Смутное Время

А в покоях Анны возле ложа принцессы сидела Виктория, искренне переживающая за свою госпожу. Тут же рядом стояли Мишель и Франциск. Их лица выражали беспокойство из-за состояния Анны. — Всё. Теперь уже всё, — мрачно сказала Мишель. — Мамáн? — удивился Франциск. — Видэнс Мишель, Анна умрёт? — забеспокоилась Виктория. — Нет, — ответила Мишель. — Тот лейтенант и есть сын Фердинанда. Всё сходится. Ничего повернуть уже нельзя. — А чем он опасен? — спросила Виктория. — Ничем, в общем-то. Но она будет любить только его, а он — только её. И ей уготована смерть в молодом возрасте. Бедная Мира, — вздохнула Мишель. — За что им такая судьба? — А сейчас она поправится? — спросил Франциск. — Сейчас — да, — ответила Мишель. — Но вот ещё одна беда: грозный враг выбрал её жертвой, а сын Фердинанда служит ему. Это самое страшное в нашем положении. Ох, за что же такое горе... Виктория вдруг чуть не упала, вспомнив кое-какую деталь. Тогда, когда Людвиг и Анна стояли на балконе, она видела ужасную чёрную птицу, словно пожирающую своими дьявольскими глазами молодых. — Я видела, — шепнула служанка, — Как за ними наблюдала чёрная птица с красными глазами. Это посланец врага? — Виктория глядела на Мишель, которая кивнула, подтверждая её слова. — Вик, мамáн, — вмешался Франциск, — Мы впутались в какую-то очень нехорошую историю. Кому нужна её смерть? Кто такой этот Фердинанд? И почему у меня такое неприятное чувство, будто кто-то использует меня для своих гнусный целей? — Точнее, твоё имя. Ты прав, Фра. Ты будешь поводом для убийства. Но не делай удивлённое лицо, ведь ты — лишь повод, а не причина. Но ничего: этот мерзавец, затеявший эту грязную игру, утонет в своей крови, я это отлично вижу. А теперь нам пора, — Мишель развернулась к двери. — Вик, следи за Анной. Фра, пошли со мной. Жаль, что мы уезжаем. Гости ушли, а Виктория осталась присматривать за своей госпожой. Вдруг возле ложа принцессы из ниоткуда появилась девочка, гладящая волосы бедной Анны. Виктория увидела, что у девочки были золотые волосы и сиреневые, как у Анны, глаза. Но через секунду девочка словно растворилась в воздухе. "И во что я впуталась?" — в очередной раз спросила себя Виктория. Принцесса спала спокойно, так что верная служанка вскоре задремала. *** Женщина, которую звали Мирославой, беспокойно глядела на луну и время от времени шептала слова, в которых был укор самой себе. Ей не нравилось происходящее с ней. Сегодня её словно лихорадило — это значит, что с Анной, её дочерью, что-то случилось. Она не помнила, зачем оставила её во дворце, когда забрала своих других дочерей, Ольгу и Наталью. Прошлой ночью она совершенно чётко видела, как к Анне подошла кукла-марионетка с прожжённой дырой вместо сердца. Жаль, она не разглядела кукловода. Но было ясно: смерть подошла к Анне слишком близко. — Зачем, — причитала она, — Зачем я тогда её оставила? За что нам такие беды? Чем моя дочь провинилась? Длинноволосый мужчина по имени Фердинанд смотрел на неё с сочувствием. У него самого были дурные предчувствия. Когда-то давно он так же оставил своего младшего сына. Мужчина не знал, что с ним теперь, он знал лишь одно: его сын жив, но попал в такую историю, что лучше бы умер. Наконец Фердинанд подошёл к Мирославе, тронув её плечо. — Так надо, — сказал он. — Но не злись, Мира, — быстро произнёс мужчина, увидев признаки гнева на лице подруги. — Ты сама говорила, что все мы — игрушки высших сил. — Фердинанд, я не узнаю тебя! — воскликнула она. — Не ты ли утверждал, что весь смысл в борьбе? Надо что-то делать, иначе... Хотя ты прав. Сейчас мы ничего не можем сделать. — Мой сын тоже вовлечён в чью-то грязную игру. Лучше бы он... — Ферд, я увидела... — произнесла женщина чужим голосом. — Орёл вцепился в лебёдушку и ломает ей перья. Он хочет бросить добычу, но... Только не это! Мирослава упала без сил и Фердинанд едва подхватил её. — В чём дело? — Эта бедолага... — вздохнула Мирослава. — Она не должна рисковать. Надо сказать Скотту, пусть он идёт туда со своими братьями. И Викторию предупредить, да-да! Мирослава была "видящей". Когда-то давно она была женой Константина Пятого, но однажды ушла, не выдержав жизни во дворце — всех этих сплетен и интриг, где каждый готов был утопить ближнего ради собственной выгоды. Ушла, забрав дочерей Ольгу и Наталью. Но средняя, любимая, так сильно похожая на неё саму Анна осталась во дворце. Именно в тот день женщина поняла, что девчонку ждёт беда. Она пыталась её вернуть, но всё было