Way To A Dream

Его возвращение в общежитие и в будни SFS прошло просто, незаметно и как-то совсем безболезненно. Хёкджэ ожидал, что как минимум Кюхён не удержится от пары едких замечаний о том, что устроил Хёкджэ, но... тот был слишком вымотан 14-часовыми съемками, и пределом его возможностей сейчас было приветственное бурканье и путь до постели в обнимку с заботливо купленными Сонмином по дороге домой двумя бутылками соджу и пакетом с курочкой. Хичоль с Чонуном возвращению Хёкджэ были рады куда больше Кюхёна, однако... и они были слишком уставшими, чтобы рассыпаться восторгами по поводу его возвращения, да и, откровенно говоря, не те отношения между ними были, чтобы Хёкджэ ждал чего-то подобного, поэтому они ограничились лишь простым приветствием и формальными вопросами и ответами о том, как и у кого обстоят дела (и, разумеется, у всех все было хорошо!), после чего разбрелись по своим комнатам. И в принципе Хёкджэ, не слишком-то настроенного на активное общение, устраивало такое отношение. Даже слишком. Поэтому он с удовольствием устроился в кровати, намерившись дождаться прихода Донхэ, чтобы узнать, что за новости ему сообщил частный детектив, и, отписавшись Сыльги в Line, что он жив и с ним все хорошо, и внезапно ощутив острый прилив вдохновения, достал надежно спрятанный от посторонних глаз свой старый потрепанный то ли дневник, то ли блокнот, которому ох как не стоило попадать не в те руки, чтобы неровным, корявым от волнения почерком записать в нем внезапно подкатившие тошнотворным комом к горлу слова. Удивительно мрачные и обреченные. Обычно не свойственные Хёкджэ. Но сейчас... они словно материализовывались из вдыхаемого воздуха внутри него и тут же рвались наружу, небрежно оседая на странице под рваную, ничуть не красивую и раздирающую до мозга костей музыку, которая как нельзя подходила для них. И которую Хёкджэ зарисовывал тут же, на полях, на начерченном от руки кривом нотном стане, надеясь, что потом он или брат смогут понять, что это вообще такое. Песня-крик. Полная рваных аккордов и ободранных строк. Песня-боль. Полная тревоги и страха. Песня, которая не должна нравиться никому и никогда. Песня, которая должна задевать и не оставлять равнодушным. Вряд ли агентство одобрит такую. Полный неформат. Но сейчас Хёкджэ было плевать на это. Ведь он писал эту песню не для SFS, брата и SM. А для себя. И только. Что в последнее время бывало очень и очень редко. И этот процесс настолько захватил Хёкджэ, что он совершенно потерял счет времени и связь с реальностью, совершенно не обратив внимания на то, что только-только начавшие сгущаться за окном сумерки сменились на глухую черную осеннюю темноту и что он корябает свою песню практически наугад в кромешной тьме, он не слышал ни как приехала заказанная Чонуном на ужин китайская еда и как он звал из кухни его ужинать, ни как домой вернулся нервный, дерганный и старательно пытающийся делать вид, что все нормально, Донхэ. Он просто писал свою песню, захваченный ей и этим полным болезненного вдохновения порывом, который исчез ровно в тот самый момент, когда двери его комнаты распахнулись, впуская в нее успевшего принять душ и переодеться Донхэ и много, слишком много слишком яркого и слишком ослепительного света. ‒ Привет. Ты спишь? ‒ слепо щурясь и пытаясь разглядеть в этой темени хоть что-нибудь, Донхэ в нерешительности замер на пороге комнаты. С одной стороны, ему было немного стыдно будить Хёкджэ, если он и правда спал, как сказали ему Чонун с Хичолем, а с другой... Донхэ было просто физически необходимо поделиться с ним теми новостями, которые сообщил ему частный детектив и... с которыми он пока не мог поделиться ни с кем, кроме Хёкджэ. ‒ Привет, нет-нет, я тут просто немного того... увлекся, ‒ так, словно кто-то сейчас