Aut vincere aut mori

A man will always promise to do more than he can do to a woman he cannot understand. © Philippa Gregory, The White Queen

Дата свадьбы горела у Альфреда в голове неоном. Октябрь мог стать для него «черным», если планы у Экберта не посыпятся настолько, что ему станет не до женитьбы внука (или если он не сдохнет), и тогда, возможно, найдется достойная причина, чтобы отменить венчание. Чертовы ирландцы и их католические традиции. Альфред старался урвать как можно больше времени с Астрид, хотя ни за что не признался бы ей, что боится проиграть в этой битве с собственным дедом. Он обязан был выиграть. Разве у него вообще есть выбор? Разве он может оставить всё… вот так? Он знал, что Астрид смирилась с их невозможностью открыто быть вместе и просто воровала у судьбы шансы, которые ей давались. Но также Альфред знал, что, какой бы сильной Астрид не была, её сердце — такое же хрупкое, как и у любой женщины, и если ему не удастся зубами вырвать их общее счастье, в её груди навечно застынет осколок троллева зеркала, как в детской сказке. Когда-то Джудит ему эту сказку читала. Когда-то, когда Альфреду было пять лет, и он ещё не понимал, что их семья — глубоко несчастна, и её не склеить даже двусторонним скотчем. Зато раны залечивал скотч другого рода, но об этом Альфред узнал уже потом. Астрид всегда говорила, что у них нет шансов на будущее, и, кажется, сама в это верила. Она помогала ему в диверсиях против Экберта, но смеялась, что однажды ей придется покинуть Альфреда, и в этом не будет ничего, что заставило бы мир остановиться. Альфред помнил, как услышал об этом впервые — когда в очередной раз возвратился из Ирландии. Аэропорты всегда наводили на Альфреда несвойственную ему тоску. У него сжималось сердце, когда он смотрел на объятия родственников и влюбленных, которые могли, не таясь, проявлять свои чувства. Все, что он хотел — обнять Астрид, целовать её долго и сладко, потому что он не видел её несколько месяцев и соскучился так, что его почти трясло. Он хотел, чтобы Астрид встретила его, но дед запретил ей появляться — необходимо было, чтобы родители Элсвиты успокоились после скандала с журналистами. Поэтому Альфреда встречал водитель.  — Мне отвезти вас домой? — Спросил он, когда Альфред плюхнулся на переднее сидение и щелкнул замком ремня безопасности.  — Не совсем. В квартире у Астрид горел свет. Она жила на втором этаже небольшого дома, и снизу было хорошо видно её фигуру, перемещающуюся по кухне. Кажется, она что-то готовила.  — Вас подождать?  — Нет, — тихо произнес Альфред. — Не нужно. И если ты скажешь мистеру Экберту, где я, то потеряешь работу. Астрид его не ждала. Совсем. И это было неудивительно — точное время его прибытия скрывали, чтобы информация не просочилась журналистам. Поэтому, когда она открыла дверь, то замерла, глядя на него с удивлением. В домашней одежде — майке и коротких шортах, обнажавших стройные ноги и татуировку на бедре. С волосами, убранными в простой хвост. Без косметики. Просто Астрид, его Астрид. Никто, кроме Экберта, не знал, что он вернется сегодня. А это значило, что впереди у них есть вся ночь. И всё чертово утро, когда можно будет притвориться, что они — обычные люди. Астрид чуть отступила назад. Он шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь.  — Я не знала, что ты прилетаешь сегодня. Мог бы и предупредить, Альфред, — Астрид улыбнулась, и её улыбка делала её похожей на лису. — Кажется, смски еще не запрещены законом?  — И не увидеть тебя в домашней одежде? Ну уж нет. Иди ко мне, — прошептал он ей. — Просто иди ко мне сейчас же… Астрид лукаво улыбалась, глядя ему прямо в глаза. Она любила мучить его, издеваться над ним, зная все его слабые места. Зная, что он не выдержит долго. Зная, что его уже накрывает, и разговаривать они будут потом. Альфред и не выдержал. Он потянул её на себя, целуя жадно и отчаянно, сталкиваясь с ней губами, зубами, языками. Астрид впилась пальцами в его плечи, отвечая на поцелуи. Подхватив её одной рукой, Альфред смахнул с туалетного столика расчески и прочие мелочи, усадил Астрид на шаткую поверхность.  — Если мы отсюда навернемся, ты будешь виноват, — прошептала она ему в ухо, пока расстегивала его джинсы. Естественно, они навернулись с грохотом, едва не уронив на пол и туалетный столик, и хохотали, валяясь на полу, — полуголые, с припухшими от поцелуев губами, сплетаясь в объятиях.  — Мне кажется, я спину повредил, — сообщил Альфред, отсмеявшись.  — Тогда ты бы не смог ни говорить, ни ржать, — Астрид вытянулась на нем, опираясь подбородком о его торс. — Так что не ной.  — Никогда меня не пожалеешь, — скорчил он рожу.  — Не-а, — она весело сверкнула глазами. — Но ты меня любишь, — Астрид чуть посерьезнела, глядя ему прямо в глаза. — А я люблю тебя. Запомни это, потому что такие вещи я говорю только один раз. Альфред сказал бы, что запомнит, но у него перехватило горло.  — У этой сказки не будет счастливого финала, принц, — продолжила Астрид, будто и вовсе не ожидала от него ответа. — Ты сделаешь то, что должен, а я буду вынуждена исчезнуть, и мне повезет, если я исчезну сама, а не окажусь закатанной в бетон, и ты об этом никогда не узнаешь. Но мы всё еще здесь, — она села, сжимая коленями его бедра. — И я намерена взять от жизни всё, что могу. Альфреду хотелось сказать ей, что он никому не позволит и пальцем до неё дотронуться, он скорее перегрызет этому человеку глотку, вырвет ему внутренности. Он хотел сказать, что нужно подождать, и выход обязательно найдется. Но Астрид положила палец ему на губы, призывая к молчанию, склонилась к его лицу.  — Поцелуй меня, Маленький Принц, — прошептала она. — У нас есть только здесь и сейчас. И чем ближе была дата чертовой свадьбы, тем сильнее её слова зудели в голове у Альфреда. Из-за угроз Экберта и опасений раскрыть перед Лагертой собственные планы, им пришлось на время прекратить видеться вне офиса (не считая прерванной поездки на Четвертое июля, о которой дед наверняка знал, но, успокоившись после назначения венчания, дал внуку день передышки). Они сами приняли такое решение после встречи Лагерты и Астрид, когда Ингстад тонко намекнула, что ей известно об их отношениях, и это могло всё порушить. Теперь Альфред отчаянно скучал по Астрид, и тоска эта тянуще ныла где-то в груди. Его попытки уничтожить Экберта и дать Ивару фору перед Лагертой слишком много у него отнимали. Зато у него вдруг обнаружилось время изучить собственную невесту и её привычки. Сначала Альфреда изумило, что Элсвита часто уходит куда-то, не предупредив или предупредив как-то спутанно, будто врет, а иногда — и по вечерам. Не то, чтобы его это беспокоило, просто раньше за ней на водилось такого. Или он просто не замечал. А, обнаружив, что у Элсвиты, похоже, есть кто-то на стороне, Альфред удивился по-настоящему. Его собственные чувства это не затронуло. Он не взревновал, и даже не обозлился, понимая причины, но подумал — если её родители об этом узнают, ей несдобровать. Правда, следить за Элсвитой, чтобы выяснить, к кому она уезжает, Альфред не собирался, а, когда поделился новостями с Астрид (ничего, что вызвало бы подозрение Экберта, просто разговор в курилке офиса), она рассмеялась:  — Я тебе даже скажу, кто это. Альфред выгнул бровь:  — Откуда ты знаешь?  — Я всё знаю, Маленький Принц, — она затянулась, выдохнула дым из идеально накрашенных губ. Его Астрид, которую хотелось целовать прямо сейчас, потому что, Альфред знал, неиспользованные мгновения не возвращаются. — Такая у меня работа. Разве не для этого меня и наняли в твои помощники? — Астрид стряхнула пепел в блюдце, служащее пепельницей. — Твоя невеста связалась с Хвитсерком Лодброком. И, кстати, давно. Оказалось, Астрид встретила Элсвиту в клубе у Хвитсерка, где та хорошенько напилась, и хозяину пришлось приводить её в чувство. И, видимо, люди Лагерты не теряли времени даром, разыскивая слабые места сыновей Рагнара. У Хвитсерка обнаружилось своё, и это «слабое место» собиралось выйти замуж за Альфреда. Время охуительных историй. Альфред прикурил у Астрид сигарету: от Лодброков ему никуда не деться. Сначала Ивар с его предложениями о сотрудничестве, теперь — его невеста, влюбленная в Хвитсерка. И его собственные идеи и планы, этих самых Лодброков включающие. Альфред понятия не имел, что делать с этим фактом. В целом, ему было наплевать. Он помнил Хвитсерка, и выбор Элсвиты даже не удивлял — хорошую девочку потянуло на «плохого мальчика». Это можно было бы даже использовать, но как? Он поймал себя на мысли, что готов отпустить Элсвиту в «свободное плавание» хоть прямо сейчас — и пусть разбирается со своим Лодброком и своими родителями сама. Но это было чревато и для него самого. Реакцию Экберта трудно было предугадать. Альфред и не надеялся, что дед обеспокоится шашнями Элсвиты на стороне, пока об этом не узнала пресса и не ославила их семьи по обе стороны Атлантики. Впрочем, на этот интерес у Экберта оставалось бы не так уж много времени, если ничего не сорвется. Ни у него, ни у Ивара. Расплата за смерть Рагнара приближалась к его деду, но не только с той стороны, с которой он её ожидал.  — Думаю, Экберт в курсе, — Астрид раздавила окурок в пепельнице. — Но пока вы не отменили свадьбу, его всё устраивает, — она, как обычно, будто читала его мысли, и Альфред поразился этому в очередной раз, хотя вместе они были уже достаточно давно, чтобы перестать удивляться. — Не думаю, что это можно как-то использовать.  — Лагерта знает?  — Прямых доказательств у неё нет. Но вполне может попытаться надавить на Хвитсерка ещё и так за эти пару дней, заставить бросить всё и уехать. Я думаю, Элсвите нужна хорошая охрана. Если Ивар и Альфред хотели сохранить на своей стороне преимущество — определенно. Им был нужен Хвитсерк, и новости о его романе с Элсвитой поступили как раз вовремя — кто знает, что придумала бы Лагерта и как бы попыталась вывести одного из братьев из игры?  — Охрана здесь всем нужна. В том числе и тебе.  — Я справлюсь, — Астрид поднялась с узкой скамеечки, собираясь уходить. Альфред задержал её за руку.  — Я скучаю.  — Я тоже, Маленький Принц, — она закусила губу, и в её серо-голубых, ярких глазах море тоскливо билось о северные скалы. — Я тоже. В следующую секунду они уже целовались. Альфред вжимал Астрид в стену, а она цеплялась за его рубашку тонкими пальцами, притягивая его к себе ещё ближе, ближе. И ему хотелось, чтобы пойманное мгновение длилось вечно, однако Астрид отстранилась первой, сбивчиво дыша.  — Нас могут увидеть.  — Астрид… — выдохнул Альфред, прислоняясь лбом к её лбу. — Я что-нибудь придумаю с этим всем. Она качнула головой и вывернулась из его объятий, приложила палец к его губам.  — Не обещай того, чего дать не можешь. Пока что я с тобой, а что будет дальше, мы не знаем. Возразить ей было нечего, как бы Альфреду ни хотелось. Он позволил ей осторожно промокнуть его губы влажной салфеткой. Макияж Астрид всё же смазался, и она выудила из кармана черных классических брюк помаду.  — Иди, — она улыбнулась. — В два часа у тебя деловая встреча, ты помнишь? Я всё ещё твой личный помощник.  — Лучший личный помощник, — Альфред не мог не улыбнуться в ответ. — Я люблю тебя. Он обязательно что-нибудь придумает, что-нибудь сделает. Выхода у него нет. Стоило ему выйти в офисной коридор, как мобильный начало разрывать звонками. Недовольно скривившись, Альфред вытащил его из кармана, уверенный, что ему названивает Джудит, но высветившийся номер был ему не знаком.  — Алло?  — Завертелось, — сообщила ему трубка голосом Ивара, безо всяких вступлений и предисловий. — Не сейчас, но через три дня всё начнется. Альфред знал, что ему нужно теперь делать. Ему предстояло сообщить Экберту, что Лодброки скоро потерпят сокрушительное поражение и убедить, что Бьерн и Лагерта, копающие под семью Рагнара, — не самые подходящие союзники даже в случае победы Исайи Блэка. Если Исайю и Лагерту нужно было подталкивать к объединению против Ивара, чтобы лишить Лагерту хотя бы части её сил, то Экберта от Ингстадов следовало держать на расстоянии. Сокрушительное поражение Блэка, а вместе с ним — и Ингстадов против Ивара могло добить его и заставить паниковать, думая, когда же Лодброки доберутся до него самого, а там… кто знает, выдержит ли старческое сердце? И не удастся ли таким образом уничтожить двух врагов за одну операцию? А заодно и Джудит, для которой смерть Экберта будет означать крушение созданного ею мира. Впрочем, это должен был быть только первый удар. Второй, если для Экберта поражения Исайи и Лагерты будет недостаточно, или если он решит все же объединиться с Лагертой на свой страх и риск, Альфред собирался нанести сам. Не без помощи Ивара, если тот согласится. И выживет. Этот удар должен был свести Экберта если не в могилу, так довести до инсульта и превратить в овощ. Альфред понимал, что жесток к деду, но также понимал, чего Экберт на самом деле заслуживает. И всегда заслуживал. Может быть, Альфред и сошел с ума, но он знал, чего хочет. Он хотел, чтобы Экберт поплатился за всё, что сделал со своей семьей — с ним, с Этельредом, с отцом, и даже с Джудит, превратившейся в его точную копию. К черту, Экберт и поплатится.  — Юрист ждет вас в кабинете, — предупредила секретарь. — Кофе?  — Мне как обычно, — улыбнулся Альфред. — И никого не пускай. Секретарь кивнула. Юрист компании тут же поднялся, стоило двери захлопнуться, отрезая их от офисного коридора.  — Доброго дня, — Альфред сел в кресло, принял из рук мужчины папку с документами. — Вы разработали проект объединения компаний?  — Да, — кивнул тот. — Пришлось постараться. Я готовил документы всю ночь.  — Я изучу проект, с вашего позволения? Я действую по доверенности от мистера Экберта и хотел бы убедиться, что с документацией всё в порядке, прежде, чем мне дадут разрешение поставить здесь свою подпись. Альфред понимал, что идёт ва-банк и в обход всех на свете (даже Астрид не знала, зачем он вызвал к себе юристов), но идея объединить Kedrick Inc. с Lothbrok Inc. пришла неожиданно, вспышкой в сознании. Дед, будучи полностью уверенным в собственном внуке, подписал ему доверенность на заключение любых договоров и на распоряжение имуществом, включая акции компании, но Альфред не решался воспользоваться этой привилегией раньше. Теперь у него не было выбора. Если Экберт останется достаточно сильным и крепким, чтобы перенести победу Ивара и его дальнейшее расширение влияния на рынке оружия, его придется добить. Объединение компаний могло стать этим ударом. Если Экберт, узнав о предательстве, умрет, Альфред унаследует Kedrick Inc. Если выживет — у Альфреда будет возможность подписать документы самостоятельно по доверенности или заставить Экберта самому поставить эту подпись. Последнее будет возможно только при наличии компромата, способного опорочить Экберта и даже поставить его под подозрения ФБР, а такой компромат может появиться лишь если Лодброкам удастся взять Исайю живым. Слишком много вариантов дальнейшего развития событий, и ни в одном они не должны были проиграть, так или иначе. Альфред старался не думать, что случится, если их и без того рискованный план провалится. Он, к черту, не мог провалиться. Просто не мог.  — Это всего лишь проект, — начал юрист. — Здесь предусмотрены только наши условия, но если мистер Ивар Лодброк будет вносить свои коррективы…  — Наверняка будет, — прервал его Альфред. — Через некоторое время. У тебя есть примерно шесть дней, чтобы доработать документацию. Слияние корпораций должно пройти как можно более безболезненно, если этот документ будет подписан. И не должен оставлять Ивару Лодброку возможности получить больше дивидендов и "плюшек" в случае слияния. «Что я делаю? — подумал он, вчитываясь в печатные строчки. — Что я, к черту, делаю?» Но он понимал уже давно: какой бы война Экберта с Лодброками ни была, тихой или открытой, она принесет компании лишь убытки. Конкуренция на рынке поставки оружия с Lothbrok Inc. уменьшит прибыль. Объединившись, сейчас или после смерти Экберта, они смогут захватить монополию, не разбазаривая собственные ресурсы на борьбу друг с другом. Удивительно, что ему не пришла эта идея в голову раньше. Если, конечно, Ивар согласится на его доводы. Вести диалог с младшим Лодброком всегда было сложно. Но враги твоих врагов — твои друзья, разве не так? Альфред кое-чему научился у своего деда, а Ивар, казалось, тоже руководствовался этим же принципом. Иначе никогда бы не принял его помощь.  — Будь готов уничтожить этот проект, если переговоры с Лодброками пойдут не так, — Альфред откинулся на спинку стула. — Или если я прикажу. И я не хочу, чтобы ты разговаривал об этом хоть с кем-либо, кроме меня. К счастью, дед уже давно не выбирался в офис и не вызывал никого из сотрудников к себе, полностью отдав дела на откуп внуку, получая его отчеты и занимаясь лишь своими интригами. У Альфреда всё ещё оставалось несколько дней, чтобы сохранить свою авантюру в тайне, а там, возможно, она и вовсе потеряет смысл на ближайшие полгода. Пока завещание не вступит в силу. Он на это, по крайней мере, очень надеялся.