По исчезающим следам

      Я шагаю рядом, слева и чуть медленнее моего нового хозяина. Потеряться не позволит поводок, а ночь тиха на этих улицах. Он мог бы взять такси или успеть на последний поезд метро, но не захотел. Я давно не чувствовал такой свободы и почти ничего не мешает мне сейчас рвануть, как паровоз, и бежать без оглядки. Но я знаю, какое наказание меня может ожидать… И потом я такой же бесправный, как вон те голуби качающиеся на проводах. Чем ближе мы к центру, тем больше прохожих. Мое ухо улавливает резкие вздохи, поэтому мне не нужно зрение, чтобы понять, как меня видят окружающие. Я закрываю глаза — так, по крайней мере, у прохожих не возникнет лишних вопросов. Запахи и порывы ветра говорят о многом, а четыре лапы позволяют мне не падать при любых обстоятельствах. Хозяин так тих, что мне кажется я гуляю с мертвецом, хотя временами его сердце начинает биться чуть быстрей. Наконец он останавливается у здания от которого так и веет величием и смертью. Мы поднимаемся по ступеньками, я бы сказал, что они похожи на храмовые.       Двери отворяются и прогоняют ночь позади нас. Оказавшись внутри я теряюсь, звуки закручиваются, кажется, в бесконечных коридорах. Музыка из динамиков играет тихо и ненавязчиво. Я приседаю и втягиваю воздух, как пылесос, чем привожу своего хозяина в легкое недоумение. — Ты никогда не бывал здесь? — спрашивает он, и я нахожу его голос довольно приятным. Мог бы ответить ему, но вместо этого чихаю. — Это колумбарий, здесь хранят урны с прахом… и другие вещи. Это особый банк для элиты… и мертвых, — заключает он и тянет поводок. — Я хочу, чтобы ты кое-что проверил и взял след. Не сказать, что мне страшно, но по коже пробегает дрожь. Администратор не против моего присутствия, да и сторож тоже. Гулкое эхо поднимают мои когти стуча по кафелю и, чувствуя себя ничтожно маленьким, оглядываюсь по сторонам. Я не вижу, но догадываюсь, что все эти шкафы встроенные в стены и свободно стоящие на полу, словно грамотами в университетах, увешаны гранитными табличками с именами, датами, посмертными пожеланиями и самыми грустными словами. Мистер В., а именно так его называла менеджер в питомнике, наконец остановился у одной из табличек. — Не так давно я лежал здесь… — я навострил уши. — Как думаешь она часто приходила сюда? Он делает несколько шагов назад, а я приступаю к работе. Его ячейка довольно высоко от пола, приходится вытягиваться во всю длину, чтобы хоть кончиком лап достать до таблички. Концентрирую внимание, но в транс не впадаю: пыль уже протерли, должно быть, сотню раз если не больше, а внутри «банковская ячейка» уже занята. Уставший, опускаюсь на все четыре и понуро качаю головой. Хозяин не сердится, но открывает ячейку и, достав из неё урну, велит проверить снова. Внутри чисто, пахнет ладаном и еще… еще… ромашкой. Но запах далекий, не сегодняшний, как письмо случайно найденное меж половиц заброшенного дома. Начинаю думать об этом запахе представлять тот далекий-далекий день… — Я надеюсь, ты не проснешься…  — раздаются слова в голове и я прозреваю.       Я вижу серые стены и таблички всех цветов и размеров. Оглядываясь и осматриваюсь: открытые ячейки без дверей и вазы с цветами стоящие в них, люди бродят меж коридоров, а на моем месте стоят мужчины в черных смокингах. Но запах ромашки исходит от белокурой женщины, которая наклонилась над покойным, чтобы проститься с ним навсегда. Хочу увидеть и обхожу кругом, но она закрывает ячейку до того, как мне удается сделать и полшага и я вновь окружен тьмой. — Ты видел? - слова обдают меня, как ледяной душ, и я, ненароком, врезаюсь носом в стену. Потерев нос о лапу, поворачиваю к нему морду и гулко гавкаю, а хвост, дурная привычка, поднимается и качается из стороны в сторону. - Часто приходила? Понуро опускаю голову и хвост тоже опускается. - Ясно. Чтобы искать, тебе нужны её вещи, так? Мы завтра сходим за ними. Пойдем. Хозяин прощается с обслуживающим персоналом колумбария и первым выходит на улицу; дверь для меня придержал сторож. - Мне нужен дом, в котором есть кошки, - внезапно говорит мистер В. - Желательно две. Ищи.