Way To A Dream

Хёкджэ всегда знал, что айдолы умеют играть в красивую жизнь. Они умеют красиво петь, танцевать, ходить, улыбаться, подмигивать фанатам, есть, пить и даже проходить паспортный контроль с особым, присущим лишь настоящим звездам стилем. Но ему всегда казалось, что это лишь только игра на публику, не более, однако… чем дольше он находился рядом с SFS, тем сильнее убеждался в том, насколько ошибочным было это предположение. Эти люди, они… носили пижамы с феечками, тапки-котики, пили чай и даже чистили зубы так… как могут делать это лишь только айдолы. Вот и сейчас, сидя на пассажирском сиденье черной и совершенно неприметной KIA, Хёкджэ украдкой наблюдал за сидящим за рулем абсолютно спокойным и в тоже время до невозможности сосредоточенным Донхэ, поражаясь тому, что кто-то может вести машину НАСТОЛЬКО красиво, что это не могло не завораживать. И Хёкджэ был уверен, что догадайся кто усадить сейчас его за руль, то он вряд ли бы выглядел лучше барахтающейся в кадке с кимчи курицы, но Донхэ… совершенно другое дело. Как и Ынхёк. И Чонун, и Кюхён, и Хичоль. Все они были настоящими звездами и умели и вели себя как звезды, а Хёкджэ... Любой, присмотревшись, увидит в нем нелепую китайскую подделку под известный бренд. Впрочем, наверное, ему стоило перестать думать об этом и прекратить жалеть себя, ведь, вообще-то, у него было дело поважнее, то самое, ради которого он отказался ехать домой в компании Тэмина, предпочтя почти дружескую беседу гнетущему молчанию с Донхэ, который не то что не собирался разговаривать с Хёкджэ, но даже не включил радио, словно наслаждаясь этой повисшей в салоне гробовой тишиной и муками совести своего пассажира. А может, ему было просто плевать на все это и он просто делал то, что нравилось ему. Однако Хёкджэ в любом случае собирался побеспокоить Донхэ и все же попытаться принести ему извинения за свою ошибку и за то, что расплачиваться за нее придется именно Донхэ. Если, конечно, менеджер Чхве и правда что-нибудь не придумает и не избавит их от всего этого. – Донхэ… – сделав глубокий вдох и собрав в кулак всю свою решительность, осторожно позвал лидера SFS Хёкджэ, но тот то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал его, поэтому Хёкджэ еще раз позвал его, повысив голос и все же надеясь, что ему не придется кричать, потому что в таком случае эта сцена и эта поездка станут еще более странными. Но, слава богу, в этот раз Донхэ все же услышал его и, плавно затормозив перед так вовремя загоревшимся красным светом светофором, даже соизволил обернуться к Хёкджэ и посмотреть на него, вопросительно вскинув бровь, но не снизойти до того, чтобы что-то сказать ему. Впрочем, может, это молчание было сейчас и к лучшему: Хёкджэ хватило и одного взгляда, чтобы сбиться с мыслей и забыть всю тщательно подготовленную пламенную речь с извинениями, а что стало бы с ним, услышь он его голос… Черт, и почему этот человек всегда так сильно влияет на него?! Особенно сейчас, когда и без того шаткое душевное равновесие Хёкджэ окончательно и безвозвратно разрушено. Но вряд ли это имело хоть какое-то значение хоть для кого-нибудь, кроме него. – Донхэ, я… – усилием воли прогнав из головы все эти совершенно ненужные и лишь мешающие ему мысли, которых сегодня, как и обрушившихся на него неприятностей, внезапно оказалось слишком много, снова начал Хёкджэ, отчаянно пытаясь собрать слова в более-менее связные фразы: – Я хотел попросить у тебя… – Ты голоден? – так и не дав Хёкджэ закончить, внезапно спросил Донхэ, вновь переводя взгляд на дорогу, словно чувствуя, насколько сильно каждая капля внимания смущает этого и без того слишком робкого и дерганого парнишку. – Что-что? – окончательно растерявшись, изумленно переспросил Хёкджэ, ожидавший от Донхэ каких угодно слов и вопросов и даже того, что он, возможно, даст ему в глаз или просто придушит, но… только не этого. – Я спросил, не голоден ли ты, – с усмешкой повторил лидер SFS, искренне надеясь на то, что до Хёкджэ дойдет, что он просто хочет свернуть разговор в другое русло и не пускаться в эти долгие нудные объяснения с извинениями, но, к сожалению, тот, очевидно слишком затерявшись в собственных сомнениях и совершенно беспочвенном чувстве вины, не понял его намерений. – Донхэ, я просто… – решив, что ответ на вопрос можно чуть отложить, опять попытался начать Хёкджэ, однако вновь Донхэ не дал ему закончить и наконец-то извиниться за всю ту дрянь, что случилась с ними сегодня по его, Хёкджэ, вине: – Если ты сейчас опять начнешь извиняться, то я ударю тебя. Серьезно, – насмешливо фыркнул лидер SFS, в голосе которого не было даже намека на серьезность. – Хватит уж. Ты ни в чем не виноват. И давай уже закроем эту тему, – тяжело вздохнув, добавил Донхэ и, видя, что его жаждущий покаяния попутчик уже снова распахнул рот, чтобы наверняка сморозить очередную глупость, предупредил: – Иначе я буду ругаться. Сильно. А ты даже не представляешь, насколько сильные у меня связки. Натренировал с твоим братом, – не сдержавшись, снова насмешливо фыркнул Донхэ, вот только еще больше напрягшийся Хёкджэ совсем не разделял его веселья. Да уж, кажется, ему не стоило говорить про