку Шахраза такой же сосуд, как накануне, и крепко сжал его пальцы. Нежно проведя по гладкой коже невольника и вдохнув его запах всей грудью, визирь покинул комнату, приняв окончательное решение.