Way To A Dream

Утро единственного выходного дня началось для только-только понадеявшихся на нормальный отдых участников SFS не слишком-то весело. С Шивона. Как обычно начинались практически все их утра уже много лет. Чертова стабильность, приевшаяся в тяжелые трудовые будни и частенько умудряющаяся испохабить им и без того слишком редкие выходные. И именно поэтому ранний внеурочный подъем сегодня был особенно мучительным. Но, несмотря на все оказанное ему сопротивление, нежелание покидать теплые постели и вылитые на него потоки подзаборной ругани, которой позавидовал бы любой грузчик , Шивон, уже давно имеющий черный пояс по сдиранию своих подопечных с кроватей, добился своего, и ровно спустя тридцать минут после начала экстренной внеплановой пробудки все участники SFS худо-бедно были подняты, усажены на кухне и буквально лучились таким «счастьем» и такой «бодростью», что при одном взгляде на них любому, даже самому счастливому человеку в этом мире стало бы тошно. Впрочем, Шивона, видевшего и не такое, уже давно не пронимали подобные фокусы. — Итак, всем еще раз доброе утро, — широко улыбнулся Шивон, которому в отличие от своих подопечных со вчерашнего вечера не удалось не то что поспать, но даже просто присесть и отдохнуть и который даже после столь бурной и насыщенной на события ночи выглядел просто-таки до безобразия свежим и отдохнувшим. А еще чересчур деятельным, ведь он умудрился не только успеть перебудить их всех, но и в перерывах между беготней от спальни к спальне успел сварить уже пропитавший ароматом всю квартиру крепкий кофе и даже (как примерная женушка, ей-богу) поджарил тосты, которые сейчас лежали сиротливой никому не нужной кучкой на одинокой тарелке посреди стола. — Я надеюсь, что вы все уже достаточно проснулись и протрезвели, чтобы адекватно воспринять ту информацию, что я собираюсь сообщить вам, — все так же бодро продолжил менеджер Чхве, ставя перед сонными, но выглядящими вполне себе приемлемо Чонуном и Донхэ кружки с кофе с молоком и двумя кубиками сахара — за годы он уже отлично выучил рецепт любимого кофе своих подопечных. Перед пребывающим в алконирване и немного по-дебильному улыбающимся Хичолем, глаза которого больше всего напоминали стеклянные пуговицы, — кружку с невыносимо сладким горячим шоколадом. А вот перед лежащим головой на столе еще не до конца, вернее, совсем не протрезвевшим и пытающимся выстонать что-то Кюхёном, который издавал звуки больше похожие на родильные вопли готовой вот-вот разрешиться ослицы, чем на нечто, что способны выдать пусть и пребывающие в столь же плачевном состоянии, как и их хозяин, но все же принадлежащие человеку связки, — так вот, перед этой пьяной недоослицей менеджер Чхве поставил огромный стакан ледяного апельсинового сока и положил две таблетки аспирина, коротко скомандовав: — Выпей, — искренне радуясь тому, что сейчас Кюхён просто физически не способен язвить и возражать ему. Вот в чем главная польза собраний, устроенных во внеурочное время. — Ну и что за собрание? Что случилось в этот раз? Ынхёк выкинул еще что-нибудь или у нас снова кто-нибудь сбежал? — А где Хёкджэ? Эти два вопроса, один — заданный хриплым не совсем внятным голосом Чонуна, тоже заявившегося домой только под утро, и второй — уже вполне проснувшимся и бодрым Донхэ, которому удалось поспать целых два с половиной часа, прозвучали практически одновременно, заставляя Кюхёна то ли заныть, то ли простонать еще громче, а Шивона — недовольно скривить рот: — Хёкджэ спит. У него была тяжелая ночь, и ему нужно отдохнуть, — спокойно кивнул менеджер Чхве, занимая свое привычное место во главе стола и с легкостью игнорируя недовольные флюиды своих подопечных. — Что случилось? — тут же, словно напавшая на след гончая , вскинулся Донхэ, подозрительно глядя на Шивона и чувствуя, как внутри все сильнее и сильнее разгорается не слишком-то хорошее и приятное предчувствие. — По порядку. Все по порядку, Донхэ, — ласково улыбнулся лидеру менеджер Чхве, уже давно морально приготовившийся к очередным скандалу и истерике, а затем строго посмотрел на так и не соизволившего