ссоры и драки, слишком уж нервный, но что поделать. Пусть привыкает. Их мир не любит робких и нерешительных, и если Хёкджэ хочет в нем выжить, особенно на месте своего брата, то ему придется не только отрастить клыки, но и научиться пользоваться ими. Вот только это его личные проблемы, и Донхэ не должно быть никакого дела до этого. Или все же должно? Как ни крути, а сейчас судьба их группы, дела и мечты всей его жизни зависела от этого неуравновешенного паренька, который не стоил и миллионной доли своего брата – да, долбанутого на всю голову куска дерьма, но настолько талантливого, что даже Донхэ хотелось рыдать и визжать, как влюбленная 13-летняя девчонка, когда он видел Ынхёка на сцене, а уж когда он слышал его песни… Но теперь у них нет Ынхёка, и неизвестно, когда он появится, зато есть Хёкджэ. И… надо начинать пытаться как-то жить с этим. Ведь что-то подсказывало Донхэ, что вся эта история может оказаться куда дольше, чем предполагалось сначала, черт бы побрал этого эгоистичного, не ценящего ничего, кроме своей драгоценной задницы, ублюдка! – Так ты голоден или нет? – решив, что вряд ли этот разговор станет еще более неловким, кажется в третий раз за последние пару минут поинтересовался Донхэ и, поняв, что он также вряд ли сможет дождаться от Хёкджэ хоть какого-нибудь внятного ответа, чуть раздраженно ответил сам себе: – Разумеется, голоден. Последний раз нас кормили утром, да и этот кофе и кимбап сложно назвать едой. Иногда мне кажется, что Шивон просто жаждет заморить нас голодом, – Донхэ усмехнулся собственным словам, вспомнив совершенно бесполезные попытки менеджера Чхве посадить на диету Кюхёна и Хичоля. Нет, сначала он действительно пытался и строго следил за их питанием, искренне недоумевая, почему их вес не просто остается неизменным, но и растет в геометрической прогрессии, а потом тетушка, которая помогала им в то время с готовкой, стиркой и наведением порядка, обнаружила в комнате Хичоля заначку с семью килограммами конфет, печенья и чипсами, и с тех пор… Нет, Шивон, конечно, еще пару раз пытался провернуть подобный фокус, но все его усилия имели прямо противоположный эффект: фанатки млели от внезапно округляющейся задницы Кюхёна и покрытых диатезом щек Хичоля, Шивон психовал и злился, устраивал сладо-поисковые рейды , ящиками выгребая хомячьи запасы еды из комнат ударника и гитариста, пока ему наконец-то не надоела вся эта канитель и он не забил на это дело, решив оставить все как есть. Тем более что фанатки не имели никаких претензий к внешнему виду и весу своих обожаемых оппачек, а все остальное и правда не имело ровным счетом никакого значения. А вот Ынхёку никогда не нужна была диета. Он всегда был слишком худым. Сначала они даже немного переживали, нет ли у него проблем со здоровьем, но несмотря на то огромное количество алкоголя, сигарет, наркотиков и прочей химикозной дряни, что в себя впихивал, заливал и вкалывал Ынхёк, он был здоров как бык. И ежегодные медосмотры, которые их заставляло проходить агентство, лишь подтверждали это. И у Хёкджэ, судя по всему, с этим тоже не было проблем. С весом и здоровьем. Хотя… Донхэ искоса посмотрел на все еще молча сидящего парня: он, кажется, был даже худее брата. Намного. Ведь в последние пару лет Ынхёк усиленно тренировался и жрал тонны протеина, чтобы нарастить мышцы, а фигура Хёкджэ больше напоминала фигуру нескладного подростка, хотя он и сам весь был как подросток: робкий, нескладный, неуклюжий и до невозможности неуверенный в себе. И почему-то Донхэ было невыносимо жаль его. Может, поэтому он не стал сегодня ругаться с ним, хотя любому другому с удовольствием разодрал бы за подобный косяк глотку? Или он просто устал? От всей этой истории и от той ответственности, что лежала на его плечах все эти годы. Группа, фанаты, забота о матери после смерти отца, Ынхёк… А в последний год на его плечи самым неожиданным образом лег еще один, слишком тяжелый груз, который Донхэ, сцепив зубы, пока все еще тащил на себе, но… как долго он еще сможет продержаться? И как скоро случится то, что сможет окончательно доломать его? Он не знал. Но зато прекрасно чувствовал, что с каждым днем, с каждой обрушившейся на него новой проблемой этот момент все ближе и ближе. И когда он случится… Что делать? Как жить? Куда бежать? И как спасаться? Донхэ не знал. Но, может, пока ему и не стоило знать этого. И думать обо всей этой тяготящей его голову дряни. Все, что его должно волновать сейчас, – есть ли в его любимом кафе свободные столики, те самые, что так уютно спрятаны в нишах от посторонних глаз, и сделает ли ему тетушка Кан привычную скидку. А все остальное… потом. Просто потом. Нужно решать проблемы по мере их поступления, и тогда все будет чуточку легче. Его отец всегда говорил именно так. И сейчас главными проблемами Донхэ были голод и налаживание отношений с Хёкджэ. И именно этим он и собирался заняться в ближайшие пару часов, пока это не стало настоящей катастрофой вселенского масштаба. Хотя… пункт номер два с самого начала был полной катастрофой, и единственное, что мог сделать Донхэ, – лишь минимизировать нанесенный ущерб и потери, пока они не достигли критической отметки.

