Сашими

Это был совершенно незнакомый город, безымянный, чужой и очень страшный. Одинаковые громады серых зданий высились в тёмное небо; дыры окон чернели в них как пустые глазницы. Никаких обозначений улиц, никаких указателей, никаких ориентиров. Заблудиться здесь проще простого. Маленький мальчик с зелёными волосами стоял, как вкопанный, на площади; вокруг него ходили люди. Вернее, их расплывчатые силуэты, серые, как и всё вокруг. Он не различал лиц, не мог разобрать отдельные голоса в окружающем гомоне, но зато отчётливо слышал звучный перебивчивый цокот конских копыт, тарахтенье колёс и стук каблуков - ему сразу представились узкие лакированные туфли, какие носят городские женщины, не привыкшие ходить по земле. Страх охватил его; ужасно хотелось домой. Когда сковавший его страх чуть отпустил и мальчик наконец смог пошевелиться, он осмотрелся, пытаясь разглядеть хоть кого-то знакомого. Но ни единое лицо не мог он узнать в суетящейся толпе; вокруг возвышались лишь чужие, безразличные люди, спешащие по своим делам. - Извините, я потерялся, - Ребёнок подошёл к одному из прохожих и протянул руки, желая схватить неизвестного за локоть, но маленькие смуглые ладошки прошли сквозь серое тело, будто бы оно состояло из дыма. - Я потерялся, помогите! – Мальчик шагнул к другому человеку, преграждая ему путь, но тот даже не заметил его, пройдя насквозь. Никто не обращал на потерявшегося малыша внимание. Мужчины, женщины, дети, животные, все они проходили мимо. Отчаяние охватило мальчика; он почувствовал, как щиплет в носу, и глаза его наполнились слезами. Но плакать было нельзя, и он, изо всех сил стиснув зубы, втянул воздух носом и громко закричал: - Помогите! Я заблудился! Крик остался без ответа, и мальчик всхлипнул, не в силах уже удержаться от плача. Утирая кулачками слёзы, что покатились градом по щекам, он уже не надеялся, что хоть кто-нибудь решит помочь потерявшемуся мальчику и отведёт его домой. От этих теней не было никакого толку. Вокруг, кажется, стало ещё темнее, и серые силуэты стали видны совсем плохо. Или же они растворялись в воздухе, будто и правда были сделаны из дыма? Мальчик не знал. Он продолжал плакать, закрыв мокрое лицо ладонями. Стук каблуков становился всё громче, и с ним мешалась бесполезная неразборчивая болтовня призрачных прохожих. - Эй, что случилось? – Услышав голос, он отнял руки от лица и увидел прямо перед собой человека. Не какой-то там расплывчатый призрак, а самого настоящего человека. Худого молодого парня в чёрном костюме и со светлыми волосами. "Какой высокий..." - подумалось мальчику. Парень присел к нему, и малыш разглядел его забавную бровь-завитушку, - Как тебя зовут? - З-Зоро, - Мальчишка потёр глаза и шумно шмыгнул носом. Ему было стыдно за то, что он разревелся. Настоящие воины не хнычут, как какие-то слабаки, - И я опять потерялся. - А меня зовут Санджи, - Представился незнакомец, широко добродушно улыбнувшись. Поднявшись во весь свой рост, он протянул Зоро руку, и тот уставился на чужие бледные, длинные пальцы с аккуратными ногтями, - Хочешь, я отведу тебя домой? Мальчик кивнул и взялся за протянутую ладонь. Она оказалась настоящей, очень тёплой и какой-то родной на ощупь, будто Зоро держался за неё не раз. Санджи шёл вперёд, ведя его за собой, и мальчишке ничего не оставалось, кроме как идти следом. Он понимал, что нельзя доверять незнакомцам, но почему-то был уверен, что этот человек не может быть плохим. И что он обязательно поможет ему найти верную дорогу. Санджи шёл быстро, широкими шагами, стуча каблуками своих ботинок о брусчатку, и его маленький спутник еле-еле успевал за ним. В городе становилось всё светлее, и, посмотрев по сторонам, Зоро заметил, что проплывающие мимо силуэты прохожих становились всё более узнаваемыми, хоть и оставались серыми и полупрозрачными. Вот