мог его увидеть, отчаянно замотал головой Хёкджэ, подскочив на постели и резким хлопком закрыв тетрадь. ‒ Даже не буду спрашивать чем, ‒ не сдержался от смешка Донхэ, на пару мгновений словно позабыв, где он, и кто перед ним, и что так подшучивать над Хёкджэ... было ли это уместным? В любом случае это оказалось слишком неловко, поэтому он как можно скорее поспешил сменить тему: ‒ Я включу свет? ‒ Да-да, конечно, ‒ закивал головой Хёкджэ и уже спустя секунду сощурился от болезненно яркого света, залившего всю комнату, даже не стараясь проморгаться и хотя бы попытаться разглядеть стоящего на пороге Донхэ, который в отличие от Хёкджэ все прекрасно видел. В том числе прекрасно знакомый ему черный блокнот, который сжимал в руках такой растрепанный, зажмурившийся и крайне забавный Хёкджэ. Так вот чем он был так сильно занят. Писал в темноте. Новую песню? Или просто какую-то заметку? Внутри Донхэ что-то заныло. Приятно. И знакомо. Даже слишком. Сколько раз он вот так вот сам засиживался в комнате или в студии, работая над песней и позабыв обо всем на свете? Вдохновение. Кажется, это называется именно так. Донхэ так и подмывало прямо сейчас спросить у Хёкджэ, что же такого важного он писал, и посмотреть на это, но... по негласному соглашению с парнями они почему-то решили не говорить Хёкджэ о том, что они знают об их играх в замены с Ынхёком. По крайней мере пока. Донхэ не знал, по каким причинам такое решение приняли Чонун, Хичоль и даже Кюхён, но он сам... Он... он просто не знал, как ему следует начать этот разговор с Хёкджэ и к чему он приведет. Все... все просто было слишком сложно. И Донхэ боялся этого. Сложностей, этого разговора и его последствий. И того, что им будет больно. Им всем. Хотя... им уже и так было больно. Однако пока все предпочитали об этой боли молчать. Особенно если учесть, что сейчас у них у всех были заботы поважнее. А с этим... они могут разобраться потом. Или просто взять и притвориться страусами и спрятать головы в песок. И не разобраться. Вообще. А просто сделать вид, что никто ничего не знает и все идет как надо. Или нет? Проклятье! И почему в этой жизни все всегда так сложно и ничего не бывает просто? Натуральное блядство, а не жизнь... Чтоб ее! ‒ Так ты хотел о чем-то со мной поговорить? Рассказать, что удалось узнать детективу? ‒ от не слишком приятных, внезапно накативших сумбурной волной размышлений Донхэ отвлек вопрос уже нормально открывшего глаза и даже успевшего пригладить волосы Хёкджэ, который с любопытством его разглядывал, так... словно мог прочитать те мысли, что все продолжали и продолжали крутиться в голове Донхэ. Или просто хотел прочитать их. А быть может, усевшийся на кровати по-турецки Хёкджэ и вовсе так смотрел на него по совершенно иной причине, о которой у Донхэ не было даже малейшего представления. Ну и хрен с ним. С этим его представлением. И со всеми этими играми в гляделки, которые его уже порядком достали! ‒ Да-да, только не надо так громко, ‒ кивнув, недовольно скривился Донхэ и в ответ на удивленный и чуть обиженный взгляд Хёкджэ поспешил пояснить: ‒ Не хочу пока, чтобы ребята знали все подробности. Так что давай закроем двери и сбавим громкость на пару тонов? ‒ Донхэ вопросительно посмотрел на Хёкджэ, и, дождавшись от того «конечно» в сопровождении утвердительного кивка, выглянул в коридор, и, убедившись, что в общежитии стоит мир, тишина и покой и под дверями комнаты Хёкджэ не выстроилась очередь из желающих послушать свежие новости, закрыл двери, а затем, не долго думая и уж тем более не спрашивая никаких разрешений, уселся на пол прямо напротив Хёкджэ, откидываясь назад и прислоняясь тяжелым, ноющим от усталости затылком к восхитительно прохладной стене и с трудом сдерживая стон удовольствия. ‒ Так что сказал