***
Махпейкер направилась прямиком в свой дворец, чтобы окончательно успокоиться, привести свои мысли в порядок и обсудить это с Кеманкешем. Она желала уединения с ним, их душевного разговора. После той ужасной и мучительной разлуки ей было стыдно. Ведь она позволила эмоциям победить разум. И сама чуть не погубила любовь, счастье. Дойдя до нужных покоев, войдя в них, никого не увидела. Они были пусты. Опоздала. Не застала его. Жаль. — Где паша? — зазвенел ее голос в ушах стражников, стоявших с каменными лицами. — Паша отлучился по делам. Его нет во дворце. И более слов не надо, чтобы понять все. Кесем с трудом верилось, что он сейчас занимается какими-то делами. Она чувствовала, что после пережитого ими ничего уже не станет, как прежде. И виной тому его прошлое и ее амбиции...***
Так и не дождавшись любимого супруга, Махпейкер Султан отправилась в опочивальню одна. Перед сном она приняла ванну, немного перекусила, переоделась в ночное одеяние. Оставалось только расчесать волосы и уложиться на мягкой постели. Так и поступила. Стоя возле зеркала, женщина аккуратно расчесывала волосы, а после ровно стоя на месте стала гладить еще незаметный живот, улыбаясь отражению. Была середина ночи, а на душе Кесем было совсем неспокойно. Выпив очередной стакан молока, ей удалось уснуть. Но это сонное спокойствие не продлилось долго. И причина тому - сон.Кесем бежит в неизвестной ей местности, в неизвестном ей направлении. Одно только понятно, это лес. Кругом высокие деревья и мертвая тишина. Она бежит, преодолевая длинные ветви кустарников и деревьев, иногда падая, но продолжая бежать. Ее белое тонкое платье до пола, вовсе не пышное, совсем не заморалось. Все такое же белое, чистое, олицетворяющее невинность. А шелковистые кудрявые темно-каштановые волосы беспорядочно расподаются по плечам, и лишь только ветер раздувает их. Куда бежит? Неизвестно. И вот, преодолевая огромное расстояние, но совсем не устав, она наконец добегает до крутого обрыва. Еще шаг - и все, конец. Однако, вовремя останавливается, предотвращая падение. Стоит и исследует этот обрыв, незамечая ничего. Но рука, положенная на ее плечо, будто возвращает ее, заставляя обернуться. — Мама? — испуганно, но в то же время радостно воскликает Кесем, оказываясь в объятиях родной и горячо любимой матери. — Я здесь, моя дорогая, — мягко и с нотками настоящего материнского счастья отзывается Нелин, укутывая свою единственную дочь в нежные и желанные объятия. — Что со мной? Я мертва? — как-то печально спрашивает Кесем, вглядываясь в знакомые светлые черты лица. — О, мое милое дитя, никак нет, — отвечает Нелин на вопрос дочери, поглаживая ее волосы, — Ты жива. Должна жить. И ты должна отомстить всем своим врагам. Воцари над всеми, моя лучезарная госпожа. — Боюсь, я не смогу, — на глазах стали наворачиваться слезы, осознавая, что это далеко не реальность, а мать ее действительно мертва, — Я устала, мама. Мне не хватает твоего тепла, твоей поддержки и твоих советов. Я одна, совсем одна в этом мире. — Ты беременна, а значит, не одна, — поправила ее покойница, все так же гладя ее мягкие непослушные волосы. После сказанных слов, Нелин прервала объятия, беря руку дочери в свою. Она подвела ее ближе к обрыву, заставляя насторожиться. — А теперь послушай меня, Кесем, — уже более строго, серьезно промолвила Нелин, готовясь ответить перед дочерью, понимая, что времени у нее осталось мало, — Я виновата перед тобой, очень. И все же, хочу, чтобы ты поняла меня. — Что? Ты что-то скрываешь? — Всегда скрывала. Это тайна твоего рождения, — сделала паузу покойная мать, набираясь храбрости произнести дальнейшие слова, — Ты не должна была появиться на свет. Это было волей Аллаха. Но я нарушила эту волю. Я не могла потерять тебя, свою единственную дочь. Уже тогда я полюбила тебя, но судьбою тебе уготовлен был другой подарок, и имя ему смерть. Испугавшись за твою жизнь, за то, что ты можешь не родиться, я обратилась к одной женщине, умоляя на коленях защитить и спасти. Она помогла, но мне пришлось заплатить огромную цену. Она пообещала мне, что если я пожертвую твоим материнством, то она спасет тебя. И я поклялась, дала обещание. — Подожди, — вдруг прервала ее Кесем, теряясь в догадках, — Это значит, что я не могу родить? — Ты и не должна была забеременеть. Никогда, — ответила Нелин, беря обе руки дочери в свои, — Я не знаю, как тебе удалось понести плод. Но это опасность для тебя! Проклятье этой пожилой женщины может стоить жизни не только тебе, но и твоему мужу... — Матушка! Как вы могли? Это ужасно! Зачем вы меня тогда спасли? Я не смогу без детей! — волна отчаяния окатила Кесем со всей силы, давая волю слезам. — Прости, дочка, — пытаясь успокоить, прижать, вразумить, взмолилась покойная хасеки, — Но сделай правильный выбор. Прошу. Кесем хотелось снова прижаться к матери, дабы утихомирить эмоции, но чувствовалась лишь пустота, вокруг никого не было. Все было похоже на сон, мираж, видение, отражающее реальность.
В холодном поту, сжимая простыни, женщина проснулась, ощущая резкую боль в нижней части живота. Откинув до ног одеяло и кое-как приподнявшись, Кесем лицезрела весьма ужасающую картину. Она была одета в то самое белоснежное платье из ее сна, а внизу присутствовало ярко-красное пятно, которое с каждым мгновением становилось больше...