пробежал поджарый парень в соломенной шляпе, недалеко медленно тащился рослый мужчина в длинном плаще, чуть дальше торопливо процокала каблучками женщина с пышным бюстом и в неприлично коротком платье. Некто в широкополой шляпе, что шёл рядом с другой смутно знакомой женщиной, остановился, и за его спиной Зоро увидел настоящего северного оленя, почему-то одетого, как человек. Мальчик силился вспомнить имена тех, кого разглядел, но никак не мог и не имел даже ни единой догадки; только имя одной маленькой девочки, что промелькнула в толпе, так же промелькнуло в его памяти - и тут же пропало. Подняв взгляд на Санджи, Зоро обнаружил, что тот тоже становится прозрачным и серым. Его тёплая, надёжная рука, как и всё тело, растворялась, становясь всё невесомее. В конце концов ладонь мальчика прошла сквозь неё; и ему снова стало страшно. - Санджи, куда ты? – Позвал Зоро, но его уже не слышали. Человек в чёрном костюме не останавливался, удаляясь всё дальше, а потом и вовсе перешёл на бег, и мальчику пришлось помчаться за ним. Но разве ребёнок мог догнать взрослого человека, тем более такого длинноногого? Вскоре блондин скрылся, слившись с серой толпой, но Зоро не прекращал бежать, задыхаясь, но продолжая звать его. Новая порция слёз вместо уже высохших на лице хлынула из глаз мальчишки. - Санджи, не оставляй меня одного! Я снова потеряюсь без тебя! Санджи..!

***

Мечник очнулся с протянутой в никуда рукой, и увиденный сон испарился из его головы мгновенно, едва он открыл глаза. Сощурившись, он разглядел в темноте собственные растопыренные пальцы. "Где я?" - подумал он, но резкий запах медикаментов тут же ответил на этот вопрос. Ророноа понял, что находится он в медпункте. И, видимо, тому была причина. Всё его тело ломило, голова и живот ужасно болели, их будто бы что-то стягивало. Перед глазами всё плыло, соображать было сложно, в горле стоял ком, а язык будто одеревенел и еле ворочался. Ророноа с огромным усилием повернул голову и обнаружил, что рядом с ним кто-то сидит, еле-еле освещённый тусклой лампой. Некто был в чёрной одежде, а волосы у него были светлые. - Спиралька... это ты? - Пробормотал старпом. Говорить было трудновато. Он будто бы всё ещё находился между сном и явью, и слова приходилось выталкивать силой - они застревали во рту, как комки жёваной ваты. - Прекратил бы ты ворочаться. Чоппер тебя еле заштопал. Если швы разойдутся, будет паршиво, - Подал голос кок, настороженно глядя на него и стараясь не подать виду, насколько Зоро напугал его минуту назад, когда, в бессознательном бреду вдруг протянул к нему руку, да ещё и начал звать по имени. - Чего? Что со мной произошло? - Переспросил Ророноа, едва удерживая глаза открытыми. Он не понимал ничего из того, что говорил Санджи; от попыток хоть немного подумать его мозг плавился, как зефир в чашке какао. Мысли медленно плыли по больной голове, будто погружённые в кисель. Опустив, наконец, руку, мечник уставился на Завитушку. От того снова пахло едой, а синяки под глазами, пропавшие было, появились вновь и стали даже ещё больше прежних. Кок смотрел на мечника сонным взглядом с некоторой долей сочувствия и недовольства. На подносе, что он придерживал на своих коленях, стояли мисочки с тёплой едой. Доктор-оленёнок сказал, что раненому будет трудно есть, поэтому Санджи приготовил как можно более лёгкую и нежную по консистенции еду, но и тут не удержался от изысков, соорудив из свежих припасов овощной суп-пюре и мягкое ризотто с морепродуктами. В кои-то веки Ророноа поест спокойно, а не будет глотать куски, сметая всё с тарелок без малейшего уважения к пище. - Ты был без сознания пять дней. Чоппер накачал тебя обезболивающими так, что ты ещё долго будешь обдолбанный, - Кок покачал головой, недовольно хмурясь. "Закручиваются. Почему они так смешно