***

– Доберешься сама до дома или мне проводить тебя? Я опаздываю на встречу… – расстроенно протянул сидящий за рулем менеджер Ким, даже не решаясь посмотреть в зеркало заднего вида на свою самую ретивую и самую перспективную подопечную, которая выглядела слишком уж довольной сегодня. Так, словно сам директор пообещал ей сольный альбом с отличным промо, ну или Ли Донхэ наконец-то согласился встречаться с ней, однако менеджеру Киму так и не хватило решимости узнать, что же произошло на самом деле. – Ладно уж, езжай. Думаю, что я смогу проковылять сто метров на этих шпильках без особого ущерба, – отстегнувшись, криво улыбнулась девушка, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, не забыла ли она чего в машине: сумочка, ключ-карта от квартиры, телефон, бумажник – все на месте. – Так что у нас с расписанием? – уже приподнявшись с места , напоследок спросила Юна, хотя знала, что ответ менеджера, как всегда, будет неизменен: – До конца недели ничего нет, потом, возможно, что-то появится. Я дам тебе знать, – кивнул менеджер Ким и собрался уже было попрощаться с подопечной, но та, так и не дослушав его, уже выпорхнула из машины, звонким хлопком двери поставив точку в их прощании. И так всегда. Стерва. Талантливая и перспективная, но все же стерва. Единственная, у кого из группы все еще есть шанс прорваться. Или уже нет? Менеджер Ким не знал. Но время покажет. Да и вообще… он уже мечтал о том дне, когда у его подопечных истечет контракт. Всем было ясно, что агентство вряд ли станет продлевать его, и тогда у него будет шанс взять себе новых подопечных и наконец-то утереть нос Шивону и его золотым мальчикам и доказать ему, что вся эта слава и успех – вовсе не дело его рук, а просто удача и ничего больше. Черт, а ведь SFS изначально должны были быть его группой! Но он предпочел симпатичных робких девчонок в коротеньких юбочках строптивым малолетним засранцам. Кто бы знал… Проклятье! Ну, может, ему повезет в следующий раз. А пока… пока нужно создавать иллюзию хоть какой-то активности. Тяжело вздохнув, менеджер Ким плавно тронулся с места, вяло размышляя, догадалась ли его дорогая и абсолютно не умеющая готовить женушка хотя бы заказать что-нибудь съедобное на ужин или, как всегда, не подумает о таком варианте событий. И почему ему так не везет во всем? Нет, это точно черная полоса. Но должен же у нее быть хоть какой-то конец? И когда он наступит, интересно? Размышления о своей несчастной судьбе, совершенно неблагодарной работе и неудачных подопечных, дуре-жене и проклятом везунчике Чхве настолько увлекли менеджера Кима, что он даже забыл посмотреть в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что Юна перешла дорогу и добралась до своего дома в целости и сохранности. А зря, очень и очень. Сколько раз потом менеджер Ким проклинал себя за свою беспечность и за то, что не проводил Юну до порога квартиры. Так, как то предписывают правила. Ведь тогда, возможно, эта стерва бы не попала под колеса неизвестно откуда взявшейся черной иномарки и не подохла бы, изгадив его и без того нелегкую жизнь своей смертью и подарив компании прекрасную возможность сделать из него козла отпущения и с позором выгнать, окончательно поставив крест на его жизни и карьере. Ох, если бы он знал, что все сложится именно так, то просто бы взял и придушил эту стерву сам, получив хоть какое-то моральное удовлетворение от процесса, а так… Вот что значит не везет по-крупному. Настолько, что с этим уже никак нельзя бороться.