детектив? ‒ дождавшись, пока Донхэ устроится, нервным, немного ломким от нетерпения голосом спросил Хёкджэ, испытующе глядя на лидера SFS и словно пытаясь предугадать его слова. ‒ Во-первых, я хочу попросить тебя пока никому не рассказывать то, что я расскажу тебе сейчас, хорошо? ‒ Донхэ вопросительно посмотрел на Хёкджэ и, дождавшись в ответ от парня утвердительного кивка, продолжил: ‒ А во-вторых... Во-вторых, детектив считает, что Ынхёк не сбежал. А что его... его... похитили, ‒ рвано выдохнул парень, в голове которого все еще никак не желало умещаться это слово. Похитили. Особенно рядом с Ынхёком. Ну никак. Вообще никак. ‒ Похитили? ‒ глухим голосом переспросил Хёкджэ, по внешнему виду которого сейчас никак нельзя было сказать, что он хотя бы удивлен этим фактом. ‒ Похитили. Детектив сказал, что ему очень трудно собрать доказательства и улики, поскольку кто-то начисто вымел их, и что ему нужна еще неделя до конкретики. Но пока похищение самая рабочая версия, поскольку Ынхёк ни под своим, ни под чужим именем не покидал страну и даже наш город в последний месяц... ‒ тяжело вздохнул Донхэ, пытаясь вспомнить, что же такого еще ему говорил детектив, что его речь звучала до невозможности правдоподобно и убедительно, а вот речь Донхэ сейчас... как-то не очень. Но, кажется, Хёкджэ верил даже ей. ‒ Похитили... ‒ растерянно протянул он, сверля пустым взглядом одну ему видимую точку на стене, где-то надо головой Донхэ. ‒ Ты не выглядишь слишком уж потрясенным, ‒ склонил голову набок Донхэ. Хотя... он и сам не был слишком удивлен таким предположением частного детектива ‒ то ли потому, что подсознательно ожидал чего-нибудь подобного, то ли потому, что не поверил ни единому его слову. Хрен его знает. ‒ Я знал. Его похитили. Да, ‒ шепотом, едва слышно выдохнул Хёкджэ, вновь впериваясь в Донхэ своими внезапно почерневшими, демоническим глазами, взгляд которых действительно пробирал до мозга костей и даже глубже: ‒ Мы можем что-нибудь сделать? Сейчас? Чтобы помочь? ‒ Не мешать детективу копать? Мне кажется, что пока это все... ‒ с трудом сдержав так и рвущийся наружу нервный смешок, пожал плечами Донхэ, не выдерживая этой игры в гляделки и отводя в сторону взгляд. ‒ Мы могли пойти в полицию... ‒ В полицию? Ты серьезно? А ты не забыл про свой контракт и про то, какими последствиями для тебя лично может обернуться такой поход? Ладно если заявление о пропаже подам я, то формально ты не нарушишь условия контракта, но ты не забыл, что лечился в больнице под именем Ынхёка и по его страховке, а это уже мошенничество, как и намеренное введение в заблуждение наших инвесторов для получения инвестиций?! Это тоже мошенничество. Хочешь загреметь за решетку, вляпаться в многомиллионные неустойки и штрафы и развалить группу?! ‒ вдргу набросился на парня Донхэ, в отличие от Хёкджэ отчетливо представивший, какими разрушительными последствиями для них может обернуться этот поход. А ведь они пока еще даже точно не были уверены в том, что это действительно похищение, поэтому... ‒ Я запрещаю тебе делать это. По крайней мере, пока мы точно не будем уверены в том, что это действительно похищение и что жизни Ынхёка что-то угрожает, ‒ поднявшись с пола, холодно и как-то слишком резко отрезал лидер SFS, стараясь не смотреть в глаза сидящему на кровати парню, который явно ждал от него не таких слов и не такой реакции, но... как ни крути, Донхэ был лидером группы, и на первом месте для него всегда должны стоять ее и только ее интересы. А Ынхёк… Сейчас он частью SFS фактически не был. В отличие от Хёкджэ. Которого и правда нужно было защитить. И от Ынхёка, и от Шивона с агентством, и от собственной глупости. И это было куда важнее. Или все-таки нет? И Донхэ просто опять куда-то не туда впутался и просто запутался...