закручиваются", - снова подумалось Зоро, и он хмыкнул бы, если бы имел на это силы. - Ну и возни с тобой, чёртов Маримо. - Голос кока был тихим, тот нарочно приглушал его. Наверное, время было позднее и остальная команда уже легла спать. - А если ты о том, что произошло до этого, то всё как обычно. Ты ввязался в драку, положил всех, кого видел, и сам огрёб. Это было похоже на правду. Но прежде Зоро, кажется, не доставалось настолько сильно. Неуверенно подняв руку, старпом дотянулся до своей макушки и обнаружил, что та выбрита наголо и перебинтована. Приподняв одеяло, он увидел, что и поперёк живота тянутся бинты. Понемногу зрение Зоро восстанавливалось, и кое-что из произошедшего вспомнилось само по себе. Он дрался с кем-то на острове людей-мышей. Какой-то урод ударил его по голове так сильно, что у Ророноа искры из глаз посыпались, а затем другой пропорол ему брюхо. Спина была вся липкая от крови, и пришлось придерживать собственные кишки, чтобы они не вывалились из раны. Ещё там был дерьмовый кок... И рыжая женщина. Ророноа дёрнулся, вспомнив блестящие невидимые нитки, что тянулись от её пальцев, и боль тут же сдавила его тело так, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не взвыть. - Спиралька... - выдавил он, - Покажи... руки. Санджи отпустил поднос и протянул руки ладонями вверх. Руки как руки. Худые, изящные. Не то что маримовские грабли. Повару не хотелось рассказывать мечнику о том, как тот спас его. Не хотелось чувствовать себя в долгу в очередной раз. Может, потом расскажет, когда теперь уже частично зелёная башка очухается и сможет жрать не с ложечки, или же тот сам всё вспомнит. Зоро убрал, наконец, руки от своей больной головы и ухватил повара за запястье, притягивая к себе, чтобы рассмотреть поближе. В полумраке тонкие царапины, покрывавшие ладони кока там, где их обвивала нить, были почти незаметны. - Эта с-сука поранила твои руки, - Язык Ророноа заплетался. Он попытался подняться, но боль швырнула его обратно в койку и заставила в глазах потемнеть. - Да я её... в фарш. - Больной, что ли? Кого ты там в фарш, когда ты сам фарш, - Пробурчал Санджи, поправляя под дерьмомечником подушку. Этот придурок совсем себя не бережёт, будто бы считает, что он бессмертен. Кок излучал недовольство совершенно искренне, ведь, умей Зоро себя беречь, обошёлся бы и меньшими травмами. С другой стороны, драгоценные руки повара уцелели лишь благодаря ему. Если бы не Маримо, он бы не отделался парой царапин. - Я не больной, я раненый, - Ророноа корёжило от мысли о том, что он теперь вынужден лежать без движения. Когда зарастут раны? Вряд ли скоро, а тренировки пропускать нельзя. Но сейчас Ророноа был слишком слаб, да и выражение лица Завитушки ясно давало понять, что встать с постели он соратнику не позволит, - А что произошло после того, как я вырубился? - Крысолюди разбежались, - Санджи нахмурился; ему явно не доставляло удовольствия вспоминать всё это. - Наши накама явились на шум, но слишком поздно. Я потащил тебя к кораблю, Нами-сан помогла перенести на борт продукты, мы спешно отчалили, а тобою занялся Чоппер. Он сказал, что полностью пропорота брюшная стенка, внутренности не задеты, но мышцы повреждены сильно. Тебя еле получилось заштопать. И твою проломленную башку ещё бы чуть-чуть - и было уже не спасти. - Голос Завитушки дрогнул, и он кашлянул, пытаясь скрыть это. Ни к чему Маримо знать, насколько на самом деле тот волновался за него. Доктор-оленёнок провёл целую ночь, пытаясь спасти жизнь дурацкого мечника, а Санджи грыз локти, боясь, что будет, если тот не справится. - Тебе нельзя ни напиваться, ни драться, ни поднимать тяжести как минимум месяц, пока всё хорошо не срастётся. - А где мои катаны? - Спросил Ророноа после пары минут молчания. Осознавать, что на столько долгий срок тренировки для него под