оторвать свою голову от поверхности стола Кюхёна: — Вот сейчас Кюхён подаст признаки жизни, выпьет свой сок и аспирин, и тогда мы и начнем, — Шивон наградил пробурчавшего что-то явно не слишком цензурное Кюхёна пристальным взглядом , однако тот, кажется, больше не собирался подавать никаких признаков жизни и уж тем более не собирался выполнять то ли просьбу, то ли приказ Шивона. — Кюхён, я не шучу! Ты мне нужен сейчас если не трезвым, то хотя бы отдаленно вменяемым! — так и не дождавшись от Кюхёна никакой реакции, повысил голос мужчина, заставляя Хичоля недовольно скривиться и обреченно простонать: — Шиво-о-он, не так громко... — Так, — окинув недовольным взглядом все это наполовину трезвое безобразие, недовольно цокнул Шивон и обернулся к лидеру этого бедлама, выглядящего сейчас едва ли довольнее его самого: — Я сейчас выхожу, иду освежиться в туалет, затем через пять минут возвращаюсь сюда и хочу видеть вас в здравом уме и трезвой памяти. Донхэ, будь добр, позаботься об этом, — озвучил свою просьбу лидеру SFS он и, получив в ответ от настроенного весьма и весьма серьезно Донхэ утвердительный кивок, совершенно спокойно вышел из кухни, зная, что магических умений Донхэ будет вполне достаточно, чтобы привести своих одногруппников в чувство. А сам он пока еще раз на всякий случай проверил беспокойно спящего Хёкджэ, скрючившегося на кровати в немыслимой позе, чтобы ни в коем случае не задеть наверняка нещадно болящие и скрытые под огромным количеством повязок свеженанесенные татуировки на руках, плечах, спине, груди и даже внизу живота — ровно там, где были точно такие же рисунки на теле у его брата. Только вот Ынхёк баловался подобными штучками почти три года, а Хёкджэ пришлось обзавестись ими всего за одну ночь. Над ним трудились сразу четыре мастера, но результат... Шивон мог подтвердить, что оно того определенно стоило. Теперь уже точно никто не сможет уличить Хёкджэ и их всех в том, что он подделка. И теперь уж точно ничего не угрожает их миллиардной прибыли и американскому контракту. А выдержка-то у этого мальчишки была и правда фантастическая. Пережить подобное трезвым и без обезболивающего — вопреки всем просьбам мастеров, которым пришлось заткнуться и просто делать свою щедро оплаченную работу после чуть нервного уточнения Хёкджэ, что травматический шок вряд ли страшнее анафилактического, — и при этом не позволить даже мускулу дрогнуть на своем лице... это еще надо суметь. Сам бы Шивон там верещал от боли, стоило бы только первой игле коснуться его кожи, а этот... Даже слова не сказал за все семь часов этой пытки в восемь рук. Такой же упертый, как и его братец. Родственнички как-никак. Слава богу, что на этом черты семейного сходства в их характерах заканчивались и Хёкджэ был куда приятнее, проще и податливее брата. Убедившись, что парнишка пусть отрывисто и рвано, но все-таки дышит и что его жар уже почти спал, Шивон, накинув на него поверх одеяла еще и плед, осторожно вышел из комнаты, плотно закрыв за собой двери и надеясь, что их предстоящие разборки не слишком потревожат Хёкджэ, а затем вернулся на кухню, где его взору предстала просто-таки чудная картина: все члены SFS пребывали не только в вертикальном положении, но даже подавали признаки жизни и реагировали на окружающую действительность, судя по тоскливому, перемазанному в темно-лиловой помаде лицу Кюхёна, которого буквально перекосило при виде сияющей улыбки их менеджера. — Так что случилось? — даже не дав Шивону опуститься на свое место, с ходу поинтересовался Донхэ, вновь проявивший чудеса отрезвления и приведения в чувство своих согруппников. Впрочем, он уже делал это такое огромное количество раз, что, наверное, был бы уже чемпионом, если бы в мире существовали соревнования по протрезвлению Кюхёна, Хичоля и Ынхёка, которые обычно на выходных надирались так, что потом им нужна была целая неделя, чтобы прийти в норму. — Что случилось? — насмешливо поинтересовался мужчина, окидывая взглядом помятую компанию за столом, которая сейчас была скорее похоже на сборище подростков из неблагополучных семей, чем на одну из популярнейших