Смутное Время

Франциск проснулся, едва на горизонте появилась розовая полоса рассвета. Он ещё с полчаса провалялся в постели, потом всё-таки встал и вышел на балкон. На нём была лиловая ночная сорочка, сам он был растрёпан, а на правой щеке был след от подушки. Но даже в таком помятом виде он был хорош собой. Зевнув и подтянувшись, прогоняя таким образом следы дремоты, он окинул скучающим взглядом окрестности. "И я буду королём этих мест? Какая скука!" Франциск никогда не мечтал о том, чтобы стать королём Хризограда. И дело не в смене религии. Может, он ещё не ощутил вкус славы, а может, не желал такой ответственности. За всю неделю, что он гостил во дворце Константина, он почти не думал о своей невесте и вдруг его словно что-то укололо. Нет, не любовь — он не испытывал к Анне чувств, каких испытывает жених к невесте. Он всегда считал её красивой, умной и доброй девушкой, но не более того. Да, в целом Франциск был о ней хорошего мнения, но как невесту не любил. Даже к придворным красавицам он был вхож, но к Анне у него таких чувств не было, что удивляло его самого. Раньше, когда они встречались, они разговаривали о погоде, рассказывали весёлые истории, о природе, а в эту неделю они ни разу не заговорили. Вот это Франциска и укололо сейчас. "Она изменилась," — подумал он. - "Взгляд другой, речь тоже. Она что-то скрывает ото всех. Может, права моя мамáн. Но это все странно, слишком странно..." — Франциск опустил голову. Чёрной птицей мелькнула мысль о опасности, в которой находится Анна. Да, он не любил её как невесту, но мысль о том, что подруга по играм детства, которую так лелеяла его маман, скоро подпадёт в беду, заставила его впасть в тоску. — Вот и солнце взошло, — внезапно раздался женский голос и Франциск обернулся. На балконе стояла Виктория, которая держала в руках поднос с какими-то чашками. При виде Франциска она чуть не уронила его. — Простите, ваше высочество, — сказала она. — Я не хотела вас пугать... — Ма шери́, я вас извиняю. Можете называть меня Франциск, — ответил он. — Вы хотели попить чай, я так полагаю? Садитесь за столик, я хочу с вами побеседовать. Виктория поставила поднос на столик и села за него, повинуясь приглашающему жесту принца. "Что ему нужно от меня? Так, ты служанка Анны, не отвечай на его ухаживания..." — Вы правы отчасти, — прервал её мысли Франциск. — Да, я согласен, что вы красивая девушка, но меня сейчас не это интересует. Да, я тоже умею читать мысли. Иногда. Не удивляйтесь, милая Виктория, и закройте свой милый ротик, ма шери́. Виктория успокоилась на миг, но вдруг вновь напряглась, вглядевшись в принца. Обычно он был весь такой расслабленный и беспечный. Сейчас же, хотя его поза была по-прежнему вальяжная, взгляд был другой. Беспокойный. И сейчас он глядел на Викторию как-то выпытывающее. "Как он похож на видэнс Мишель сейчас", — подумала Виктория, испугавшись и тут же взяв себя в руки. — Вас интересует состояние её величества, господин Франциск? — спросила она, догадываясь, о ком он думал. — Вы умна, Виктория. Мамáн недаром на вас рассчитывает. Что с Анной происходит? Она влюблена? В кого? Клянусь, я не стану ревновать, кто бы то не был. — Я не могу. Но... Я не знаю, кто он... Господин Франциск, я не могу! Франциск сделал жест рукой, позволяющий Виктории глотнуть чай. Девушка удивлённо посмотрела на принца. Он встал, подошёл к перилам балкона и посмотрел вдаль, опершись руками на перила. — Сегодня будет бал. Вечером, — негромко сказала служанка. — Трэ бьен! — воскликнул принц, оттолкнувшись от перил и пойдя к выходу с балкона. — там я всё и узнаю. А пока посплю. Бедная Виктория посмотрела ему вслед. Он вновь стал похож на светского льва и соблазнителя дам. — Ну и семейка! — вслух подумала Виктория. — Нельзя таких недооценивать. Эх, мама, зачем ты родила меня? *** — Бал! Бал! — кричали придворные дамы и фрейлины. — Где ты, дохлая курица, ищи платье! — Ох, сегодня будет принц Франциск, ох! Сделай мне нормальную причёску! — Где мои туфли? Бедные служанки сбивались с ног, стараясь угодить своим госпожам и молча завидовали Виктории — ещё бы, ведь её госпожа — сама принцесса, которую вся прислуга за глаза звала "единственной нормальной госпожой". Сама же Виктория была с ними согласна, глядя на мучения служанок, чьи хозяйки были капризными и крикливыми, и втайне жалела их. Впрочем, проблемы Анны были куда более серьёзными, чем у тех знатных дам, так что Виктории осталось лишь вздыхать. — Виктория! — раздался голос Анны, и девушка, оставив созерцание мучений других служанок, тяжело вздохнула и со словами "Да, госпожа!" немедленно оказалась в покоях Анны, готовая выполнить любой приказ. — Ох, Виктория, — обратилась Анна к своей служанке. — Ты не видела моё платье? То, голубое с белым. — Ваше высочество, на бал можно одеться и попышнее... — Нет! Я хочу надеть на бал именно это платье. Разве нельзя? — Анна глядела на Викторию глазами щенка, выпрашивающего вкусняшку со стола людей, и Виктория с лёгкой улыбкой открыла шкаф, достав платье. — Только вчера из прачечной забрала, — сказала она, протянув его принцессе. — Давай его сюда, — сказала