запретом, было очень тяжело. Пять дней, он был в отключке грёбаных пять дней, а теперь ещё месяц будет вынужден лежать бесполезной тряпкой. После такого перерыва попросту не получиться нагнать упущенное, и тогда о мечте стать сильнейшим мечником в мире придётся забыть навсегда. - Стоят в углу, тебя ждут, - Кок кивнул в сторону шкафа с медикаментами. Мечи, аккуратно прислоненные к стене, были чистыми и зеркально блестели; в бессонные ночи у постели Ророноа Санджи тщательно их начистил, только вот рассказывать травоголовому об этом не собирался. Он понадеялся, что хоть вид любимых мечей поднимет Маримо настроение. Потому что после рассказа повара тот совсем помрачнел. Но в этом не было ничего удивительного. Тренировки были важны для его соратника, а собственная физическая сила была так же ценна для Зоро, как для самого Санджи - его золотые руки. И потому кок просто не мог придумать, как смягчить для Маримо неприятные вести. - Если я умру... - Мечник произнёс это очень тихо, но уверенно. - Позаботься о них. Бровь Санджи приподнялась в неприятном удивлении. Он понимал, что Маримо хреново, но чтобы настолько... Он и подумать не мог, что такого, как Ророноа, могут вот так навестить мысли о собственной смерти. Даже будь она близка - а в этот раз она даже не то чтобы была близка, а буквально дышала мечнику в затылок, этот парень скорее бы думал о том, как надрать ей зад, а не о том, кому распределить своё скромное имущество в случае кончины. - Ещё чего удумал. Умирать собрался. - Фыркнул кок. Постаравшись улыбнуться, он указал на поднос, что всё ещё ютился на его коленях. - Давай-ка поешь, пока снова всё не остыло. Чоппер сказал, что кризис миновал и хуже тебе уже не будет, но чтобы выздороветь побыстрее, тебе нужно хорошо питаться. Зоро скосил взгляд на поднос. Чёрт, даже глазами шевелить было больно. Но еда пахла заманчиво. Даже слишком. Пять дней без какой-либо пищи не могли сказаться, и, чем полнее к Ророноа возвращалось сознание, тем сильнее он ощущал голод. Поэтому он кивнул. Сгрузив поднос на край кровати, повар очень осторожно помог Маримо приподняться на подушке в полусидячее положение. С такими повреждениями нужно быть как можно бережнее, особенно в первые дни. У мечника наверняка всё кошмарно болит даже после всех этих лекарств. Зоро протянул руку к ложке, но кок мотнул головой, зачёрпывая еду сам. - Давай, открывай рот. - Скомандовал он, протягивая полную ложку. Ророноа попытался перехватить её, но движение вышло вялым, и он едва не выбил ложку из рук кока. Грёбаное раненое тело! Хоть Зоро понемногу и приходил в себя, координация после такой долгой отключки всё равно оставалась ни к чёрту, поэтому мечнику ничего не оставалось, кроме как позволить дурацкому коку кормить себя. Как бы унизительно это ни было - голод сейчас был сильнее предрассудков, да и к тому же что-то подсказывало Зоро, что если он сейчас не захочет сотрудничать, еду в него запихнут насильно. Открыв рот, старпом подождал, пока Санджи поднесёт ложку к его губам, и тут же съел её содержимое. Суп был странным, густым и тягучим, жевать там явно нечего, но на вкус оказался просто обалденным, как и любая еда, которую готовил Завитушка. В пюреобразной массе отчётливо чувствовался вкус картошки, цветной капусты, сливок, сыра и чего-то ещё, мягко сдобренного приправами. Так вот почему кок всегда требует, чтобы накама не глотали куски, а ели вдумчиво и аккуратно. Это и правда ещё вкуснее, если распробовать. Есть так медленно было непривычно, но по-другому Маримо сейчас не мог. Он понимал, что если подавится и начнёт кашлять - свежие швы на животе ему за это спасибо не скажут. Да и то, что завитушка кормил его, было в общем-то неплохо. Даже приятно, если вдуматься, что о нём в кои-то веки кто-то заботится, тем более, что это дерьмокок. Кому другому Зоро вряд