международных групп. И слава богу , что фанаты никогда не видели и не увидят своих кумиров такими. — А вот что случилось, — поджав губы, менеджер Чхве снял с блокировки свой телефон и, открыв на нем чертову фотографию, вызвавшую столь бурную реакцию, протянул его Донхэ. — И? — мельком посмотрев на фото, которое вчера сделал Хичоль и которое он и так вчера же видел, Донхэ передал телефон нетерпеливо постукивающему пальцами по столу Чонуну. — Ну Хёкджэ и Донхэ, и что? — тоже увидев фото, недоуменно пожал плечами Чонун, передавая телефон менеджера Чхве Хичолю и Кюхёну, тоже не нашедшим в этом фото ничего особенного. — Ну Хёкджэ спит, Донхэ говорит что-то. И все. Все мило и прилично... — хриплым, плохо слушающимся после вчерашних возлияний голосом попытался оправдать свое творчество Хичоль. Но менеджер Чхве перебил его недовольным фырканьем: — Татуировки. — Какие, к черту, татуировки? — прищурив и без того почти исчезнувшие под опухшими веками глаза, то ли спросил, то ли выругался до крайности раздраженный Кюхён, все еще не понимающий, почему он сейчас не в постели и к чему это сборище. — Ты что, тоже бухал сегодня ночью и у тебя случился приступ белки? Или ты просто соскучился по нам и у тебя начался дефицит общения с нормальными людьми? — Боюсь, что вас, мистер Чо, уж никак нельзя отнести к нормальным людям, — резко осадил окончательно зарвавшегося мальчишку Шивон, всерьез начиная подумывать о том, чтобы вынести на собрании акционеров вопрос об употреблении их айдолами алкоголя, чтобы им официально запретили не только употреблять наркотики и трахать кого попало, но и пить. Хотя... когда этих наглых зажравшихся засранцев останавливали хоть какие-нибудь запреты? — Бля-ять, у Хёкджэ же и правда нет здесь татуировок... — словно не слыша перепалки менеджера и Кюхёна, рвано выдохнул все еще держащий телефон менеджера Чхве в своих чуть трясущихся руках Хичоль, на которого внезапно снизошло это озарение. — Марк же снял их сразу после выступления.. — Аллилуйя, хоть кто-то из вас еще не пропил до конца остатки сообразительности! — мгновенно забыв о Кюхёне, наигранно восторженно всплеснул руками Шивон, который собирался сейчас напомнить своим обожаемым подопечным о том, что у них после истории с Хичолем, вообще-то, был испытательный срок на использование Инстаграма, который они вновь успешно провалили , и поэтому в ближайшие 365 дней вновь не имеют права публиковать ни единой фотографии без согласования с пресс-службой, и о том, что пароли в их аккаунтах уже сменены, поэтому не стоит даже пытаться обойти это правило. Также Шивон сообщил SFS обо всех изменениях в их расписании на следующую неделю и об отмене всех мероприятий, выступлений и шоу, на которых они должны присутствовать, за исключением спонсорского ужина, и на вполне логичный вопрос «Какого хрена?» пояснил, что по официальной версии — из-за интенсивной подготовки к туру и болезни Ынхёка, а по неофициальной... Сделав глубокий вдох, Шивон приготовился озвучить реальную причину этого затишья, уже заранее зная, что если остальным участникам и будет плевать на случившееся, то вот Донхэ, почему-то воспылавший к Хёкджэ особо трепетными чувствами, этого ему не простит. Но лучше уж выслушать сотню оскорблений и часовую истерику от лидера SFS, излишне пекущегося обо всех, даже о временных участниках группы, чем потерять американский контракт из-за какого-то дурацкого фото в Инстаграме и сотни комментариев. На кону стояло слишком многое, и эти дети даже не понимали, НАСКОЛЬКО важен этот контракт и американские инвесторы. Ну, слава богу, они почти начали понимать важность Хёкджэ, который вполне мог стать вовсе не временной, а постоянной заменой своему брату. И... сегодня ночью Шивон впервые задумался об этом всерьез, а также о том, чтобы поручить ищущему Ынхёка Рёуку еще одно крайне щекотливое задание и сделать все так, чтобы Ынхёк не нашелся. Никогда. А Хёкджэ — такой милый, тихий, послушный и покорный — навсегда остался в SFS, играя роль любимой пешки Чхве Шивона и став не только его козырной картой, но и золотым билетом в новую прекрасную жизнь.