тщетно. Тогда она послала во дворец сироту Викторию, чтобы та служила Анне и охраняла её. И сообщала всё ей, Мирославе. Она держала связь и со своей старой подругой Мишель, которая быстро привыкла к дворцовой жизни. Возможно, у Мишель не было никаких трудностей, потому что она — такая же "видящая", но ведь и у Мирославы не было особых проблем. Просто она не могла жить в подобном месте и тем более растить там дочерей. Тут уже кто каким родился. Но это всё сейчас не важно, а важно то, что Мишель тоже присматривала за Анной и обо всём сообщала Мирославе. И скоро должны были прийти письмо от Виктории и послание от Мишель — Мирослава ожидала и того, и другого с огромным нетерпением. — Утром будут вести из дворца, — произнесла Мирослава, прохаживаясь по избе, — А сейчас... — Мира, Скотт уже здесь, — констатировал Фердинанд. — Вот, видишь его рыжую шевелюру? — Открой ему дверь. Фердинанд открыл дверь, и в избу вошёл молодой мужчина с тёмно-рыжими растрепанными волосами. Мужчина был высоким, но не выше Фердинанда, и достаточно поджарым. Его синие глаза метали искры беспокойства, а очень толстые брови были нахмурены из-за напряжения. — Видэнс Мирослава, — сказал он, — Надеюсь, я вас не разбудил... — Что вам угодно, Скотт? — устало ответила Мирослава. — Моя племяшка не возвращается, — взволнованно ответил Скотт. — Клянусь своими бровями и всем виски, что я храню в погребе: она может влипнуть в такую историю, что все мы получим по первое число! Где она сейчас?.. — В лесу спит. А завтра будет за рекой. Не волнуйся, я вижу, что она найдётся. — Спасибо! — Скотт встал на колено и поцеловал женщине руку. — Спасибо вам, видэнс Мирослава! Мы продолжим её искать! Когда рыжеволосый ушёл, Фердинанд подошёл к Мирославе. — Стало быть, в дело вмешается та драчливая девчонка, которая чуть не убила меня позавчера, тренируясь в стрельбе из лука? — спросил он. — Она тогда нечаянно, — со слабой улыбкой произнесла Мирослава, — И сейчас она тоже может вмешаться нечаянно. Лишь бы никто не пострадал! — женщина посмотрела на убывающую луну, в её взгляде была тревога. Фердинанд обнял её за плечи, словно беря под покровительство. — Пошли спать, Мира. Ты устала. *** — Убей, убей, убей её! — кричала кукла, похожая на девочку, но с горящими красными глазами и выжженной дырой вместо сердца. — Чего ты ждёшь, расклюй ей башку! Разорви когтями, чтоб перья по всему миру летели! У белой лебёдушки уже не было сил сопротивляться, она повисла в когтях чёрного орла, что схватил её. Её кровь уже обагрила белые перья, но бедная птица не могла бороться, она даже не кричала, лишь слёзы текли из глаз, когда она глядела на куклу и орла. Брошенная и преданная всеми птица. — Кыш, кыш, уродливое чучело! — вдруг запищал той кукле маленький птенец, который выпал из гнезда. Он был мал и слаб, его только-только начали покрывать перья и лишь загнутые когти и клюв говорили о том, что это птенец хищной птицы, а не цыплёнок. Но он был всего лишь птенец, выпавший из гнезда. Слабый малыш, он грозно шипел на врагов лебёдушки. — Кыш, нехороший орёл, отпусти и улетай, пока я тебе крылья не сломала и перья не повыдергивала! Как смешон и грозен был храбрый птенец. Но он был единственным, кто пытался спасти лебёдушку. Орёл отпустил жертву и улетел, а кукла зарыдала и из дыры в её груди потекла красная кровь... Лежащая под кустом маленькая девочка открыла глаза и вскочила в боевую стойку, готовясь нанести удар. Но осмотревшись по сторонам, она не нашла врагов и уселась на землю. — Ну и что за бредятина мне приснилась? — спросила она у самой себя, глядя на убывающую луну. Но луна ей не ответила, и девочка, ещё раз воровато оглянувшись, достала из-за пазухи деревянную куклу. В темноте сверкнули кукольные глаза из янтаря, а тёмный цвет игрушки резко выделялся в белых руках ребёнка. — Лилит, что это было? — спросила девочка куклу. — Мне приснилось, что какое-то уродливое чучело и страшная чёрная пташка хотели убить красивую птичку. А я была каким-то смешным птенчиком. Что делать? Кукла молчала, лишь ветерок слегка шевелил её косы из вороного конского волоса и загадочно поблёскивали глаза из янтаря. Девочка аккуратно спрятала куклу за пазуху и легла опять. Но уснула она не сразу: её ноздри поймали тонкий, но какой-то страшный запах. Он не давал ей заснуть, пока не прошло ещё где-то полчаса. Она не знала, чем пахло, но ей не нравилось. И только лишь на следующий день девочка поняла: это был самый неприятный из всех возможных запахов. Запах беды.