ли бы это позволил. Как давно они с Завитушкой не дрались и не орали друг на друга? Кажется, последний раз был перед тем вечером, когда мечник впервые решил заглянуть на кухню и обнаружил там кока, клевавшего носом в сковородку. С тех пор Зоро частенько заходил к нему помочь, но поговорить так же, как и в тот раз никак не выходило. Санджи уже не был таким уставшим и упрямился так же, как и всегда, поэтому разговоры порой сводились к взаимным подколам, пусть и практически безобидным. "Говномаримо" и "дерьмокок" уже давно перестали быть ругательствами. Будто бы это были их особенные прозвища, придуманные специально друг для друга и полностью утратившие оскорбительный смысл. Уставившись на дурацкую спиральную бровь, Зоро поглощал ложку за ложкой. А когда суп кончился, в дело пошло второе блюдо - мягкий рис в обволакивающем соусе с креветками, мидиями, гребешками и морской бог знает чем ещё. Санджи не торопился запихивать в раненого еду, да и мечник не спешил, поэтому довольно много времени прошло, прежде чем последняя миска опустела. - Вкусная каша, - Пробормотал Ророноа после того, как трапеза была завершена. Вид у него всё ещё был неважный, да и язык порядком заплетался, но, кажется, настроение его приподнялось, - Спасибо, спиралька. -...Каша?! - Оскорбился Санджи, вовремя заставив себя вместо возмущённого вскрика издать шипящий шёпот. Будь бестолковый Маримо здоров, он бы ему устроил за такое невежество! А сейчас что с обдолбанного взять? Да и кричать не стоит, если кок не хочет, чтобы все остальные пираты Соломенной Шляпы проснулись и ломанулись сюда, чтобы поприветствовать очнувшегося накама. Поэтому он только нахмурился и стукнул опустевшей миской о поднос. - Это ризотто, балда. - Я похвалил твою стряпню, а ты в ответ орёшь, завитушка, - Ророноа усмехнулся: какой же этот парень всё-таки забавный. Строит из себя невесть что, а на деле такого заботливого добряка поди поищи. Вдобавок, дерьмовый кок всегда оставался самим собой, вне зависимости от ситуации. На самом деле Зоро очень ценил это. И ругань придирчивого повара всерьёз не воспринял. Санджи ничего ему не ответил. Вместо этого он молча взял салфетку и её краем вытер уголок рта Ророноа. Рука его дрогнула. Что-то чересчур интимное вдруг оказалось в этом жесте, и, отдёрнув руку в неожиданно нахлынувшем смущении, Санджи преувеличенно аккуратно свернул салфетку и положил на край подноса. Неловкое молчание окутало этих двоих; подняв на пару секунд глаза на Ророноа, кок снова отвёл взгляд, не зная, как осуществить или как погасить в себе желание хоть как-то ободрить его. Весь перебинтованный, бритый, в синяках и кровоподтёках, путём не отошедший от действия препаратов, со спутанным сознанием и мутным взглядом, Маримо представлял собою чертовски жалкое зрелище. В том смысле, что его было чертовски жалко. Старпом расслабился и сполз вместе с подушкой обратно в лежачее положение. Сытость приятно разлилась по телу, боль, хоть и не проходила, уже перестала тревожить, став будто бы привычной. Поглядев на Санджи, он потянулся было, чтобы дотронуться до его руки, но отчего-то не решился это сделать. В голове мелькнуло воспоминание о недавнем сне. У Санджи из сна была тёплая, родная ладонь. У этого, настоящего - он заметил это, когда в полубреду ощупывал его руку, испугавшись, что рыжая сука успела её поранить - точно такая же. - Кок, - Позвал его старпом, и тот оторвал взгляд от пустых тарелок, - Давай попробуем стать друзьями? Не то, чтобы этот вопрос застал Санджи врасплох. Он сам порой думал об этом, да и они уже говорили о дружбе некоторое время назад, но сошлись на том, что подружиться у них нет шансов - точнее, такой вывод для себя сделал он сам. Мечник слишком упертый и недогадливый, а кок - вредный и сложный, и им только дай повод пособачиться. Но за последнее