Анна. Виктория подала ей платье и помогла одеться. — Виктория, а Мишель будет на балу? — спросила Анна. — Я волнуюсь... — Не волнуйтесь. Она поправилась и будет на балу, — с улыбкой сказала Виктория. — Обязательно, — добавила она. Анна не знала, что этой ночью Виктория приходила к Мишель и рассказала её про странное состояние Анны ночью. "Завтра бал", — сказала ей тогда Мишель. — "Приглашены иностранные гости и среди них может быть и сын Фердинанда. И, возможно, тот лейтенант. Ты наблюдай за Анной, а я за ним. И если это сын Фердинанда, то я сразу узнаю его". "Как?" — ответила ей тогда Виктория. "Знак был. Я узнаю. Ты за Анной следи, Вик". "Хорошо, видэнс Мишель". Такой разговор всплыл в памяти Виктории. Тем временем Анна любовалась своим отражением и улыбалась. На её лице был румянец волнения. Она всем говорила, что волнуется перед балом. Но на самом деле она ждала встречи с Людвигом, который должен был придти на бал. "Ох, как мы будем танцевать? Ведь здесь мой жених. Хотя ведь танцуют женатые люди с другими на балу. Но мой отец строг. Ладно", — так думала Анна, улыбаясь мыслям, пока Виктория расчёсывала ей волосы. Когда волосы были заплетены, Виктория достала шкатулку с драгоценностями и начала украшать принцессу. Точнее, она только помогала ей: Анна сама прицепила к волосам заколку с синим камнем, изображающим цветок, и надела браслет с маленькими аметистами, Виктория же помогла надеть аметистовое ожерелье и золотую диадему с рубинами. Это единственное, что не подходило к наряду Анны, но эта диадема говорила о статусе девушки, как принцессы. Что же, можно и потерпеть. А Людвиг тем временем начищал свои сапоги. Вообще говоря, он не хотел на бал, но посол Марк Тиберий — пожилой солидный господин, любивший вспоминать времена Ромула Второго, сказал ему, что пойти на бал надо обязательно, чтобы тем самым высказать уважение Константину Пятому. Впрочем, настоящая причина была далеко не в этом: на балу будет она! Да, у Людвига были опасения, что их легко заметят, но Анна сказала, что на балу все танцуют, с кем хотят — "даже женатые мужчины приглашают чужих жён и в этом нет ничего такого, Людвиг". Наконец Людвиг увидел своё отражение в сапогах и закончил тереть их: он любил, когда всё было идеально и гладко. Жаль, что не всегда выходит так, как надо. Юноша проверил свою парадную форму и убедился, что на ней нет пятен и что её не поела моль. Вдруг из кармана брюк упал какой-то предмет, и Людвиг поднял его. Это был деревянный ножик, игрушка детства Людвига. Он невольно улыбнулся и спрятал его поглубже в свою походную сумку, лежащую в углу. "Надо будет передать сыну", — подумал он и сразу же спохватился: ему впервые пришло в голову, что однажды у него могут быть дети. До этого момента ему некогда было даже задумываться о таких вещах. Однако у Людвига и сейчас не было времени думать про это, так что он встряхнул головой и продолжил заниматься формой. Она была почти безупречна, только слегка помята. Подготовив чугунный утюг, он принялся её гладить. "Как хозяюшка совсем", — улыбнулся Людвиг. Когда он закончил это дело, то ещё раз оглядел форму и сапоги. Всё было готово, осталось лишь одеться и... — Шайсе! Я забыл побриться! — ругая себя на чём свет стоит, Людвиг побежал за бритвой. Раньше он никогда не забывал таких простых вещей, а теперь... Может, он стал слишком часто думать об Анне, раз начал забывать элементарное? "Чушь собачья", — сказал бы он. В скором времени всё было готово. Лейтенант глянул на часы. Было без пятнадцати семь вечера... — Скоро начнётся бал. Надо быть уже там, — вслух подумал он. *** — Где моя корона? Фра, ты не видел, в какой сундук засунули мою корону? — ворчала Мишель, ведь через пятнадцать минут начинался бал, а она потеряла свою корону. — Я не знаю, мамáн, — ответил Франциск, заканчивающий пудрить своё лицо. — Может, в сундук с одеждой? — Неправильно, сынок, — рассмеялась Мишель. — Представляешь, я нашла её в ларце с походной трапезой! Угадай, как она там оказалась? — Этот пьяница Андре положил её туда, приняв за булку хлеба? — небрежно поинтересовался Франциск. Андре был личным слугой королевы Мишель, но был стар и последнее время пил слишком много вина. — Молодец, сынок, — ответила Мишель, протирая корону шёлковым платком. — Старый пропойца, чтоб его. Знаешь, почему я его не увольняю? Он честен и предан мне, а я это ценю. — Кстати, мамáн, можно Анна хотя бы один танец со мной не потанцует? — Можешь только один танец с ней танцевать. В знак приличия. А там хоть с Андре, хоть с Никифором, хоть с Викторией пускай танцует... А почему ты это спросил, Фра? — Я хочу знать, кого amours Анна! Я это уже давно заметил, мамáн. Но я ничего никому не скажу. — Сынок-то весь в меня пошёл, — сказала Мишель. — Не только отцовская кровь... — тут Мишель закрыла себе рот ладонью и поблагодарила Высшие Силы за то, что, кроме сына, её сейчас никто не слышал. — Я подозревала, что ты догадываешься, Фра. Но никому ни слова! Пошли, а то тебя все местные красотки заждались. — Извольте, мамáн. Мать и сын вышли из покоев и быстрым шагом направились в главную залу. Бал ещё не начался.