время что-то явно изменилось между этими двумя. Каким-то совершенно непонятным образом Маримо и Завитушка начали сближаться, смогли разглядеть друг в друге тех, с кем можно проводить время, заниматься делами, бездельничать и говорить, кто оказался интереснее, чем казалось раньше. Они видели друг в друге не просто партнёра по спаррингу, не просто накама и не только раздражающе противоположную натуру - а кого-то, кому не всё равно. Санджи понятия не имел, как заводят друзей, и всегда был уверен, что это не происходит таким прямым предложением. Но, конце концов, почему бы и нет? - Давай. - Просто ответил кок. Ему стало интересно, что Зоро скажет дальше. - Тогда, может, ты не будешь рычать на меня каждый раз, когда я пытаюсь поговорить? - Ророноа очень внимательно смотрел на соратника. У кока было такое странное лицо. Точно такое же было, когда он говорил эти свои неуютные, застающие врасплох вещи и задавал вопросы, на которые Маримо не мог ответить сразу. Неужели это настоящий Санджи? - Нам обоим нужно постараться. - Кивнул кок; Ророноа усмехнулся самым краем рта и прикрыл глаза, откинувшись на подушке. Постепенно дыхание его выровнялось; кажется, он уснул. Санджи бесшумно поднялся и, взяв поднос с грязной посудой, отправился на кухню. Когда он вернулся, вымыв миски и убрав всё на свои места, Зоро уже вовсю храпел, правда, довольно тихо. Завитушка сел на табуретку, которая была заточена под рост маленького доктора-оленёнка, так что острые колени длинноногого кока торчали вверх, и подпёр голову рукой, глядя на спящего. Остальная часть команды сейчас тоже предавалась глубокому сну. Повару повезло: Ророноа будто нарочно очнулся в такое время, когда никто бы не помешал им. Может, это было слишком эгоистично, может, нагло, но меньше всего Санджи хотелось, чтобы во время их разговора в медпункт вломился Луффи или шумные накама вроде Фрэнки. Даже милых дам он не хотел сейчас видеть рядом, да даже Чоппера, который сейчас, к счастью, посапывал в своей постели, перед сном убедившись, что жизни пациента ничего уже не угрожает. Хотелось побыть в тишине - а когда ещё можно будет поймать момент с тихим и не буянящим Маримо? Самого Санджи, конечно же, тоже клонило в сон, но этого он не мог себе позволить. Что, если раненый вдруг проснётся и навредит себе? Что, если ему станет плохо? Завитушка долго не хотел этого признавать, но, кажется, начинал сдаваться самому себе: он и вправду сильно беспокоился за тупоголового мечника. Сильнее, чем за кого-либо на этом корабле.

***

Утро наступило слишком быстро. Для Зоро оно началось с боли, вновь вползшей в каждую клеточку пробудившегося тела, а для Санджи - с лёгкого скрипа двери. Мечник шевельнулся и замычал, а кок дёрнулся и поднял голову с одеяла, обнаружив, что дремал, уткнувшись лбом в бок Ророноа. Когда он успел? Казалось, вот только что он кормил Маримо с ложечки, мыл посуду в тишине пустой кухни, а потом вернулся и всего на секундочку закрыл глаза... Санджи осовело уставился на дверь: та ещё буквально пару секунд оставалась едва приоткрытой, а потом с грохотом распахнулась с лёгкой ноги капитана. Луффи влетел медпункт, невзирая на протестующий вопль Чоппера, окрик Санджи и возмущение Нами. Кинувшись к Зоро, он влип в него с размаху, обмотав своими резиновыми руками. - Ты живой! - Завопил он радостно, - Мой старпом жив-здоров! - Жив, но не слишком здоров! - Чоппер потянул капитана на себя, изо всех своих оленьих сил пытаясь оторвать его от раненого. - Нельзя так с ним обращаться, у него свежие швы и черепно-мозговая травма! - А, ну ладно, - Луффи пожал плечами и отпустил Зоро, который уже зубами скрипел от боли. Санджи глядел на Соломенную Шляпу свирепо, но в конфликт решил не вступать. Сейчас лишние крики поблизости Маримо на пользу не пойдут. - Я так волновалась! - Нами со сложенными у груди руками шагнула вперёд, - Глупый Зоро, совсем себя не бережёшь! Как же мы без тебя и твоих мечей? - А ты меня уже похоронить вздумала, рыжая... - Сквозь зубы пробормотал Маримо, отворачиваясь. - Я тоже очень беспокоилась за вас, Мечник-сан. - Это Робин, по голосу понял Зоро. - На кого ты нас покину-у-ул... - Рыдания Усоппа. - Он живой, дурья твоя башка! - А это, кажется, в один голос Фрэнки и Брук. - Разойдитесь все! - Доктор протиснулся меж сгрудившихся у койки накам. - Как себя чувствуешь, Зоро? - Болит всё. - Ответил тот, позволяя оленёнку себя осмотреть. - Но... Лучше. Кок меня ночью покормил. Если, конечно, тогда была ночь. Кстати, - Маримо нахмурился и попытался приподняться, - Куда он делся? Чоппер заозирался. Только что Санджи был здесь, сидел на табуретке около постели, а теперь его и след простыл. За всеобщим галдежом ему удалось скрыться совершенно незаметно. - Может, пошёл отдыхать? - Предположил доктор. - Он тут торчал почти всё время, что ты был без сознания. Я пытался его выгнать, но он соглашался уйти только на пару часов, чтобы приготовить еду. Что за балбес. - И он укоризненно покачал своей рогатой головой. Зоро удивлённо посмотрел в сторону открытой двери. Ну и чудной тип этот Завитушка. Кто его просил так убиваться? Ничего бы не случилось, не кукуй он эти пять дней у постели мечника. И всё же... Всё же Ророноа нравилось осознавать, что дурацкий кок настолько беспокоится за него. Ведь так и поступают друзья. Санджи пошёл вовсе не отдыхать; наступило утро, и это значило, что пора было готовить завтрак для Зоро и остальной команды. Как бы кок не тревожился за состояние Маримо, пока рядом с тем был Чоппер, можно было быть спокойным и заняться своей работой. Готовить без Зоро уже стало непривычно. До высадки на дурацкий мышиный остров Маримо так часто торчал на кухне во время готовки, что сейчас Санджи чувствовал себя одиноким. Как же быстро он успел привыкнуть к обществу травоголового! А сейчас тот не может составлять ему компанию. Да и на голове у него уже не трава, а колючая зелёная щетина. Кухня наполнилась аппетитными запахами. Повар мыл, чистил, нарезал, потрошил, перемешивал; его руки действовали механически, а голова была занята размышлениями. Впереди у Зоро тяжёлое время восстановления и, хотя его жизнь уже вне опасности, были и другие вещи, о которых стоит волноваться. Санджи настолько был загружен мыслями об этом, что даже забыл удивиться своей озабоченности состоянием Ророноа. Может, и не стоило уже этому удивляться, после стольких часов, проведённых без сна у его постели. Все их разногласия, вся непохожесть друг на друга, все потасовки и стычки - это не играло роли. Санджи понимал, как и Маримо наверняка, что каждый из них двоих, потеряв другого, потеряет нечто большее, чем просто члена команды. Последний разговор с Чоппером не выходил у кока из головы. Маленький доктор сказал тогда, что скорее всего Зоро будет в ужасном настроении из-за того, что ему запрещены его любимые вещи - выпивка и тренировки. Зная Маримо, кок был уверен, что это так. А ещё - что Ророноа будет чертовски хандрить из-за своей слабости и из-за того, что стал уязвимым и бесполезным. Наверняка этот дурень будет тренироваться тайком, едва ему разрешат вставать с постели. Как бы ни было жаль его, как бы ни сочувствовал Санджи его душевному состоянию - нельзя было ему это позволить. Ведь иначе раны не смогут нормально зарасти, а то и швы разойдутся. Да и после сотрясения мозга заниматься какой бы то ни было активностью - не слишком полезное дело. Вот объяснить бы это мечнику. Нужно было как-то подбодрить Маримо. Но как? Что сказать, что сделать для того, чьим величайшим призванием было защищать других - и кто теперь сам совершенно беззащитен? Санджи не знал. Но был уверен, что обязан сделать всё возможное.